Camisado

— План действий, если наступит зомби-апокалипсис? — скептически переспросил Натаниэль, нахмурившись и сделав очередную затяжку. Сейчас, на данном этапе своей жизни, он не так много курил, но напряженность в его теле и даже в мыслях требовали иного. Да и было пять утра, они сидели на крыше, встречая рассвет, так почему бы и нет? Атмосфера к этому располагала, поэтому он выкуривал уже третью подряд, не замечая, как горло начинает першить. Эндрю, который сидел рядом с ним, просто кивнул. Нейт думал, что тот что-то еще скажет, но блондин продолжал смотреть куда-то вдаль, словно Веснински и вовсе здесь не было. Он не знает, как они пришли к этому разговору. И он даже не может сказать, как они оказались здесь. В какой-то момент он лежал в своей постели, уже не надеясь уснуть, а в другой момент он сидит рядом с Эндрю на крыше. — В моем доме, в Балтиморе, — решил продолжить Натаниэль, едва заметно вздрагивая, когда он подумал о своем доме. До последнего он верил, что ему не хочется туда возвращаться, потому что… будем честны, он никогда особо не любил это место, оно было пропитано болью и чужими криками. Порой и его собственными. А временами и он был тем самым насильником. Но, если смотреть правде в глаза, закрыв себе доступ в дом детства, в эту пыточную, где совершаются самые жестокие преступления, он чувствует… тоску. Невозможность вернуться в Балтимор и даже в Гнездо ощущается как бездомность для него. Наверное, необходимость построить дом вытекает именно отсюда. — Есть подвал, — говорит он. — Его перестроил мой отец под свои нужды лет… тридцать назад, наверное. Несмотря на то, что это самая настоящая пыточная, он у всех на виду. Но мало кто знает, что на нашем заднем дворе есть еще бункер. Если бы начался зомби-апокалипсис, думаю, можно было бы спрятаться там. В этом бункере есть все необходимые условия, чтобы жить там несколько месяцев, главное, вовремя проверить припасы. — Бункер? — переспросил его Эндрю. Натаниэль усмехнулся, довольный тем, что смог привлечь внимание Эндрю. — Его построил еще мой дед, когда он покупал дом и перестраивал его под себя, — сказал Веснински, не переставая улыбаться. — Я думал, что этот бункер чем-то засыпали, когда мой отец делал там ремонт, но несколько лет назад я узнал, что они решили его оставить. — И нахрена твоей семье бункер? — безразлично спросил Эндрю, но Нейт знал, что на самом деле ему интересно. — Как зачем? А зомби-апокалипсис? — ехидно спросил он, в то время как Эндрю его толкнул под ребрами. — Мой дед после второй мировой войны эмигрировал из Польшы, думаю, ему это было необходимо для своего спокойствия. А мой отец… ну, он служил во Вьетнаме, у него свои тараканы в голове. Натаниэль особо не знал всех этих историй, которые случились с его бабушкой и дедушкой Веснински, которых он не знал, так как они умерли еще до его рождения. В особенности он практически ничего не знал про отца. Возможно, если бы его семья была нормальная, Нейт знал бы немного больше о своей родословной, а не просто сухие факты, рассказанные его матерью, когда она соизволила с ним поговорить. — Итак, помимо жуткого подвала дома, у тебя есть еще бункер, — задумчиво произнес Эндрю. — Ага. Что насчет тебя? Через несколько часов начнется утренняя тренировка. Натаниэль ждал этого с содроганием и воодушевлением, потому что он любил играть в экси, это было что-то такое, из-за чего он забывал о своей жизни. Словно в тот момент, когда он берет клюшку, Натаниэль Веснински перестает быть Натаниэлем Веснински. И уж тем более он перестает быть Балтиморским Мясником. Он становится кем-то другим, кем именно, он не знает, да и слава богу. Было одно «но». Огромное такое «но» – игра с Лисами была невыносима. Нейт не понимал, как Кевину удается не терять рассудок и продолжать с ними играть. Но, наверное, Кевин все-таки сошел с ума, потому что пить он стал… что ж, до Лис он вообще никогда не пил. Веснински не понимал, как они должны выиграть с такой командой. А они должны были выиграть, потому что второй шанс убить Рико у Натаниэля вряд ли будет. Его отца будет прикончить проще, чем этого ублюдка, так что он не мог упустить эту возможность, которую Ичиро ему буквально подарил. Хотел бы Натаниэль оставить все, как оно есть. Он бы очень этого хотел, но знал, что дальше будет только хуже. ХХХ Что конкретно он мог сказать про команду? Ну, определенно ничего хорошего. Кевин был неплох, но с его состоянием будет сложно противостоять Рико, тем не менее, Нейт не списывает его со счетов. Девушки в команде определенно хороши, Дэн Уайлдс оправдывает свое звание капитана, Рене для вратаря довольно стабильна, Элисон… ну, она Элисон. Сет и Ники раздражали больше всех. Сет мог бы быть вполне нормальным нападающим, но отказывался сотрудничать с ним или Кевином. По правде говоря, Нейт хотел проломить ему череп, потому что парень слишком много о себе думает, но при этом ничего не делает. Ники же стоило просто заткнуться, потому что от его бесконечного трепа у Натаниэля голова болит. — Как думаешь, ты сможешь уговорить его нормально играть? — поинтересовался у него Кевин во время перерыва. Команда разбрелась по разным углам стадиона, лишь Рене и Эндрю ходили кругами, за чем и наблюдал Веснински, устроившись на скамейке рядом с Дэем. Не надо быть гением, чтобы понять, о чем говорит Кевин. — Не думаю, — пожимает плечами Нейт. — Вы же… — Не смей заканчивать предложение, — выдохнул Веснински вроде и спокойно, но тон был таким холодным, что Кевина всего передернуло. Большой проблемой был, конечно же, Эндрю Миньярд. Ну разумеется. Нейт знал, что тот не заинтересован в игре. Он уже не раз дал понять Веснински, что ненавидит эту игру. И Натаниэлю ничего не оставалось, кроме как принять это, однако если Эндрю не будет играть, то они все будут в заднице и тогда… Вряд ли он что-то может с этим сделать. Другой проблемой было взаимодействие близнецов на поле. На первый взгляд кажется, что это никак не отражается на самой игре, но Нейт уже видел, как эти маленькие детали приносят им вред в будущем. — Когда Эндрю уезжал в Истхейвен, — медленно и достаточно тихо начал Натаниэль. Они говорили на французском, но у двоих все еще оставался этот рефлекс «остаться незамеченным», так что о каких-то вещах продолжали разговаривать с осторожностью. — Он не попрощался с Аароном. Он едва ли взглянул на него. Наверное, вынюхивать дела Эндрю у других было плохой идеей. О, это была очень плохая идея, но он сомневался, что Кевин скажет ему что-то секретное, потому что тот вряд ли знал что-то такое очень ценное. Просто он был в кругу общения Эндрю и мог поделиться тем, что видел сам. Не более. — Они… — осторожно заговорил Кевин, будто раздумывая, кому он обязан больше Эндрю или Натаниэлю. — У них странные отношения. Со стороны может показаться, что они нормально общаются между собой, но на деле они не очень-то и дружны. Аарон человек, который убил за своего брата. Это миф, что родственники готовы за тебя убить, только потому что они твои родственники. Чаще всего, они сами и готовы убить тебя, уж это Натаниэль знает на собственном опыте. И близнецы на деле словно терпеть не могли друг друга, так что их защита друг друга выглядит чем-то странным. Дело в Эндрю? Дело в Аароне? Дело в ком-то еще? — Знаешь ты или нет, но они не росли вместе, — продолжил Кевин. — Они встретились только где-то три, может быть четыре года назад. Думаю, Ники тебе расскажет больше. Или сам Эндрю. Близнецы, которых разлучили в детстве. Звучит как драма или наоборот – комедия к какому-нибудь Голливудскому фильму. Кажется, что-то подобное он видел. Нейт не уверен, ему надо спросить об этом Ичиро, тот лучше разбирается в кинематографе. Тем не менее, к делу это не относится. У него есть близнецы, которые терпеть друг друга не могут. Эндрю, который не собирается играть. Агрессивный парень, который, кажется, мешает всем. Ну и Ники, у которого шило в заднице, жаль только, это шило не работает на благо игры. С остальными… ну, с ними все не так плохо, пусть они и не доверяют Натаниэлю даже свою игру. Это кажется меньшим из зол. — На новый год вы упоминали какую-то девушку Аарона, — вспомнил Веснински. — Я не знаю, насколько это является проблемой, — устало вздохнул Кевин. — Но Аарон прячет ее в каждом углу. От Эндрю. Постоянно говорит, что они не встречаются, но довольно очевидно, что там что-то есть… Дальше Нейт перестал его слушать, потому что пошла любимая пластинка Кевина о том, как вредны в спорте отношения и прочая ерунда. Нейт хотел попросить его наконец позвонить Тее и успокоиться, но решил, что это не его дело. Даже если другая сторона (Тея) отчаянно хочет сделать так, чтобы он играл во всем этом спектакле какую-то роль. Перерыв закончился. Нейт пошел на поле, когда Дэн в очередной раз напомнила о первом матче в этом году на следующей неделе. Нейт не перестает задаваться вопросом, как так вышло, черт возьми, что эта команда прошла на Весенний чемпионат. ХХХ — У тебя на следующей неделе день рождения, — зачем-то напомнил ему Ичиро, похлопав его по плечу. Натаниэль закатил глаза, открывая небольшой ящик своих любимых «инструментов», который всегда лежал у него в багажнике. Он сочувственно посмотрел на девчонку, которую они все-таки поймали спустя столько времени. Сидя с окровавленным лицом и перевязанными руками и ногами, она казалась ему такой маленькой и невинной, такой беспомощной, что ему стало ее немного жаль. Но совсем немного. В конце концов, она потрепала ему нервы этой осенью, и продолжала трепать после той операции, потому что последствия всего этого были немаленькие. Нейт только рад избавиться от нее. — О, спасибо, что напомнил, умник, — фыркнул Натаниэль. Они были в Рок-Хилл, в арендованном доме, где и пряталась эта девушка. Наверное, по заметанию следов и укрытию она могла посоревноваться только с одним человеком – Мэри Веснински, которую вот уже много лет не могли найти лучшие люди Морияма. Но, к счастью или сожалению, в мире пока что есть только одна такая Мэри-невидимка, так что этой девушке не повезло. — Собираешься как-то отпраздновать? — Собираюсь выиграть матч в этот день, — ответил Натаниэль, надевая перчатки, потому что в этот раз им не следовало бы оставлять своих следов. Они все еще были в Южной Каролине, где федералы будут только рады арестовать его. — Убить парочку придурков, потому что это будет пятница. Не знаю, днем сходить на пары? — Ты мог бы приехать в Нью-Йорк, — предложил Ичиро. — Мои будут только рады устроить праздник. Саюки тебе тоже будет только рада, мы втроем могли бы… — Сыграть в бильярд? В покер? — спросил Веснински с саркастичной улыбкой на лице. — Нет уж, я с ней больше играть не буду. Я знаю, что в прошлый она мухлевала и так и не призналась в этом, так что иди к черту. Я вообще не планировал как-то это праздновать, в конце концов, это всего лишь девятнадцать лет. И ты мешаешь мне делать мою работу, так что заткнись. Она оказалась слабее, чем он думал сначала. Ему хватило час или два, несколько вырванных зубов и три ногтя, чтобы сломать ее. Ни к чему столь необычному прибегать не пришлось, так что все прошло быстро. Натаниэль даже как-то успел расстроиться, потому что неделя была так себе. Он надеялся, что сможет расслабиться сегодня, а на деле… Когда Ичиро узнал всю необходимую ему информацию, он уехал. Бесконечные дела большого босса практически окончательно перешли в руки боссу поменьше, которого, если честно, уже нельзя назвать «поменьше». Уже месяц, если не больше, Ичиро сам все контролирует, с отцом больше не советуется. Хотя бы потому, что тот уже и трех разумных слов связать не может. Впрочем, ничего нового в этом не было. Ичиро получал необходимую ему информацию, а потом оставлял Натаниэля доигрывать с его уже изрядно сломанными куклами. Нейт подозревал, что Ичиро просто был не в восторге от пыток и убийств и старался как можно скорее покинуть место преступления. Но это лишь его догадки. Девушка умоляюще смотрела на него, когда дверь за Ичиро захлопнулась. Если бы Нейт не вырвал ей голосовые связки, она бы наверняка сказала «пожалуйста» или «не убивай меня». Может быть, наоборот, она бы попросила убить ее поскорее, чем и собирался заняться Веснински. Ему всегда нравится растягивать удовольствие, он бы и занялся этим, но, по правде сказать, она утомила его. Слишком быстро она сдалась, так что Веснински стремительно потерял к ней интерес. — Знаю-знаю, — устало протянул Веснински, аккуратно закрывая свой чемодан с окровавленными инструментами. Времени все это мыть у него не было, да и надо было поскорее выбираться отсюда. Закончить с девчонкой, позвонить «клининговой компании», которая приведет здесь все в порядок и разберется. Он слышал, как угнанная машина Ичиро отъезжает от дома. Самому Натаниэлю придется пройти довольно далеко, вдоль леса, потому что припарковать машину со своими номерами так близко было опасно. — Я устал от тебя, — признался Натаниэль. — Я сделаю это быстро. Последние полчаса она лежала связанная на полу, потому что слишком много дергалась на стуле, да и умудрилась перепачкать Натаниэлю весь костюм. Он взял нож, один из тех, который всегда носил с собой, чтобы перерезать ей горло. Она помучается совсем недолго, крови будет много – правда, но опять же, нужные люди здесь будут уже с минуты на минуту. Только кое-что пошло не по плану. С тех пор, как Ичиро ушел, он прислушивался к тому, что происходит на улице, просто для подстраховки. Ну, знаете, если бы приехала какая-нибудь машина, он бы не хотел пропустить это. Он ничего не слышал. Тем не менее, кто-то позвонил в дверь. — Ты заказывала пиццу? — поинтересовался он у девушки. — Или ты кого-то ждешь? Он продолжал говорить спокойно, словно его это не волнует. Будто звонил действительно курьер или может быть какая-нибудь соседка. Сказать себе, что все хорошо и не следует паниковать раньше времени – его любимые слова, которые он повторяет себе много лет. В конце концов, он и не из такого выбирался, верно же? Девушку поднять было легко, да и она сама стояла, за что мысленно Нейт ее поблагодарил в эти последние минуты. В ее последние минуты, конечно же. Как бы его не сковывал страх в этот момент, умирать здесь, вместе с ней, он не собирался. В конце концов, в эту пятницу у него первая игра с Лисами. В доме была одна лестница на второй этаж, как раз напротив входа. Он не был дураком, так что перед операцией они с Ичиро изучили план дома, поэтому Нейт хорошо здесь ориентировался. Другое дело, если они окружены, то ему эти знания не понадобятся. Он хотел сказать что-нибудь девушке напоследок, но времени не было. Он быстро перерезал ей горло, оставив умирать на лестнице, а сам стремительно побежал на второй этаж, понимая, что у него есть лишь считанные секунды, пока они не начнут штурмовать дом. В глубине души он знает, что все это бесполезно. Он может попытаться, но дом, вероятнее всего, окружен. Федералы, как и он, знают план дома, если они не тупицы. Наивно полагаться на их оплошности в таких простых вещах. Это конец? Тот самый конец, когда его ловят с поличным? Когда ему приходится звонить в Нью-Йорк и просить Дайске приехать как можно скорее, потому что лучше адвоката он не знает? Это тот момент, когда ему даже адвокат не поможет? Внизу выламывают дверь. Он забегает в первую попавшуюся комнату, не закрывая ее за собой. Кажется, крики «вы окружены» и «это ФБР» доносятся из каждого угла, из каждого укромного места его сознания. Он прячется в ванной, которая есть в спальне. Опять же, не закрывая за собой дверь. И просто ждет. Тяжело дышит, пытается успокоить себя и просто ждет. Он считает шаги поднимающихся по лестнице ног и пытается понять, сколько человек сейчас в доме. Но это и неважно, он и без того знает, что их много. Он думает об Ичиро. Вот сейчас его поймают, и у Морияма больше не будет Балтиморского Мясника. Ему придется оставить Нейтана Веснински, потому что другого такого сейчас не найти, а личный киллер и мучитель в организации нужен всегда. Практически как самый важный сотрудник, без которого деятельность компании пойдет ко дну. Он думает о Лисах, но, по правде говоря, он и не знает, о чем конкретно ему здесь думать. Ну, посадят его далеко и надолго. Даже нет, его казнят, но это значения не имеет. Что дальше? Ничего. Он думает о Рико. И сразу же выкидывает его из головы, потому что начинает злиться от одной только мысли, что он умрет, а Рико Морияма останется как ни в чем не бывало, продолжая портить жизнь Жану, Кевину, всем Лисам и в особенности Эндрю… Он думает об Эндрю. И на этот счет у него мыслей еще меньше, чем когда ему в голову приходят Лисы. Но только это и остается. Это лишь вопрос времени, когда кто-нибудь из федералов дойдет до этой комнаты, с огромной пушкой и выстрелит ему в лицо без сожалений, если он окажет сопротивление. Без сожалений, как и он сам убивал всех своих жертв. Он не жалеет. Ни о чем. Ну, может быть, только о том, что не вырезал из Рико все органы и не отрезал ему язык, но сейчас это мелочи. Если так задуматься, то ему не о чем жалеть, пусть он никогда и не поступал правильно. Убивал он с особой жестокостью, забывая все лица и имена. Вредил людям, о которых он хотя бы немного заботился. Просто потому что это он. Это он. И он есть. И, оборачиваясь назад, он понимает, что ему нечего терять. Натаниэль Абрам Веснински. Балтиморский Мясник. У него есть только эти имена сейчас, когда он не на поле, когда он не играет в экси. Он ничто. Слыша, как кто-то заходит, он на мгновение закрывает глаза. Даже дышать перестает, пытаясь взять себя в руки. И взять нож, единственное оружие, которое у него есть на данный момент. В любом случае, другим он пользоваться не очень то и умеет. Дождавшись идеального момента, Натаниэль Веснински выходит из тени.