Осколки историй

Звёзды застыли искрами огромного фейерверка в бескрайней тьме неба. Цзян Чэн не был восприимчив к прекрасному, даже бестолковый Вэй Усянь преуспел в этом больше, но манящей силе картины, представшей перед взором, противиться не мог. Да и не хотел, несмотря на противный холодок, настойчиво пробирающийся под одежды. Впрочем, не всё внимание Цзян Чэна уделялось звёздам. Он часто поглядывал в сторону стоящего чуть поодаль Лань Сичэня, протянувшего руки к небу. Цзян Чэн немного побаивался, что глава клана Лань не удержит равновесие и свалится с крыши. И небезосновательно. Знал же, что предлагать Лань Сичэню алкоголь плохая идея, но будто Вэй Усянь вселился! Цзян Чэн всерьёз и не рассчитывал, что глава клана Лань согласится и, к тому же, затащит его на крышу любоваться звёздами! Цзян Чэн попытался отказать, но не смог противиться просящей и озорной улыбке Лань Сичэня. У главы клана Лань давно такой не было. С тех пор как погиб его младший названный брат… Взмах. Цзян Чэн очутился возле Лань Сичэня и придержал его за плечи в одно мгновение. — Глава клана Цзян? Цзян Чэн понял, что Лань Сичэнь всего лишь резко опустил руки, и смущённо отпрянул. Магия ночи развеялась, уступив место привычному раздражению. — Эти звёзды так же недостижимы и прекрасны, как наши самые лучшие и сокровенные мечты. И всё же мы тянемся к ним, но нам остаётся лишь ночной холод. Хах, я так пьян, и говорю такие банальные глупости! Лань Сичэнь рассмеялся. Цзян Чэну показалось, что от этих звуков у него появилась горечь во рту. — Вам неприятно моё общество, глава клана Цзян? — Я всего лишь думаю, что нам нужно разойтись по покоям и уснуть. А позже приступить к тем вопросам, которые мы не решили сегодня. — И оторваться от созерцания столь прекрасного ночного неба? Цзян Чэн резко выдохнул. — Вы замёрзнете, глава клана Лань. Идёмте же! Цзян Чэн дёрнулся, почувствовав ладонь Лань Сичэня, обхватившую его запястье. Напряжённо замер, когда глава клана Лань вплотную приблизился к нему, и вздрогнул, оказавшись в тесных объятиях. — Если мы будем согревать друг друга так, то не замерзнём, — от проникновенного шёпота Лань Сичэня по коже Цзян Чэна побежали мурашки. Он уже хотел возразить, но… — Не бойтесь. Мне лишь ненадолго отогнать одиночество. И больше никаких выходок. Уши и щёки Цзян Чэна охватил жар смущения, но что-то в надломленном голосе Лань Сичэня не позволяло оттолкнуть его. И поэтому Цзян Чэн обнял его в ответ. В конце концов, Цзян Чэн тайно даже от себя нуждался в тёплых прикосновениях, способных защитить от пронизывающего холода. И не только от него…