Память о войне

      Медленно и тяжело открылась высокая створка двери, впуская Игниса внутрь Королевского архива. Его шаги гулкими ударами отдавались в большом зале с высокими стрельчатыми окнами, уставленном многочисленными стеллажами, полками и столами, давая ему возможность «услышать» и проанализировать окружающее пространство, чтобы ненароком не врезаться во что-нибудь.       Удачно обогнув угол стола, Игнис свернул к кафедре, за которой перекладывала книжные стопки архивист и реставратор Аврора, сухая и строгая женщина лет пятидесяти. Рядом с её кафедрой всегда горела яркая лампа, служа ему своеобразным ориентиром. За подобные ориентиры он цеплялся вначале, когда стал осознавать, что яркие пятна вокруг — это источники света. Когда днём, в солнечную погоду стали вдруг проявляться цвета — размытые, как сильно разбавленная водой акварель. Игнис вспомнил, в какой ступор он впал, когда, шагая по улице, внезапно увидел перед собой синее пятно неправильной формы, которым, как он выяснил несколькими секундами спустя, на самом деле являлось пальто незнакомой ему женщины, простучавшей мимо каблуками и обдавшей его слабым, как послевкусие, древесно-пудровым ароматом духов.       Для Игниса эта случайная встреча стала одним из знаковых признаков перемен. Люди менялись, менялось и их отношение к жизни. В нынешнем поствоенном мире люди были сосредоточены на устройстве быта и восстановлении того, что было уничтожено или повреждено войной. В Инсомнию стекались выжившие из Альтиссии, Тенебры и Нифльхейма, возвращались в свои дома беженцы, покинувшие город в день захвата его Империей. Инсомния постепенно оживала. Благодаря специалистам из Лесталлума удалось запустить гидроэлектростанции и наладить электроснабжение, водоснабжение, сотовую связь. Заработали заводы, фабрики, магазины; возникла нужда в рынке услуг. Появился интерес к жизни. Слово «выживание» отошло на второй план, но смешанные отряды охотников и бывших глеф всё ещё патрулировали Люцис, уничтожая оставшиеся на территории страны отряды магитехов и добывая ценные для производства материалы.       Больше всего в нынешних условиях Игниса раздражал информационный голод. Он помнил, как невыносимо это было для него поначалу, когда он только потерял зрение. Привыкший постоянно быть в курсе последних новостей, погодных условий, политической обстановки, банального окружения, теперь он получал это всё в ограниченном количестве, из разговоров людей или сухим электронным голосом экранного диктора, зачастую коверкающего слова и путающего ударения. С тех пор Игнис уже не раз порывался выключить его, но его останавливала боязнь снова оказаться в информационной блокаде. И даже теперь, когда Инсомния, по сути, сама являлась источником основных новостей, он остро ощущал недостаток знаний даже несмотря на то, что глобальная информационная сеть уже отчасти восстановила свою работу. Все её серверы находились здесь, в городе, но для некоторых из них повреждения оказались критическими, а производство электронных плат и носителей информации было всё ещё не столь актуальным, как, например, машиностроение.       Поэтому для него стало обнадёживающим открытием то, что Королевский архив, испокон веков располагавшийся в здании Дворца и благодаря этому уцелевший во время оккупации Инсомнии, вновь заработал. Об этом Игнису около полугода назад сказал Талкотт, окончательно забросивший попытки стать охотником и осевший в штабе нынешнего правительства, в состав которого входили Кор, Моника и Дастин. Они пытались привлечь и его, но Игнис отказался участвовать в этом напрямую, определив для себя роль советника — но не управленца.       После того, как всё закончилось, он единственный остался жить в Инсомнии. Гладиолус уехал в Лесталлум к невесте, хоть и не заикался пока про свадьбу, а Промпто осел в Молоте, помогая Синди с восстановлением гаража — за почти шестнадцать прошедших лет он всё ещё не бросал попыток завоевать её сердце, вызывая невольное уважение своим упрямством и верностью. Похоже, уже и сама неприступная Аурум стала это замечать и, соответственно, сдавать позиции. Друзья встречались несколько раз, делились новостями и просто молчали, вспоминая прошлое, но Игнис уже не ощущал того единения, которое было между ними ранее. Ведь их объединял Ноктис, а без него дружеские отношения стали постепенно сходить на нет.       Игнис выбрал себе небольшую квартиру-студию неподалёку от дворца, в одном из чудом не пострадавших домов. Несмотря на свою роль в правительстве, он всё ещё не знал, чем занять большую часть своего свободного времени. Друзья постоянно давали ему советы открыть кафе, но Игнис считал кулинарию скорее необходимостью, чем призванием: доказав себе, что способен заниматься этим вслепую, и лишившись цели накормить их четвёрку, он предсказуемо потерял к этому занятию интерес. То, чем он раньше увлекался: астрономия, история, тактика — утратили свою значимость под влиянием сложившихся обстоятельств. Единственное, к чему он ныне был пригоден — это собирать и анализировать информацию, и открытие архива поспособствовало этому занятию более, чем полностью, утолив его информационный голод и жажду применить себя куда-либо.       Одной из первых справок, по которым Игнис обращался в архив, стал запрос «клинические случаи ожогов роговицы». Он пытался объяснить себе причины, по которым его правый глаз снова начинал различать свет и даже цвет после десяти лет полной слепоты. Это началось в год, когда вернулся Ноктис: при взгляде на источник яркого света глухая чернота вначале сменялась просто серостью, а впоследствии стала принимать вид тусклых белых пятен. Потом появились светотени. При дневном свете он мог увидеть тёмные силуэты людей, идущих против солнца, а на очень близком расстоянии даже различал некоторые цвета.       После событий в Альтиссии его левый глаз закрылся навсегда, верхнее веко приросло к нижнему, скрывая полностью выжженное и деформировавшееся глазное яблоко. Заметное помутнение роговицы на правом глазу, сквозь которое виднелся контур зрачка, говорило об ожоге третьей степени и глаукоме. Возможно, опытный окулист мог бы дать ему грамотную консультацию, но после десяти лет не жизни, но выживания найти подобного специалиста было практически невозможным.       По какой-то причине Игниса не отпускала по-детски наивная мысль, что в его частичном выздоровлении замешана магия. Он не мог отрицать факта, что улучшения начались после смерти Ноктиса, — а точнее, после того выброса света, что навсегда стёр с лица Эоса Звёздную Скверну, — однако не был склонен верить в сказки, предпочитая домыслам факты.       И за саму эту возможность — искать, находить, впитывать и анализировать информацию — он был бесконечно благодарен четырём отважным женщинам, тянущим на себе настолько тяжёлую работу: раньше архив и соседствующую с ним библиотеку обслуживало около пятидесяти человек. Ему без вопросов предоставили сканер книг во встроенным диктором и планшет, способный отображать текст и картинки в объёмном виде, так что для него не составляло труда читать. И вскоре Игнис стал чуть ли не единственным завсегдатаем Королевского архива.       — Доброго дня, господин Шиенция! Что вас интересует на этот раз? — поинтересовалась Аврора, аккуратно нанося клей на корешок разорванной книги. Запах ПВА щекочуще ввинчивался в нос. Влажно шоркала по корешку кисть. Игнис вслушивался в звук — он был на удивление медитативным.       — Приветствую, миссис Отис. Рад видеть вас в добром здравии. Как ваше колено?       — Пока не жалуюсь.       — Помнится, в мой прошлый визит вы именно этим и занимались, — подначил Игнис: в общении с Авророй ему это было позволительно.       Отис сухо засмеялась. Она испытывала к нему что-то вроде симпатии, в той мере, насколько ей позволял её замкнутый характер. Впрочем, так же Аврора относилась и к остальным архивистам: нотка покровительственности, нотка строгости, нотка деловитости — всё в меру.       — Так что на этот раз? — спросила архивист, тем самым намекая на то, что у неё сейчас нет времени на пустые разговоры.       — Я хотел бы взглянуть на генеральные планы инсомнийского метро. Желательно со всеми отсылками и пояснениями.       — Ого, — Отис отложила кисть. — Глобальный запрос. Что ж, располагайтесь за столом, я сейчас найду вам планы и заодно позову Аллегро.       Имя мелькнуло в голове образом: стремительные шаги, низкий и богатый обертонами голос, короткие фразы, острый запах духов с чёткой имбирной нотой. Тридцатипятилетняя Аллегро Варде была самой молодой из четырёх архивистов и специализировалась на технике. В её обязанности входили оцифровка, каталогизация, штрихкодирование архивного фонда, а рабочим местом являлась серверная. За прошедшие полгода Игнис обращался к её услугам несколько раз, когда начинал сбоить старый и оттого капризный сканер. Аллегро приходила, привычно подсоединяла к нему ноутбук, обновляла прошивку, стуча по клавиатуре длинными и крепкими ногтями, и, не размениваясь на лишние разговоры, скрывалась в глубине зала.       Игнис прошёл к широкому столу, скинул с плеч куртку. Потянул с ладоней перчатки. Аврора набрала на клавиатуре несколько слов, затем ушла. Несколько минут спустя вернулась с бумагами, разложила их на столе, параллельно своим действиям поясняя, где что находится. Из-за стеллажей раздались твёрдые шаги Варде. В своей типичной манере не размениваясь на приветствия, она положила перед ним тактильный планшет.       — Я подкрутила время отклика, будет быстрее реагировать. Сканер-диктор нужен?       — Нет, мисс Варде, обойдусь этим. Спасибо, — отозвался Игнис. Включил планшет, положил на схему, повёл им по листу. Податливая поверхность вздыбилась очертаниями. Игнис пробежал по ней пальцами, поймал название станции, скользнул вдоль текста подушечкой указательного пальца.       — Не за что, — с задержкой отозвалась архивист. Игнис с удивлением отметил, что она всё ещё стоит у стола. Это было не похоже на типичное поведение малообщительной и замкнутой Аллегро. Обычно она уходила сразу.       Он поднял голову.       — Мисс Варде?       — Мне нужна ваша помощь.       Игнис вздёрнул бровь. По интонации это была совсем не просьба — скорее, требование. Аллегро продолжала:       — Я уже три месяца занимаюсь сбором информации про войну. Рассказы и воспоминания, газеты и фотографии, записи радиопередач, видеоролики с мест событий... Я хочу собрать и объединить в одно целое как можно больше фактов, и для этого мне, естественно, нужны свидетельства непосредственных участников. Я опросила уже нескольких: Леониса, Эльшетт, Софьяра, Остиума, ещё некоторых глеф. Но есть пробелы, которые можете восполнить только вы, господин Шиенция. Как спутник принца Ноктиса, его правая рука, его друг. Помогите мне.       Напряжённое молчание воцарилось в зале. Игнис ощутил глухое раздражение от нежелания вспоминать прошлое и одновременно — чёрт возьми! — заинтересованность.       — Какова ваша цель? — спросил он. — Ради чего вы это делаете?       Небольшая пауза предшествовала её ответу, будто бы Аллегро собиралась с мыслями.       — Мы не вечны, — наконец, сказала архивист. — Сиду Софьяру девяносто, Кору Леонису пятьдесят восемь... Уйдут они, потом уйдём мы. И не останется ничего: ни свидетельств, ни воспоминаний. Так не должно быть. Помнить прошлое — значит, учитывать ошибки в будущем. Мы должны сохранить эти события для потомков, пока они ещё свежи в памяти. И чем объёмнее и точнее будет информация, тем лучше.       Раздражение исчезло. Игнис задумался.       В её словах была логика, был резон. Было и ещё что-то: почти неуловимое, но чертовски важное. То, в чём он нуждался в последние месяцы больше всего. Похожее на... цель.       Игнис провёл рукой по лежащим перед ним схемам, прикидывая в голове объём работы.       — Закончу с этим — и я к вашим услугам, мисс Варде.       — Отлично! — голос Аллегро заметно потеплел. — Это займёт дня два-три, как я понимаю? Закончите — найдите меня в серверной или спросите Аврору. Она в курсе, чем я занимаюсь.       Игнис кивнул, с удивлением отмечая, как изменилось его настроение. Им овладели предвкушение и азартная деловитость, и с этим настроем он взялся за работу, отмечая в памяти все, даже самые мелкие, детали.