Сто дней ожидания

      Локи отстранён. Он всегда отстранён от Тони — что раньше, что сейчас. Словно выпадает из реальности, подолгу вглядывается куда-то впереди себя и видит то, что доступно лишь ему одному. Тони не решается прервать чужое уединение в мыслях, однако смотрит на своего божественного любовника всегда с толикой беспокойства.       Худые, обманчиво тонкие и слабые руки божества плавными бездумными движениями скользят по круглому животу. Под натянутой упругой кожей растёт новая жизнь, плод странной и, в общем-то, случайной связи. Не то чтобы Локи этого хотел; не то чтобы Тони тоже этого хотел, но…       Как-то так вышло.       Локи не сопротивляется. Он удивительно быстро и смиренно принимает данность. Его осеменяет человеческий мужчина, и бог превращается в богиню. Внутренне, по крайней мере, так точно. — Смертный, — Локи усмехается устало, с лукавой насмешкой глядя на изумлённое лицо Тони, — неужели ты думал, что ваши легенды не имеют никакого смысла? Мы живём и существуем в вечном симбиозе — мы создали вас, но ваше сознание создаёт нас. Мы меняемся и перерождаемся вместе с изменениями в вашем восприятии. Для кого-то перетекание в другую форму проходит без последствий, а для кого-то…       Локи смеётся хрипло и удивительно уязвимо ведёт плечами. А Тони с трудом вспоминает старые мифы, которые читал ещё в далёкой юности. Локи — самый удивительный и загадочный бог помимо всего прочего ещё и в некоторой степени гермафродит.       Беременность для него не становится в тягость. Не становится она для него и чем-то необычным. Это не первый и — кто знает — не последний раз, когда ему доводится порождать из своего чрева новую жизнь. Но он задумчив и хмур, и странным образом безмятежен и отстранён. И лишь улыбается тонкими бледными губами, на которых, Тони кажется, проступают белёсые полосы старых страшных шрамов.       Он совершенно перестаёт понимать, что происходит.       Но тревога, странная, почти иррациональная, неприятно скребётся где-то внутри. Заставляет и Тони постоянно хмуриться. Он не любит чего-либо не понимать. Теперь же он не хочет быть в стороне, быть сторонним наблюдателем в вопросах, напрямую касающихся его семьи.       Локи, однако, говорить не спешит. Но с ним явно происходит что-то не то.       Бог удивлённо вскидывает бровь, когда видит перед собой протянутую руку человека. Тони напротив него решителен, но улыбается широко, и Локи не совсем понимает, чего от него хотят. — Просто доверься мне, — Тони делает шаг навстречу, и, ох, смертный, если бы ты только знал, сколько проблем начинается с этой фразы!       Но Локи странным образом повинуется. И доверяется. И вкладывает в горячую руку человека свою узкую холодную ладонь.       Тони помогает ему подняться с кресла, и Локи сам придерживает большой тяжёлый живот. Дитя внутри пинается, переворачиваясь, и родитель едва заметно морщится, выдыхая.       Человек заключает бога в мягкие тёплые объятия. Аккуратно скользит по напряжённой спине, очерчивая лопатки, глубокую реку позвоночника, оставляет одну руку на талии, вторую же плавно перемещая в сторону. Он с нежным трепетом касается упругой натянутой кожи, поглаживает мягкую округлость, а после ловит ладонь Локи и несильно сжимает её. — Я знаю, что тебе нельзя сильно напрягаться, — горячее дыхание Тони обжигает шёпотом бледную шею всё ещё сбитого с толку бога. — Но потанцуй со мной немного.       «Поведай мне о печалях своего сердца» — скрытый смысл этой просьбы куда глубже, и Локи выдыхает рвано. Он давно привык к отвращению и пренебрежению со стороны своей якобы семьи, якобы друзей, якобы союзников. Но этот человек… Он всегда был искренен с Локи и даже сейчас…       Тогда, когда другие взирали на него с отвращением, он смотрел с восхищением и любовью. Когда другие узнали о его особенности и стали презирать его, он не отрёкся, а принял. И сейчас…       Их танец медленный, неспешный, его даже танцем не назовёшь. Они просто топчутся на одном месте под едва слышную музыку, и Тони крепко, но трепетно прижимает Локи к себе. У него накопилось так много вопросов к своему божественному возлюбленному, но если жизнь чему его и учит, так это терпению и вниманию к другим.       И Тони подождёт. Подождёт столько, сколько будет необходимо.       Ну а пока футболка на его плече липнет к разгорячённой коже, мокрая от чужих жгучих слёз.