***
Чуть позже этих событий.
Когда Юлий приказал Бену и Алисии подниматься, они даже не спрашивали зачем. У них просто не было на это сил. Нет, их не пытали, не мучили и не держали в нечеловеческих условиях. По крайней мере, с точки зрения самих легионеров. Для жителей США начала 21 века, даже приемлемые условия жизни среднестатистического средневекового вояки, показались бы, ужасающими. А несмотря на то, что сам легат приказал хорошо обращаться с пленными, они по-прежнему оставались лишь пленными, в походном лагере, где еды и места для сна под час могло не хватать и самим солдатам. Но физическое истощение было последним что волновало журналистов, которых невольно занесло в чуждый для них мир в самый разгар неведомых им войн. Ужас всего происходящего, полное непонимание, что происходит точило их разум день изо дня. Юлий, единственный разумный с которыми они могли нормально поговорить, что спокойно общался на их родном языке и внешне почти не отличаться от человека (коих во втором легионе было не так уж и много). Несмотря на то, что при каждом своем появлении он лишь требовал от них отвечать на его вопросы, полностью игнорируя непонимание и запуганность пойманных людей. Со временем, пыл Юлия поутих, и после нескольких первых дней «допросов», общение с этим «ушастым центурионом», начало становиться куда более свободным. Эльфа интересовало все о мире Бена и Алиссии. Начиная от бытовых приборов, до международных отношений их родного мира. Со временем, Юлий даже начал сам рассказывать журналистом о мире, в который им не повезло угодить и ситуацию, в которую они попали. Что лишь еще больше заставляло волноваться пленников за свою дальнейшую судьбу. Отчасти именно поэтому, несмотря на то, что эльф разбудил их поздно ночью, приказав идти за ними куда-то за пределы лагеря в лес, они не кричали и не пытались бежать. Конечно, где-то на подкорке они понимали, что им уже не предстоит вернуться в грязную, но уже привычную клетку, но что, если…. Впрочем, с веревкой на шее и связанными руками в любом случае далеко не убежищ. Но вот Юлий останавливаться. Журналисты оказались на небольшой поляне окруженной густыми деревьями. Лунный свет отражался от лезвия эльфа, что тот вытащил из своих ножен. Алисия всё-таки не выдерживает и падает на землю истошно крича. Бен на негнущихся ногах, чисто на рефлексах встает так чтобы оказаться между Юлием и Алиссией. Но ему, ослабленному связанному и не имеющему никаких боевых навыков, нечего противопоставить вооружённому мечем и оттачивающему его владение им на протяжении столетий Юлию. Молниеносное движение и цель повержена. Не без удивления Бен обнаруживает что все еще жив, а путы на его руках и шее оказались разрезаны. - Вместо того чтобы попытаться убежать, ты решил спасти свою подругу. Это благородный поступок. – с легкой улыбкой на губах произнес Юлий. Бен не успел ничего сказать. В лесу послышались странные звуки, словно огромные птицы начали пикировать над ними. И отчасти так оно и было. На землю возле них начали спускаться девушки, у которых вместо рук были огромные крылья. Бену они сразу напомнили гарпий из греческой мифологии, но к счастью эти больше походили на молодых девчонок чем на подателей плоти из греческих мифов. - Это Гайганы. Их народ избрал своим покровителем Рал-Ла. Они доставят вас в Рондель. – начал объяснять Юлий, снимая веревки с Алиссии и помогая ей встать. Также Юлий успел надеть на шеи обоих журналистов странные амулеты, напоминающие странного вида морские раковины. - Это Поющие гребни. В них много веков назад Рал-Ла прятал слова от своего брата, когда они поссорились, споря кто их них важней для смертных. Рал-Ла, все-таки выпустил слова, но раковины запомнили их. С их помощью вы будите понимать общий смыл сказанных вам слов, и сможете быстро овладеть местными языками. Кроме того, эти раковины — это символ моего расположения. С ними в Ронделе, вам ничего не угрожает. - Для нас большая честь помочь вам апостол. – произнесла одна из гарпий склонившись перед Юлием. - Я кажется поняла, что она сказала. – с детской радостью воскликнула Алиссия, забыв на секунду где они находиться и что с ними только что чуть не произошло. - Я так понимаю о возращение в родной мир не может быть и речи. – произнес Бен, уже догадываюсь какой будет ответ. Юлий покачал головой. - Мне приказали вас убить. Вы слишком опасные свидетели планов моего легата. Все что я могу сделать, это отправить вас в безопасное место. Следом мог бы быть вопрос о том, зачем он вообще им помогает. Этот вопрос вертелся в головах их обоих, но боясь спугнуть удачу журналисты предпочли промолчать. - Спасибо. – тихо произнесла Алиссия. После чего гарпии схватили двух людей своими птицеподобными ногами на огромных скоростях унося в неведомые дали.***
Фокс-Сити. Точное место неизвестно.
Озвелл был стар. Возможно даже слишком стал для человека с его возможностями. Хоть Спенсер продолжал сохранять присущие ему с юных лет ясность мыслей и остроту ума, даже в столь почетном возрасте, тело его слабело день изо дня. Будучи главой, Асклепий корпорейшен, и посвященный во все ее тайные исследования. Да что там, принимая в них непосредственное участие. Он вполне мог позволить себе повторить путь Профессора Ф, став… перестав быть человеком, с присущими ему слабостями. Но несмотря на всю целеустремлённость Озвелла и отсутствие излишней щепетильности в вопросах вмешательства человека в законы природы, он не был настолько безумен, как мистер Ф, проводящий эксперименты на собственном теле, не столько ради расширения своих возможностей, сколько чисто из научного любопытства, не желая потерять из виду даже самые ничтожную кроху данных. Конечно Озвелл не обходился без некоторых модификаций, иначе бы он не дожил до своих лет сохраняя подобную ясность ума. Однако физически он оставался обычным человеком, немощным стариком. Но то к чему он стремился было куда важней его собственных интересов. В конце концов, если… нет, когда он достигнет своей цели, не только он, но и все человечество сможет забыть о слабости что уготовила человеку природа. Никаких болезней, ран, боли. Тех, кто переживет Ананке будет ждать рай на земле. Но до этого еще предстояло дожить. Что не было бы особой проблемой невзирая на возраст, если бы не нападение Элизия. И что странно, настоящего, не согласованное заранее. Что само по себе было недопустимо, не говоря уже о том, с какой легкостью эти фанатики смогли захватить город. Это не могло быть просто случайным совпадением. К вою аварийной сирены присоединилась череда выстрелов, финальным окормом которой стали нечеловеческие крики боли находящихся за толстой железной дверью охраны. Про Озвелла многое можно было сказать из чего едва ли удастся набрать с дюжину лесных слов. Однако в глупости или тем более самодеятельности его точно никто не мог упрекнуть. Он понимал, что ни самая дорогая системы защиты, что можно было купить за деньги, ни титановые двери, ни охрана из лучших бойцов Волкова не остановят того, кто так настойчиво искал с ним встречи. Того, кто все спланировал на несколько ходов в перед. Старик понимал к чему все идет, а потому ему следовало подготовиться. К счастью, это не заняло много времени. Крики все нарастали, а канонада выстрелов напротив, стихала, приходя к закономерному финалу – гнетущей тишине. Следом за звуком пропал и свет и теперь зал заседания совета Асклепия, освещал лишь красное аварийное освещение. Тот, кто находился за дверью прекрасно знал все слабости в системе защиты Асклепия. Свет снова заполнил помещение, демонстрируя открытую дверь, лежащие за ней трупы и стоящий в проходе темный силуэт высокого, широкоплечего человека. - Значит, ты все-таки решился. – со смесью старческой горечи и злобы произнес Озвелл. - Ты не оставил мне выбора. Отец. – Все столь же спокойно и невозмутимо с нотками надменного превосходства произнес Вескер, брезгливо вытирая кровь со своих перчаток. - Сколько ты пообещал этому фанатику, чтобы заставить работать на себя? - Ты привык, что любого человека можно купить за деньги, верно? Но Норман не такой. Он как голодный пес, что будет рыть землю пока не откопает очередную кость. Вы с ним очень похожи. – Усмехнулся Альберт. – И я поманил его самой сочной для него косточкой. - И как это будет? Ты пробьешь меня рукой словно пенопласт? – натужно произнес Спенсер пропуская мимо ушей адресованную ему реплику. - Я мог бы это сделать, но это было бы слишком подозрительно. В конце концов мне нужно будет обвинить в твоей смерти Элизийцев. Нет, я просто тебя пристрелю. – с этими словами Вескер достает из-за пазухи пистолет наводя его на сидящего в кресле Озвелла. - Почему ты решил предать меня, мальчик мой? - Я? Предать? – На лице Вескера отразилась ярость. – Ты растил меня, всех нас, с одной единственной целью. Изменить этот мир. Я должен был посвети человечество в переломный момент. Это все что я когда-либо знал. Но ты решил отнять у меня и это. Ни Веронике, ни даже тебе не помешать исполнению протокола Ананке. Я стану началом нового мира. Озвелл молчал. Он знал, что его слова уже ничего не изменят. Его судьба уже решена. Ведь именно он создал Альберта. Создал оружие собственной погибели. Но одно от всё-таки может сделать. Встретить неизбежную смерть стоя. - Началом нового мира… - хрипя словно человек поднимающий невероятно тяжелый вес начал говорить Озвелл с трудом вставая на ноги. – Мы столько лет работали над созданием нового человечества. БОО, лекарства, этот город, даже Асклепий. Все это были лишь ступени к созданию идеального человека. Незнающего болезней, немощи, боли, смерти…, и мы создали идеальные тела. Танатосы, пусть и не решены недостатков, но они ближе всего к тому чего мы так долго добивались. – не выдержав нагрузки на старые ноги, Спенсер качнулся готовый упасть на пол. Но Альберт поймал его помогая устоять на ногах. - Но идеальное тело неспособно принять несовершенный разум. Несмотря на все наши усилия, мы так и не решили проблему деградации неровной системы. Я думал, что сильная нервная система, закаляемая с самого детства, сможет выдержать нагрузку. Ты, все твои братья и сестры были собраны и воспитывались именно с этой целью. Но в итоге, остался только ты один. Кто-то не выдержал подготовки, остальные стали обычными марионетками после введения вируса. Я решил не проводить на тебе экспериментов, чтобы кто-то мог продолжить мое дело если я умру раньше времени. Я думал ты станешь первым совершенным сверхчеловеком. Но я ошибался. Ты такой же, как и все остальные. Эгоистичный одержимый властью человечишка. – Спенсер закашлялся. Ему давно не приходилось произносить столь долгие речи. - Ты так стар. – с брезгливостью произнес Вескер толкая Озвелла обратно в его кресло. – Все это я знал и без тебя старик. Ты слишком самонадеян, если считаешь, что я с самого начала не догадался, что мы все были для тебя лишь подопытными крысами. Все твои идеи, все твои решения так…, устарели. – последние слово Вескер произнес, с презрительной усмешкой. – Я знаю, как обновить протокол Ананке. Внеся новые идеи, применяя новые возможности. Я будущее Озвелл. Но в одном ты был прав. Я уже стал сверхчеловеком. Глаза Вескера блеснули кранным цветом даже из-за черных солнцезащитных очков. На лице Озвелла мелькнуло удивление, но что-либо сказать он просто не успел. Вескер не стал дожидаться новых вопросов, выпустив пулю прямо в сердце директору Асклепий Корпорейшн.***
Холм Аргус, Нью-Фокс
Появления боевиков Элизия хлынувших из врат, было полной неожиданностью для бросивших все силы на внешние рубежи города, церберовцев. Нью-Фокс, будучи скорее форпостом в чуждом, неизвестном мире, нежели просто городом, был хорошо подготовлен к обороне. Несмотря на то, что с основания Нью-Фокса прошло всего пару месяцев, и ограниченных поставок ресурсов, город был хорошо подготовлен к обороне от внешнего врага. Стены зданий укреплены, на стратегических позициях были воздвигнуты вышки и собран боезапасы. Специалисты Асклепия, часто задействованные в строительстве тайных лабораторий с усиленной системы охраны, и Цербера, подкованные как в нападение, так и в обороне сделали все, чтобы Нью-Фокс, было практически невозможно взять внешнему противнику. Однако, едали кто-то из них мог ожидать нападения со стороны их родного мира. Столь маловероятную возможность даже не рассматривали при проектировании будущего города. Что может и могло бы показаться странным, учитывая события Зеленного понедельника, однако даже тогда в самое массовое нападение Элизия за всю истории существования этой организации, это был именно что, террористический акт. В данном же случае на город обрушилась настоящая армия из пусть и плохо оснащенных, но фанатично преданных своему лидеру бойцов. Да и кто мог бы предположить, что Элизию с подобной лёгкостью удастся взломать все охранные системы Фокс-Сити. Мэрия, больница и множество иных жизненно важных для функционирования города объектов были расположены у самых врат откуда к ним тянулись линии энерго-передач, сетевые кабели, и даже подача воды. Как бы не был могуществен Асклепий корпорейшен, даже мегакорпорации, занимающиеся созданием искусственной жизни, не под силу в считанные сроки обеспечить молодой город всем необходим. И часть инфраструктуры Нью-Фокса обеспечивалась производственными мощностями Фокс-Сити, через портал. Стоил ли говорить, что при подобном устройстве, Нью-Фокс был крайне уязвим к нападению из родного мира и в более спокойное время. Не говоря уже про данную ситуацию, когда большая часть сил церберовцев была брошена на внешние рубежи, а внутренний периметр города охраняло от силы пару человек, которые по большей части следили чтобы гражданские не наделали глупостей в стрессовой ситуации. Всего за пол часа Элизиевцы словно чертик из табакерки выскочившие из портала, захватили центр города, включая Мэрию в которой находился и Джонатан Тревор. Естественно боевикам Элизия мешала ворваться в кабинет Тревора далеко не толстая доверенная дверь. Все что отделала элизийцев от мэра города — это приказ самого Нормана, дожидаться его личного прибытия. А в это время сам Тревор и находящийся с ним в помещение Майор Шитунов, решали, что им делать в сложившийся ситуации. - Майор, это ничего не изменит. Очевидно, что их куда больше, а у вас всего один пистолет. – Стараясь угомонить готового к бою военного, как можно спокойней говорил Джонатан. - Русские не сдаются. – ответил ему Шитунов, загоняя патрон в патронник не глядя на самого мэра. – А теперь, если не хочешь, чтобы в твоей заднице стало больше одной дырки… Договорить майор не успел, ибо, не дожидаясь пока он закончит, Тревор ударил майора гипсовым бюстом своего отца по голове. - Поверь, это для твоего же блага. – произнес Джонатан над потерявшим сознание церберовцем. Словно ждавшие у дверей элизовцы только этого и ждали дверь кабинета с хрустом ломающийся древесины выбели, а на хозяина самого кабинета уставилось настолько автоматов, от чего Тревор уронил свое импровизированное оружие поднимая руки вверх. - Так, так, так. Корпоративные крысы начали грыздь друг другу глотки. – с едидной усмешкой входя в кабинет произнес Джек Норман. - Неужели ты так боялся, что этот цепной пес начнет пальбу в которой пострадает, твоя собственная шкура, что предпочел сам от него избавиться? - Отчасти, так оно и есть. – как можно развязней, словно и не трясся в душе от страха, пожав плечами ответил Тревор. – Но в первую очередь, я боялся, что если он начнет пальбу, то это может плохо сказаться на наших переговорах. - Переговорах? – расплывшись в самодовольной улыбке спросил Норман. – Неужели ты все еще надеешься, на то, что твои деньги смогут тебя спасти? Новый, чистый мир, в котором будут править не деньги, а закон. Наш закон. - О, да я не против. - Ты и все твои дружки скоро…. Что? – растерянно переспросил Норман когда до него дошли слова Тревора. - Мистер Норман. Вы ворвались с целой армией вооруженных боевиков в мой город, угрожая жизням моих людей, и раз вы здесь то значит попытка вторжения в Фокс-Сити трехлетней давности, всё-таки увенчалась успехом. Вы даже ворвались в мой кабинет без предварительной записи. Я бы с огромным удовольствием посмотрел бы как вы корчитесь в агонии на электрическом стуле или в газовой камере. Однако обстоятельства складываться таким образом, что я вынужден идти с вами на сотрудничество. Не буду врать, что я хоть что-то понимаю в вашей бредовой идеологии, где намешены какие-то хипарьские бредни, религиозный шифинизм и неонацизм. Но если это поможет спасти жизни жителей моего города, то плевать. Стройте свою антиутопию на приличном отдалении. Мы не будем вам мешать. Даю свое слово. - Ты что, сошел с ума? – После долгого повисшего молчания произнес ошарашенный лидер Элизия. - За последние пару месяцев, город в котором я вырос и за чьих жителей я несу ответственность, подвергся атаки фэнтезийных чудовищ из иного мира, появившиеся из портала, возникшего прямо на главной улице. Монстры из подземных лабораторий, что построил мой отец выбрались на поверхность. Всех, кто пережил этот ад согнали в этот мир. И только мы начали восстанавливать нормальную жизнь, насколько это теперь вообще возможно, на нас вновь напали чертовы римские легионы, а со стороны родного мира вместо подкрепления вышла армия террористов. Тут любой бы на моем месте сошел с ума. Некоторое время сохранялась обоюдная тишина. Лидер Элизия взвешивал все за и против. За это казавшиеся Тревору вечностью время, к Норману успело подбежать парочка его помощников в закрытыми масками лицами но с эмблемами элизия на одежде*. - Так что ты предлагаешь Тревор? – наконец нарушил молчание Норман с холодной невозмутимостью. - Объединим усилия против общего врага. В случае если нам удастся выжить, каждый пойдет своей дорогой. Тебе нужен целый мир, мне хватит только этого города. Ну так что скажешь? – с облегчением произнес Тревор надеясь на положительный ответ.***
Холм Арнус, поле боя.
Легат шестого легиона, Клавдий Бесстрашный, Магистрат северных провинций, не знал о происходящем в Нью-Фоксе. Собственно, даже названия этого поселения, жители которого доставили ему столько хлопот, он не знал, да и не собирался интересоваться в будущем, после его очевидной победы, когда все его жители окажутся в цепях или в земле. Видимая им часть боя, проходила крайне предсказуемо и не внушала опасений. Конечно, он понимал, что потеряет больше легионеров, чем рассчитывал. Но такова судьба первоходцев, что первыми показывают неведомому противнику, всю мощь империи. Из смерти станут основой вечной неувядающей славы родного легиона. Основные силы легиона, наконец, подобрались к позициям защитников города, и остатки выпушенных ими тварей были хоть и опасной, но временной преградой. Цеберовцы так же это понимали, и слажено, прикрывая отход огнем, отступали. Это видел Клавдий, это видели центурионы, это видели опционы, тессерарии, деканы, но главное, это видели обычные легионеры. И вся эта вооруженная, дисциплинированная братия, получившая дозу виктории, ринулась вперед. Единый легион раздробился и расползся, по узким улочкам Нью-Фокса. Когорты распадались на манипулы, манипулы, на центурии, центурии на десятки, а то и на еще более мелкие группы мародерствующих легионеров. Как бы ни вбивали в легионеров дисциплину, противится кипящей крови, и шепоту Эмроя, удается далеко не каждому. Но это не играло бы особой роли, если противником армии Империи были не жители иного мира, которые помимо куда более передового огнестрельного вооружения, имели удаленные средства связи и координационные центры. Точные и смертоносные атаки иномирцев уничтожали группу за группой вражеских солдат, быстро меняя местоположения и кооперируясь с остальными отрядами. Но сколько бы небыли эффективны действия оперативников цербера, их все равно было слишком мало для того что бы удержать город. Если бы недавняя катастрофа вдруг не обернулась для них спасительным чудом. В иных условиях, невзирая на весьма условный договор Тревора и Джека Нормана, обычные солдаты цербера и элизия, едали, смогли бы так просто обледенить усилия с теми, кто много лет был для них врагом номер один. Но появление нового, общего врага сближает людей намного сильней, чем это могли бы сделать общие убеждения. Оклемавшиеся Шитунов все еще со злобой поглядывая на Тревора начал координировать свои действия с Норманом. Вероника и тем более Вескер, сильно недооценивали Нормана, когда занимались его спонсированием. Им казалось, что выданных им средств, вполне хватит для того чтобы откормить злобную собаку, удерживая ее на цепи. Однако Норман, используя свою харизму, лидерские качества и наверное просто удачу, превратил полученные средства в огромную армию, пусть и плохо вооруженную и подготовленную, но фанатично преданную своему лидеру. С теми силами, которые были у Нормана в подчинение, он вполне мог бы захватить небольшую Африканскую страну, создав свою маленькую диктатуру. Но ему бы этого было бы слишком мало. Ему нужен был весь мир, и не столь важно, что это будет за мир. Сотни бойцов, с автоматами Калашникова, гранатами, минами, пулеметами. Да что там, множество машин наспех переделанные в бронетранспортеры с помощью толстых железных пластин. И почти везде можно было увидеть изображение древа жизни, символ группировки Элизий. Едва ли элизовцы шли в бой с тем же спокойствием и профессионализмом, что были у церберовцев, однако в ярости и рвении они не уступали самим легионерам шестого легиона. Вновь по всему городу разверзлись колоннады пулеметных очередей, что только начали утихать, боевые кличи легионеров и вопли легионеров. Конечно, элизиовцев по-прежнему было меньше чем легионеров, но их было куда больше, чем оставшихся защитников города, от которых те узнали планировку Нью-Фокса и имели все те же преимущества армии двадцать первого века. Клавдий был далеко не дураком, и невзирая на то, что о нем говорили легаты иных легионов, отлично разбирался в тактике и стратегии. Однако будучи уроженцев своего мира, весь богатый военный опыт Клавдия был бесполезен в войне с теми, кто играл по иным правилам. Поэтому вполне закономерно то, что уже мысленно празднующий победу Клавдий в какой-то момент полностью потерял контроль над ситуацией. И все чаще прибывающие гонцы несущие недобрые вести о нарастающих потерях, были не тем, к чему готовился Клавдий. У Клавдия оставался выбор: принять бой и надеется умереть достойно, покрыв при этом славу непобедимого шестого легиона, клеймом поражения. Или отступить. Объединяться с другими легионами, запятнав собственную честь и честь всего своего рода. Это был тяжелый выбор для легата шестого легиона. Уже, наверное, бывшего легата шестого легиона. По полю брани затрубил рог отступления. Ведь несмотря ни на что, невзирая на те потери, что несли его воины, в каждой битве, он был не из тех людей, для которых все остальные были лишь инструментами в достижение личных целей.***
Сложно назвать возраст, когда дети начинают мечтать. Тем более нельзя назвать единую мечту для всех детей. Некоторые мечтают стать астронавтами или звездой, кто-то красивую собачку или мощную машинку на день рождения, для кого-то мечта увидеть дельные страны. Но вот Эли, как ее называет тетя Вера и задумчивые люди в белых халатах, или PCS 040, как она проходила по документации, мечтала о другом. Эли мечтала о небе. С тех пор как она впервые узнала, что люди могут летать она всем сердцем, мечтала однажды самой почувствовать, что такое полет. Правда тетя Вера с улыбкой объясняла, что люди летают в специальных машинах и что внутри этих машин не чувствуешь ничего кроме легкого давления при взлете и посадке. Но Эли ей не верила. Несмотря на то, что тетя Вера всегда относилась к ней хорошо, Эли часто лавина ее на лжи, и недомолвках, особенно когда та, говорила о выходах во внешний мир, за пределы стерильных белых комнат. Маленькая Эли никогда не видела своих родителей. Вероятно, сразу после рождения ее унесли в специализированные помещения, даже не повернув в сторону отработавшего биоинкубатора. Она не знала точных причин, отчего ее с самого детства растили в закрытой комнате, под наблюдением множества людей. Когда она спрашивала об этом ей говорили что это из-за ее талантов. Из-за того, что она особенная. Но Эли не понимала чем это она такая особенная. Она хорошо умела рисовать. Лучше всех в лаборатории. Но разве из-за этого ее нужно держать взаперти? Почему ее постоянно обследовали, вводили какие-то инерции, и просили делать странные вещи после которых у нее постоянно болела голова. Единственным человеком кроме постоянно наблюдающий за ней врачей, с которым она контактировала была тетя Вероника, которая каждый раз приходила с гостинцами, интересовалась ее здоровьем, хвалила ее за хорошо выполнение задания, но никогда не задерживалась надолго. Конечно ей не с чем было сравнивать, и может именно по этой причине, но Эли нравлюсь ее жизнь. Пока не настал тот самый день. Самый страшный день в ее жизни. Тогда ее в очередной раз привели в большую комнату со сданными приборами. Облепили ее всевозможными проводами и надели на голову шутку вроде короны из сказки. К этому она привыкла, но потом ей начали делать неприятные болезненные уколы. Ей никогда не нравились все эти эксперименты, а тут еще и больнючие уколы. Так же как и всегда ученые попросили “перенести” большой куб. Неужели они сами не могут это сделать? Взрослые такие беспомощные. “Переносить”, маленькие предметы вроде ложки или вилки, Эли умела хорошо, пусть у нее и сильно болела после этого голова. Но вот когда дело касалось больших предметов вроде стула или стола…. Сил маленькой девочки не хватало. Но в этот раз все было иначе. Через место, в которое был введен препарат по телу девочки словно начла разливаться боль и мощь, восторг и страх, потерянность и стремление. Маленькая Эли почувствовала, коснулась чего-то далекого, древнего и могущественного. Это нечто, увидело, ответило девочке. У этого были задачи, были силы, но не было тех, кто направляет. Уже не было. И оно очень хотело, чтобы Эли, та кто за долгое время с ним связалось, направила его. И Эли не смогла отказать. Физически не смогла. Что было дальше она не была в силах объяснить, даже самой себе. Однако, когда это кончилась Эли осознала себя в небе, в бесконечно глубоком синем небе. Тогда она считала, что ее мечта исполнилась. Она была так заворожена, что даже не сразу заметила, что под ней находится город. Она не знала, как он называется, но видела, что в нем происходит. Видела разворачивающийся в городе ужас. Бежавших, кричащих, умирающих людей. Пышущих яростью и жаждой монстров. Мужчин и сказочных созданий коим не место в мире людей, одевающих белые халаты, и разговаривающих заумными фразами. И главное эли видела откуда те приходят. Посреди города располагался огромный разрыв. От разрыва веяло тем самым просящим созданием, но в тоже время, и ей самой. Но она не могла сотворить подобное. Она ведь даже себя не могла никогда перенести, а это… Девочкой овладел страх и стыд. И вновь из нее потекла сила, лишь ее собственная, но и этого было не мало. И снова она осознала себя в новом месте. На крыше одного из зданий, чью поверхность проплавила ее собственная сила. Она еще долго сидела в полном одиночестве плача и ожидая пока маячок, вшитый ей под кожу, сработает и за ней придут люди из лаборатории. Но пришли не эти дядьки с собачками на эмблемах. Но кто-то очень похожие. Сначала Эли сильно их испугалась, но потом поняла, что они не будут ее наказывать за то, что она сделала. Может они об этом не знают. Нет, вряд ли, они же взрослые. Четверо взрослых успокоили ее и помогли добраться до докторов. Они были первыми людьми, после Вероники, из внешнего мира, с которыми она познакомилась. После этого она часто прашивала врачей не придут ли они ее навестить. Но после случившегося знакомых врачей почти не было, а новые не хотели с ней говорить, и держали ее на расстоянии, слово боялись ее. После того случая многое изменилось для Эли. И даже тетя Века больше не навещала ее, злясь или стыдясь, бестолковое дитя. Сейчас девочка отдыхала в новой комнате, старательно обставленной под старую, для сохранения психологического комфорта объекта, и не догадывалась, что именно в этот день она по-настоящему приблизиться к исполнению свей мечты. В комнате девочки потух свет, от чего та вздрогнула, и спряталась под одеяльцем надеясь, что ночные монстры ее не найдут. В ее научном комплексе было несколько взаимозаменяемых электрогенераторов, потому перебои электричества были незнакомы PCS 040. Кроме того, злополучного дня. Люди снаружи засуетились, обменивались нечего не значащими для девочки фразами, и вовсе не интересовались закрытым в своей комнате, экспериментальным объектом. Вдруг, практически без шума часть потолка в комнате Эли приподнялась, и отошла во мрак подпотолкалии. Затем ловким и грациозным движением, как гимнастки по телевизору оттуда выпрыгнула красивая девушка. Она была одета в ярко кранную блузку и черные кожаные брюки. Несмотря на непривычные Эли восточные черты лица, девочка была очарована красотой и элегантностью незнакомки с которой могла поспорить только сама Вероника. - Какая вы красивая. – сказала именно то что думала девочка. Чем собственно поставила незнакомку в ступор. Агент подошел к переставшей вжиматься в свое одеяло девочке, и аккуратно, хоть немного неловко погладила ту по голове. - Ты тоже очень красивая девочка. – с тонкой улыбкой произнесла незнакомка. – Как тебя зовут мой маленький ангелочек. - Меня зовут Эли. – неуверенно, даже застенчиво ответила девочка. - А вас? Незнакомка задумалась ненадолго, но потом всё-таки ответила. - Друзья называют меня Ада. Ты хочешь стать моим другом? - А можно? - Конечно можно. Скажи, а тебе не страшно сидеть тут одной? Эли насупилась. - Я уже большая девочка. - Конечно. Ты уже совсем большая. Но может ты хочешь пойти со мной? Эли отшатнулась от Ады продолжая смотреть на нее со смесью страха и любопытства. - Неужели ты не хочешь полетать? - Полетать? – с наподдаваемым восхищением произнесла Эли, из-за чего Ада точно поняла на что ней нужно давить. - Тете Вероника сейчас кране занята и не может с тобой видеться. – с тонким макияжем грусти произнесла Ада. – Но давай сделаем ей сюрприз и сами навестим ее. – выпустила порцию энтузиазма Агент. - Правда? А можно? - Разумеется. Однако Вероника сейчас далеко. И что бы до нее добраться придется полетать. Как самые настоящие птицы. Если бы Эли была обычным ребенком, пускай и десяти тел отроду, она бы могла хотя бы заподозрить что-то неладное. Но объект PCS 040 был выращен в условиях лабораторной стерильности, и информационный контент к ней поступал только после десятков проверок различными специалистами. Поэтому не стоило удивляться наивности маленькой Эли. - Но, если ты не хочешь, я просто уйду, и попробую порадовать тетю Веронику собственными силами. – отбросив тень разочарования Ада, начала разворачиваться, когда девочка в импульсивном порыве остановила ее, накинувшись со слабыми, тонкими, но теплыми объятиями. - Нет, постойте не уходите. Я хочу порадовать тетю Веронику. Я хочу полетать, словно птица. – постепенно, с каждым новым словом, девочка начинала заливаться горячими слезами. – И я… я… не хочу оставаться одна. Ада незаметно поигралась желваками. Всё-таки подобная работа была не для нее. - Замечательно. – украсившись радостью произнесла агент. – Но помни, это сюрприз, и что бы его не испортить мы пойдем незаметно. Хорошо? Маленькая Эли радостно кивнула.