Сто дней ожидания

      Это было невероятно. В какой-то мере непостижимо. И совершенно точно — неожиданно. А потому, когда в один прекрасный момент Лилит понимает, что происходит, то лишь растеряно переглядывается с Михаил.       Каким-то невообразимым образом у них будет ребёнок.       Нет, вернее, образ был вполне себе даже вообразимым. Да и не только Кроули с Азирафелем подтвердили возможность того, что в странных ангело-демонических союзах могут быть дети, но всё же…       На самом деле, оккультно-эфирные дамы не ожидали, что Милость Божья коснётся своей дланью ещё и их. — Вы такие интересные, — Марбас фыркает флегматично, когда будущие матери приходят к ним с Рафаилом на консультацию — за последнее время оккультно-эфирные лекари привыкают к многому, в том числе и к обширным ангело-демоническому акушерству и гинекологии. — То есть то, что у тех, кто выбирает основным сосудом гендерно мужское тело, проявляется возможность к деторождению, вас не смущает, да? А то, что одна из вас, дам, умудрилась забеременеть, вызывает шок? — Ну вообще-то… — Михаил хмурится, подбирая слова, но Марбас перебивает её прежде, чем она успевает закончить фразу: — Вообще-то, Бог — женщина. И женские организмы почти всех биологических видов так или иначе склонны к самооплодотворению и самовоспроизведению потомства. Так что это был вопрос времени, когда Она решила бы наградить своего самого преданного и могущественного воина долгожданным отпрыском, — демон ухмыляется лукаво, скрещивая руки на груди.       Михаил неопределённо фыркает, в то время как Лилит смотрит на неё с осторожной настороженностью. Вряд ли в её теле вдруг взыграла функция самовоспроизведения, учитывая, что по умолчанию они бесполы, но… — Одного не могу понять, — Михаил вдруг задаётся риторическим вопросом с лёгкой тенью беззлобного негодования и… завистью? — Почему Она в большей мере наделяет своей милостью именно демонов?!..       О том, что это милость, Лилит на самом деле готова поспорить. Её бы воля, и она с удовольствием переложила бы это тяжкое и ответственное бремя на свою ангельскую подругу, а не несла на своих обманчиво хрупких плечах. Однако просто так взять и переложить ребёнка из своего чрева в чужое было невозможно, так что демонессе пришлось просто смириться со своим положением.       В конце концов, если Кроули умудрился его пережить, то и Лилит справится.       Сама себе она, конечно, кажется угловатой, гротескной куклой. Непропорциональной и уродливой, словно одна из больных абстракций Пикассо. И сделать с этим ничего нельзя и изменить это никак невозможно…       Лилит всхлипывает, чувствуя себя до унизительного уязвимо. И словно вишенкой на тортике похороненной самооценки всегда уверенной в своей неотразимости демонессы становятся выпадающие от чрезмерных переживаний из изящных чёрных крыльев перья.       Михаил закатывает глаза, задерживая их на потолке. Её воистину ангельскому терпению и выдержке всегда можно было позавидовать, однако за тысячелетия взаимодействия с Лилит, которая вполне успешно могла потягаться за звание королевы драмы с Кроули, оно и вовсе закаляется до предела. Поэтому чрезмерную эмоциональность беременной любовницы она сносит с почти арктическим спокойствием и по дорожке из чёрных перьев находит её в очередном месте пряток.       Физические трансформации, влияющие так сильно на тело, вдруг воспринимаются демонессой чересчур болезненно, отчего она старается не попадаться на глаза даже Михаил, которая видела её в самых разных и диких ипостасях. Поначалу Архистратига это удивляло, ведь Лилит, на самом деле, всегда была охоча до разных экспериментов и эпатажных образов, однако почему она так остро реагировала на собственную беременность, что отнюдь не портила её оболочку, было непонятно. Лишь позже, намного позже, по своей природе эмоционально сухую Михаил осенило.       Вертя в руках одно из многих чёрных перьев из демонических крыльев, Михаил усмехается уголками губ. Демоническая природа, разрушающая и хаотичная, по идее, не приспособлена к порядку и спокойствию. Она не может давать — лишь забирать, и хотя это уже было не раз опровергнуто, принять и смириться им всё ещё было сложно. Было страшно осознать и переосмыслить, и понять, что два начала связаны друг с другом куда теснее и сложнее, чем кажется на первый взгляд.       Михаил качает головой, аккуратно поднимая и убирая очередное перо. Лилит снова прячется, но чёрный мягкий след выдаёт её. Впрочем, Михаил та, кто нашла бы её и без него, и тёплый плед заботливо опускается на худые острые озябшие плечи.       Лилит дёргается, смотрит затравленно и с затаённым страхом. Боится осуждения и восприятия её как нечто омерзительное и ужасное. Пытается спрятаться, закрыться, сделать как-нибудь так, чтобы большой живот был невидим чужим глазам, но Михаил уверенно прерывает все эти попытки. Без лишних слов прижимает подругу и любовницу к себе, давая тем самым ей понять, что всё в порядке и проблема главным образом существует только в очаровательной голове Лилит.       Лилит в ответ лишь вздыхает тяжело, но расслабляется в чужих руках. Первый раз всегда сложно, но вместе они точно справятся.