Beyond the Forest

      Все истории имеют свои начало и конец, и эта не исключение. Многое было утеряно со скрижалей истории, многое затерялось в хаосе и неразберихе Тёмных дней, когда Музыка Айнур едва не перестала звучать в раскидистых могучих водопадах, в быстрых и шумных потоках рек. Многое было забыто, чего забывать не следовало.       Эту историю я слышала не один раз. Она начинала свой путь как невероятное приключение, счастливый случай и великий Дар. Не было ни одной живой души, которая не верила бы или не восхищалась ею, столь стройна, волшебна, а, главное, правдива была эта история. Во всех уголках мироздания она передавалась из уст в уста, из поколения в поколение. Она переписывалась бессчётное количество раз, рассказывалась на всех существующих наречиях, начиная с языка рохиррим и заканчивая древнеэнтским. А за пределами мирских кругов, в глубине вечности, можно было услышать эхо этого рассказа от шептавшихся наперебой звёзд.       Но мир смертен, как и существа, населяющие его; оттого с мерным течением времени, как всегда бывает, история превратилась в легенду, а легенда — в миф. И вот в один переломный момент, в таверне на окраине Шира, в постоялом городке Бри, прекрасная быль превратилась в сказку, в общих чертах рассказанную за пенистой пинтой эля старым хоббитом. Однако нужно отдать ему должное: он искренне верил в то, о чём повествовал, хотя и имел в рассказе пару кощунственных ошибок и недосказанностей в понимании им тех или иных событий истории. Не будем его корить за это — ведь он всего лишь хоббит. Удел смертных — вершить деяния в отведённое им Творцом время, создавать историю сейчас. Жить прошлым и настоящим, не имея представления о далёком будущем, не имея возможности узреть своими глазами плоды собственных трудов во втором, третьем и четвёртом поколении, однако, имея чуть ли не главную решающую роль в истории этого далёкого будущего. Удел же бессмертных — хранить и поддерживать разожжённый в древние времена огонь. Огонь, но не пепел. Наблюдать со стороны и, имея благословенных сил на вмешательство, всё же оставаться в тени. Нахождение в тени не говорит о том, что им нет места в истории, отнюдь, на них возложено тяжёлое бремя — найти в себе силы помнить, помнить вечно то, что было дорого сердцу, что заставило дрогнуть несгибаемую бессмертную душу. То, что по сути своей так же смертно, как этот мир, и лишь с их помощью имеющее возможность звенеть первозданной прелестью, никогда не тускнеть и не исчезать из мира, в котором когда-то существовало. Найти в себе силы славить и любить сквозь года и века, тысячелетия и эпохи.       Повествуя миру правду, показывая, что же произошло много лет назад на самом деле, не могу не признать того, что рассказанная мною история всё же будет наполнена моим личным отношением к ней и причастным к ней персонажам, за что хочу извиниться отдельно. Такова участь сказителей легенд и судеб, странников пыльных страниц и далёких земель, где ещё не звучали принесённые на их устах истории. Эти сказания высечены у них в душе, они занимают центральное место в жизни бессмертных Гомеров и летописцев; нести их с собой всю свою бесконечную жизнь, воспевать и гордиться со слезами на глазах — вот их долг, вот их призвание. Так простите же мне излишнюю подробность и детальность, а также вынесенные лично мораль и наследие.       Мир изменился, и мало осталось тех, кто знает правду. Если они есть, то боятся осуждения, боятся того, что слушатели не поверят им, укажут пальцем и назовут старым сказочником, и поэтому молчат они. Если они есть, то некогда всеобъемлющая любовь их к этой судьбе давно притупилась, померкла, возможно, за их личными страданиями и радостями, и поэтому молчат они. Если они есть, то не знают всей истины, хотя и искренны в своих добрых намерениях во славу полюбившейся истории, или не помнят за прошедшими годами и веками всего того, что бесследно ушло, и поэтому говорят они.       Мир изменился, и мало осталось нас — тех, кто готов прожить эту историю заново, оживить в своих воспоминаниях, потревожить вновь потухшие струны души, тех, кто готов исполнить своё предназначение и отпустить её в мир в новом, правдивом свете, во славу тех двух, чья любовь была сильнее преград и нежнее света вечернего Эарендиля.       Вот и пришло время, и как когда-то был перекован древний судьбоносный меч Элендила для своего потомка, так и история эта вновь засияет. Вновь закружит круговорот миров и судеб, событий и случайностей, и не оставит никого равнодушным. Ведь я была там много лет назад, когда всё произошло; слышала из первых уст, а затем и от других персонажей, имевших место в этой истории, и будьте уверены: мой рассказ будет правдив, как никакой другой. Не услышите вы больше подобного ни в Шире, ни в Итилиэне, ни в каком другом месте нашего мира, ибо не осталось больше существ на свете кроме меня, бывших в те времена в нужное время и в нужном месте, дабы сейчас рассказывать эту быль так честно, без прикрас и лишних слухов.       Так садитесь же поудобнее и внимательно меня слушайте.