Их Солнце

- Малыш. - Мужчина в белом халате тянет к нему свои руки, и он с удовольствием устраивается в теплых объятиях. Запах молока и домашнего уюта окутывает его с ног до головы и уже не так страшно смотреть на белые стены и незнакомых людей со шприцами. Здесь нет зеркал, но зато много игрушек и других детей, у которых половина тела оплетали уродливые синие и черные вены. У кого-то они бугрились, некрасиво выступая через кожу, другие плохо видели из-за потемневших глаз, ставшими практически черными, остальные вообще просто лежали на своих кроватях, ожидая очередных процедур. Он смутно помнил, когда папа привел его сюда, но он помнил тепло его руки и мягкую улыбку, за которой скрывалась боль и печаль. Папа рядом и поэтому ему не так страшно, когда длинные провода оплетают его с ног до головы, а вдоль всего живота распространяется боль. Здесь всем больно, но он один не кашляет кровью. Изуку осторожно убирает чужие ладони от своей головы, и медленно открывает глаза, смотрит в потолок. Икуто сидит рядом на краю кровати и покорно ждёт, когда ему что-нибудь скажут. Он привык к безмолвию брата, особенно молчаливым он был во время их "процедур", словно, он отгораживался от всего мира. Икуто понимал, что принять правду сложно, всем взрослым правда кажется чем-то ужасным, возможно, пугающим. - Конечно, Икуто. - Шепот доноситься где-то слева, уже практически не пугая. - И ты тоже станешь таким. - Значит, мой отец решил отдать меня на эксперименты как неугодного, - тихо спрашивает омега. Вопрос скорее риторический, но легче от этого не становится. Семья Тодороки всегда была беспощадна к своим членам, будь то дети или более старшие её представители. Они всегда стремились к власти и желали быть первыми. Деньги и слава творили из людей чудовищ, они были отличным пример этого факта. Но легче снова не стало. Только когда он спустился к Шото, чтобы посмотреть в его глаза и выплюнуть всё, что он думает о нём и его семейке, как все слова застряли в горле. Будучи подростком, он частенько бывал там, в этом аду, и общался с ним, он был там. Но его месть за любимую сестру перешла все границы дозволенного ещё много лет назад. Если верить Кацуки, а он хотел верить, шрам, рассекающий его лицо, был оставлен именно Шото, как раз после их неудавшейся миссии, где погибла Фуюми. Они оба прошли через многое, и Изуку знал, что Кацуки бывает, просыпается от кошмаров того дня, но Шото это не устраивало. Шото хотел мести, хотел крови, и не смог этого получить. А Изуку просто не смог отвергнуть его, потому что тот был единственным, кто остался. Это было страшно, осознавать, что единственный человек, знающий кто ты, словно ниточка, связывающая тебя с твоим прошлым, делающим тебя тобой – оборвётся. Кацуки был так зол, рассказывая ему о том, как Шото решился на свой ужасный план. Отец Шото, а именно Энджи Тодороки вел огромный нелегальный бизнес, связанный с испытаниями оружия над людьми. Изуку просто не повезло - семья отказалась от него - он загремел в лаборатории Тодороки. Его кольцо было тем самым, которое выдавали для нумерации, и даже Инко подтвердила его слова. Она работала там одной из медсестер, но когда не смогла выдержать творившегося там ужаса, решилась уйти, забрав с собой Изуку. Кацуки не знал, но Изуку, благодаря Икуто, знал, кем является в сущности. Альфа побоялся рассказывать ему про «объект 006», вернув «потерянное» кольцо. Он не винил его, нет, он понимал, что тот просто боится потерять обретенное. Однако, Икуто показал ему, показал всё: прошлое, утраченное навеки и будущее, которое так и не свершилось. Изуку всё понимал. Он хотел защитить. Его хотели защитить, в первую очередь от себя самого. Боже, как это глупо. Слова Кацуки о том, что семья Тодороки больше никогда не принесет проблем, и что новый мир им никогда не видать, больно резанули где-то внутри. Он чувствовал, что всё идет правильно, как должно, но ощущал себя отрезанным от остальных. Мысли, вызванные их тайными встречами с Икуто, вызывали душевный диссонанс. Он не испытывал любви к Тодороки, но и ненависти тоже не было. Была лишь грусть. Он положил руку на свой едва выделяющийся живот, поглаживая тот круговыми движениями. Икуто знал, что так брат пытался успокоиться, отгородиться от мыслей. Он не жалел о своей лжи, потому что видел счастливого братишку и его альфу, плачущую от радости мать. Твои дети будут жить в новом мире. Шото Тодороки заслужил участи предателя, расплачиваясь за свои грехи и грехи семьи. Бакуго хватило предоставить доказательства жестоких экспериментов над пойманными злодеями, которые, пускай и были выродками, но таких смертей не заслуживали. Никто такого не заслуживал. Особенно дети, над которыми он и его отец много лет подряд испытывали множество научных разработок. В том числе и вирус, изменивший человечество. Икуто тихо вышел из чужой комнаты, выдыхая. Его развивающиеся возможности забирали огромное количество сил, но он не прекратит помогать брату вспоминать кто он, не перестанет показывать, даже если это убьёт его. - Твой братец, ой, прости, - парень прикрыл рот ладошкой, пряча гадкую улыбочку, - По венам кое-кого течет черная кровь. Совсем скоро новым миром будет править семья Тодороки-и-и. Хи-хи-хи. Маленький альфа поморщился, обходя соглядатая. - Ты всего лишь иллюзия, - он уверенным шагом направился в сторону их с матерью комнаты. Но легкая ладонь, оплетенная сгустками тьмы, остановила его, сжав плечо. - А с чего вдруг ты решил, что всё это - не твоя иллюзия? Малец резко развернулся, но за спиной никого не было - коридор был пуст. Изуку Мидория или Тодороки не важно, главное – в скором будущем Изуку Бакуго. Икуто разворачивается на пятках, проходя мимо солдат, беседующих о странностях детей и их воображаемых друзьях, тихо смеясь. В новом мире никому нет дела до того, кем ты был раньше, главное - что ты принесешь в это новое будущее. Перед его глазами всполохи пламени, запах горящей кожи и разрушенные города, что пеплом осыпаются под ноги. Для людей, не нашедших ответ как решить проблему, проще её уничтожить. Такова человеческая суть, они всегда будут лгать и бояться, будут идти на жертвы и улыбаться смерти в лицо. Вселенная всегда смеялась над ними, но это не важно, скоро звезды упадут к их ногам, и тогда посмотрим, кто будет смеяться последним.