for all the things my eyes have seen, the best by far is you

Питер всегда был одержим цитатами его соулмейтов. Несколько маленьких слов, нацарапанных на его коже, казались очень важными. Однажды в пятницу вечером, когда ему было 7 лет, его любопытство стало слишком сильным, и он захотел спросить дядю Бена и тетю Мэй о словах. — Каждая из этих фраз на твоей коже — это половина цитаты. На свете есть люди, которые закончат твои цитаты и станут важной частью твоей жизни, — тетя Мэй мягко улыбнулась Питеру, когда дядя Бен притянул его руки ближе, проводя пальцем по словам, видневшимся на запястье мальчика. — Цвет может сказать, как много они будут значить для тебя. Зеленый — для братьев и сестер, синий — для родителей или детей, фиолетовый — для друзей, а красный — для того особенного человека, который будет идеально дополнять тебя, — дядя Бен повернулся к Мэй, его взгляд задержался на красной цитате, располагавшейся на ее плече. Питер был в восторге от того, что у него были «родственные души», как назвал их дядя Бен. Это означало, что у него будет кто-то, с кем он сможет играть, с кем будет проводить время и кто никогда не оставит его. В отличие от его родителей. Той ночью он стоял в ванной, рассматривая себя в зеркале. Он попытался сосчитать все цитаты, написанные чернилами на его коже. Его маленькое тело было усеяно пятью предложениями, написанными разными почерками. Он попытался прочитать их все, борясь с извивающимися вокруг него буквами. Те, что были на его правом запястье, легко читались. Слова С большой силой были написаны темно-синим резким почерком. Ему было интересно, о какой силе идет речь. Ту цитату, которая была у него на лодыжке, тоже было нетрудно прочитать, хотя ему пришлось немного повернуться, чтобы увидеть всю фиолетовую фразу, говорящую Мир не идеален. Он уже знал это, ему не нужно было, чтобы это было написано на его коже. Покачав головой, он перешел к следующей. Она обернулась вокруг его талии синими чернилами. Питер попытался прочитать перевернутую цитату, прежде чем сдался. Может быть, он попросит Мэй на следующий день. На его ключице красными буквами было написано еще одно перевернутое письмо, расположенное достаточно высоко, чтобы виднеться над воротником рубашки, но не настолько, чтобы его можно было прочесть. Он решил спросить Мэй и об этом тоже и оставил попытки прочитать остальное. Последнюю цитату он нашел на своем плече — она покрывала широким курсивом большую часть левой руки синими чернилами. Он попытался повернуться спиной, но сколько ни вытягивал шею, ничего не видел. Пожав плечами, он продолжил готовиться ко сну. ________________________________________ Позже, когда Бен укладывал Питера в кровать, мальчик спросил: — Дядя Бен, а сколько цитат у тебя? Бен присел на край двухъярусной кровати, глядя вверх на мерцающие в темноте звезды на потолке: — У меня их три. Одна из них от твоего отца, другая — от твоей тети Мэй. Питер сел, остатки сонливости исчезли из его глаз: — А третья? Бен только улыбнулся. — Я думаю, это твоя. Питер только ахнул: — Правда? Какая? Бен усмехнулся и наклонился, чтобы взъерошить Питеру волосы: — Ага, приятель, — он закатал рукав, чтобы показать слова приходит большая ответственность, написанные на его запястье в том же месте, что и у Питера. Питер подвинулся вперед, чтобы проследить слова, которые совпадали с его собственным темно-синим почерком, написанным каракулями, похожими на более аккуратную версию его собственного почерка. Он снова посмотрел на цитату на своем запястье, узнавая почерк дяди. Затем снова посмотрел на своего дядю и просиял: — Я рад, что ты моя родственная душа. Бен усмехнулся: — Я тоже рад, что ты моя родственная душа, а теперь иди спать, приятель. Мы еще поговорим об этом утром. Он наклонился и поцеловал Питера в лоб, прежде чем выключить свет и закрыть дверь. ________________________________________ На следующее утро тетя Мэй зашла в ванную, чтобы помочь Питеру искупаться. Выйдя из ванны, он повернулся лицом к тете с вопросом, готовым сорваться с языка: — Тетя Мэй, можешь помочь мне прочитать мои цитаты? Она присела перед ним на корточки: — Конечно, тыковка. Я слышала о вашем вчерашнем разговоре с дядей. Какую из них мне прочитать первой? Он обернулся и указал на свою спину: — А здесь они есть? Я не смог проверить вчера. — Хм, ну, я вижу одну у тебя на шее, — она пощекотала ему шею, и он захихикал. Он повернулся, чтобы отмахнуться от тетушкиной руки, и надулся: — Перестань, тетя Мэй! Мэй улыбнулась ему. — Ладно, ладно. Давайте посмотрим, что здесь, — она прочитала аккуратный маленький почерк, написанный фиолетовым на задней части шеи Питера. — и я надеюсь, что составил их правильно. Лицо Питера сморщилось в растерянности: — Составил что? Мэй повернулась и посмотрела Питеру в лицо: — Я не знаю, милый. Узнаешь, когда найдешь того, у кого написана вторая половина этой цитаты. — А когда я с ними встречусь? Мэй грустно улыбнулась ему: — Никто не знает, когда ты встретишь свою вторую половинку. Но в конце концов, мы всегда находим способ. Питер считал, что это несправедливо — ждать так долго. Как он может встретиться с ними, если у него не было никакого способа узнать, кто они такие, кроме этих цитат? Все его цитаты были спрятаны под одеждой. Его родственные души, вероятно, тоже были такими. Мэй, почувствовав, о чем думает Питер, подняла мальчика и крепко обняла: — Не волнуйся, скоро ты их найдешь. Они хотят встретиться с тобой так же сильно, как и ты с ними. А теперь давай посмотрим на остальные. Питер только кивнул и указал на ту, что была написана у него на животе. Мэй присела на корточки, прежде чем улыбнуться синему грязному почерку. — Тут написано заканчиваться кровью. Питер нахмурился при мысли о крови: — Почему ты улыбаешься? Кровь противная. Мэй закатала рубашку, чтобы показать такую же строчку, написанную тем же почерком, который Питер видел у дяди Бена накануне. Он придвинулся поближе, пытаясь разобрать слова: семья не обязательно должна. Он поднял глаза на свою тетю: — Зачем ты мне это показываешь? Мэй просто наклонилась, чтобы еще раз обнять Питера: — Семья не обязательно должна заканчиваться кровью, — прочитала она, соединив их цитаты вместе. Питер с надеждой посмотрел на тетю: — Это значит, что мы родственные души? Она посмотрела в его широко раскрытые глаза и улыбнулась, прежде чем поцеловать слова на его талии: — Вот именно, детка. И я обещаю, что никогда не отпущу тебя. Так они простояли несколько минут, держась друг за друга. Питер медленно отстранился и указал на свое плечо: — А что насчет этой? Мэй посмотрела на синие чернила, удивляясь, что у Питера было три синих линии. Она полагала, что это было для его ребенка, радуясь, что семья ее мальчика всегда будет наполнена такой любовью. Посмотрев на терпеливо ожидающего мальчика, она прочитала фразу: ты можешь либо убегать, либо взять для себя урок. Питер знал, что он не получит никаких ответов на то, кто это мог быть или о чем была цитата, поэтому он решил подумать об этом позже. Мэй, заметив его молчание, перешла к цитате, написанной красным на его ключице: — Эта последняя! Питер посмотрел вниз, наклонив голову так низко, как только мог, чтобы увидеть слова, которые Мэй прочитала: я знаю, что весь этот город думает, что нуждается в тебе. Питер провел пальцами по красным чернилам. Цитата была того же цвета, что и линия на плече тети Мэй. — Она принадлежит человеку, за которого я когда-нибудь выйду замуж? Мэй рассмеялась: — Она принадлежит человеку, который будет любить тебя так же, как я люблю твоего дядю, — Питер ахнул, полный детского удивления. Мэй встала и продолжила: — Итого у тебя шесть прекрасных фраз. А теперь пошли, мы уже достаточно времени провели здесь, твой дядя, наверное, уже заждался. Питер закончил собираться и последовал за тетей к выходу, эти фразы врезались ему в память, но он не мог думать о них, когда Мэй упомянула блинчики.