***
Январь в Риге всегда был для Риды по-настоящему волшебным. Хотя её старшая сестра Тина не видела причин для радости, ведь все праздники уже закончились и в школу возвращаться пора. Но январь для маленькой девочки казался особенным. Днём, когда на снегу играли искры, заставляя её жмуриться, и ночью, когда в воздухе зависали снежинки, кружась в своём неописуемом танце. Она искренне смеялась, замечала в каждой малейшей детали что-то чудесное и неповторимое. Так и январское утро пятницы порадовало девочку солнышком, которое в Риге, к несчастью, редкость. На лице тут же засияла улыбка, как только она вспомнила, что сегодня должен прийти особый гость. Правда, этот «гость» приходил почти каждый день, из-за многочисленных «Останься, прошу!». В глазках ярко-оливкового цвета вспыхнула игривость. Моментально спрыгнув с кровати, Ариадна подбежала к окну, опираясь обеими руками на подоконник. — Она не придёт, — незаметно подошла Тина, по пути заплетая светлые волосы в косу. Тина была всего на три года старше, но при любой возможности показывала младшей своё превосходство. Ариадна любила звать её «ДиноТиной», ведь характером старшая сестра не могла похвастаться. Комплексы у Риды были именно из-за Тины, ведь носик у старшей ровнее, глаза голубые, большие и продолговатые. В общем, девочка считала, что Тина — это идеал красоты, до которого ей расти и расти. И то, что все в семье были «чистые блондины», а одна Ариадна тёмно-русая, тоже малость напрягало. — Ты ошибаешься. Она всегда приходит, — Рида гордо вскинула голову и резко подошла к напольному зеркалу, скромно улыбаясь самой себе. — А сегодня не придёт, — посмеиваясь произнесла Тина. Завязав тугой резинкой косу, она быстрым шагом встала перед сестрой и послала воздушный поцелуй отображению в зеркале. — У меня предчувствие. Ариадна хотела сказать то самое слово, которое мама называла «плохим», но Тина уже скрылась за дверью. Слова сестры явно сбили с толку, вот только девочка не могла понять почему. Самый близкий друг — бабушка Тони. Миловидная женщина лет пятидесяти, стройная блондинка с маленькими голубыми глазами. Всю жизнь она прожила в Германии, но в пятидесятых переехала в Ригу. Тони не любила рассказывать о своём детстве, скорее потому что скучала по родине. Переехав в Ригу, она начала работать на заводе, хотя её мечтой было стать актрисой. Ариадна не была сильно похожа на бабушку внешне, «взяла» у неё разве что носик, такой же курносый и длинный с почти незаметной горбинкой. Но что удивительно, у них обеих был мудрый, наполненный чувствами взгляд. Тони в своих детях, Ульрихе, отце Ариадны и Тины, и младшей дочке Лете не могла найти родственную душу и была безумно счастлива познакомиться с маленькой копией себя — Ариадной Демонт. Первым словом у двухлетней Риды было именно «бабушка», но звучало оно тогда по-детски умилительно: «баухка». Девочка не знала, что такое «детский сад», ведь всё своё время Тони проводила с маленькой Арей, — так та её ласково звала. И в школе было необычайно трудно найти друзей, так как Ариадна, опять-таки, не знала как заводить знакомства. Но в любую трудную минуту её выручала бабушка Тони, обнимая своими большими руками и прижимая сильно-сильно к себе. И все в семье видели, что из Ариадны вырастает Тони, но никто ничего не мог сделать, ведь девочка тут же кричала: «А где бабушка?». Ариадна знала одно: бабушка Тони никогда её не бросит. «Бабушка всегда будет со мной», — повторяла она. И слова Тины выкинула из головы, искренне веря, что та просто насмехается над ней. В то время, как Тина уже имела парня, много подруг, и красилась даже лучше, чем мама, Ариадна сидела дома и ела конфетки с бабушкой, разглядывая старые фотографии. Схватившись за голову обеими руками, Ариадна глубоко выдохнула и широко улыбнулась. «Бабушка всегда будет со мной» — мантра. Спустившись вниз по лестнице, Ариадна тут же почувствовала, как рот наполнился слюной, а в животе неприятно заурчало — мама сделала её любимые блинчики. На кухне за столом сидел папа Ариадны, Ульрих Демонт. Его волевой подбородок и ярко-голубые глаза выдавали в нём немецкие корни. Поправляя очки, он читал что-то в телефоне. Наверняка, это был новый выпуск его журнала «Ля Рив», который пользовался огромной популярностью в Латвии. Отчего, кстати, семья Демонтов была одной из самых богатых в Риге. Все в семье были блондинами: Милада Демонт, мать Ариадны и Тины, гордая женщина с длинными, вьящимися светлыми волосами. По отношению ко всем она была холодной, что легко читалось в её взгляде. — Доброе, — пробормотала Ариадна и плюхнулась на стул рядом с отцом. В ответ ей все кивнули. — А когда бабушка придёт? Из рук мамы вывалилась лопатка, а Ульрих нервно вздохнул. Ариадна сделала удивлённое лицо, над чем Тина только посмеялась. — Я же говорю, она не придё-ё-ёт, — протянула пискляво и кинув небрежно вилку на стол, понеслась в свою комнату. Рида пожала плечами, надеясь услышать ответ от мамы с папой, но те лишь переглядывались, играя бровями. — Ариадна, — начала мама, вытирая руки об полотенце, — бабушка… — Милада, стой! — прервал её Ульрих и, кашлянув в кулачок, повернулся к дочери, — Понимаешь, Ридочка, бабушка Тони… Раздался звонок в дверь, от чего все передёрнулись. — Я же говорила, она придёт! — весело защебетала Ариадна и вприпрыжку подошла к двери. Но к большому разочарованию, на пороге стояла вовсе не бабушка Тони. — Привет, дорогая, — пропела Лета, тётя Ариадны. Огорчению не было предела, хоть и Ариадна скрывала это за широкой улыбкой (хотя девочка безумно любила тётю, но всё же бабушку больше). Но что самое удивительное — Лета была не одна. Рядом с ней стоял мальчик, по виду ровесник Ари, сероглазый брюнет, который, как заметила девочка, совсем не умел улыбаться. Он неловко кивнул, когда Лета бережно положила руку ему на плечо. — Это Дайнис, — сказала та слишком тихо. Но Ариадне было наплевать, как его зовут и зачем он здесь вообще, ведь отказывалась понимать, почему её любимой бабушки до сих нет дома. Кивком головы Милада, стоящая сзади Ари, пригласила гостей в дом, пихнув девочку в бок. А Рида никак не могла отойти от шока. Измучив расспросами саму себя, она хотела всех разогнать, побить того же Дайниса и найти поскорее бабушку. — Ну чего ты, Рида? Иди скорее сюда, поиграй с Дайнисом, — дружелюбно произнесла тётя. Лета всегда вела себя чересчур любезно. Поэтому, как считала Ариадна, ей жутко подходило это имя — Лета, ведь она с ног до головы летняя. Внешне чем-то напоминала Тони, только вот характером совсем отличалась. Лета никогда ни на кого не обижалась, всегда старалась искренне улыбаться, что в семье Демонтов казалось странным. Ульрих иногда даже специально пытался выбесить её, чтобы хоть раз увидеть «злобную Лету», но всё понапрасну. — Вообще-то, я Денис, но меня, почему-то, все зовут Дайнис. Странный латышский акцент однако, — начал мальчик, опуская голову. — А ты что, не отсюда? — несмело подошла к нему Ариадна. Дайнис помотал головой. — Я вырос в Риге, но своего родного дома я не помню, мы с семьёй переехали, когда мне было четыре. Ариадне, почему-то, стало совсем грустно. Она представила как тяжело покидать родные края, расставаться со всем любимым, прощаться с друзьями. Наверное, в четыре года это не так тяжело, но если бы ей сейчас сказали: «Собирайся, Рида, мы уезжаем», то скорее всего, девочка не перенесла бы этого. Аря настолько сильно углубилась в свои мысли, что невольно пустила слезу, из-за чего Дайнис сощурился. — Ты чего? Я ведь вроде бы ничего плохого ещё не сказал. Рида отмахнулась, шмыгнув носом. — Тебе никогда не понять. — Почему же? — удивился Дайнис и расставил руки в боки. — Да отстань, ты вообще, кто? — не выдержала Ариадна, и от недовольства аж рыкнула. — Дайнис, — усмехнулся мальчик и поправил воротник своей джинсовой куртки, которую не решился снять. — Не в этом смысле… Ох, — Ариадна помассировала виски, прямо как бабушка Тони. — А-а! Ну я, можно сказать, буду теперь жить с Летой. Ариадна залилась красной краской. Выждав секунду, она выкрикнула: — Ты будешь моим братом?! — возмущённо произнесла она. Дайнис засмеялся. — Формально, нет. Я просто буду с ней жить, потому что Лета очень хороший человек и у меня больше никого нет, кроме неё. Мой отец спился после того, когда моя мама умерла, и я жил всё это время с дедушкой, но он умер и… — Мальчик тяжело вздохнул. Ариадна почувствовала, как постепенно пропитывается жалостью к Дайнису, но совершенно не хотела говорить ему об этом открыто. Она ни за что на свете не хотела задавать вопроса, на который боялась услышать ответ. И понимала, что, если бы её спросили, девочка тут же бы разрыдалась. Но что-то подвигло всё же произнести несчастные (но такие болезненные для Дайниса) четыре слова. — Ты любил своего дедушку? Мальчик изменился в лице, но вовремя взял себя в руки. — Конечно, что за вопрос. — И это, наверное, ужасно, потерять его так неожиданно, — сказала, скорее, самой себе Ариадна и помотала головой, — Моя бабушка всегда будет рядом со мной. — Звучит, как чудо, — хмыкнул Дайнис, — Люди, к сожалению, умирают, и твоя… — Не говори этого! — вскрикнула Рида, что мальчик аж подпрыгнул, — Ты врёшь! — Прости, но это не я придумал. --Нет! — Дыхание сбилось окончательно, и Ариадна уже говорила так, будто пробежала целый марафон, — Противный, бесчувственный мальчишка! — Залилась слезами, — И ты ничего не знаешь обо мне и моей бабушке! В порыве ярости, Ариадна замахнулась как можно сильнее и оставила на мягкой щеке Дайниса след от ладони багрового цвета. Убежала так быстро, что мальчик даже не успел понять, что случилось. И неслась она со скоростью света наверх в комнату, где, к её удивлению, сидел её папа. — Мне нужно тебе кое-что сказать. Это очень важно, — по интонации, по манере голоса, по неловкому жесту руки Ариадна каким-то образом поняла, к чему он клонит. — Бабушка всегда будет со мной рядом, — громко проговорила Рида, медленно приближаясь к отцу. --Да, она будет, но ты не сможешь её увидеть, — на выдохе сказал Ульрих, — Прости. Но Ариадна не слышала его. В глазах всё помутнело, и как бы та не хотела расплакаться, слёзы больше не лились. В голове зазвучал звонкий голос Тони, как та звала её так ласково: «Аря». Ульрих прижал девочку к себе, но прикосновения были совсем не такими, как у бабушки. Но всё же, девочка упала бы, если её не держал отец. Единственный друг, который понимал её, оберегал… Всё счастье девочки Риды заключалось в ней. В миловидной бабушке Тони, чья улыбка сияла ярче, чем тысячи звёзд. Ей казалось, что вместе с бабушкой умерла и она сама. От чего улыбка быстро сменилась на полное безразличие, а ярко-оливковый цвет глаз стал тусклым, сливающимся со зрачком. — Это всё виноват этот Дайнис, — ни с того, ни с сего сказала Ариадна, — Он начал говорить про своего мёртвого дедушку и навлёк несчастье! — Переведя дыхание, та продолжила, — Пусть уходит. Ульрих грустно улыбнулся. — Тебе нужно выспаться, — выдал он. Ариадна помотала головой. В голове был бардак, и до сих пор она не до конца понимала, что к чему. Стоя на ватных ногах, девочка еле-еле кивнула, и бросив на отца раздражительный взгляд, тихо произнесла: — Несмотря ни на что, бабушка всегда будет рядом со мной.***
Все крики и вопли к концу дня затихли. Ариадна закрылась в комнате, пытаясь переварить информацию. Трудная минута, а бабушкиных крепких объятий не было, из-за чего девочке было жутко необычно. Заснуть она, увы, не могла, так же, как и Милада с Ульрихом. — Надеюсь, ты ей правильно донёс информацию? Так, как я тебе говорила? — прошептала женщина, вглядываясь в ночные пейзажи Риги за окном. Ульрих кивнул, вздыхая. — Почти. Однако, она восприняла это немного странно. — Ты знаешь, она всё воспринимает странно, — помотала головой женщина, — Только пообещай, что никому не расскажешь правды. — Обещаю, — опустил глаза Ульрих, за спиной скрестив два пальца.