Свинья преткновения.

«Дом 2, член хача… - у меня есть всё тогда…» Фраза набатом бьёт в голове неоновой вывеской. Ухмыляюсь своим мыслям и картинкам с изображением задницы Лёши. Пальцы подрагивают от желания прикоснуться к прекрасному. Сжимаю их в кулаки – пока нельзя касаться. Мысли прерываются от произошедших событий на записи: Маями, Гарик и полный пиздец, творящийся на сцене. У кого-то подорвётся задница от всего этого дерьма. Кто-то окрикивает, и я поднимаю взгляд – Тамби. Тот, склонив голову смотрит и улыбается. - Что? – отзеркалив выражение, но на лицо ползёт не улыбка, а ухмылка, которая разжигает что-то внутри. - Где он? – голос звучит грубо, с порыкивающими нотками, которые имеют корни с места, где-то рядом с сердцем. Сердцем, которое начинает хуярить кровь по венам, словно хозяин своих рабов. Мозг щёлкает и подкидывает славные кадры с участием меня и Лёши. Видимо что-то отражается в глазах, потому что улыбка улетучивается с лица друга в миг, и он сглатывает, и пряча глаза, показывая рукой в сторону гримёрки. Злость вперемешку с возбуждением плещется в желудке, разрывая его на куски и добираясь до почек. Рустам перехватывает меня у дверей и выдаёт: - Успокойся, там ещё Серёга и Майями, а тот не должен этого видеть, Нур, - он поджимает губы, а мне остаётся лишь кивнуть. - Тамби там, у воды. На лице Рептилойда сразу расцветает улыбка на пол лица. И он уплывает от меня в сторону Тамби. Кажется, я видел крылья у него за спиной. Не ящер он, а просто влюблённый идиот. Последняя мысль стучит у меня в висках, делая дыру, словно от свинца. Влюблённый идиот. Выдыхаю, прикрыв глаза. Мозг берёт в узды сердце, затыкая его кляпом и прижимая к себе. Слышу рычание и хихиканье, когда открываю дверь. На меня смотрят три пары глаз: в одних плещется страх, в других фраза «Заебал он меня», а в-третьих, самых желанных, которые должны смотреть только на меня: «Я устал, убери его». Усмехаюсь и прохожу внутрь. Не обращая внимания на них, подхожу к своим вещам и начинаю искать телефон. Олег продолжает что-то рассказывать, больше не смотря на меня, но чувствую, как кто-то начинает пилить взглядом. Сперва покалывает в ногах, потом на заднице, а после когтями взгляд проходит по спине, вгрызается в лопатки и мягко кусает за шею. Меня передёргивает, и я оборачиваюсь. В руках телефон – делаю вид, что занят сообщениями, но глаза неустанно следят за каждым в помещении. Ловлю взгляд Серёжи, тот улыбается мне. Но, видимо, Олег принимает это на свой счёт, потому что начинает громче говорить и больше жестикулировать. Мозг сбрасывает силки, и сердце, словно сучка в гоне, начинает качать злость в каждую мою клетку. И из-за этого ухмылка вытекает на моё лицо, а в глазах плещется сам Сатана – сын Божий. Мне кажется, что за спиной вырастают крылья – в лопатках начинает жечь. Серёжа, кажется, тоже их видит, потому что прокашливается и поднимается с диванчика. Олег затыкается тут же, переведя взгляд на меня. Лёша ещё больше впивается взглядом. - Тебе пора, Олежа, - стараюсь улыбнуться, но лезет оскал, - ты и так достаточно рассказал нам, так что всего доброго, - телефон убирается на стол, а напряжение вываливается из меня, заполняя комнату. Оно дотрагивается до каждого человека, заставляя того искать выход. Серёжа привычно дёргает плечами и подталкивает Олега, тот тоже успел подняться. - И то правда, блять, - Серый в своём репертуаре – не изменяет своим фразам. Олег смотрит сперва на него, а потом переводит взгляд на меня, мне остаётся лишь ответить на взгляд, а лучше – сжечь его им. Тот тушуется, фыркает, выдавая: - Ебать его будешь? А говорили, что не сосёте мужские члены, - сучка, маленькая тощая сучка. Я ухмыляюсь и дёргаюсь в его сторону. Тот делает пару шагов назад, пытаясь уйти с моей траектории, но не успевает. И у кого реакция мангуста, Лёша? Ухмылка становится зловещей, стоит только мне сжать чужое горло в своей ладони. Правую руку жжёт – хочет уебать его, но я сдерживаюсь – обещание тренеру никто не отменял. Серёжа вскрикивает знаменитое своё «Блять» и хватается за занятую руку. У Олега дёргаются глаза, в них плещется страх, а в моих лёгких начинается подниматься какой-то звериный рокот от удовлетворения и унижения этой маленькой сучки. Он хватается за руку, а у меня в голове шепчет голос: «Сожми, сожми ладонь. Покажи, кто здесь хозяин, накажи его. Он оскорбил, он полез на твою территорию». И я улыбаюсь этим мыслям. Видимо, улыбка была не такой хорошей, потому что сучка начала дёргаться активнее. Серёжа что-то начал кричать. А мне хотелось лишь сжать, почувствовать последние вздохи, услышать, как хрустит под пальцами чужое тело. - Убери с меня свою руку, - оскалившись Серёже, я повернулся к нему. Тот, сглотнув, убрал и сделал пару шагов назад. - Окей, Нурлан, тише. Ты чего? – улыбнувшись мне, он метнул взгляд в сторону Лёши, который неотрывно смотрел за мной. Я задохнулся. Его глаза горели, и он тяжело дышал. В них был потоп, который снёс моё тело. С его виска стекла капля пота, а мой язык зачесался – надо слизать. Его кулаки были сжаты, а мне захотелось сжать его самого. Желательно потом запрятать Лёшу в себе. Повернув голову назад к Олегу, я фыркнул своим мыслям и подвинул его ближе к лицу, рыча: - Ты – жалкое подобие человека, который умудрился уебаться в дерьмо. Ты и есть это дерьмо, - страх в глазах напротив заставил мой мозг сладко облизнуться, - Если я узнаю, что ты где-то с кем-то вякнул не то, я найду тебя, - свободной рукой погладил по щеке – Лёша дёрнулся ко мне, а я хмыкнул, - Если услышу об этом разговоре, я натравлю на тебя собак, понял, Олежа? – хлопнув его по щеке, я отпустил его шею. Следов не было – славно. - Ты понял меня? – сладким голосом проговорил я, склонив голову на бок. Тот закивал, словно китайский болванчик и переводил взгляд с меня и до остальных, - Тебе лучше молчать о том, что ты увидел или услышал, уяснил? – коварная улыбка распахнулась на лице, и язык мягко прошёлся по верхним резцам. Отвращение вперемешку с яростью вертелось в желудке – хотелось удавить. - Да… да, я понял, - он упёрся спиной в стену, сжавшись в мягкий комок нервов. - Ладно, пошли уже, видишь до чего ты можешь довести, если язык не будешь держать за зубами, - фыркнул Серёжа, хватая его за плечо и таща к выходу. Тот покорно шёл с ним, правда, один раз оглянулся ко мне у самого выхода, но видя ту же улыбку, сглотнул и вылетел из комнаты. Стоило двери закрыться – мозг сделал пометку у себя – уничтожить. Стоило двери закрыться, как Лёша выдал: - Что это, блять, за хуйня была, Нурик? Ах, да. Лёша и его «Дом 2, член хача… - у меня есть всё тогда…» Вторая волна ярости, но уже с любовью, захлестнула меня. Я дёрнул плечами, сбрасывая прошлое напряжение и давая свободу будущему. - Лёша, Лёша, - проговорил я, ухмыляясь улыбкой наглого кота. Возвёл глаза к потолку, считая до трёх, а потом впился взглядом в него. Его глаза забегали – не смотрел упорно. Он упёрся задницей в столик с зеркалом, а руки сжали столешницу. - Что? – он попытался было улыбнуться, но перехватил мой взгляд, - Что с тобой? Ты странный. - Странный? – с наигранным удивлением проговорил, проведя ладонью по волосам, - Да неужели? - Дааа, что за херь с Майями? Чего ты завёлся? - Маленькой сучке нужно было преподать урок, и я это сделал, - ухмыльнулся, подойдя к нему. На мои плечи сразу упали ладони и сжали их. - Сучке? – он подвис, что дало мне время для манёвра. Схватив его за бёдра, развернул его к себе спиной. Он вскрикнул и упёрся руками в стол. - Ты чего? Нур? – я сжал его шею и придавил к своей груди, второй рукой же прошёлся по соску, спустился вниз и сжал его член через джинсы. Дёрнул бёдрами, давая почувствовать его заднице своё желание. Он выдохнул, а потом сглотнул. Движение кадыка нажало на спусковой крючок, и я укусил его за плечо. Он застонал и выгнулся в моих руках. - Сладкая, сладкая сучка, - проведя по его шее языком, укусил его за мочку уха. Он задрожал, член его стал тяжелее, - и такая моя. Моя ведь? – я рыкнул и сжал руку на шее. Он закрыл глаза, выдохнув. А после выдал такое от чего моё сердце готово было умереть в тот же миг: - Твой. Нурлан, только твой. Я зарычал, шепча, словно безумный: - Мой, мой, мой. Стягивать джинсы одной рукой было не очень удобно, поэтому пришлось отпустить его шею и заняться задницей. Стоило шее освободиться, как он рухнул грудью на стол, успев лишь упереться руками. Он был горячий. Всегда такой, стоит только бросить искру. Он был тягучим, словно мёд. И топил меня, словно водоворот. - Спина, - прорычал я, сжимая его задницу. Он прогнулся, выпячивая задницу, сладкие половинки которой идеально уместились в моих руках. Я сжал их, разводя в сторону, а он сладко простонал. Его стоны будили во мне нечто такое, что никогда не выползало до него. Ни с кем. Лёша открывал во мне то, что навсегда останется только с ним – коктейль из страсти и любви. Провёл по его дырке, которая так славно сжималась под моими прикосновениями. Сердце в груди заработало, как сумасшедшее, пуская всю кровь только в одну точку. «Подчинить, нагнуть, взять и пометить» - в голове запульсировали слова, и я облизнулся им. А потом поднял взгляд к зеркалу. И умер. Лёша смотрел на меня. Его глаза были в этот момент эталоном любви, в них плескалось обожание с желанием. Я задохнулся. Губы зачесались. Расстегнув ширинку и стащив штаны, нагнулся к нему, плотнее прижимаясь грудью к горячей спине. Схватив его за подбородок и повернув к себе Лёшино лицо, впился в эти уже искусанные губы. Захотелось сожрать его. Он застонал, когда мой член прижался к его дырке между сладких половинок. Я задрожал, и моё тело стало таким твёрдым, словно закалённое железо. Дёрнул пару раз бёдрами, имитируя секс, и почувствовал, как чужие отвечают мне. - Мой, - рыкнул я и укусил его за губу. Тот громко выдохнул носом и тихо простонал: - Твой, - и улыбнулся. Сердце в тот же миг сблевало тромб и отключилось. А я сдавил его в своих объятьях одной рукой, второй же прошёлся по его члену, сжимая и поглаживая. Он дёрнулся в моих руках и стал твёрже. Погладить головку, нажав на уретру, и услышать чужой вздох. Провести по особо крупной вздувшейся вене и почувствовать, как дрожит человек. Сжать основание и дёрнуться вперёд, проходясь по жадной дырке и утыкаясь членом в потяжелевшие Лёшины яйца, и увидеть, как кончает твой мужчина. Тело подо мной сразу стало жидким и тягучим. Такой быстрый – всегда такой. Я знаю о его личном пунктике на дрочку с моей стороны. Каждый раз одно и то же. - Сладкий, сладкий Лёша, - улыбнулся я, покусывая его плечо. Он что-то пропыхтел, и мне пришлось убрать руку с его члена. Она была в сперме. Отойдя на шаг от него, я позволил ему повернуться ко мне лицом. Язык прошёлся между указательным и средним пальцами, собирая чужую сперму - сладкая с привкусом горечи. Чужие глаза смотрели на меня. Они прожигали самое сердце, потрошили кишки и сжирали мозг. - Нравится? – я уверен, в моих глазах плясали черти. Он сглотнул, а потом проговорил: - Ха, есть такое, - и покраснел, словно мак. Я улыбнулся ему и слизал остатки спермы, - а ты? - А что я? – впившись в него взглядом, я провёл пару раз той же рукой по своему члену. Укусив себя за губу, неотрывно смотрел, как двигается рука. - На колени, - рыкнул я, и собственный голос пустил заряд по моей коже. Лёша рухнул в тот же миг и смотрел так, словно сами Боги спустились к нему. Улыбнувшись этому сравнению, мне подумалось, что я и есть Бог. Его руки прошлись по моим ногам в ласкательном жесте. А после он провёл языком по всей длине моего члена. Я испустил вздох и сжал его волосы. А вернее то, что смог. - Ебучие волосы, - рыкнул, смотря на него снизу-вверх. Не надо было этого делать. Этот блядский рот, который с жадностью засасывал мой член. Чужие глаза налились голубизной и чем-то ещё, но я не успел разобрать, потому что он заглотнул мой член по самое горло. Я задохнулся, а он что-то начал говорить. Его вибрирующие нотки прошлись по моему члену, потом по моим венам и нашли выход в виде рыка. Чужие ласковые пальцы прошлись по яйцам, сжали их, и мои пальцы на ногах сжались в ответ. Голова задвигалась в ритме, пытаясь полностью заглотнуть член. Но у Лёши не выходило, как и сотни раз до этого – член был слишком крупным для него. - Сладкий мальчик, - я улыбнулся ему, проводя ладонью по его лицу. Он потёрся о неё словно кот, не выпуская член изо рта. Чужие глаза отражали желание, и в них пульсирующее билось: «Выеби», и я ответил на этот зов. Сжав его голову двумя руками, я дёрнулся в пробном движении, рот по-блядски принял всё, что ему давали. Чужие же руки сжались на заднице и подначивали к поступательно-возвратным действиям с моей стороны. Я задвигал бёдрами, тараня чужой рот. Член начал тонуть в сладкой неге. А из чужих глаз брызнуло пару слёз, но они неотрывно смотрели в мои. Не прерывая взгляда, я прошептал: - Сейчас… - бёдра стали двигаться хаотично, сбиваясь с основного ритма. Чужое горло сжалось, а руки Лёши прижали меня к лицу. Член сжало сладкое горло, и чужой стон щёлкнул по нему, посылая тысячи волн удовольствия по телу. Мой мозг сгорел, как старая машина. А Вселенная обрушилась на плечи. Я выплеснулся в узкое горло, кончая в нутро Лёши. Тот захрипел и даже закашлялся, но не отодвинулся и покорно принял всё. Мой сладкий Лёша. Хороший мальчик. В голове ничего не было. Пустота сдавила мозг, сожрала сердце и затопила лёгкие. Я дёрнулся во второй раз, и пару струек спермы вновь ударились в горло Лёши. Выдохнув, я отпустил его голову. Он тут же отодвинулся, отпуская член из своей жаркой ловушки. И смотрел на меня так, словно сожрать хотел. Ответил на этот взгляд, и мне улыбнулись. Выдохнув пару раз, я запрятал член. И помог ему подняться. Он закряхтел, как дед, а потом впился в губы. С желанием ответив, я прижал его к себе за задницу. - Так ты ответишь? – оторвавшись от меня, он присел на диван и стал разминать свои колени. - На что? – хмыкнул и сел у его ног. Отодвинув чужие руки, стал сам разминать коленки. Иногда руки текли к бёдрам, но возвращались к месту назначения. У него часто болят колени после таких приключений – это осталось подарком с работы в метро – застудил. - Что с тобой произошло, что ты вцепился в него, словно питбуль? – он провёл по моему лицу, привлекая внимание к себе. Я прижал его ладонь своей к лицу и прикрыл глаза, шепча: - Никто не смеет тебя оскорблять, особенно такая сука, как этот мудак. Его глаза расширились от удивления, а рот испустил вздох. - Я никому не позволю трогать тебя, Лёш. Ты мой, только мой, - он фыркнул на это и закатил глаза, а потом прижал меня к себе. Запах его тела впился в мои клетки и навсегда внедрился в них. - Нурик… - меня позвали, и я оторвался от его груди – взгляды пересеклись, - Я люблю тебя. И улыбка самого дорогого для меня человека убила во мне все неприятные мысли, которые так или иначе кочевали по голове. Я поднялся с колен, а потом, улыбнувшись, проговорил: - И я люблю. Ловя его хитринки в глазах, в дверь постучались, а потом голова Рустама появилась в поле зрения, и он пропищал: - Он не битый, гоните деньги. И остальные ребята гурьбой ввалились в комнату. - С Олегом всё заебись, он свалил, - кивнув мне, проговорил Сережа, садясь на диван. - Да, мы с Русей столкнулись с ним, он был какой-то напуганный и вообще странный, - протянул Тамби, плюхаясь рядом с Серёжей. - У нас был с ним один разговор, - проговорил я, прижимая Лёшу к себе. Тот откинулся на меня, и я чувствовал своей рукой, как бьётся его горячее сердце. - О, раз ТЫ говорил с ним, то ясно, - Тамби посмотрел на меня, а потом кивнул, и я ответил ему движением головы. Он отвлёкся на Серёжу и всё пошло своим чередом. И только Лёшино сердце билось в моей ладони. Я улыбнулся этому и поцеловал его в макушку. Он прижался ко мне. И голос в голове затих.