Истории за чашкой чая

Вкус крови во рту — разбита губа. Тихие стоны врагов — ещё нет конца. Удары повсюду — не жалеют себя. Хохот дьявола — вот истинный я. Лёгкий взмах косы из пламени, а затем молниеносная атака по врагам. За раз ему удалось расправиться сразу с тремя и задеть четвёртого. Но ещё рано опускать руки. Враги подступали со всех сторон, а его это лишь забавляло. В глазах вспыхнуло фиолетовое пламя — пламя Облака, и он с тихим рыком бросился вперёд. Как в танце смерти кружил он на земле, расправляясь с противниками. Нет, ему тоже досталось — на серой футболке с порванным краем сбоку виднелась кровь. Но боль он не чувствовал — был лишь яростный азарт и жажда крови. Лезвие, созданное из пламени Облака, скользило по воздуху и с лёгкостью разрезало одежду и плоть. Раненные, измученные враги кричали, стонали, но всё это казалось лишь музыкой для его ушей. Он — Дьявол. Он — Демон. Он — Облако. Он — Хранитель Варии. Он — Дэймон. Обычно он с одной стороны был холоден ко всему вокруг, а с другой — слишком горяч. Любил поспорить, любил потрепать нервы, ответить резким словом боссу. Занзас был не в восторге, в один момент даже отправил его на одно из сложнейших заданий. Предложил взять кого-то в напарники, но он отказался. На таких миссиях он мог не сдерживаться и выпускать своего внутреннего зверя. Словно разъярённый и голодный волк, он бросался на противников и рвал их на части острыми зубами. А хорошенько утолив жажду возвращался. При своих — он один. При врагах — другой. Тяжело держать равновесие, чтобы не сорваться и не навредить семье. Никто из хранителей не знал про это. Может Скуало и Занзас догадывались, но не более. Важнее для Дэймона было сохранить себя рядом с Луссурией. Солнце, свет семьи, его личный свет в этой ужасной тьме жизни. Тот, кто способен излечить любую рану своим пламенем. Он дорожил этим странным человеком… И одновременно боялся ему навредить. Дэймон замахнулся ещё раз, позволив врагу вздохнуть последний раз, и вновь резко рассёк воздух. Крик разнёсся по округе, и всё стихло. Он замер. Грудь сдавливалась от нехватки воздуха, а тяжёлые вздохи вырывались из чуть приоткрытого рта. Пот стекал по лбу, чёрные волосы липли к щекам и шее. Очередная победа — врагов не осталось. Лишь рваные куски плоти, разбросанные по земле. Кажется, лишь он один сейчас был жив во всей этой кровавой куче. Небо заволокло тучами, а по земле забарабанил дождь. Тяжёлые капли устремлялись вниз, сталкивались с поверхностью и разлетались ещё на тысячи крошечных частиц. Вода окрашивалась в алый, а ручьи смывали кровь и уносили её куда-то вдаль. Остатки фиолетового пламени расплылись в воздухе, а коса, ныне простая палка из какого-то металла, вернулась в первоначальный вид — складной. Дрожащая от сильного напряжения рука коснулась разбитой губы. — Чёрт… В этот раз всё сильно затянулось, — Дэймон обвёл взглядом алых глаз место битвы. Минуту назад он рычал, бросался на всех подряд, не контролировал себя и не обращал внимание на боль. Сейчас же взгляд прояснился, голова очистилась от тёмного помутнения. Ему вновь стало легче дышать. Но лишь на мгновение. Неожиданно тело пронзила боль. Кровь хлынула из раны на боку, а ноги перестали держать. Он опустился на одно колено, тяжело дыша, но не удержал равновесие и упал на бок. — Чёрт. Это нехорошо. Это очень нехорошо. Видимо в этот раз… Я слегка преувеличил свои возможности, — Дэймон осторожно перевернулся на спину и устремил взгляд в облака. Он словно искал среди них что-то. Дождь не прекращался, но заметно ослабел. Капли то и дело попадали на лицо, стекали на землю. Он не замечал этого. Его мысли были далеко от этого места, там, где его ждали. Сколько прошло времени? Неделя? Скуало предупреждал, что задание окажется сложным. Но Дэймон лишь махнул рукой. И зря. В целом, ему отводилось три дня. Один на заезд, второй на слежку и добычу информации, а третий на устранение лишних свидетелей. Однако всё пошло не по плану. Слишком много лишних ушей. Поэтому пришлось растянуть дни и избавляться по одиночке. Только сейчас он переключился на менее важных мошек. А ведь они даже не сильно старались защитить себя. Смех прорвался через стиснутые зубы, а рука потянулась к шее и вытащила кулон в виде солнца. Луссурия… Они не успели увидеться перед заданием. Занзас отправил его две недели назад на мирные переговоры с какой-то семьёй. А затем ушёл и Дэймон. Три недели? Они не виделись почти целый месяц. И он скучал по этим дням. Он желал их встречи. Он хотел просто подойти и обнять его Солнце. Хотя бы немного, хотя бы чуть-чуть напитаться светом и потом идти дальше. Пока тьма вновь не покажет себя. Тучи немного разошлись, и яркий луч солнца коснулся лица. Он устало прикрыл глаза. Стало тепло. Очень тепло и приятно. Словно его нежно касались и гладили. Так успокаивающе, и с такой любовью… Почти месяц. Луссурия столько времени ждал их встречи. После удачных переговоров он вернулся на базу, уже представляя в голове, как подойдёт к Дэймону и предложит ему свои фирменные печенья с фруктами. Он знал — этот хищник любил сладкое и никогда не отказывался. Вот только судьба порой играла злую шутку. Когда он сдал отчёт боссу, то в тот же момент узнал о задании, на которое согласился Дэймон. Опасно, убийственно — всё в его духе. Он должен был вернуться спустя три дня, но задержался. Луссурия не находил себе места, но старался не подавать виду. Он толком и не понимал, какие у них отношения. Поначалу они были лишь товарищами. Потом же он заметил, что Дэймона словно тянет к нему. В первое время это казалось странным, пугающим. Но только с ним хранитель Облака был другим. Был таким… Дружелюбным? Никаких споров, хмурых и холодных взглядов. Дэймон словно был большим котом, дикой пантерой, а Луссурия — тот, кто приручил и приласкал этого зверя. Привязанность вскоре достигла того, что Дэймон начал приходить ночью. Нет, он просто ложился и, прижимаясь к спине Солнца, засыпал, а рано утром молча уходил. Луссурия никогда не выгонял его, понимая, что и сам стал хорошо спать. Однажды… Он не сдержался и, повернувшись лицом к Дэймону, обнял его. Так они и проспали в обнимку до утра. Постепенно они чуть ли не каждый день начали так спать. Вещи Облака медленно переезжали в спальню Луссурии, а порой он, забывшись, мог случайно надеть футболку Дэймона. Была ли это любовь, о которой уже вся Вария говорила? Он не был до конца уверен. Всё же, Дэймон уже во время вступления в ряды семьи случайно обмолвился о том, что он — гей. А вот Луссурия… Он не был столь уверен в том, что может полюбить парня. Но анализируя в голове информацию, он всё больше убеждался в том, что что-то тут есть. Скуало лишь кричал о том, что они слепые, раз не видят очевидных вещей, и хоть как-то, но помогал советами. Всё же у него был опыт, хоть и сложный, если учитывать характер Занзаса. Луссурия был безмерно благодарен, ведь именно благодаря мечнику он знал, как обстоят все дела. Именно через него он узнал о задержке на неделю… А потом связь оборвалась. Резко и внезапно. Скуало лишь пожал плечами и сказал, что возможно с сетью проблемы. Луссурия хотел в это верить, но нечто говорило ему — что-то случилось. Сердце болезненно сжималось, а разум подкидывал различные нехорошие мысли. Так прошло три дня. Он перестал улыбаться и стал больше времени сидеть у окна в коридоре особняка Варии. Оттуда был хороший вид на входные ворота. Он ждал. Надеялся и ждал. Но дни сменялись, прошла неделя, а знакомого лица так и не видно. Луссурия однажды всё же посмотрел в зеркало и едва узнал себя. С момента обрыва связи минул месяц, он плохо ел, почти не спал — точнее, он просто не мог уснуть без него. Только тогда пришло осознание. Не он приручил дикого кота, а Дэймон заполучил его, привязал к себе и не отпускал. — Врой… С ним всё хорошо, — Скуало в который раз похлопал товарища по плечу и хмуро перевёл взгляд на небо. — Вот увидишь. Он вернётся. И Луссурия верил этим словам. Без тьмы нет света. Как и тьмы не существует без яркого сияния солнца. Они дополняют друг друга и не могут существовать по отдельности. Солнце… Оно освещает путь, помогает исцелить душу. Облако же одиночка по стихии, но даже ему нужен свет. Прошло ещё три дня. В целом, он не выходил на связь десять дней. Вария даже отправляла туда отряд, но ничего толком и не обнаружила. Всего лишь разрушенный особняк, который уже начали сносить окончательно. — Как удалось выяснить, Дэймон справился с заданием. Пришедшие мафиози из союзной семьи обнаружили лишь сгоревшие останки. Дэймон не был обнаружен. По собранной и уцелевшей ДНК удалось выяснить, что среди сгоревших тел нет тела хранителя облака. По словам той семьи, они не видели никого похожего на него, — мафиози замолчал и передал отчёт о проделанной работе Леви, после чего поклонился и покинул кабинет собраний. Занзас чуть приоткрыл глаз и взглянул на протянутый отчёт. Все остальные пребывали в своих мыслях. Скуало поглядывал то на босса, то на притихшего Луссурия. Бельфегор скрестил руки на груди и тихо переговаривался с Вайпер. Леви стоял рядом с боссом и хмуро смотрел куда-то в сторону. — Облачный мусор справился с заданием и пропал. Большая вероятность того, что он погиб, — на этих словах босса Луссурия заметно вздрогнул, что не осталось незамеченным. Но все предпочли промолчать. Пока велось собрание, он пребывал в своих мыслях. Что если погиб? Нет, он не хотел так думать. Никогда, ни за что. Дэймон не мог так поступить. Он не мог бросить его после всего, что между ними было. Зелёные очки хорошо скрывали покрасневшие глаза. Он — хранитель. Он — убийца из элитного отряда. Но им тоже свойственны чувства. Они тоже умеют любить, тосковать и плакать. Сжав ткань брюк, Луссурия закусил губу и попытался сдержаться. Он не должен проявлять это при всех. Не должен. Собрание уже подходило к концу, как неожиданно затрещал телефон, оповещая о входящем звонке. Это явно был кто-то из мафии. Этот номер знали только проверенные люди. Занзас принял сигнал и поднёс трубку к уху, правда через пару секунд он скривился. — Мусор, переводчика, — бросил Занзас и положил трубку на стол. Леви кивнул и исчез в дверях, а уже через минуту вернулся с каким-то мужчиной. Для таких неожиданных случаев на базе всегда был человек, знающий другие языки. Сегодня — не исключение. Пришедший спокойно взял трубку и, выслушав звонившего, начал что-то спрашивать на иностранном языке. То ли французский, то ли английский — никто не понял. Интерес вспыхнул у всех, кроме Луссурии. Тот продолжал смотреть на свои коленки и мысленно молился, чтобы Дэймон был жив. — Французская больница. Говорят, что им поступил пациент с тяжёлым ранением. Как только пришёл в себя, начал что-то говорить на итальянском, потом на японском. После чего написал на листке номер. Спрашивают, когда мы его заберём, — после недолгого молчания проговорил мужчина и посмотрел на Занзаса. — Врой! Пусть скажут хоть имя того, кого нам надо забрать. А то мало ли, — громко проговорил Скуало, а мысленно понадеялся, что это тот, о ком он думает. — Они не знают его имя… Говорят, высокий, волосы чёрные, глаза алые. Из одежды на нём была лишь порванная серая футболка и джинсы… Ещё кулон в виде солнца… — мужчина даже вздрогнул, когда Луссурия резко встал со стула, уронив его на пол. — Это Дэймон! Спроси, что с ним? Всё хорошо? — сердце приятно заныло. Не умер, не пропал, не сбежал. Жив. — Сейчас его жизни ничего не угрожает. Нужен лишь отдых и постельный режим на месяц или лучше два, чтобы рана зажила. Они повторяют вопрос: когда мы заберём его… — остальное Луссурия уже не слушал. Радость заполнила его душу. Слеза счастья скатилась по щеке. Разлука прошла, скоро они будут вновь вместе. Это скоро наступило через два дня. Дэймона перевезли в больницу Вонголы, где он тут же уснул, утомлённый дорогой. Рана и вправду оказалась серьёзной, но ловкие руки хирургов той больницы сделали свою работу. Занзас даже перечислил на их счёт небольшую сумму. Через три дня Дэймону разрешили вернуться в особняк, но с условием строгого постельного режима. Луссурия, которого так и не впустили в больницу, на радости испёк печенье почти на всех мафиози. Таким он нравился всем больше. Бел и Вайпер тихо посмеивались в сторонке, Леви смотрел с завистливой улыбкой, а Скуало улыбался и иногда недовольно поглядывал на босса. Дэймон медленно прошёл в дом, под наблюдением двух офицеров отряда. Те были готовы если что поддержать его. Всё же организм не до конца окреп и порой играл со всеми его частями. Сам Дэймон выглядел бледным и готовым в любой момент упасть, рука лежала на боку, там, где была рана. — Мусор… — бросил Занзас и хмыкнул, после чего потянул Скуало за волосы в сторону своего кабинета. — От мусора… слышу, — выдохнул Дэймон и покачал головой, после чего поднял взгляд и наткнулся на Луссурия. Несколько секунд они просто стояли, а после хранитель Солнца резко подошёл к Дэймону и заключил его в объятия. Тепло и приятно. Руки сомкнулись на спине и прижали сильнее. — Дурак. Ты испугал меня, — тихо прошептал Луссурия и повиновался, когда чужая рука подняла его голову за подбородок. — Разлука прошла. Я с тобой, — Дэймон улыбнулся так мягко и спокойно, а после коснулся чужих губ, нежно и со всей скопившейся любовью. Ему ответили с теми же чувствами, чуть кусая нижнюю — за то, что заставил волноваться и ждать так долго. — Лично прослежу за твоим отдыхом. И больше никаких миссий в одиночку. Всё. Я с тобой при любых обстоятельствах, — Луссурия сказал это со всей серьёзностью и строгостью. А когда Дэймон попытался возразить, ущипнул здоровый бок. — Я знаю о твоей тьме. Но для этого и существует свет. Ведь так? — Да. Ты прав, — после недолгого молчания ответил Дэймон и потянулся за вторым поцелуем, понимая, что разлука наконец-то прошла. Они рядом… И это главное.