Мистер Старк, люди с таким не выживают

Стефан был уверен в своём решении. Раньше ему доводилось работать с анонимными пациентами, но, по крайней мере, он их видел и разговаривал с ними. Ему дико не нравилось, что общаться со своим новым клиентом пришлось бы через посредника. Насмотревшись «Доктора Хауса», Стефан вечно цитировал: «Все лгут». Порой даже своему лечащему врачу мало кто всё договаривает. Тому человеку, кому доверяют жизнь, не доверяют при огласке своих тайн. Если уж и напрямую не осмелятся сказать, то что уж там говорить о людях, кому они передают свои симптомы и жалобы. Поэтому Стефан и отказался. Вообще, у него было множество причин отказаться, даже, например, то, что он подпортит свою репутацию неудачным случаем. Но он не был настолько эгоистичен, ему лишь не нравилось то, что с ним не хотят идти на прямой контакт. Стефан был крайне ответственен и серьёзен в вопросе о сборе анализов — всегда всё проверял сам, дабы убедиться, что никакой ошибки допущено быть не могло, а тут на тебе, стопка бумаг, которую бог знает кто насобирал. Для него это было даже немного оскорбительным, но какая-то часть его понимала, что заставило так поступить: Стефан и сам был бы не рад проходить раз за разом один и тот же сбор анализов у каждого встречного специалиста, если тот настаивал, но дело не только в усталости и однотипности. Тут нечто большее. Он точно так же, как и Тони, не хотел бы, чтобы кто-то знал, но в свою очередь даже не пытался найти помощь и выдумывать какие-то истории с посредниками. Стефан находится по другую сторону медали и понимает, что придётся всё рассказать и принять, а Тони вот отказывался. У него на то было много причин и много случаев, образовавших эти причины. В этом плане они разные, потому что каждый чего-то в этой ситуации не замечает. Тони не замечал, что жив, а Стефан, что вот-вот умрёт. Практически в равных положениях они находят абсолютно разные способы решения. Кто-то смирился, кто-то отрицает, но всё же никто пока не придумал, как собирается справляться с этим. Тони всё ещё не вылезает из своей постели, смотря куда-то в стену, а Стефан безвылазно работает, пытаясь не задумываться. Ему казалось, что чем меньше он об этом думает, тем быстрее идёт на поправку, хотя глубоко в душе он понимал, что просто бегает от своей проблемы. Эти двое нужны друг другу. Один бы говорил, что смерть неизбежна, а второй откладывал похороны каждое Рождество. Они и сами не понимали, что находятся в одной лодке, которая плывет всё ближе к водопаду. Стефан не задумывался, что плывет с кем-то, а Тони даже не знал. Всё же у каждого есть свои секреты. Старк скрывает что-то от Стрэнджа, а Стрэндж скрывает что-то от Старка, но пока ни один из них этого не понял. Да и к тому же они не лучшие друзья, чтобы сидеть поздно вечером с бутылкой чего покрепче и обсуждать свои проблемы. Тони больше нравилось находиться в одиночестве, а Стефану на работе, где каждые пять минут случается что-то, требующее его вмешательства. Эти двое так никогда бы и не познакомились, но судьба решила сыграть в покер на выживание, чтобы они когда-нибудь да встретились. Только вот Тони изволил капризничать. Раз уж злой доктор не смог принять его, то он найдёт нового. Когда-нибудь. Может, завтра, а хотя нет, лучше через неделю. Или, может, отложить на другой месяц? В общем, Тони ещё найдет кого-нибудь. Ладно, не найдёт. Он даже с кровати встать не может, не то что искать себе нового врача. Старк так бы и пролежал в своей комнате вечность, до самой смерти — причём в прямом смысле, — но всё же остался у него один человек, который не дал бы этому случиться. Признаться, Пеппер редко когда заглядывала к нему в комнату. Там было невыносимо: сыро, темно, ужасный запах и беспорядок, но либо ей придётся надеть противогаз и зайти туда, либо искать новые место работы и жильё. Первый вариант звучал намного лучше. Она приоткрыла дверь в спальню и, вдохнув поглубже напоследок, зашла в глубь комнаты. Пеппер быстрым шагом добралась до окна и, введя все возможные пароли, включила свет с кондиционером. — С добрым утром, Тони, — громко проговорила она, чтобы привлечь хотя бы немного его внимания. Старк посмотрел на неё, и это, наверное, единственное, что он сделал за день: посмотрел в сторону. — Что сказал твой врач? Он ничего не ответил. У него было паршивое настроение. В принципе, хорошим оно тоже редко когда в последнее время бывало, но сейчас ему как никогда плохо. — Когда у тебя следующий прием? — Никогда, — ответил он. — Тони, почему ты не у врача? — А какой смысл? — Ты умираешь, Тони. Что сказал доктор? — Он сказал: «Ваше полное имя и дата рождения». — И всё? — Ещё он послал меня. Боюсь, это самое яркое и запоминающееся, что сказал ему Стрэндж. Конечно, он не хотел как-то обидеть Тони, но у него были причины отказать ему. — Что ты ему наговорил? — Он отказался принимать меня, потому что ему нужно знать пациента в лицо, а, как ты знаешь, я ещё ни одному дилетанту в халате не сказал, что это я тот придурок с дырками в груди. — Ты сейчас же звонишь ему и записываешься на приём под настоящим именем! — Мне нужно купить новую кровать. Эта постоянно скрипит, и я устал вечно просыпаться то ли от жуткого скрипа, то ли хруста моих костей. — Тони! Я серьёзно. — А мои слова похожи на шутку? — Тони! Ты должен позвонить врачу. Прямо сейчас! Она вышла из комнаты, громко хлопнув дверью. Долго видеть Старка Пеппер не очень хотелось, её отношение к нему менялось быстрее, чем скорость света. Только она его увидит или подумает о нём, как Тони становится врагом народа, которого Пеппер терпеть не может, а когда Старк где-то далеко и его вообще не видно и не слышно, то остатки сострадания сгребаются в одну кучу и Тони становится вполне терпим. Хотя и сам Старк терпеть не может Старка, коим сам и является. Он ненавидит себя за мысли в голове, за попытки размышлять и думать над тем, что заставляет встать с постели и понять, кто он, ведь знает, что жалок. Как-то раз, находясь в своем привычном состоянии, в мыслях промелькнуло, что Тони в вакууме. Будто окружён каким-то полем, которое очень хрупкое, словно мыльный пузырь. Он заперт в этом пространстве, потому что не хочет протягивать руку, чтобы выбраться. Лопнуть несуществующий барьер можно одним движением, которое Тони не в состоянии сделать. Он долго об этом думал, с тех пор как понял, где находится. Не просто в своём доме, своей комнате и кровати, а в клетке. Дверь громко хлопнула, и барьер будто пошатнулся от звука, потому что был чертовки хрупок. Тони вдруг почувствовал, как снова способен бороться за жизнь. Будто внутри все резко заработало, как раньше, но всё же странное ощущение где-то под рёбрами тянуло вниз. Вернуться в прежнее состояние, которое стало уже родным, было не так уж и легко, но какая-то его часть кричала, что нужно двигаться дальше, нужно вернуться к работе, нужно встретиться с доктором вновь и рассказать всю правду. Тони взял телефон с тумбочки и принялся листать контакты. Он не был уверен, что снова готов вернуться в больницу, но также не был уверен и в том, что у него есть выбор. У него небольшая обида на Стрэнджа, но в то же время Тони понимал, почему тот так поступил. В конце концов, тогда, на конференции, они за пару минут нашли общий язык, и им было достаточно комфортно друг с другом, поэтому было принято решение, что стоит попытаться повторить тот вечер, ведь в больнице была больше встреча а-ля врач-пациент с кучей недопонимания. Он написал какой-то короткий неброский текст, в котором приглашает Стефана поужинать, обсудить пару вопросов и просто весело провести время, на что доктор согласился спустя пару минут ожидания. Тони пришлось пойти на многие жертвы, чтобы встретиться с ним. Нужно было встать, пережить головокружение, пройти пару шагов, которые чуть ли не стоили ему жизни, и дойти до ванной, чтобы принять душ. Повод был достаточно веский, поэтому Тони намывался по несколько раз в течение часа, порой забывая, что времени не так уж и много, а встреча сегодня. Он успел забыть, каково это — вот так стоять перед шкафом в одном полотенце, выбирая, что надеть. Больше он не посещал никаких вечеринок, торжественных мероприятий и даже по ресторанам не ходил. Теперь он будто вернулся в прежнюю жизнь, когда был тем самым Тони Старком, кому мечтал пожать руку каждый. Признаться, Тони успел соскучиться по красным дорожкам, мировой славе и толпам девушек вокруг. Теперь это всё в его голове, и только, ведь за то время, что он брал отпуск, все уже успели позабыть, что из себя представляет глава Старк Индастриз, и, подходя к зеркалу, Тони прекрасно это понимал. Перед ним больше не тот самый гений двадцать первого века, а потрёпанный жизнью, никому неизвестный мужчина. Он не готов был признать, что смотрит сейчас не на какого-то неудачника с улицы, а на себя. Хоть и после проведенных им процедур у него больше не было той привычной ему щетины, грязных, липких волос и сырой кожи, но он всё равно видел себя таким же безнадёжным трупом, и никак иначе. Может, сейчас он и не выглядит как пять минут назад — Тони будто бы отмотал время, чтобы вернуться в форму, — но не сказать, что не было деталей, говорящих, что всё по-другому: колющие, режущие ощущения в груди, ватные ноги и головокружение при каждом резком движении. В моменты, когда здоровье его подводило, он привык отменять встречи, но сейчас почему-то он решил, что дурным мыслям не место в его голове и самое время уже садиться в своё авто, уезжая куда подальше от этого дома, пропитанного безнадёжностью. Нельзя сказать, что он всегда отличался оптимизмом или хорошей мотивированностью, но порой в его вирусном разуме всплывали мысли наподобие «всё исправимо, нужно просто немного постараться». Была у него вера в лучшее, хоть и не так часто он вспоминал о ней. Тони правильно сделал, что решился пойти на ужин. Он меньше стал чувствовать себя ущербным неудачником и в какой-то момент задумался, почему странный доктор с зелёными глазами заставляет его чувствовать себя спокойнее и одновременно держит в напряжении. Тони не любитель приписывать себе кучу болезней и вообще в жизни никогда не считал себя ипохондриком, чтобы искать в себе какие-то заболевания или же травмы, но тут его немного насторожило переменчивое настроение и тёплое чувство внутри, будто всё скоро будет хорошо и даже лучше. Тони не мог это объяснить, а вот забыть об этом вполне способен. Так он поступал со всем, чего не знал и не понимал. На удивление, его не так сильно беспокоило то, что ему легко удавалось смириться с неведением. Возможно, в этом ему помогли навязчивые мысли, которые убивали Тони с каждым днём так, что он не замечал ничего другого, но, к счастью, сейчас его голова абсолютно пуста. Со спокойной душой и чистым разумом на своём ауди он мчался на чуть ли не другой конец города в один из его любимых ресторанов, чтобы встретиться с тем, кто спасёт его раненое сердце. Он уже подъезжал к высокому чёрного цвета зданию с белыми лампами и фонтанами с синей подсветкой вдоль входа. Он любил это место и любил водить туда какого-то особенного. Не то чтобы Тони считал Стефана особенным, но что-то глубоко в душе подсказывало ему пригласить доктора именно туда. Может, дело в том, что Тони просто успел соскучиться по этому месту, ведь давно там не был; максимум, куда он выходил за последнее время, — это задний двор, и то не так уж и часто. В любом случае Тони был рад вернуться. Припарковав свою машину, он зашёл внутрь здания, и официант проводил его до заказанного столика. Стефан, по всей видимости, приехал раньше и уже вовсю выпивал. Увидев Тони, он встал с места и протянул руку для рукопожатия. — Мистер Старк, — поприветствовал Стефан. — Доктор Стрэндж, — ответил Тони и пожал тому руку. Они сели на свои места, оказавшись друг напротив друга, после чего Старк стал изучать поданное ему меню. — Рад, что вам удалось выбраться и найти для меня время. — Не стоит. Думаю, я заслужил выходной, да и тем более проведённый в таком месте. У вас хороший вкус, мистер Старк. — Просто Тони, — ответил он и улыбнулся. — Давно не был здесь, тут уже успели всё поменять. — В лучшую сторону? — Я бы сказал, в не очень плохую. — Раньше было лучше? — Раньше тут были тёмно-синие шторы и чёрный, как смерть, паркет. Выглядело не так страшно, как звучит. — Надеюсь на это. Так какова цель нашей встречи? — Признаться... Это деловая встреча. Мне бы хотелось... Мне бы хотелось поговорить с вами о том пациенте. — Ах да. Пуля в сердце? — Осколки в груди. Понимаете... — Мистер Старк... Тони, я уже ясно выразился по этому поводу. — Я... Я помню, но вы единственный, кто предложил хоть какую-то помощь. Остальные бессильны, доктор Стрэндж. Я бы мог обойти ещё сотню клиник и вовсе забыть о вашем отказе, но больше нет ни одной клиники. — Тони, я... — Прошу вас. Я... Мой друг — мы все уже отчаялись. Взгляните на это хотя бы краем глаза, доктор. Стефан задумчиво смотрел куда-то в пол и стучал пальцами по столу. Он тяжело вздохнул и, закрыв глаза, потёр переносицу. Случай был до жути редкий и до жути сложный — всё, о чём мечтал Стефан, полный комплект, но не хотел он работать вслепую. В голове всё смешалось, и смотрящий на него щенячьими глазами Старк делал ситуацию более напряженной для Стрэнджа. — Ладно. Я согласен. Тони с облегчением выдохнул и широко улыбнулся, едва слышно засмеявшись. В какой-то момент он был уверен, что Стефан окончательно откажется и будет стоять на своём, но тут будто гора с плеч. — Спасибо. Спасибо, док, — радостно произнёс он и пожал Стрэнджу руку. Тони счастлив. Как давно эти слова не стояли вместе в одном предложении. — Вышлите все нужные бумаги, я позвоню вам, — ответил доктор. — Док... Вы мой спаситель. — Запишите это, скажите мне после того, как я поставлю на ноги вашего друга. Возможно, Стефан ещё успеет пожалеть о своем решении, но сейчас он смотрит в сверкающие карие глаза, которые излучают счастье, и ни капли не сомневается. Не у каждого во взгляде можно было разглядеть все испытанные чувства и эмоции, но вот Тони выложился по полной. Никогда за всю свою жизнь Стефан не видел такой взгляд, ради которого абсолютно ничего не жалко. Зрачки расширялись, блики от ламп становились всё заметнее, а карий цвет приобретал большую насыщенность. Унылое выражение лица сменяется жизнерадостным, голова больше не опущена в пол, а губы, в которые вцепились зубы, теперь сделались улыбкой, достойной какого-нибудь важного титула. Стефан явно не ошибся с выбором. — Выпьем, доктор? — предложил Тони с ехидной улыбкой. — Шампанское? — Неплохой выбор, — ответил он, задумавшись, посмотрел в меню и сделал паузу, — если вы совсем недавно закончили старшую школу. — Тогда доверюсь вашему вкусу, — сказал Стефан, улыбнувшись. — Вино. Красное, — заявил он. — Как насчёт Божоле? — То, чем ублажают дам? У вас серьёзные намеренья, мистер Старк. — Впервые работаю с прелюдиями, доктор Стрэндж, стараюсь изо всех сил. — Неужто я у вас первый? — Первый, кто сказал: «Подумаю». Эти двое... Оба любители подшутить и придать фразам двусмысленный подтекст. Про таких говорят: за словом в карман не полезет. Колкие на язык и отшучиваются на раз без лишних задержек. Им было о чём поболтать, и, если бы не время, они бы провели в этом ресторане вечность. Вечность бы сидели за столиком с белой скатертью, серебристым меню на краю и идеально разложенными приборами, пока на фоне играл малознакомый джаз. Они встречали бы рассветы, каждый раз меняя бутылки на другой сорт вина или виски, провожали бы закаты, когда остались абсолютно одни, наедине с баром и сценой, где стояли микрофон и духовые инструменты. Нет, они не близкие друзья, да и познакомились относительно недавно. Они не какие-нибудь там Фрай и Лори, они не Онегин и Ленский; это парочка из потерявшего надежду гения двадцать первого века и нейрохирурга, привыкшего брать на себя все трудности, но отрицавшего свои главные проблемы. Эти двое и сами не понимали, что происходит в их собственных жизнях, ведь видели лишь то, что на поверхности. Тони видел, что он пока ещё живой труп, а Стефан — что он абсолютно нормально себя чувствует. Оба были то ли до жути слепы, то ли не умели нырять поглубже, чтобы один увидел свою счастливую, долгую жизнь, а второй — что нужно наконец пересилить себя и раскрыть все карты. В общем, у них было над чем поработать, но это не было столь значимым, особенно сейчас. Они просто хорошо проводят время в компании друг друга. Язвят, пошло шутят и выпивают. Всё могло дойти и до того момента, когда бы их просто-напросто выгнали, но уйти они решили своими ногами. — И что теперь, доктор Стрэндж? — Вы мне скажите, мистер Старк. — Предлагаю продолжить наш девичник. — Видимо, мне стоит поздравить вас с замужеством. Нельзя было сказать точно, алкоголь ли сделал из них две машины сарказма или они априори такие, но можно быть на сто процентов уверенным, что Тони и Стефан когда-нибудь покорят этот мир, пользуясь лишь сборником анекдотов собственного написания. — Не стоит вам так радоваться, доктор. — Да? На то, я полагаю, есть причины. — Вот выйду я замуж, а вы как? Может, он будет жутким ревнивцем, и мы с вами не увидимся больше. — Тогда я придумаю новую неизлечимую болезнь, которая требует моего срочного вмешательства и... — И?.. — И которую я найду у вас. — Умно. Очень умно, доктор, но что если на вас подадут в суд за халатность? — Тогда... Будете ли вы отвечать на мои тюремные письма? Оба сделали небольшой перерыв на смех. Тони оглядывался, широко улыбаясь, а Стефан смотрел в пол, будто опасаясь упасть. — Я буду отвечать, — ответил Старк, перестав смеяться. Улыбка стала уже не такой, как пару минут назад. Раньше Стрэндж видел в ней весёлый, пьяный и беззаботный мотив, а сейчас же она больше походила на игривую, ту, которой улыбаются барышням на свиданиях. — Выпьем? — решил сменить тему Стефан и достал из внутреннего кармана пиджака бутылку вина, которую он пил ещё до прихода Тони. — Пожалейте свою печень, доктор. — Поверьте, я смогу о себе позаботиться. А что насчёт вас? — Ну и мне не пять лет, справлюсь. — Без помощи? Вот так просто? — Не понимаю, к чему вы клоните? — Может, просто особо и некому о вас позаботиться? — Может, — коротко ответил он, — но вы, доктор, спасёте меня? — Конечно, если у вас есть страховка. Стефан собирался сделать глоток вина, но вовремя понял, что пить из горла не лучший вариант. Он рассматривал и всячески крутил бутылку, будто надеясь, что она сейчас сама сделается в два бокала. — Проблема? — Полагаю, что да. — Я знаю, как вам помочь. — Просветите меня. — Конечно, но только если у вас есть страховка. Стефан засмеялся и протянул бутылку Тони, наблюдая за тем, что тот будет делать дальше. — Оставьте при себе. Я скоро вернусь, — произнёс Старк и направился куда-то в сторону магазинов. Стрэндж, стоя с бутылкой в руках, смотрел на Тони, заходившего в круглосуточный, и незамысловато шоркал ногой по асфальту. Старк буквально только-только ушёл, но Стефану уже стало скучно. Находиться на пустой улице, где нет ни единой души, было немного жутко. Да и к тому же вдруг стало прохладно, будто Тони обладал волшебным свойством создавать вокруг себя поле, где всегда тепло и уютно. Одному здесь было крайне некомфортно и холодно, поэтому Стефан решил сесть на ближайшую лавочку под фонарём. Увидев освещённую фигуру доктора, Тони быстро нашёл его и подсел рядом. — Бокалы, — произнёс он. — По акции. — Кажется, я начинаю понимать, как ты стал миллиардером. — Две вещи по цене одной, да и к тому же мне удалось уговорить продавщицу на тридцатипроцентную скидку. — И какая вторая вещь? — Маркер, — ответил Тони и вытащил из кармана чёрный маркер. — Зачем тебе маркер? — Я же сказал: по акции. Не взять его означало мучиться до конца своих дней, зная, что я упустил такую возможность. — И что ты теперь будешь с ним делать? — Сначала напою тебя до потери сознания, а потом нарисую что-то крайне неприличное на лбу, — сказал он и, достав один стакан, стал на нём что-то писать. — А если всё выйдет наоборот? — спросил Стефан, пока Тони протягивал ему бокал, где чёрным цветом было написано: «Не вино», после чего принялся за второй бокал. — В каком смысле? — Напою тебя, разрисую лицо, а потом верну маркер назад в магазин. — Это было бы крайне бесчеловечно с вашей стороны, доктор. — Держи этот вариант у себя в голове, когда будешь наливать себе ещё бокал. Тони усмехнулся и наполнил оба бокала красным вином. Бутылку они прикрыли пиджаком Стефана, будто на лавочке только его одежда и ничего алкогольного, а надпись «не вино» только подтверждала это или же наводила ещё больше подозрений, но это сейчас не так важно. Важно то, что двое мужчин сейчас сидят где-то на лавочке, обмениваются саркастическими шутками и разглядывают звёздное небо. Один нейрохирург и один изобретатель глубокой ночью почувствовали себя подростками, сбежавшими с уроков, и ни капли не жалеют, что они сейчас не дома в своих кроватях.