Good Guy

      Попивая кофе, купленный в облюбованной ею кофейне, Вэнь Цин возвращалась в клинику с обеда. Июнь жарил улицы города под ярким солнцем, отчего приходилось с самого утра прятаться за стеклами солнечных очков. Хотя бы в обеденный перерыв, который она преспокойно провела в уютной кофейне, девушка могла наконец-то избавиться от больничного халата и дефилировать в своей легкой полупрозрачной блузке с открытыми плечами и ассиметричной бежевой юбке. Молодая госпожа обожала лето – можно было скинуть с себя все ненужные вещи и порхать по улицам в ярких летних нарядах, коих у нее был целый гардероб.       Настроение было просто замечательным – кофе сегодня ей сварили невероятно вкусный, близились выходные, да и неделя была совершенно не напряженной для нее в плане работы. Операции были редко, документации поубавилось, некоторые специалисты ушли в отпуск, клиника заметно опустела: маячили то здесь, то там только незанятые делом болтливые медсестры. Вэнь Цин скривилась, закатив глаза, чего было не видно за темно-коричневыми стеклами очков, когда, зайдя за стеклянные двери здания, тут же в холле у стойки регистратуры услышала звонкий щебет. Кажется, ей опять предстояло разогнать какое-то женское собрание.       Три молоденькие девушки оживленно переговаривались между собой, никого не замечая вокруг. Конечно, все было в рамках дозволенного, ведь обеденный перерыв все еще длился. Но главврач вдруг как вкопанная остановилась, четко услышав свое имя без всяких уважительных обращений. Никаких «госпожа» или «молодая госпожа», нет. Просто резкое и фамильярное «Вэнь Цин». Однако услышанное ей дальше и вовсе не шло ни в какие ворота. – Да она ведь та еще стерва, поэтому не удивительно, что крутит с ним роман. – Роман? У них роман? Но такого же не может быть… – удивлялась новенькая сестра, которую Вэнь Цин совсем недавно приняла на работу вместо одной красавицы, уволенной на днях. Картина постепенно прояснялась для молодой госпожи Вэнь – очевидно, новой сотруднице проводили некий «инструктаж» о том, что и почему творится в клинике. – Как не может? Ты же ее видела: носит исключительно дорогие шмотки, поливается только французскими духами… Стерва, пользуется своим положением, как может. А то, что она спит со своим телохранителем – это только дураку не ясно. Он же у нее такой – ух, просто что-то с чем-то! Она уже давно впустила в него свои когти, – Вэнь Цин, слушавшая такие явно не лестные мнения о своей персоне, быстро закипала, сжимая ремешки своей сумочки. Очевидно, телохранитель уже приехал и искал ее здесь, спросив у этих трех бестий, где ему можно найти главного врача, чем невольно стал поводом для обсуждения. Ей давно казалось, что парочка девиц в клинике все-таки положила на него глаз, даже после зачистки в кадрах, которую она провела, набрав после этого женщин постарше и даже решившись на медбратьев. Медбратья саму Вэнь Цин как-то смущали, ведь все-таки молодые девушки несколько приветливее относились к пациентам и располагали их к себе. Стереотипы, тут поделать было ничего нельзя. – Точно. Они занимались этим прямо у нее в кабинете! – как можно тише произнесла вторая девушка, выразительно посмотрев на собеседниц. Новенькая только пораженно закрыла рот руками, замотав головой – видимо, не хотела так скоро разочаровываться в своей начальнице, которая всем своим видом уже внушала уважение и какой-то благоговейный страх. В ней за версту было видно манерную особу из богатой семьи, однако прекрасно знающую свое дело. Меж тем вторая девица продолжала свой увлекательный рассказ. – Я как-то раз вечером в конце смены понесла ей документы в кабинет и застукала их! Она стонала так, словно ее не один, а сразу трое имели! Это было просто нечто…       Молодая госпожа, криво усмехнувшись на эти слова, возобновила шаг, на ходу допивая свой кофе и сжимая в руках стакан. Громко стуча шпильками, она прошествовала мимо них и небрежным движением бросила измятый стакан в небольшой мусорный контейнер, установленный недалеко от стойки, рядом с которой находились девушки. Уже потом она обернулась на них через плечо, с наслаждением упиваясь их испуганными взглядами. Так, чтобы понятно стало всем троим – она слышала, и так просто им теперь не отделаться.       После того случая в начале весны, когда в кабинете ее телохранитель чуть не поцапался с Минцзюэ, она долго не могла прийти в себя. Как выяснилось потом, тогда Вэнь Чжулю взял себе отпуск на два месяца, но ей ничего не сказал и пропал куда-то, отчитавшись о своих действиях только Вэнь Жоханю. Тот, разумеется, на вопрос родственницы, что произошло и куда охранник делся, только как-то загадочно посмеялся и отвечать не стал. Совсем разбитая этим непонятным бегством, девушка несколько ночей с этого случая не могла спокойно уснуть: в голове крутились навязчивые мысли, обрывки сказанных фраз, а также воспоминания об их первой и последней, как оказалось, ночи. В конце концов, она, плюнув на свою гордость и положение, приехала к нему под дверь, безуспешно простояв там около часа и никого не встретив.       Вскоре у нее появился новый телохранитель, тоже неразговорчивый, здоровый, выше ее на две с половиной головы, с руками большими, словно боксерские перчатки – шкаф, одним словом. Однако сколько неприязни она испытывала, садясь в машину, слушая его гортанно-низкое «здравствуйте, молодая госпожа», иногда ловя на себе пристальный взгляд. Это было настолько омерзительно, что Вэнь Цин даже не скрывала своих эмоций, кривя пухлые губки и морща носик уже только при виде этого амбала. Ее преследовала навязчивая мысль, что новый телохранитель помешан на ней, хочет ее, только и ждет повод зажать госпожу в каком-нибудь укромном месте. И когда на девушку вдруг находила паника по этому поводу, все мысли были обращены лишь к одному человеку – только чтоб появился наконец-то, пришел, спас, оградил от этого всего.       Ее ничего не радовало, день ото дня девушка становилась только мрачнее, уйдя в себя и особо не реагируя на раздражители из внешнего мира. Салоны красоты, шопинг, вкусная еда – ничто из этого не приносило удовольствия. Она каждый вечер начала пропадать в ночных клубах, вливая в себя коктейль за коктейлем, абсолютно не различая их вкусы, не заботясь о том, что происходит вокруг. За деньги, которые у нее были, можно было купить много всего. Можно было продолжать вливать в себя алкоголь известных производителей, покупать себе фирменные вещи и поливаться дорогостоящими духами. Но если хоть что-то из этого помогло бы ей забыть о том, как руки Чжулю ласкали ее той ночью, забыть, как горячо было им в объятиях друг друга, как она просила его о большем, опираясь о спинку кровати и выгибаясь кошкой… Вэнь Цин никогда даже представить не могла, что способна так тосковать по кому-то. Даже представить не могла, что окажется вот так вот беспардонно брошенной кем-то.       Она приходила домой с работы и сразу же уезжала гулять в город: в клуб, на закрытые вечеринки, в салоны красоты – куда угодно, только чтобы не сидеть взаперти. А ночью, уткнувшись в подушку лицом, беззвучно плакала, сознавая, что людей, понимающих ее, снова стало столько же, сколько и было.       Брат теперь приходил в ее комнату чаще – ему казалось, что со старшей что-то происходит, хоть она и старается не показывать этого в общении с ним. Он обнимал ее, пытался расспросить, однако встречал бесповоротный отказ и просьбы не волноваться. То, что она сильно изменилась, девушка и сама стала замечать: могла запросто отчитать прислугу в доме фактически ни за что, на работе ее раздражало почти все, находиться в своем кабинете было невозможно. Вэнь Цин обычно и так дома чувствовала себя отвратно, а теперь еще и на рабочем месте не могла сделать глоток свежего воздуха. Одна яркая вспышка в жизни настолько впечатлила и одновременно с тем ослепила ее, что прошлая обыденность вызывала в ней теперь только отторжение.       И, видимо, не только младший брат, но и другие члены семьи, жившие с ней в одном доме, стали замечать произошедшие перемены. Вэнь Чжао и его подружка подозрительно косились на нее, когда ближе к ночи она возвращалась домой, слегка пошатываясь от выпитого и стеклянным взглядом уставившись в пол. Поначалу, они еще как-то посмеивались над этим, но веселье быстро сошло на нет – девушка никак не реагировала на них и на все колкие словечки в свой адрес. Как-то раз ее вызвал к себе «отец семейства» и, ухмыляясь по своему обыкновению хитро, спросил, не случилось ли чего у нее «в личной жизни». При этом как бы невзначай была отпущена фраза о том, что может быть стоит сменить ей телохранителя – мол, новый ее не устраивает. И волна злости стремительно захлестнула Вэнь Цин изнутри: как же ей захотелось сорваться с места и смести все, что в этот момент лежало у Вэнь Жоханя на столе. Людей он читал как открытые книги. Конечно, он видел корень ее проблемы насквозь. Видел и смеялся.       Гулять от многоэтажки, в которой жил ее бывший телохранитель, до частного дома семьи Вэнь стало привычным делом для нее. Перед началом новой рабочей недели в воскресенье она шла дорогой, которой, как ей казалось, он мог бы ездить на работу. Проходила, осматривалась вокруг, невольно старалась представить, что могло занимать его мысли день ото дня. И чем больше она думала об этом, тем лучше начинала понимать, как непрост был этот человек. Понять, что творилось у него в голове вот в такую обычную повседневность, казалось, совершенно невозможно. Вэнь Цин нехотя признавалась себе, что не знает даже его увлечений и вкусов. С одеждой черных цветов она была неразлучна в эти дни, словно бы была в трауре. Песня, которую он лишь однажды включил ей в машине по пути домой, была заучена, перевод въелся в память как выжженное клеймо. Но как этого всего было мало, чтобы девушка хоть на чуть-чуть приблизилась к этому человеку. Нет, он по-прежнему казался глубокой бездной, скрывающейся за безмятежной и спокойной поверхностью. – Я хочу уйти, как ты… Если бы ты только почувствовал, каково это! Если бы ты только был мной!.. Ты бы не оставил меня одну в этом доме… – сжимая в руках подушку, она стискивала зубы, чтобы не зарыдать в голос от жалости к самой себе и к своему положению. Только сейчас Вэнь Цин стала понимать, как комфортно ей всегда было находиться рядом с Чжулю. Его молчание, может, и напрягало, но с ним было спокойно – казалось, ничто не может удивить его, будто бы он все предвидит заранее, просчитывает все ходы, и от этого так спокоен и бесстрастен. Рядом с ним даже ей с ее постоянными мыслями о семье и несвободе становилось невероятно спокойно и хорошо. Она могла злиться на мужчину, роптать по поводу того, что он молчалив и мрачен, но ни с кем она не чувствовала такой абсолютной защищенности. И дело было не в том, что Чжулю являлся ее телохранителем. И Не Минцзюэ мог защитить ее, не дать в обиду, но слово «спокойствие» невозможно было употребить в отношении него. Это были разные миры. Высота и бездна – как гора Эверест и Марианский желоб. По виду одного сразу можно было сказать, что он завораживающе красив, опасен, но при этом прост и очевиден, что говорится, весь на поверхности. Ну а второй… Пока не опустишься в те затаенные глубины, никогда не узнаешь, что творится там внутри и существует ли дно. И Вэнь Цин не знала. – Ты же понимал, как мне плохо здесь! Зачем сделал еще хуже...       Сейчас, в этот погожий летний день все прошлые проблемы и мрачные мысли казались сплошным темным клубком, оставшимся где-то позади. Конечно, из этого проклятого дома она никуда не съехала – по-прежнему жила под крылом у Вэнь Жоханя, вынуждена была каждый день лицезреть его сыновей, их телохранителей, новых пассий Вэнь Чжао. Но все было совсем не так, как тогда, когда только от звуков голоса кого-то из них девушке хотелось выпрыгнуть в окно. – Ты давно пришел? – открывая свой кабинет, обратилась Вэнь Цин к молчаливо стоявшему у стены мужчине. – Около двадцати минут назад, – отозвался Вэнь Чжулю, медленно подходя к ней со спины, губами сдержанно касаясь ее шеи, оставляя невесомый поцелуй, вдыхая аромат ее духов. Она не спешила отвечать ему на ласки – лишь только когда они оказались за закрытыми дверями кабинета, молодая госпожа обернулась к мужчине лицом, и, позволив ему снять с себя солнечные очки, тут же притянула к себе, начиная знойный поцелуй.       Да, он вернулся. Объявился через два месяца, когда девушка уже выплакала себе все глаза и охладела ко всем радостям своей жизни. После такого длительного отсутствия ему хватило дерзости – как объясняла себе это Вэнь Цин, в женской натуре Чжулю попросту ничего не смыслил и романов не читал – вновь показаться ей на глаза. В один из будничных дней он просто появился с утра около ее клиники и ждал, пока приедет молодая госпожа Вэнь. Ну и, само собой разумеется, увидев, как новый телохранитель открывает двери перед девушкой, даже учтиво подает ей руку, мужчина слегка оторопел, не зная, как себя повести в такой ситуации. Конечно, мысль о том, что у госпожи будет другой охранник, заставляла кровь кипеть – именно эта самая мысль не давала ему покоя все два прошедших месяца. Но Чжулю не думал, что отреагирует настолько эмоционально, когда непосредственно столкнется с этим в жизни.       Когда они встретились взглядами, то обоим показалось, что мир в это мгновенье рассыпался на мелкие осколки, вновь оставив их наедине. И мужчина успел понадеяться на то, что Вэнь Цин все-таки восприняла его исчезновение как вынужденную меру, однако он сильно просчитался. Девушка, лишь безразлично отвела взгляд и прошествовала мимо него, направившись в клинику. О том, что произошло дальше, пришлось потом долго и нескладно отчитываться главе семейства Вэнь каждому из участников этой истории. Лелея у себя в голове какое-то особое право на прикосновение к этой женщине, Чжулю рванулся за ней и хотел уже схватить за руку, чтобы попытаться завязать разговор. Однако новый охранник молодой госпожи расценил действия незнакомца не совсем правильным образом, а потому тут же вывернул ему руку и четким, натренированным ударом в локтевой сустав сломал.       Разумеется, новый охранник даже мысли не допустил, что тот, кого он окрестил «подозрительным типом, угрожающим безопасности госпожи», окажется одним из лучших людей Вэнь Жоханя. Но и Чжулю, и Вэнь Цин безоговорочно признавали одно – если бы не этот факт, то нормальные отношения между ними восстановились бы еще не скоро. Как стремительно она бросилась к мужчине, когда увидела, что произошло, как истерично кричала на нового телохранителя, как взволнованно и заботливо хлопотала над Чжулю, который, хмурясь и кривя губы от болевых ощущений, аккуратно поддерживал поврежденную руку...       Так из бывшего телохранителя он переквалифицировался в ее пациента с довольно частыми осмотрами – нет, сломанные кости не требовали такого пристального внимания к себе: этого требовало желание молодой госпожи Вэнь видеть мужчину в своем кабинете. Да Чжулю и сам не был против того, чтобы она осторожно снимала с него джинсовую куртку, руками проводя по рельефному торсу через ткань облегающей черной футболки, в желании прикусывая губу при этом. Спустя несколько таких осмотров, сопровождаемых шумным дыханием и достаточно красноречивыми взглядами, терпеть стало невозможно: она отдалась ему прямо на рабочем месте, предварительно самостоятельно раздевшись на его глазах, чтобы мужчина не беспокоил свою поврежденную руку. Вероятно, именно в какой-то из таких моментов их и застала одна из работниц клиники. Вэнь Цин ее слова мало волновали. Больше тревожил тот факт, что все эти молоденькие медсестры заглядывались на ее телохранителя.       На реабилитацию ушел месяц, и как мужчина не спешил со снятием гипса с руки, девушка не поддавалась ни на какие уговоры, со всей серьезностью взявшись за его лечение. Разумеется, на должность ее телохранителя его вернули, однако водить машину со сломанной рукой было проблематично, и ввиду этого на работу Вэнь Цин отвозил другой водитель. Здесь в Вэнь Чжулю раскрылась его собственническая натура: разговоры о новом водителе выводили его из привычного состояния спокойствия – он мог молча подолгу укоризненно смотреть на молодую госпожу, которую эта реакция только веселила. Все свое свободное время она проводила у него дома, а все ее рабочее время Чжулю проводил в больнице. Конечно, будь ее воля, девушка бы просто собрала вещи и съехала к нему на квартиру из чертового дома-тюрьмы, однако с Вэнь Жоханем не было все так легко. Хотя, даже если он и знал об их отношениях, то пока что не предпринимал никаких действий.       Вэнь Цин казалось, что она живет во сне: столько заботы было в каждом его действии, столько нежности в каждом слове, произнесенном в ее адрес. Мужчина постоянно старался окружить ее вниманием, однако это нисколько не надоедало девушке – казалось, в случае с Чжулю ничто не может быть навязчивым. Он часто прикасался к ней, когда они были наедине – практически не отпускал: либо обнимал, либо держал за руку, либо его ладонь покоилась на ее коленке или бедре. Но этого не было много – наоборот, молодой госпоже неизменно хотелось еще, хотя она никогда не причисляла себя к рядам кинестетиков. Это было невероятное чувство: с наслаждением просыпаться по утрам в крепких мужских объятиях, чувствовать чужое тепло, получать легкие поцелуи в шею и плечи. Простая готовка на кухне в его квартире приносила ей столько положительных эмоций, что девушка сама удивлялась тому, как она раньше не утруждала себя этим простым и увлекательным занятием. Вэнь Цин не могла похвастаться тем, что готовит отменную еду, но почему-то становилось так радостно от того, что мужчина ел приготовленные ею блюда и даже хвалил их. – Ну как?.. – отстранившись от чужих губ, ласково поглаживая его шею ладонями, спросила девушка, глядя ему прямо в глаза. – Он даст тебе отпуск еще на две недели? – По-моему, было очевидно, что не даст: я взял два месяца перед этим. Это чересчур много, – со свойственным ему безразличием произнес телохранитель, взглядом обводя просторный кабинет – ему всегда было неловко говорить при молодой госпоже о своем необдуманном решении исчезнуть на несколько месяцев. Чжулю старался не вспоминать об этом, да и на вопросы, где он был все это время, отвечал уклончиво: не в городе и все тут. Сколько бы Вэнь Цин не пыталась выспросить.       Услышав его слова, девушка расстроено вздохнула и опустила глаза в пол, убрав от него руки. Планы, которые она старательно выстраивала все это время, рушились на глазах. Почему-то ей казалось, что Вэнь Жохань будет чуть снисходительнее к своему лучшему человеку. – Ну почему все так сложилось?.. Ведь я хотела поехать в Италию именно с тобой. Если бы он только дал тебе отпуск… – она отошла к окну, разочарованно выглядывая на шумную улицу. Такая жара стояла – лето уже давно началось, все разъезжались, кто куда. Девушка и сама уже довольно долго посматривала на туры в Европу, а именно в Италию, но пока не могла определиться, в какой именно город она хочет поехать. А еще ждала, что Вэнь Чжулю все-таки составит ей компанию на отдыхе. Но, похоже, все-таки предстояло сделать выбор между отдыхом в другой стране в гордом одиночестве и отдыхом с любимым человеком в своем городе. – Отпуск он действительно не дал. Но вместо этого дал поручение следить за твоей безопасностью в Италии. – Ты сейчас серьезно?.. Так ты поедешь в любом случае? – не до конца поверив в услышанное, Вэнь Цин не знала, улыбаться ей или нет. Мужчина, усмехнувшись на ее недоверие, молча кивнул, подходя к ней ближе и обнимая за талию. И молодая госпожа сама бросилась ему на шею, снова страстно сминая его губы, улыбаясь в поцелуй. Это лето обещало быть самым запоминающимся в ее жизни. Романтичная Италия с ним наедине: роскошные лазурные пляжи, величавые руины античности, жаркие итальянские ночи... Отстранившись и соблазнительно прикусив нижнюю губу, она вдруг бесшумно рассмеялась, смотря на него из-под длинных ресниц. Чжулю склонил голову набок, как бы молчаливо спрашивая, что вызвало у девушки такое веселье. – Подумала, что наш отдых начинается уже сейчас: на мне новое итальянское белье. Не хочешь оценить? – Разумеется, я хочу. Не только белье – всю тебя, – нежно проделав дорожку из поцелуев от ее виска и до щеки, он наклонился к приоткрытым пухлым губам. Медленно проводя языком по нижней, мужчина не отводил от Вэнь Цин взгляд, настойчиво поглаживая ее талию, спускаясь руками ниже, проводя пальцами по бежевой ткани юбки. – Я люблю тебя. И никого так не любил прежде. – Вот и замечательно. Твоя любовь – это моя любовь. А моя любовь – твоя.