Ложка уксуса на чашку эспрессо

"Ты ищешь меня повсюду, Но никогда не смотришь рядом с собой, Ты ищешь себя повсюду, Но никогда не смотришь внутрь себя" King Сrimson — "Peace: An End"

Винегару не нравились летние вечера в Италии — слишком тёплые, они не приносили ему никакого облегчения после жары, которая за день успевала измотать его до головной боли. На влажных от пота бёдрах, к которым плотно прилегали короткие шорты, оставались некрасивые красные полосы на местах, где кожа соприкасалась с жёсткой тканью. Шнурки и кружева тонкой рубашки, которую он носил под своим лёгеньким свитером, казалось, постоянно пытались проникнуть ему под кожу, больно царапались и то и дело заставляли дёргаться, потому что от жары всё тело безумно чесалось под такой одеждой. Винегар до фанатизма обожал эту рубашку — Босс подарил её ему на последний день рождения. Он сказал, что сам носил её раньше. Доппио был самым счастливым мальчишкой на свете, когда нашёл на пороге своей квартиры коробочку с подарком — такие тонкие завязки, похожие на нежную расплавленную и ещё горячую проволоку. Он до сих пор не порвал ни одной ниточки, хоть и носил эту рубашку каждый день. Винегару не очень нравились сюрпризы, даже от Босса — он бы предпочёл, чтобы ему заранее сказали о предстоящем событии, в противном случае мальчик за день искусает все ногти и исцарапает себе все пальцы в ожидании вечера. Он всегда был очень нервным и обеспокоенным парнем, вероятно, из-за сложного детства, но этого он не помнил. Он помнил в принципе очень мало из своей жизни: его зовут Доппио Винегар, он родился... В Сардинии? Или в Неаполе? Наверное, это не важно. Ему шестнадцать... или семнадцать. Доппио приятнее думать, что семнадцать — так он кажется себе старше, ещё ближе к любимому Боссу. Он любит горький шоколад, пасту Болоньезе и лимонную панна-котту. Цель его жизни — заметать следы и служить Дьяволо, ведь ему — только ему, Доппио, — Босс может доверять. Винегар никогда не признавался в этом, но он любил, когда Босс пытался его порадовать — правда, любому другому на месте Доппио показалось бы, что его грязно используют, так как мальчишке иногда приходилось делать не самые невинные вещи под монотонный и усмехающийся голос в трубке, но сам парень был на сто процентов уверен, что таким образом Босс радует не себя, а его — милого Доппио. Он садится перед зеркалом, как было ему приказано ранее, поджав ноги под себя, и смотрит в отражение, нервно нажимая отросшим ногтем на боковую кнопочку своего телефона, постоянно включаю и выключая экран в ожидании звонка. Мальчишке очень сильно захотелось отвернуться, чтобы не смотреть на себя — слишком большие уши, слишком много веснушек, слишком несуразное телосложение — он не любил свою внешность, и почти был уверен в том, что Босс никогда его не видел, по крайней мере, ему хотелось думать, что Босс его не видел, потому что он мог бы считать Доппио красивым. «Туруруруруруру». Винегар вздрогнул, тихо пискнул и едва не выронил телефон из рук, когда услышал звонок. Его сердце забилось слишком быстро, и мальчик нервно глубоко вздохнул — каждый разговор с Боссом был для него, как первый. Иногда он мог даже накричать на Босса, и разговаривал с ним достаточно активно, но этот момент за секунду до снятия трубки всегда был для него очень волнующим. — Алло, — Винегар коротко кашлянул, потому что его голос показался ему слишком тихим, — Доппио слушает! — Мой милый Доппио... — голос Босса прозвучал очень серьёзно, и по спине парня прошлись крупные мурашки, медленно перебежали на приоткрытый живот и растворились на стыке горячей кожи и плотно прилегающей резинки белья. — Зеркало перед тобой? Винегар начал активно и часто кивать головой, после резко покраснел из-за осознания своей же глупости и произнёс короткое «да», услышав в ответ короткий смешок мужчины, звучащий так, будто он видел эту маленькую оплошность своего подчинённого и умилялся его несуразности. — Ты хотел бы увидеть меня сегодня? — он сделал короткую паузу и позвал мальчика по имени, делая акцент на удвоенную «п», — Доппио. — Но это невозможно, Босс... — слова Босса показались парню слишком неправдоподобными, — А, я понял! Вы меня проверяете! Простите, Босс, но я ведь не настолько глупый, чтобы не знать, что никто не долже... — Ты будешь первым, Доппио, — голос Босса прозвучал очень серьёзно, и Винегар изменился в лице, начиная постепенно осознавать, что это не шутка, — Ты увидишь меня через отражение. — Это... какая-то особенность вашего King Crimson? — услышав положительный ответ, парень напрягся и машинально выпрямился в спине, поправляя сбившуюся чёлку и задавая напрашивающийся вопрос. — А вы тоже сможете меня видеть? — Ох, милый Доппио, я всегда вижу тебя, — Дьяволо засмеялся, и мальчик почувствовал резкий стыд за все те вещи, которые он делал, будучи уверенным, что за ним никто не следит. — Закрой глаза и сними свитер. Рубашку оставь. Винегар бы вряд ли расстроился, если бы узнал, что его разум ему практически не принадлежит — в самом деле, он бы даже обрадовался, ведь это значило, что его любимый Босс находится рядом с ним постоянно. Дьяволо, на самом деле, часто творил странные вещи с разумом бедного Доппио, меняя его восприятие реальности, воспоминания и желания. Но любил его Винегар, несомненно, по своей собственной воле своими собственными чувствами. Мальчик закрывает глаза и задирает свитер, на несколько секунд проваливаясь в пустоту — с ним часто такое бывает, но он почему-то никогда не нервничает по этому поводу. Он просто приходит в себя, получает новые указания и следует им. Щёлк. Он открывает глаза. Винегар всё ещё сидит перед зеркалом, у него на коленях всё ещё телефон, и он снова прижимает трубку к уху, тяжело сглатывая и наблюдая за тем, как совершенно чужое отражение повторяет его движения. — Босс, это вы? — отражение повторило движение его губ, и парень снова немного испуганно вздрогнул, потому что это выглядело слишком странно. На него почти в упор смотрел безумно красивый мужчина: он был точно где-то в половину старше Доппио, очень мускулистый, и Винегар довольно улыбнулся, когда понял, что волосы у них почти одного цвета, после чего машинально провёл пальцами по своим прядям, сожалея, что не может потрогать мужчину через зеркало. На самого себя он совсем не хотел сейчас смотреть, и смотрел только перед собой, удивляясь тому, насколько больше Дьяволо идёт эта рубашка. — Я хотел бы быть хотя бы в половину таким же прекрасным, как вы... — Ох, мой милый глупый Доппио, — голос в трубке засмеялся, будто Винегар действительно сказал что-то очень смешное, но отражение осталось неподвижным. — Сейчас ты как никогда близок ко мне, и ты можешь сделать с собой то, что хотел бы... — А вы это почувствуете? — Доппио не удержался и погладил себя по груди, наблюдая за тем, как мужчина повторяет его движения. — Почувствую. Ты гладишь себя по гру... — Я хотел бы вам отсосать, — Винегар покраснел скорее не из-за своих слов, а из-за того, что снова перебил Босса. — Но я не могу. — Боже, милый Доппио, где ты научился так говорить? — Дьяволо снова засмеялся, и мальчику показалось, будто он слышит его смех не из трубки, а вокруг, сразу в обоих ушах, будто мужчина просто стоит за его спиной. — Можешь представить, что мы трогаем себя, сидя друг напротив друга. Делай всё, что хочешь. Это приказ. Доппио коротко кивнул, будучи уверенным в том, что мужчина видит его, и положил телефон на пол рядом с собой, включив громкую связь. Мальчик снова погладил себя по волосам и прижался к своей ладони щекой, на секунду прикрыв глаза, пытаясь представить чужие прикосновения, но быстро открывает их, чтобы снова посмотреть на мужчину. Голос в трубке молчал, и парень немного неуверенно провёл большим пальцем по своим губам. Внимательно наблюдая за отражением, будто спрашивая разрешения, он тяжело вздыхает и проводит по кончику большого пальца своим языком. — Мой Доппио, обхвати их губами, — парень удивился тому, насколько хорошо передавали звук современные телефоны, потому что он едва не застонал от того, как близко и сладко прозвучал голос Дьяволо. — Можешь немного расстегнуть шорты. Винегар послушно провёл по пальцам языком ещё раз и мягко обхватил их губами, пытаясь взять глубже и прикоснуться к ним больше — сам факт того, что Босс чувствует сейчас всё, что делает он со своим телом, уже сводил парня с ума, а происходящее по ту сторону зеркала заставило его тихо заскулить: мужчина повторял его движения и медленно расстегивал молнию на шортах, немного опуская их вниз и прикасаясь пальцами к члену через ткань белья. У него это получалось намного, намного сексуальнее и красивее чем у него, неуклюжего Доппио. — Разве я разрешал тебе трогать себя? — И... — Доппио коротко подавился, кажется, забыв, что у него во рту пальцы, и отстранил их от себя, пару секунд растерянно боясь того, что он действительно что-то сделал не так. — Извините, Босс... — Я шучу, Доппио, — мужчина снова усмехнулся, и парень почувствовал себя ещё более неприятным из-за своей глупости. — Ты выглядишь прекрасно сейчас. Винегар покраснел и коротко улыбнулся — всё-таки ему было приятно получить комплимент от настолько великолепного человека, и это даже придало парню некоторой уверенности,— он поменял своё положение, вытянув ноги вперёд, чтобы совсем снять с себя шорты, и тихо заскулил из-за того, что его ногу свело судорогой. — Простите, Босс, нога... — Да, я чувствую, Доппио. Просто расслабься и продолжай делать то, что делал. Винегар на секунду поморщился от неприятных ощущений, но послушно продолжил раздеваться, буквально каждую секунду заглядывая в зеркало: вот Босс снимает с себя шорты, гладит себя по бедру, забирается пальцами под резинку белья, и Доппио громко несдержанно выдыхает, когда освобождает свой член и проводит по нему пальцами. Больше всего на свете он хотел бы потрогать Босса сейчас, тоже почувствовать его касания, тепло его кожи и запах — он часто представлял их себе, но никогда не мог почувствовать — даже вещи, переданные ему от Босса, пахли альпийской свежестью или жасмином. Он начал гладить себя быстрее, крепче обхватывая член пальцами у основания и мягко поглаживая большим пальцем головку, часто вздрагивая от слишком крупных и почти кусающихся мурашек, сжимая пальцами свободной руки лежащую рядом телефонную трубку. Винегар слышал чужое дыхание, такое глубокое и тяжелое, оно почти осязаемо обжигало парню ухо, и он с тихим стоном наклонил голову немного набок, будто пытаясь почувствовать эти вздохи ещё ближе. Первый стон Дьяволо был таким же громким, как и последний стон Доппио — они кончили одновременно, и парень изо всех сил держался, чтобы не прикрыть глаза, не уснуть, не потеряться — он всё смотрел на чужое отражение в своём зеркале, вплотную прижимаясь к нему лбом и пытаясь изучить каждую клеточку прекрасного тела. — Вы ведь теперь убьёте меня, Босс? — Винегар коротко улыбнулся и коснулся зеркала губами, делая это скорее машинально, чем осознанно. — Никто не оставался в живых после того, как увидел вас. Вы и так позволили мне слишком многое, я даже пользовался вашим Epitaph... — Глупый мальчишка, — Босс фыркнул, как показалось Доппио, слишком раздражённо. — Ты совсем не помнишь свой прошлый день рождения? — Конечно помню. Вы подарили мне эту... одежду....Извините, я не знаю, как оно правильно называется. — Мой милый Доппио, я подарил её тебе пять лет назад, — Винегар услышал улыбку в голосе Босса и тоже мягко улыбнулся, не особо вникая в смысл сказанных ему слов. — На этот раз ты не забудешь этот вечер, я обещаю. — А ваше...лицо? — Винегар грустно заглянул в зелёные глаза отражения, — Вы не оставите мне воспоминания о нём? — Я не хочу убивать тебя, мой Доппио, — Босс произнёс это максимально мягко, и парень наконец-то отстранился от зеркала, — Ложись спать. — Я понимаю. — За это я тебя и люблю. Мальчика не особо волновало то, что Босс может стирать ему память, на самом деле, мальчишка чувствовал себя слишком счастливым, чтобы переживать из-за таких мелочей, как время. Оказывается, они делали подобное уже не в первый раз. Оказывается, он действительно незаменим для Босса. Оказывается, Босс так сильно любит его, что каждый раз стирает воспоминания о своей внешности, чтобы не убивать его — неуклюжего и глупого Доппио. Самого верного и послушного Доппио. — С днём рождения, мой милый Доппио. Винегар закутался в теплый плед на кровати и коснулся телефона кончиком носа, коротко улыбнувшись и закрывая глаза, почти сразу начиная медленно погружаться в сон. Он так сильно любил зимние вечера в Италии — прохладные, но не морозные, щекочущие нежным холодом его не закрытые одеялом ноги через щель в форточке. Цель его жизни — заметать следы и служить Дьяволо. Думать о прошлом и вспоминать что-то ему не нужно, совсем не нужно, даже не хочется, но иногда сонное подсознание всё-таки само подкидывает какие-то нелепые мысли, которые вскоре будут забыты. — С днём рождения, Босс.