Цвета Радуги

      — Ну ты даёшь, подруга! — реакция Забияки меня ничуть не удивила, а вот сказавший точно то же самое Задирака заставил испытать капельку шока.       Хедер со всезнающим лицом кивнула. Лицо Дагура, казалось, выражало ещё большую степень осведомлённости. Иккинг, в свою очередь, тихо выругнулся. Благо, никто — за исключением моей персоны, виновной в происходящем, — не услышал.       Собрать всех друзей оказалось задачкой не из лёгких: в такую глушь под конец лета никому наведываться не хотелось. Однако объяснить собственные мотивы было ещё сложнее. Весело потусоваться всей честной компанией в качестве отговорки ребята не приняли. Они и не предполагали об истинной причине встречи столь разношёрстных личностей, но будто заранее знали, что произошло это не случайно.       Думаю, только Иккинг наивно расценил внезапные сборы как мой мимолётный каприз. Потому рассказу о древнем проклятии с леденящими душу подробностями (всё-таки не каждая человеческая жизнь кончалась счастливо и беззаботно) поразился, словно обилию снега в апреле.       Мне оставалось лишь рассеянно мотнуть головой в знак немого согласия.       — Это та-а-ак круто! — хором протянули близнецы, всем своим видом показывая, в каком восторге находились от новости.       Дагур, лежащий на траве, сощурился, вероятно, из-за слепящего солнца и предался размышлениям, как поступал довольно часто. Хедер с интересом изучала содержимое корзинки, принесённой мною на наш импровизированный пикник. Торстоны поспешили присоединиться к ней.       Внезапно я ощутила руку на своём плече.       — Почему ты не говорила об этом раньше? — Иккинг пустым взором смотрел на свою ладонь.       — Было не то время...       — А теперь оно пришло? — скучающе ответил он, наконец, взглянув в мои глаза. Отчего-то повеяло холодом, хотя термометр с утра показывал плюс двадцать три.       — Давай не будем об этом, — меня не одолевала охота беседовать на тему прошлого, наоборот. Поэтому я сказала: — Ты же знаешь, что я чувствовала до перевода в школу, до знакомства с ребятами.       — Поправка: Ночная Фурия знала. Иккинг же не знает о причинах терзаний любимой девушки.       Зейн под строгие выкрики и предостережения младшей Версерк, кажется, сиганул с разбега в лесное озеро, ибо всплеск воды я отчётливо уловила. Зарина принялась подтрунивать над братцем, вместе с тем успокаивая разбушевавшуюся подругу. Я улыбнулась.       — Расскажу, когда мы будем наедине, — выдохнула. — Я расскажу обо всём, что ты хочешь узнать, — сцепила наши руки в замок. — Взамен прошу отвечать на любые мои вопросы.       — А ты ответишь на мои.       Коротко чмокнув в губы, Иккинг потянул меня за собой.       — Что делаете? — спросил он.       — Не знаю, как некоторые, но лично я стараюсь вести себя по-взрослому! — давно смирившись с безрассудством своего парня, буркнула Хедер.       — Да брось! Повзрослеть успеется, а юность у нас одна, — с видом гениального философа произнёс Зейн, когда вынырнул из-под толщи блестящей воды.       В парня прилетело несколько капель жидкости от рук брюнетки. Я усмехнулась, ведь наблюдать за парочкой — весьма забавное занятие.       — Эй, ребят, угомонитесь! — раздался слегка рассерженный голосок Зарины, привлёкший наше внимание. — Лучше подойдите сюда и посмотрите на это.       Мы послушно сдвинулись в направлении говорившей: Задирака выплыл на сушу, а Дагур даже открыл глаза и встал на ноги.       — Красиво, — впервые за день прошептал Версерк-старший.       Самодельная радуга из лоскутков семи цветов, украшенная лепестками с листиками, покоилась на земле.       Скоро наступит осень, а лето — расцвет наших жизней — вступит в силу, являя миру скрытые краски каждого.