Мистер Старк, люди с таким не выживают

Возможно, зря Тони вчера пригубил лишнюю бутылку; возможно, зря подрался с продавцом спиртного, потому что тот не продавал ему водку; возможно, зря он не купил вчера аспирин или любую другую вещь, которая бы помогла ему справиться с похмельем, и на этом список "зря" не заканчивается. Он лежал, уткнувшись лицом в подушку, и тихо постанывал от головной боли, хрипло дыша. Ничто на свете бы не заставило его встать сегодня, или, по крайней мере, так казалось сперва. Рингтон мобильного эхом разносился по комнате. Звонкий голос певицы, которую Тони любил, он успел возненавидеть. Он обшастал руками всю ближайшую поверхность кровати: под подушкой, простынёй, одеялом и даже чуть приподнял матрац. Тони пришлось встать и, пошатываясь, обходить всю комнату, перебрасывая вещи из угла в угол. Где-то за тумбочкой и нашёлся его телефон, на экране которого высветился контакт Стефана с забавной фотографией, которую, по всей видимости, он сделал вчера. — Док? — Я получил бумаги с анализами. Ты не мог бы подъехать? — Что-то случилось? — спросил Тони, надевая слегка мятый пиджак. — Объясню на месте, — сказал Стефан и бросил трубку. Старк уже и забыть успел, что поручил кому-то передачу в больницу документов, и не понятно, то ли этого верного служащего нужно уволить, то ли похвалить за выполненную работу. Лишняя пара часов сна сейчас бы не помешала, но, судя по голосу Стефана, Тони теперь не помешала бы пара лишних часов жизни. Он мигом собрался и как можно скорее поспешил уехать. Причёску портил леденящий ветер, сердце стало биться быстрее, волнение переполняло. За последние пару лет он так точно не паниковал. Повезло, что за всю дорогу до больницы его ни разу не остановили, и спустя минут двадцать Тони уже искал место для парковки. С растрёпанными волосами, мятой одеждой и в целом помятым видом он выглядел явно не как Тони Старк, глава компании Старк Индастриз, а как потрёпанный жизнью алкоголик. Он быстрым шагом добрался до входной двери и, зайдя внутрь здания, слега растерялся. Он успел забыть, на какой этаж ему нужно подняться, в каком кабинете его ждёт Стефан, и из-за паники даже внешность доктора была под сомнением. Он обошёл весь холл, чтобы найти хотя бы намёк на лифт, но на глаза попадались лишь таблички и постеры с какими-то медицинскими слоганами, на которые сейчас не было времени. Тони, словно сумасшедший, нарезал круги по холлу, пока на глаза не попался тот самый злосчастный лифт. Так быстро он ещё никогда не бежал, пытаясь успеть до закрытия дверей, но, как только Тони оказался буквально вплотную к серым дверцам, они закрылись. Он ударил кулаком об стену, а потом уже и вовсе стал биться головой, пока его взгляд не пал на лестничный проём справа. С больным сердцем и похмельем Тони поднимался всё выше по лестнице, пытаясь вспомнить, на каком этаже он тогда остановился. В панике прокручивая моменты с последнего приёма, он вспомнил, что Хэппи отправлял ему смс с нужным этажом и номером кабинета, что немаловажно. Тони достал телефон из кармана дрожащими руками, пролистал список всех сообщений и нашёл нужное, после чего мигом побежал в кабинет номер сто девятнадцать. Весь запыхавшийся, он мельком кинул взгляд на попавшиеся настенные зеркала, пытаясь разглядеть какие-либо оплошности, которые стоило бы убрать, прежде чем пойти к Стефану; стоя перед кабинетом, он ещё раз убедился, что выглядит вполне прилично, и наконец постучал в дверь. Услышав краткое: «Войдите», Тони открыл дверь и зашёл. — Доктор Стрэндж, — поприветствовал он, протянув руку. — Добрый день, мистер Старк, — ответил Стефан и пожал тому руку. — Приехал так быстро, насколько смог. В чём дело? — Нужно снова сделать рентген, и что-то мне подсказывает, как можно быстрее. — Что-то... Что-то серьёзное? — Этот осколок находится слишком близко к сердцу, — сказал он, указывая на снимок. — Возможно, сейчас он уже намного ближе, и есть риск... — Риск? — переспросил он, и тут весь мир стал рушиться на части по маленьким кусочкам. В голове словно перекати-поле, а в душе... Кажется, нет у него больше души. Ему казалось, что все проблемы решаемы, когда в его жизни появился Стефан, что не нужно больше бояться, переживать, но все надежны и ожидания порушились из-за одного предложения. — Да, риск, при котором очень велик шанс... — Умереть, — перебил Тони и сел на стул, уставившись в одну точку. Взгляд опустел, он весь будто в холодном поту, медленно поднял голову на Стефана, умоляюще смотря на него, словно говоря: «Скажи, что это неправда». — Да, — ответил он шёпотом, чтобы Тони не услышал, но тот услышал и вдобавок запомнит это на всю жизнь. Старк сидел, поджимая губы, пытаясь лишний раз не пустить слезу, но Стефан видел, как наполняются и становятся мокрыми его глаза. Тони знал, что умирает. Каждый день себе говорил, что, возможно, сейчас, а может, и завтра это случится, но, когда это ему сказал Стефан, что-то внутри будто щёлкнуло, как в тот раз, когда перед своими глазами он увидел шрапнель. — Нужно делать рентген, так просто мы всё равно ничего не поймём. Может, зря мы делаем поспешные выводы, — сказал Стефан. Тони кивнул и как можно незаметней попытался вытереть слёзы. — Полагаю, теперь я могу увидеться с пациентом, — произнёс доктор. — Я назначу рентген и эхокардиографию на самое ближайшее время. — С пациентом? — растерянно спросил Тони. — Да, с пациентом. Теперь это возможно? — Я не... — Тони в ступоре; сложно придумать отмазку на такой случай и в таком состоянии. — Понимаете, он... — Да? — Стефан, — дрожащим голосом позвал Тони, глядя тому в глаза. — Я слушаю, — мягко отозвался тот. — Это... я. Я здесь. И я... Я умираю, — заикаясь проговорил он, пока с его щёк стекали слёзы. Стрэндж подошёл к нему ближе и присел на корточки, приобнимая Тони, положив руку ему на плечо. Он в редких случаях обнимался с пациентами, да и вообще с кем-либо, но почему-то сейчас Стефан решил проявить инициативу. — Я знаю, Тони. — Что? — Я знал. Он не торопясь проводил рукой вдоль его предплечья, пытаясь хотя бы немного успокоить. Старк чуть наклонил голову вниз, вдыхая запах чёрных, слегка растрёпанных волос. Вроде бы лаванда или же что-то более сладкое, наподобие какого-нибудь мёда. Тони не разбирался в запахах и не мог сказать точно насчёт того, чем пах Стефан. Не то чтобы это было сейчас так важно, просто ему нужно было как-то отвлечься. Обычно он только и делал, что накручивал себя, отсчитывал дни до своей смерти, но в данный момент Тони хотел лишь вдыхать аромат шампуня Стефана. — Пойду попрошу медсестру подготовить тебе палату, — сказал он и поднялся. — Я пойду с тобой. Стрэндж не стал протестовать и коротко кивнул в знак согласия. Они направились к стойке регистрации, молча идя по коридору. Тони не отрывал взгляд от пола, чувствовал он себя, грубо говоря, погано. Стефан прекрасно это понимал и решил особо не напрягать его ненужными диалогами. За всю свою карьеру он много раз сталкивался со случаями, когда спасти кого-то попросту невозможно, сотню раз он видел обречённые, полные отчаяния лица и только сейчас стал понимать всю трагичность и глубину проблемы. Казалось бы, кто для него Тони? Обычный приятель, которого он толком и не знает, но почему-то переживал за него, как за кого-то большего, чем друга. Будто Стефан снова вернулся в то время, когда с пустыми глазами смотрел на умирающую сестру, которой не в состояние был помочь. Хоть он не любил вспоминать своё прошлое, но сейчас почему-то его разум, а может даже и сердце, говорили обратное. Как врач и просто серьёзный апатичный человек Стефан понимал, что это крайне ответственная работа, в которой он должен сохранять имидж с блестящей репутацией, а как тот, чье сердце хоть и не подвергалось риску, но всё равно разбито, он чувствовал, как прошлое преследует его с каждым шагом в будущее. — Я прослежу за тем, чтобы тебе достался лучший кардиолог нашей больницы, — сказал Стефан. — Кардиолог? — Да, он отличный врач и... — Вот так просто? Ты отдашь меня, и всё? — Тони, я нейрохирург. Твой случай... — Мой случай? — перебил его Старк. — Я вот-вот здесь коньки отброшу, Стрэндж. Плевать я хотел на твоих кардиологов. — Тони, я... — Не хочу даже слышать. Верни мне мои бумаги, я возвращаюсь назад, — проговорил он, собираясь уходить. — Нет, категорически нет, я запрещаю тебе, — запротестовал Стефан и схватил того за руку. — Запрещаешь мне? Да кто ты такой, Стрэндж, чтобы запрещать мне что-либо? Моя мамочка? Или лечащий... — прервался Тони и схватился за доктора. Ноги подкашивались, он стал ощущать что-то странное в груди, будто всё давит и сжимается. Тони держался за Стефана, теряя равновесие и полностью заваливаясь на него. Доктор не давал ему упасть, крепко придерживая, пока не почувствовал, как чужая хватка становится слабее. Сложно было разобраться, что произошло: для Тони это была словно секунда. Будто на время он просто уснул, но мало это было похоже на сны. Да, бесспорно, снилось ему не самое хорошее, правда и до такого дело редко когда доходило. Во сне он ни разу не чувствовал запахов, крепко сжимающих рук и не слышал грубый, хрипловатый голос Стефана. Но если это был не сон, то что тогда? Почему происходит так, что какая-то секунда для тебя стала часом для других? Почему такой странный и неправдоподобный сон, где Тони не отдыхает на Мальдивах с девочками, а вдруг падает с ног? Когда Тони проснулся, так вообще летним круизом здесь и не пахло. Он открыл глаза, а рядом никого. К груди прицеплены какие-то датчики, а на стоящем возле постели мониторе мелькали цифры. Тони потёр лицо руками, пытаясь прийти в себя и восстановить последние события. Он стал прокручивать в голове все моменты сегодняшнего дня: как утром мучился от похмелья, как на всей скорости мчался в больницу и финальное — то, как он умирал. Вроде бы Тони остановился на том моменте, когда умирал, но что было потом, вспоминается трудно. Решив, что стоит узнать обо всем у Стрэнджа, Тони попытался встать, но только он приподнялся, как тут же увидел ровную, крепкую мужскую спину. Тони попытался прокашляться и тем самым привлечь внимание доктора. — Уже лучше? — спросил он, развернувшись. — Откуда ты знал? — М? — Что я солгал. Откуда? — Ты не умеешь лгать. Стрэндж отложил бумаги, которые он так тщательно изучал, на комод и перетащил стул возле стены ближе к постели Тони. Присев, он смотрел на него так, будто хотел что-то сказать, но всё никак не мог собраться с силами. Они так и не знакомы. Что они знают друг о друге? Да абсолютно ничего. Гений двадцать первого века, который умирает, и нейрохирург, который может ответить сарказмом на сарказм. Они не друзья. Тони не знает, кто ему Стефан, а Стефан не знает, кто ему Тони, но эти двое чувствуют друг друга, видят насквозь. Каждый понимает, что испытывает другой, что пытается сказать, и Старк знал, что ему сейчас скажет Стрэндж и испытает при этом, но тот продолжал молчать, прожигая его взглядом. О многом говорили сейчас эти зелёные глаза. Кричали, не замолкая, о том, как им жаль. Он просто смотрел на него в тишине, не слыша самого себя и как громко он толкует, что это несправедливо, запутанно и трудно решить. Тони слушает. Улыбается, сверкая глазами, будто всё в порядке, и он всё понимает. Будто сейчас в безвыходной ситуации совсем не он и Тони просто слушает, как прошёл рабочий день доктора с изумрудными глазами. Что они уже успели обсудить? Да, кажется, всё: погоду, медицину, нанотехнологии, нанотехнологии в медицине. Всё, что хотели сказать, сказали друг другу, но так и не поняли, что сидят в тишине не первую минуту, изучая глаза друг друга. Порой многого и не надо, чтобы чувствовать себя счастливым, даже когда в груди осколки или впереди неизвестность с опухолью внутри. — Кофе? — прервал тишину Стефан. — С сахаром, — ответил он. Доктор по-доброму засмеялся, но недолго была видна улыбка на его лице. Дружески похлопав Тони по руке, он встал и направился к выходу. Дверь палаты захлопнулась, и Старк остался один. Он знал, что ему больше нельзя кофе и что Стефан, скорее всего, не вернётся. Им обоим трудно переживать всё это, и, казалось, намного сложнее именно Стефану. Такой же Тони пациент, как и все, или же есть в нём что-то особенное, помимо сложного диагноза, который поднял бы имидж с прибылью? Странно, что Стрэнджа вообще интересует это. Старк особой сентиментальностью тоже не отличался, но почему-то чувствовал нечто похожее. Обычно Тони не сильно переживал по поводу мнения окружающих, но почему-то не сейчас. Он смотрит на белый пустой потолок, даже не думая переключить взгляд на телевизор. Он просто смотрит, думает. Мысли одна за одной приходят в его голову, а вместе с ними и Стефан. Они вместе сидят на лавочке с бокалами в руках, на которых написано «не вино». Знакомая картина. Будто тот вечер никогда не заканчивался. Стефан сидел сложа руки в карманы. Пить ему больше не хотелось, и он поставил бокал на землю, рядом с ногой. — Странно, что на небе есть звезды, — произнёс он. — М? — Звёзды. Знаешь, почему их всё меньше? — Наверное, их кто-то забирает себе. Если бы у меня была возможность, то организовал бы себе комнату с личным космосом. — И кто их забирает? — Может, тот, кто их сильно любит. — Любит? — Да. Обычно всё так и происходит: ты любишь кого-то и пытаешься уберечь от чужих глаз, потому что твоя звезда должна сиять только для тебя, а если она сияет для других, то получается, что она уже не твоя, а общая. — Значит, ей нельзя освещать путь кому-то, кто заблудился, оставив бедолагу совсем одного умирать, и нельзя светить для того, кто всю жизнь живёт во мраке, — стал рассуждать он, пытаясь увидеть больше звёзд. — Получается так, что в твоей истории, пока счастлив кто-то один, страдают все остальные. — А как должно быть, по-твоему? — Ты привык ограничивать того, кто сияет для тебя. Почему? Боишься, что если станет светить кому-то другому, то оставит тебя в темноте? Нет, так не должно быть. Если сияют для тебя, то сиять для других точно не захотят. — А если захотели? — То и изначально свет был не для тебя. Когда любят, то никто другой, насколько бы ярко тот ни сиял, не сможет быть ярче любви. Тони сделал глоток из бокала и стал рассматривать небо вместе со Стефаном. То ли дело в алкоголе, то ли Старк просто устал, но внутри теперь всё будто покрылось мраком. Отпустив свою звезду, которая изначально сияла не для него, он остался в темноте. Наверное, поэтому он её держал, потому что боялся этого чувства, но теперь отпустил и не может понять, к лучшему это или к худшему. — Стефан? — позвал его Тони. — Да? — Как мы здесь оказалась? — Что? — Мы были в больнице. Я упал и проснулся уже в палате. Ты там был. — И что я там делал? — Не говори, что ты не помнишь. — А должен? Кажется, ты выпил лишнего. — Нет. Нет, я точно помню, ты сидел на моей постели и смотрел на меня. — Смотрел? — Да. — И всё? — Ты предложил мне кофе, а потом ушел. — Ушёл? — он засмеялся. — Смог бы я уйти? Ты бредишь, Тони. Мы сейчас здесь, на улице, одни пьём вино, и я не хочу уходить. — Ты не уйдешь? — Зачем мне уходить? Здесь же намного лучше. — Стефан посмотрел на него и придвинулся ближе, положив ладонь на его холодную щёку. — Здесь мы можем сделать так. Доктор резво коснулся губами синеватых от холода губ Тони, пока тот, словно статуя, сидел не шевелясь. Он с трудом понимал, как это вообще произошло, но точно знал, что он этого хотел. Тони стал активнее отвечать на поцелуй, он чувствовал, как язык Стефана стал смело проникать ему в рот, но, казалось, что это совсем не то, всё не по-настоящему. Он не чувствовал, как стал согреваться, не чувствовал напористый язык, изучающий его рот, будто ничего этого нет. Тони сильно зажмурился, а когда открыл глазами, перед ними была всё та же палата с белым потолком. Рядом был кто-то, но явно не Стефан. — Мистер Старк? Как вы себя чувствуете? — спросил незнакомец. — А вы ещё кто? — Я ваш лечащий врач, доктор Новиков. — Новиков? Вы что, блять, из России? — Если вам так хочется думать, — произнёс он и включил фонарик, проверяя скорость сужения зрачка. — Хорошо, теперь следите за движением фонарика. Тони отмахнулся рукой от мелькающей возле лица руки доктора, и ему явно не нравился весь этот цирк. — Где Стефан? Где доктор Стрэндж? — Доктор Стрэндж? Он нейрохирург, значит, решает медицинские вопросы в своем отделении. — Он не придёт? — Зачем ему приходить? — Он пообещал кофе. С сахаром. — Кофе? Мистер Старк, вам нельзя пить кофе. — Точно... Нельзя, — обречённо сказал он и завалился на постель. Не то чтобы он был раздосадован тем, что кофе ему не принесут, нет. Ему стало грустно оттого, что Стефана не принесут и что сам Стефан не придёт.