сублимация

Если бы мои глаза могли жечь, а ты был бы не собой, а фотографией себя, плоскостным изображением, на котором отражались бы мои взгляды зияющими выжженными точками, местами приложения кончика сигареты к нежной ткани бытия, то твой затылок, в который я с пугающей частотой пялюсь, был бы одной сплошной пустотой с обугленными краешками. Глаза — тоже, хотя я так и не узнала их цвет. Вероятнее всего, я задохнусь, если вдруг придется стоять так близко, чтобы можно было рассмотреть цвет радужки твоих гипотетических глаз. * Если бы я умела рисовать, то раз за разом воспроизводила бы на бумаге: твой взгляд. Боже, если я и влюблена во что-то в тебе сильнее всего, то именно в это. Твои глаза. Я не знаю, какого они цвета — возможно карамельно-карие, как кленовый сироп, возможно каре-зелёные, как неспелые орехи лещины, но это не помешает, будь уверен. Твои руки — ей-богу, я не фетишистка, оно само так вышло. Твои джинсы с подворотами, чёрные брюки в облипку, разноцветные весёленькие носки и чёрно-белая рубашка в клетку, которые так внезапно испарились с приходом зимы. Если бы я умела писать стихи, то делала бы это еженощно, ежелекцийно. Собирала из бусинок слов полотнища средненьких пошленьких стишков, которые бы все, несомненно, — а я верю в свою убогую талантливость — хвалили и называли чем-нибудь пафосным. Я бы тогда не читала чужого — такую же запертую в рифмы сублимацию чувств -, а с завидным упорством царапала бы своё, посвящённое твоим я-не-знаю-какого-цвета глазам. Не была бы вынуждена, зажимая телефон в учебнике анатомии между страницами с сигмовидной и ободочной кишками, имитировать учёбу только для того, чтобы найти то-сука-самое стихотворение, что не хуже Ширмановского «Эти строчки, наверное, последние» резонировало бы с пульсацией тугого комка колючей и слезливо-болезненной влюблённости. Если бы я в одну прекрасную, тёплую осень не влюбилась в тебя, то не было бы всех этих «бы» и сожалений по моим не появившимся навыкам выражения чувств. Ах, если бы. Если бы мои чувства можно было превратить в вино, то меня бы давно заклеймили Иисусом и посадили в клетку на вино-водочном заводе, повесив прямо напротив твою фотографию. Пока в какой-нибудь прекрасный или не очень момент не появилась бы резистентность — хотя это вряд ли. Фотографии с тобой так себе, вживую ты мне нравишься больше — или не кончилась тара. Я уже даже вижу этикетки, от розово-слащавых, цвета новорождённой колбасы, с надписью «Концентрат любви» до пилюлей в тёмной коробочке с инструкцией, испещрённой мелкими буквами «принимать при недостатке любви три раза в день до еды. есть противопоказания, перед приёмом необходима консультация специалиста», где единственной побочкой будет передоз, сука, счастьем и тахикардия.