Это нормально.

Время на часах медленно близилось к вечеру, а я все еще не мог подняться с кровати, чтобы сделать хоть что-то. Я шмыгнул носом и глубоко вздохнул. Тишина вокруг звенела в ушах. Я сосредоточился на ней, и она тут же начала раздражать куда больше, чем должна была. — Блять, нет уж, — проворчал я, садясь в кровати. Казалось, моя голова была готова взорваться. Я встал и тут же потерял равновесие, так что качнулся, переместив вес на одну ногу. Потом потянулся и огляделся вокруг: за окном уже почти алел закат. Я вспомнил о том, что еще не курил сегодня, поэтому решил выйти на улицу. Накинув куртку на домашнюю футболку и надев джинсы, я вышел из дома. Легкий ветер взъерошил мои волосы, и я глубоко вдохнул запах раскалившегося за день асфальта. Я медленно направился к соседнему двору, в котором сидел вчера. Слева шумели машины и мигали светофоры, а навстречу шли люди, которые непонятно почему были счастливы. Какая-то парочка обсуждала планы на выходные. Я удивленно хмыкнул их воодушевлению. Вскоре я оказался под знакомым дубом, ветви которого нежно перебирал ветер. Оглядел темно-синюю облупившуюся краску скамейки и, нахмурившись, уселся на нее. Мой взгляд тут же поднялся на балкон третьего этажа. Пусто. Ладно. Я едва пожал плечами, начав мысленно разговаривать сам с собой, и выудил из кармана пачку. Конечно, он, блять, не был на балконе. Еще бы он ждал тебя, дурак. И, вообще, почему я думаю о нем? Я на секунду застыл, зажав в ладони зажигалку, пока обдумывал собственный вопрос. Позволив пламени поджечь сигарету, я снова пожал плечами и тряхнул головой, попытавшись откинуть эти мысли. Это ни к чему не приведет. Мне просто любопытно, не более того. А курил я здесь почти всегда и пришел сегодня только лишь поэтому. Да. Да. Именно так. Я кивнул головой и глубоко затянулся, а дым дополз до легких так, что горло начало немного колоть от его горечи. Я выпустил изо рта тонкую струйку и стал наблюдать за тем, как она поднималась вверх, рассеиваясь над моей головой. Мой взгляд снова скользнул по фасаду дома напротив. Худая фигура, облокотившись, стояла там, где я и собирался ее увидеть. Я снова затянулся и решил, что буду смотреть на землю. Мне не хотелось признавать, что я пришел сюда, только чтобы зачем-то увидеть этого бледного паренька на балконе. Я не знал, зачем хотел этого. Мне просто хотелось посмотреть на него еще немного. Может быть, придумать то, какой он. Наверное, он заразительно смеется. И любит пенку у капучино. И корицу. Он, должно быть, читает. Нет, точно не читает. Скорее, поет так, чтобы никто не слышал. Да, это больше похоже на правду. А еще он одинок: я увидел это в его взгляде вчера. И, кажется, он через многое прошел. Я вздохнул и покачал головой, решив, что пора прекратить догадки, потому что это глупо и бессмысленно. Я так сосредоточился на нем, что забыл о сигарете, которая успела дотлеть до фильтра. Я недовольно цокнул языком и снова потянулся за пачкой, бросив бычок на землю. — Сигареты не найдется? — тихий голос нерешительно раздался откуда-то сбоку, и я застыл, а потом медленно поднял глаза. Это был он. Стоял около меня, скрестив руки на груди и направив взгляд куда-то вдаль. Моя рука, застывшая в кармане, наконец, вытащила желтую картонную пачку и открыла ее, выдвинув две сигареты вперед. У него красивый нос. Господи. Я что, подумал об этом? Я чуть расширил глаза и отвел их в сторону, а потом почувствовал, как одна из сигарет выскальзывает из-под моего пальца. Он сел рядом, и тогда я достал свою и зажал зубами. Вскоре, щелкнув зажигалкой, я выдохнул первую порцию дыма. Тонкие, почти паучьи пальцы, протянулись ко мне в немой просьбе. Я протянул ему зажигалку. Наши пальцы случайно соприкоснулись, и я почувствовал, как по моей руке вверх побежали мурашки. Я решил не обращать на это внимания, даже когда это снова произошло, пока он возвращал мне зажигалку. Мы молча курили, а я снова начал чувствовать себя неуютно. Закончив, я взглянул на него. Он тоже поднял взгляд, так что несколько секунд мы просто пялились друг на друга. — Что? — наконец спросил он, а на его лице появился намек на ухмылку. Я покачал головой и отвел взгляд: — Ничего. Он вздохнул. — Опять плохой день? Я пожал плечами и, не подумав, спросил: — А у тебя? Мне, почему-то, казалось, что буквально любой вопрос может заставить его уйти, прямо как вчера, так что я нервно оглядел его, решив, что стоит извиниться за то, что я только что сказал. Я уже было открыл рот, но он коротко ответил: — Да. — Оу, — выдохнул я, а он, приподняв брови, оглядел меня, и я покачал головой, — У меня, наверное, тоже. Он кивнул и мы продолжили сидеть в тишине. От нечего делать я потянулся за еще одной сигаретой. Так я хотя бы делал вид, что не сижу здесь просто так, ожидая, что он скажет что-нибудь еще. Я снова выдвинул две сигареты и с вопросительным взглядом протянул ему пачку. — Потом, — покачал он головой, а я пожал плечами. Я делал затяжку за затяжкой, изредка взглядывая на него. Ветер усилился, и я поежился от прохлады, а потом заметил, что парень сидит в одной футболке. — Тебе не холодно? — обеспокоенно поинтересовался я. — Нет, я люблю ветер, — едва улыбнулся он, — Застегнись, — бросил он мне, кивнул на мою куртку. Я послушался его, и мы снова замолчали. Это становилось неловким. Теперь я даже начал кусать губы, когда выбросил бычок на землю. Я всегда делал так, когда нервничал. — Не нервничай, — я застыл, почувствовав, как его ладонь похлопала меня по плечу, и удивленно оглядел его, — Что? Я пытаюсь ободрить тебя…. — Кхм, спасибо, — неловко ответил я, — Просто…. — Что? Что не так? — Зачем мы сидим здесь? — наконец спросил я. Он на секунду задумался. — Будешь чай? Неожиданно для самого себя я кивнул. — Тогда пойдем, — парень поднялся с места, — Я, кстати, Джерард. — Фрэнк, — представился я в ответ, — А куда?.. Джерард пожал плечами: — Выпьем чаю у меня. Ты против? Я покачал головой и последовал за ним. Чай? Серьезно? Что я, блять, делаю? Но ведь я уже согласился, так? Мы вошли в квартиру, скрывающуюся за темной деревянной дверью: в коридоре было темно, так что Джерард щелкнул выключателем и прошел вперед. Вскоре он скрылся за углом, и я услышал звук, который, должно быть, издал включившийся чайник. — Проходи! — послышался мне его голос. Я оглянулся на открытую дверь и отбросил мысль о побеге. Невежливо. Поэтому потянул дверь на себя и щелкнул замком, а потом снял ботинки. Кухня оказалась красивой: небольшое окно с несколькими горшками каких-то растений, бирюзовый стол, два стула, холодильник, завешенный магнитами, светлые стены и темный пол. — Тут мило, — выдавил я, засунув руки в задние карманы джинс. Он улыбнулся: — Спасибо. Садись, чего стоишь? Я сел, неловко сложив руки на стол, и продолжил разглядывать все вокруг. Над столом в рамке висела фотография каких-то светло-розовых цветов. Он, должно быть, проследил за моим взглядом, пока ставил на стол кружки. — О, это цветы, которые садила моя бабушка. Я сфотографировал их просто так, а теперь хотел бы увидеть их снова, — его улыбка была грустной, — Но, увы. — Мне жаль, — серьезно сказал я, потому что понимал, что он чувствует. — Все в порядке, Фрэнк, — он развернулся к шкафчику напротив, — Черный или зеленый? — Зеленый, — ответил я, а он потянулся за чаем. Я все еще чувствовал себя странно, потому что, вроде как, хотел просто покурить у дерева, у которого всегда курил, но вот теперь сижу на кухне у парня, который случайно заговорил со мной вчера. Я ведь собирался просто придумать то, каким он мог бы быть, а вот теперь он наливает кипяток в кружку и садится напротив, чтобы внимательно оглядеть меня своими карими глазами. Я глубоко вздохнул, осознав, что происходит что-то странное, а он приподнял брови. — Что? — Я… Ничего…. Он пожал плечами: — Так с каких пор ты мучаешься от навязчивых мыслей? Я поперхнулся воздухом и уставился на него: — Чего? — Мне знакомо, — пожал он плечами, продолжив объяснять, — Я еще вчера увидел, что ты не просто так там сидишь. Ты, очевидно, думаешь о чем-то. И, судя по твоему взгляду, я знаю, о чем ты думаешь. Так о чем? Может быть, я не прав, — он сделал глоток чая. Я помолчал несколько секунд и почувствовал, что мои брови сводятся все ближе и ближе друг к другу, пока я думаю над ответом. Что он хочет услышать? Зачем он хочет знать? Что я могу рассказать ему? О моей постоянной нужде причинять себе боль? О желании заснуть и не проснуться на утро? О том, как я внимательно разглядываю лампы в каждом помещении, из любопытства примеряя, выдержат ли они мой вес? — Ты можешь не-… Я перебил его: — О боли, о смерти, о том, что в этом нет смысла. Нет, он, может и есть, но я не вижу его. Он прищурился, оглядывая меня, пока мои ладони слишком крепко сжали кружку. — Я ничего не хочу, — продолжил я, уставившись в стол, — Мне плевать на все. Я…. — я поднял на него взгляд и осекся, — Прости, я не должен был…. — Нет, нет, — быстро ответил он, — Я так и думал, — теперь хмурился он. — Думал, что я хочу умереть? — тихо спросил я, а на его лице появилось странное выражение. — Так ты хочешь умереть? — переспросил он, ухмыльнувшись, — Открою тебе тайну: все иногда хотят этого. Я непонимающе уставился на него, а он добавил: — Это нормально, Фрэнк. — Но…. — я не понимал, почему он так спокойно говорит об этом. И почему говорит, что это нормально, — Я…. — Так ты хочешь умереть? — снова спросил Джерард, внимательно оглядывая меня. — Ч-что? Почему ты…? — я почувствовал комок в горле, — Ты же…. — Я знаю, что ты чувствуешь, Фрэнк, — выражение его лица смягчилось, — Ты и я, мы оба знаем, каково это. Мы думаем об одном и том же, — его пальцы коснулись моей ладони, — Но мы знаем, — он сжал мою руку, а я не сопротивлялся, — что это глупо, так? — я чувствовал подступающие слезы, так что на мгновение запрокинул голову назад, — Это нормально. Нормально чувствовать себя так. Нормально ненавидеть себя. Нормально думать об этом. Все так делают. Каждое «нормально», срывавшееся с его уст, громким эхом звучало у меня в голове. Мне, наверное, нужно было услышать, что я не один. Не знаю. Но комок в горле становился все более колючим, и я не смог сдержаться, когда он добавил: — Но так будет не всегда. Я почувствовал, как одна слеза скатилась по моей щеке, и поднял взгляд на Джерарда: он улыбался. Я вдруг почувствовал и то, что его большой палец гладит мою ладонь. Какого черта этот парень такой сильный, если вчера он показался мне ужасно слабым и беззащитным? Я думал, что это ему нужна помощь, но теперь он сидит здесь и говорит все эти слова, которые заставляют меня плакать. — Час настал, — торжественно произнес он, — Пойдем на балкон. Ты же одолжишь мне одну из своих этих штук? Я кивнул, шмыгнув носом, и слегка улыбнулся. Теперь, когда на город опустился вечер и под домом на тротуары разливали свой желтый свет фонари, мы с Джерардом, поочередно щелкнув зажигалкой, закурили на его балконе. — Четвертая, Фрэнк, — осуждающе покачал он головой, — Я этого не одобряю. — Но ты и сам…. Он отмахнулся: — Это другое. Я хмыкнул, осознав, что он все-таки наблюдал за мной с балкона и до того, как я увидел его, выдохнул дым через нос: — Ты оправдываешь сам себя. — Ты не лучше: перекидываешь внимание с себя на меня, — ухмыльнулся он, рассмеявшись. Его смех и правда был заразительным, потому что я тоже хихикнул. В моей голове щелкнуло: — Ты любишь, когда корицу добавляют в кофе? Он удивленно оглядел меня, но, затянувшись, ответил: — Да, особенно в сочетании с пенкой у капучино. Ты видел, какие рисунки ею они иногда делают?…. Я широко улыбнулся, начав слушать его рассказ о рисунках на кофе. Я поблагодарю его за чай и пойду домой. Он кивнет мне на прощание, но будет знать, что завтра я снова буду курить под дубом у его дома.