Will you be mine?

      — Алло? Да, привет, папа, я с трудом дозвонился до тебя, — Чимин улыбается, пусть понимает прекрасно, что этого не увидят. Просто рад, что смог дозвониться и услышать голос родителя. — Как ваши с отцом дела? Прости, что не звонил, сейчас с учёбой страшный завал, но я справляюсь!       Пак старался звонить хотя бы раз в несколько дней, но в этот раз смог позвонить только спустя неделю после последнего звонка, за что страшно корил себя. Но времени, как и сил, совсем не находил на нормальное функционирование, что уж говорить о том, чтобы позвонить родителям. Чимин скучал, страшно скучал, ведь родители были в другом городе, а без их поддержки омега действительно погибал. Помнил, как на первом курсе звонил им и говорил, что отучится этот год и переведётся в другой университет, лишь бы быть поближе к ним. Но тот год пролетел невероятно быстро, и сейчас, обучаясь на втором курсе, подобные мысли перестали посещать голову студента. К тому же, Чимин сам стремился в Сеул на международную журналистику не для того, чтобы перевестись из-за сложностей, которые возникали у каждого.       — Что? Отец получил повышение на работе? Это ведь здорово, поздравь его от меня! — а сам улыбается искренне, замолкая ненадолго, обдумывая одну мысль. Стоит ли говорить? Или… — Хотя, знаешь, я постараюсь приехать на новый год. Да, получится приехать всего на пару дней, зато смогу увидеть вас и обнять.       Не стоит. Не сейчас, когда не всё ясно и понятно. Даже если сердце начинает колотиться сильнее при мысли о нём.       — Да, с Тэ мы продолжаем общаться. У него сейчас тоже полно забот, ведь он с головой в учёбе. Стараюсь не отставать за ним. Ты так говоришь, словно мы могли прекратить наше общение после стольких лет дружбы, — кажется, что этот вопрос был задан для того, чтобы заполнить паузу. Или Чимину просто кажется? — Нет-нет, у меня всё хорошо. Я хорошо питаюсь и… Что ел сегодня?       И поднимается на ноги, подходя к холодильнику, но так и не решаясь его открыть. А какой толк, если там минимум продуктов?       — Утром омлет ел с тушёными овощами, а в обед готовил рис… — ни за что не скажет. Они начнут тревожиться и переживать, предлагать приехать, а это Паку совсем не нужно. Он справится. — Вы же знаете, что я мясо разделывать не умею, а покупать то, что не съестся, нет смысла… Может попробуешь снова меня научить, когда я приеду? Было бы здорово.       Начинает мутить. Понимание этого приходит внезапно, ведь вместе с разговором о еде приходит осознание голода и тошнота. Чёрт, если так продолжится, то…       — У меня ещё есть деньги, не переживайте с отцом, я обязательно напишу, если потребуются, спасибо большое, — попытка сменить тему разговора проваливается с треском, когда папа начинает напоминать про пользу фруктов, которые стоит сейчас есть побольше. «Нужно запасаться витаминами, кушать много овощей и фруктов, чтобы не болеть и не глотать потом таблетки», — говорит старший омега, который не может видеть немного подавленный взгляд своего сына, направленный на полку с лекарствами. Именно на них сейчас у Чимина уходила огромная часть денег. — Хорошо, да, папа… Прости, пожалуйста, мне преподаватель из университета звонит. Наверное, что-то важное. Я очень сильно вас люблю, обязательно позвоню скоро.       И сбрасывает, мысленно прося прощения, что даже не успел дослушать. Солгал. И про преподавателя, и про еду с таблетками, и про своё самочувствие, которое ухудшалось с каждой минутой. Уже скоро Пака рвало водой.

***

      Пак Чимин 17:09 «Прости, пожалуйста, что пишу так поздно, но я не смогу встретиться сегодня. Да, я знаю, что до встречи осталось меньше часа, да и ты явно отменил какие-то важные дела, но… Мне не хорошо, возможно простыл. Ничего серьёзного, правда!»       Чимина бил озноб, заставлявший его сильнее кутаться в одеяло, дыша шумно. Плохо. Голова разрывается на мелкие кусочки и не даёт спать. Снова врёт, что простая простуда, хотя на деле его тело просто не справляется, кричит о сбое и просит о помощи. Но вместо еды или хотя бы горячего супа в себя Пак вливает воду, за весь день с трудом сумев съесть один питательный батончик. Казалось, если он съест больше, то его снова вывернет.       Чон Чонгук 17:10 «Ничего страшного в этом нет, всякое случается. Лучше скажи, как ты? Я могу позвонить. Или у тебя горло болит? Если совсем сложно, то я могу приехать или отвезти тебя в больницу.»       Пак Чимин 17:11 «Не надо. Я просто отлежусь денёк, и станет легче. Прости, что так получается.»       Паку искренне жаль, что он так подводит. Чона, в первую очередь, ведь он точно отказался от какой-нибудь важной встречи или раньше ушёл с работы, а тут…       Чон Чонгук 17:12 «Глупенький, не вини себя, пожалуйста, так ты и мне делаешь больно. Лучше скажи, надо ли тебе что-то домой?»       Пак Чимин 17:14 «А что? Ну… лекарства есть, еда тоже есть, не переживай ты так. Я сейчас выпью обезболивающее и попробую поспать. Прости, что так рано ухожу.»       Снова врёт, лишь бы не беспокоились так сильно, но в ответ получает лишь понимание, просьбу быть осторожным со своим здоровьем и не перетруждаться. Чимин просто не заслуживает Чонгука, такого трепетного и нереального. Может, они смогли познакомиться потому, что в прошлой жизни Пак спас мир? Или же Чон совершил тяжкое преступление, раз теперь ему приходится маяться с Чимином. Под эти странные мысли, которые Чонгук бы точно опроверг, если бы услышал, и засыпает, проглотив обезболивающее, которое, наконец-то, подействовало.       Чон Чонгук 17:13 «Спокойной ночи тебе, малыш. Не мёрзни.»

***

      Первым, что слышит Пак Чимин этим утром, становится мелодия входящего звонка на телефоне. Голова немного побаливает, но общее состояние сложно сравнить с вчерашним, когда хотелось выплюнуть все свои органы. И только спустя полминуты Пак осознаёт, что нужно ответить на звонок, который обрывается, а за ним следует новый.       — Доброе утро, маленький. Я очень надеялся, что не разбудил тебя, но, кажется, именно это я и сделал, — голос чужой такой тёплый, из-за него и у самого Пака в груди тепло становится.       — Нет, ничего страшного, мне всё равно нужно подниматься и… — зевает, после успевая глянуть на время, которое приближалось к обеденному. Чимин давно не спал так много, должно быть тело действительно было настолько измотано, раз Чимин смог проснуться только сейчас.       — Нет, лучше лежи сейчас и медленно просыпайся, раз уж сегодня у тебя законный выходной, — хохочет Чонгук. — Пожалуйста, не пугайся, ладненько…? Я очень надеюсь, что не ошибся квартирой.       — Что ты имеешь в виду под «надеюсь, что не ошибся квартирой»? Ты же не… — сонное сознание с трудом может соображать, потому остаётся надеяться, что сейчас ему всё объяснят.       — Ну… Ты как-то упоминал номера квартир твоих шумных соседей, вот я и подумал, что угадаю… Развеешь мои сомнения? А то выйдет очень неловко, — сам немного тушуется, пусть не теряет положительного настроя, следом получая подтверждение своей догадке. — В таком случае, где-то через полчаса ожидай.       — Что? — Пак даже приподнялся на локтях, снова глянув на время. — Что за загадки?       — Если я скажу, то сюрприз перестанет быть сюрпризом, прости, малыш. Мне надо бежать, люблю, — и звонок сбрасывает, оставляя на душе Чимина растерянность, которая контрастирует с очень странным и неописуемым чувством. Люблю. Брошенное в конце разговора, точно что-то, что само собой разумеющееся, вот только… Кажется, именно это слово заставляет сердце пропустить удар.       — Нечестно… Я хотел бы видеть тебя, когда ты бы впервые сказал это…       И падает обратно на постель, глаза прикрывая. И ведь даже не подозревает о том, что уже совсем скоро позвонят в домофон, представляясь доставкой, заставляя омегу врасплох.       — Хорошего дня вам, — желает курьер приятно, прежде чем оставить Чимина вновь одного, такого растрёпанного и растерянного. В руках с трудом удаётся удержать коробку, завёрнутую в подарочную упаковку, и цветы, которые долгое время просто рассматривает, прежде чем носом в них зарыться, выдыхая довольно от приятного запаха, который заполнил лёгкие.       — Ты… невероятный, Чон Чонгук, — коробку приходится отставить в сторону, чтобы сначала поставить букет цветов в вазу, лишь затем переключившись на коробку, упаковку с которой старается снимать максимально аккуратно, умиляясь с того, что не только её, но и коробку покрывали маленькие сердечки. И просто не может открыть коробку, не позвонив Чонгуку.       — Ты точно хочешь, чтобы я расплавился прямо тут! Зачем? — в голосе непонимание, которое смешивается с удивлением и радостью какой-то детской, пусть и очень неловкой.       — Ты сказал, что заболел, поэтому я просто не смог оставить всё так, как есть. Ты уже открыл сам подарок? — альфа говорит там ласково, с чем просто невозможно спорить или отнекиваться, на что Пак может только тихо вздохнуть, отвечая отрицательно.       — Это… не стоило, правда. Ведь сегодня не праздник, да и вообще…       — Там нет ничего такого, открой и проверь.       И Чимин открывает, даже вздохнул от удивления, чего Чону было уже достаточно, чтобы понять, что подарок понравился. В коробке лежал пушистый белый плед, пара тёплых носочков и свеча, от которой пахло ванилью.       — Я надеюсь, что не прогадал с размером. Ты так часто признавался, что мёрзнешь, а тут ещё и заболел, вот и… Прости, я не смог сдержаться.       — Это… не стоило… — Чимин теряется, чувствует себя так ужасно неловко, получая подарок ни за что. За собственную слабость. — Я не могу его принять, прости…       — Неужели не понравился? Прости, я… — отвечает он спустя пару мгновений, и сам потерявшись и не ожидая такой реакции, которая совсем отличалась от того радостного голоса, каким сначала говорил Пак.       — Нет, я просто не могу. Не знаю. Не заслужил?       — Я просто хочу порадовать тебя, малыш. Мне правда жаль, что я не смог передать его лично, но если дело только в том, что ты думаешь, что «не заслужил», то это глупость, поверь мне, пожалуйста, — и лишь тихо вздыхает, даже виня себя за то, что не может толком переубедить омегу, что Чону ничего не нужно взамен. Видеть, точнее слышать радость человека, который дорог, уже достаточно Чонгуку, чтобы его сердце начало биться в разы сильнее.       Чимин молчит несколько мгновений, чувствуя жгучее чувство в груди. Ведь это совсем не проблема Чонгука, что омега не умеет принимать подарки, да и…       — Прошу, только не переживай, малыш. Если ты так хочешь дать что-то взамен, то… Как ты смотришь на то, чтобы встретиться и поесть блинчики? Я обещаю, что не стану заставлять, просто… У меня довольно неплохо получаются блинчики, я бы очень хотел, чтобы ты их попробовал. Так и мы встретимся, и ты сможешь не чувствовать себя должным мне что-то, хорошо?       И Пак соглашается, совсем немного помедлив, ведь это меньшее, что он может сделать.       — Вот и замечательно. А теперь быстро забирайся обратно в постель и грейся, иначе так совсем не вылечишься! — ругается тот по-доброму, следом смеясь негромко. Да… Пак точно в прошлой жизни спас целый мир.