Camisado

При пробуждении Натаниэль вздрогнул, потому что не привык просыпаться с кем-то, однако связь родственных душ на то и была связью, чтобы давать хоть какие-то привилегии, а не быть просто названием. Его мозг как-то сразу понял, что бояться ему нечего. Что это именно руки Эндрю, его родственной души, обнимают его со спины. — Доброе утро, — пробормотал он, поворачиваясь в объятиях лицом к Эндрю. Тот, конечно же, уже не спал. Он молча смотрел на Натаниэля с таким видом, будто хотел сбросить того с кровати, но его руки продолжали сжимать его талию довольно крепко. Миньярд ничего не ответил, но и Натаниэль не ожидал. Он просто прислонился лбом к плечу Эндрю, намереваясь немного подремать, потому что, кажется, было еще рано. Да даже если и не рано, он все равно не собирался вставать. В конце концов, это была суббота. Ни учебы, ни тренировок. Работы никакой не запланировано, пусть его и ждали кое-какие отчеты из компании, но они были не первой срочности. Натаниэль уже почти заснул, когда зазвонил телефон. — Какого хрена, — сонно и недовольно пробормотал он, откатываясь назад от Эндрю, чтобы взять мобильник с прикроватной тумбочки. — Это Веснински, чего надо? — Ой, вы только послушайте его, — фыркнул Ичиро. — Нам надо поговорить, у нас… — Нет, у меня выходной, — пробормотал Натаниэль, бросая трубку. Во-первых, Ичиро потом выскажет все, что о нем думает, но это же будет потом, верно? Во-вторых, у него сегодня нет выходного, у него никогда не бывает выходных, но слишком много всякого говна происходит за эти дни, так что о новых проблемах Веснински слышать не хочет. По крайней мере, не прямо сейчас. — Он меня убьет, но это будет потом, — пробубнил Нейт в плечо Эндрю. Обычно он ходил на пробежку, неважно, какие были обстоятельства. Да даже если бы ему сказали, что он срочно должен кого-то убить в пять утра, он сделает это либо перед пробежкой, либо уже после. Может быть, как-нибудь во время пробежки придумает. Но сегодня как-то даже не было сил встать с кровати. — Ты такой нытик, — сказал ему Эндрю, обнимая его за плечи. — Да, есть такое. Они просто продолжали лежать. Натаниэль был рад, что Эндрю позволяет ему такой тесный физический контакт, что случалось не так часто с тех пор, как его сняли с таблеток. Невольно Нейт вспоминает про свою игру с Прустом. Все было под контролем, насколько он мог знать, но ему самому нужно быть наготове. Где-то в глубине души он жалел, что у него не так много времени, чтобы лично играть с доктором в «кошки-мышки». Он может только представлять, какой животный страх испытывает Пруст в эту самую секунду. Как он боится этой неизвестности, как он понимает, что ему осталось-то в принципе не долго, но сколько именно – большая загадка. Он наверняка ждет, когда весь этот ужас закончится. По правде сказать, Веснински и сам этого ждет. Не завершения он хочет. Его душа жаждет яркого финала. — Как ты… — решается зачем-то заговорить Натаниэль, хотя и понимает, что это очень плохая идея. — После всего, как ты можешь терпеть меня? Не так часто он задается этим вопросом, но временами, когда Эндрю позволяет прикоснуться к себе, а у самого Веснински не самое лучшее настроение, он не может отделаться от этой мысли. О том, что Эндрю продолжает быть с ним так, как будто ему это не противно. У него самого столько всего травм, с которыми он едва может справляться. Он держит их под контролем, но, если спровоцировать, эту плотину легко может прорвать. — Сам каждый раз задаюсь этим вопросом, — с издевкой отвечает Миньярд, а Натаниэль даже и не думает принимать это за серьезный ответ. Он молчит, давая понять Эндрю, что действительно хочет знать. Эндрю вздыхает. — Ты знаешь, как работают родственные души, так что не задавай столько глупых вопросов. — Я просто… — но Натаниэль затыкается, потому что Эндрю смотрит на него так пристально, что Веснински даже и не знает, какой здесь будет правильный ответ. Потому что кажется, что верных слов здесь и не будет. Веснински не может избавиться от ощущения, что это давно вышло за рамки «связи». Пусть он никогда и не сможет этого объяснить. «Понимаешь, Нейт, — однажды сказала ему Сара, когда они были уже немного постарше, учились в седьмом классе. Та тогда заявила ему, что влюбилась в их одноклассника с потока. Натаниэль возмутился, потому что не представлял, как тебе может понравиться человек, который не твоя родственная душа. — Мама мне всегда говорила, что сначала идут родственные связи, а потом уже любовь. Но иногда может быть и наоборот, понимаешь? Иногда это хорошо, а иногда губительно, потому что… не всегда хорошо, если ты ставишь «любовь» превыше связи, понимаешь?» Натаниэль нихрена не понял. Ясно было, что речь в каком-то смысле шла о Джоше, который всегда «любил» ее. У Сары теперь навсегда останутся ее собственные травмы, но, в целом, он так и не понял, что она имела в виду. Даже сейчас не понимает, что она тогда хотела этим сказать. Но на данный момент, вспоминая этот разговор, в чем-то он может согласиться с ней. Сначала идет родственная связь, а потом уже любовь. Это кажется неромантичным. Противники родственной связи даже считают, что это может быть даже нездорово. Они говорят, что, если бы в мире не было родственных связей, такие отношения считались бы зависимостью. Натаниэль не эксперт и не фантаст, чтобы тут придумывать, каким был бы их мир, не будь родственных связей. Ему все равно, честно говоря, хотя три года назад шестнадцатилетний Натаниэль сказал бы, что их отсутствие было бы полезным. Ему все равно, но сейчас, в принципе, он может сказать, что ему все это даже нравится. — Я хочу тебя поцеловать, — пробормотал Натаниэль, после некоторых раздумий. — Хорошо, — сказал Эндрю, наклоняясь. Пока Эндрю касался его, пока он целовал его, Натаниэль продолжал думать об этом. По крайней мере, промелькнула в его голове мысль, родственные души никогда не делают друг другу больно. Не намеренно. Потому что родственная связь даже сильнее материнской любви, она на каком-то особом уровне, когда партнер знает, что может причинить боль и доставить дискомфорт. Руки Эндрю опустились на его бока, дергая за край футболку, прикасаясь кожей к коже. — Да или нет? — неожиданно выдыхает Эндрю, резко обрывая поцелуй. — Да, — нетерпеливо прошептал Нейт. Он не осознавал, до какой степени был возбужден, пока Эндрю не толкнул его, чтобы тот лег на спину, и не навис над ним. Эндрю всем телом навалился на него, вдавливая в матрас. Его вставший член терся о бедро Эндрю, и тогда да, он понял, что был по-настоящему возбужден. Для него это было… непривычно. Заводиться вот так с пол-оборота, когда его касался кто-то еще. Но этот кто-то был Эндрю, что говорит уже о многом. — Это все еще «да»? — через мгновение спросил у него Эндрю. — Да. И вместе с этим «да» он приобрел нечто новое. Первый сексуальный опыт. ХХХ Натаниэль не сказал ни слова, когда Эндрю молча ушел в ванную. Он только хотел сказать, пошутить, что ему нужно вернуть Эндрю услугу, как тот вскочил и ушел в ванную. Веснински остался лежать на кровати, натянув боксеры обратно и пялясь в потолок, пытаясь отдышаться. На самом деле, это было даже к лучшему. Если бы Эндрю остался, а Нейт сказал бы такую глупость, это была бы катастрофа. Он знает множество пыток, которые способны доставить человеку невыносимую боль. Но, черт возьми, он даже понятия не имеет, как доставить кому-то удовольствие. Как люди вообще делают другим минет? Учатся на специальных курсах? Снова раздался телефонный звонок. Его телефон за последние тридцать минут трезвонил раз сорок, но Нейт и Эндрю старательно его игнорировали. На этот раз Нейт был даже благодарен, ему нужно было отвлечься от… всех этих мыслей. Даже прокручивать все это в голове было странно. — Это Веснински, — пробормотал он, надеясь, что Ичиро не убьет его. Но тот, конечно же, был ужасно зол. — Да неужели, — выдохнул Морияма. — Веснински, какого хрена? Тебе жить надоело? — Тебе честно ответить? — усмехнулся Нейт. — Веснински, — строго сказал Ичиро. — Извини, — выдохнул Нейт, понимая, что такими темпами они ни к чему не придут. — Просто хотел провести нормальное утро. Я уверен, что ничего страшного за те полчаса не произошло. — У нас проблемы. Натаниэль даже глазом не моргнул. Когда у них действительно были проблемы, Ичиро так с ним не сюсюкался. Если бы были какие-то серьезные и реальные проблемы, в этот номер уже ворвался бы кто-нибудь из организации. Но он что-то не видел целого наряда вооруженных людей здесь, так что все «проблемы» могут подождать. — Что случилось? — расслабленно и спокойно поинтересовался у него Веснински. Он слышал, как в ванной включился душ. Нейт разговаривал с Ичиро, но мысленно он постоянно возвращался к Эндрю, к тому, что происходило на этой кровати несколько минут назад. — Твой отец может выйти по УДО через несколько месяцев, — говорит ему Ичиро. Больше он не чувствовал себя хорошо и расслабленно. Веснински просто… он ничего не отвечает ему в течение некоторого времени. Он продолжает лежать на кровати, смотреть на белоснежный потолок и думать о том, что это какая-то шутка. По крайней мере, да, это не та проблема, ради которой стоит срываться с места, но черт возьми, все довольно серьезно. — Где ты? — только и спрашивает он. — Я только что встретился со Стюартом в отеле, — говорит он. — Давай мы приедем за тобой в общежитие… — Не надо, — обрывает его Нейт, резко вставая с кровати. — Я не у себя, так что приеду к вам сам. — Нейт, ты… — Скоро буду, — говорит он, обрывая звонок. Он так резко подорвался с кровати, что теперь в каком-то измождении садится на нее обратно. Было только утро, но у него уже было такое ощущение, словно этот день такой длинный, что он никогда не закончится. Его отец через несколько месяцев может выйти на свободу, а он так и не придумал никакого плана. Блять, он был уверен, что у него еще много времени на реализацию убийства, так что ему некуда торопиться, но делать что-то сейчас – поздно, он не успеет это организовать. Тюрьма – это тебе не чей-то частный дом, в который можно вломиться в любое время. Да и Нейтан – хитрый ублюдок, он наверняка будет осторожен. Можно еще попробовать подкупить судью, как это было в прошлый раз. Когда судили Нейтана, всем и так было понятно, что он просто перешел дорогу Ичиро Морияма. Если бы не Ичиро, Нейтан смог бы откупиться. Но в тот раз все было продумано, все было заранее куплено, а сейчас что-то явно идет не так. Морияма не был бы так взволнован, если бы все было так просто. Он набрал Кларка. — Это Веснински, — выдохнул он. — Мне нужно, чтобы ты приехал в отель, в котором остановился мой дядя. Я тебе скину адрес. Кое-что случилось. Как раз в этот момент из душа выходил Эндрю. Он был в одном полотенце без нарукавных повязок, что Веснински как-то даже смутился и отвел взгляд. Его глаза упали на брюки, которые валялись возле кровати. Он не любил ходить во вчерашней одежде, но выбора особо не было, так что он начал надевать их. — Что случилось? — спросил у него Эндрю. — Кое-какие мелочи, требующие моего внимания, — пожал плечами он, вставая с кровати. Рубашка была совсем мятая, так что надевать ее не было смысла. Он остался в брюках, белой футболке, с перекинутым через плечо пиджаком и босыми ногами. А на улице, черт возьми, был январь. Хорошо хоть про пальто вчера не забыл, оставил его в машине. Эндрю подошел к нему ближе, когда Нейт уже надел ботинки. — Тогда почему ты выглядишь так, будто сейчас умрешь? — спросил у него Миньярд, вставая впритык к нему. Натаниэль хотел возразить, что с ним все в порядке, но потом его взгляд упал на запястье блондина. Натаниэль Абрам Веснински. Они были родственными душами. Веснински все равно не сможет ему соврать. Вместо ответа он достает из кармана пиджака чековую книжку и ручку. Он пишет в ней имя Эндрю и большую сумму, он не уверен, сколько будет стоить машина, так что рисует больше положенного, чтобы точно хватило. Натаниэль расписывается, вырывает бумажку и передает ее Эндрю. — Купи такую, чтобы команда охренела, — просит его Натаниэль. — Я скоро вернусь. Мне надо встретиться с Ичиро и моим дядей. Когда я вернусь, думает он, но не произносит это вслух. Давай пойдем на крышу, где мы сидим постоянно. Мне всегда мало времени, которого я провожу с тобой, так что давай будем вместе как можно дольше. Да, он ничего из этого не говорит. И никогда не скажет. Он наклоняется, чтобы последний раз поцеловать его. Но ничего не делает, пока не убеждается, что это «да» со стороны Эндрю. Он целует его медленно, со всеми чувствами, что есть у него, и не может избавиться от ощущения печали в его груди. Словно всего этого больше никогда не будет. Натаниэль смотрит в его теплые карие глаза, а затем разворачивается и уходит. ХХХ — Абрам, почему ты выглядишь как дерьмо? — спросил у него дядя, когда племянник через полчаса пришел в его номер. Ичиро, который сидел все это время в кресле, а теперь встал, чтобы поприветствовать его, насмешливо фыркнул. — О боже, он наконец-то выглядит как обычный девятнадцатилетний парень, — говорит Ро, обнимая его за плечи. Он наклоняется ближе к Натаниэлю, чтобы никто в комнате больше не слышал их. — С прошедшим, Нейт. Саюки просила передать свои поздравления. — Спасибо, — ответил он, а потом повернулся обратно к дяде. — Зато ты как всегда выглядишь хорошо. Одолжишь костюм? — Ты знаешь, сколько стоят мои костюмы? — Мы найдем тебе что-нибудь попозже, — нетерпеливо вмешался Ичиро. — Пожалуйста, поешь. Натаниэль не сразу заметил накрытый стол в номере. Он быстро сделал себе кофе, положил на тарелку несколько овощей и фруктов, но больше ничего брать не стал. Он не обратил внимания на осуждающий взгляд Ичиро и любопытный дяди Стюарта, садясь на диван рядом с Кларком. — Какого хрена произошло? — спросил он, отпивая кофе. — Сегодня утром мне позвонил информатор из суда, — начал Ичиро. — Они готовят документы на освобождение Нейтана. Через несколько месяцев он выйдет на свободу. И это точно, потому что у нас нет шанса подкупить судью и прокуроров. — Это все происходит в Нью-Йорке, какого черта, Морияма? — спросил у него Стюарт. Владения Морияма распространялась практически на все в Штатах. Они были широко известны даже за рубежом, особенно хорошо на Востоке и медленными шагами начинают выходить в Европу. Но особенно сильны и влиятельны они были в Нью-Йорке, где и проводили большую часть времени. В Нью-Йорке сложно найти более влиятельных людей, чем Морияма. Но Кенго, который и был главой этих влиятельных людей, сейчас находится в больнице и без пяти минут покойник. У Ичиро пока нет такого влияния, чтобы получать все по щелчку пальцев. Можно сказать, организация практически начинает свой путь сначала. И это нормально, что, когда власть сменяется, другие семьи пытаются свергнуть только что избранного императора. От этого ему легче не становится. — Как думаешь, — начал Натаниэль, обращаясь к Ичиро. — С чем это связано? Кто именно мог их перекупить? Мой отец слишком мелкая сошка, чтобы суд шел против организации. — Это может быть кто угодно, — пожимает плечами Ичиро. — Знаешь, сколько семей хотели бы иметь в своем составе легендарного Балтиморского Мясника? Много, очень много семей. Ичиро прав, в криминальном мире Нейтан Веснински был поистине легендарной фигурой, который блестяще выполнял свою работу, не отступая от принципов. Всем было плевать на самого Натаниэля, потому что пока что он не имел никакой ценности, а вот Нейтан… Веснински повернулся к Кларку. — У нас меняются планы, — сказал он Кларку. — Черт возьми, Абрам, что ты задумал? — спросил у него Стюарт. Натаниэль раздраженно убирает тарелку с едой, к которой так и не прикоснулся. У него и до этого не было аппетита, теперь уж тем более. — Вы и так знаете свои роли, — фыркнул Веснински. — Вы ничего не можете сделать, пока не будет торгового соглашения, так что Морияма и Хэтворды бесполезны. Просто… делайте то, что я вам сказал. Ваши роли от этих корректив не меняются. Кларк, ты свободен. А я еду домой. — Натаниэль… — Держите меня в курсе событий, — бросил он им последний раз, вылетая из комнаты. Он им все равно сейчас не сильно нужен, они должны были обсуждать другие дела. В его голове образовывался новый план. Он ни разу не был идеальным, но можно хотя бы попытаться избавиться от отца и Кавалли. Не факт, что сам он выживет после этого, но другого выбора у него тоже не было. При любом раскладе он может умереть. Веснински садится в свою машину и берет ноутбук с соседнего места. По крайней мере, он решает, что сейчас точно всем этим заниматься не будет, иначе окончательно сойдет с ума. Ему нужен отдых, поэтому он взламывает базу данных полиции Пальметто. ХХХ Следующие несколько дней проходят странно. Он встречается с дядей несколько раз, который пытается поговорить с ним по поводу освобождения Нейтана, но Веснински больше не собирается затрагивать эту тему. Тот тогда переключается на себя любимого, рассказывая, каково это жить на два города, когда ты работаешь в Лондоне постоянно, а твоя женщина – навсегда осела в Манчестере. Натаниэль мысленно сочувствовал ему, вспоминая, как они с Эндрю много месяцев прятались и вообще жили в разных штатах. Правда, дядя Стюарт быстро понял, что Натаниэль не очень заинтересован в личной жизни своего дяди, поэтому переключился на другую болезненную тему. На личную жизнь уже своего племянника. — Кстати, прошло уже три года… — Нет, — оборвал его на полуслове Нейт. — Натаниэль, я твой любимый дядя, — продолжал Стюарт. — Тебе повезло, что дядя Владислав умер еще до моего рождения, так что ты мой единственный дядя, — фыркнул Нейт, вспоминая те немногие обрывки биографии семьи Веснински, которые он знал каким-то чудом. — Он не был бы хорошим дядей, — фыркнул Стюарт. Что ж, с этим утверждением Нейт не стал бы спорить. — В общем, мы все равно об этом поговорим. Я считаю, это важно. Вот когда я встретил свою родственную душу… — Она умерла через несколько месяцев, сочувствую, — сказал ему Натаниэль. Родственная душа дяди Стюарта была из Франции, тоже состояла в преступной группировке, но не такой масштабной, как семья Хэтвордов или Морияма. Девушка была просто мелкой сошкой и умерла на одном из заданий в США, когда полиция штурмом ворвалась в здание, где она находилась. Она, глупышка, проявила сопротивление, из-за чего и была застрелена. А дядя Стюарт остался один. Натаниэль искренне ему сочувствовал, особенно сейчас, когда понимал ценность жизни своей родственной души. Он даже и представить не может, как тяжело было его дяде все эти годы. И как тяжело ему будет всю оставшуюся жизнь. — Извини, — пробормотал он, понимая, что был слишком резок. Стюарт махнул рукой, словно для него это ничего не значило. В конце концов, он понимал, что имеет дело с Натаниэлем, который, чаще всего, сначала говорит, а потом уже думает. — Просто подумай, — продолжил он, как ни в чем не бывало. — Мы сможем защитить тебя и твою родственную душу. Абрам, для нас семья – это не пустой звук. Ты знаешь, мы сможем позаботиться о вас обоих. Натаниэль знал об этом как никто другой. Хэтворды были семьей весьма специфичной, но они действительно ценили друг друга. Он знает об этом, потому что бабушка с дедушкой так и не отвернулись от него, хотя с ним во взрослом возрасте еще не встречались, открыли для него трастовый фонд, пусть этого было и недостаточно, чтобы спасти его, но это уже было больше, чем для него сделал Нейтан за все эти годы. И, самое главное, они были готовы к тому, что Натаниэль войдет в их семью. Они даже надеялись, что однажды он возглавит ее, иначе зачем Стюарт начинает этот разговор каждый чертов раз? — Ты знаешь, что это будет предательством Морияма, — сказал ему Веснински. — И это повлечет за собой последствия. И он просто не видит себя частью Хэтвордов. Стать одним из Хэтвордов – означает оставить себя, Натаниэля Веснински, здесь, в США. Навсегда похоронить Балтиморского Мясника, а это не то, к чему он был готов. Он не мог просто взять и выбросить годы своей жизни, чтобы стать во главе мафии. Не его эта роль. — В любом случае, — говорит дядя Стюарт, сдавшись. — Ты все равно останешься частью нашей семьи, хорошо? Хорошо, только себя он этой частью не чувствовал. — Ты опоздаешь на самолет, — вздохнул Веснински, подзывая официанта. — Давай, я отвезу тебя в аэропорт. ХХХ Через неделю он уже начал успокаиваться. Он привел мысли и чувства в порядок, занимаясь кое-какими делами, которые его успокаивали. Ходил на тренировки и на пары, на некоторое время забывая обо всем на свете. Тем не менее, работа все равно продолжала кипеть. Кларк вернулся на свою учебу в Нью-Йорк, но они продолжали созваниваться практически каждый день. Тем более, он все равно по вызову Натаниэля собирался вернуться в воскресенье. — Как ты себя чувствуешь, Веснински? — спросил у него Ваймак однажды после тренировки, когда они все заходили обратно в здание. Все даже остановились в коридоре, оглядываясь на него. — Я в порядке, — пожал плечами он. И буду еще лучше, подумал он, если мне подвернется кто-нибудь, кого не жалко будет убить. А по мнению Натаниэля, не жалко убить любого среднестатистического американца, но Веснински принципиально не трогал невиновных, если такого можно избежать. Ваймак недоверчиво посмотрел на него. — Может быть, тебе к Бетси сходить? — предложил Ваймак. Натаниэль от такой идеи съежился. Сначала в шестнадцать лет Ичиро пытался затащить его на прием к Кэтрин Морияма, то ли потому что она была лучшей в своем деле, то ли потому что других психологов в их кругу не было. Потом об этом начал говорить Эндрю, а теперь удар пришел откуда его не ждали. — О нет, спасибо, — поморщился он. — Ты бы прислушался к его совету, Нейт, — вмешался Мэтт. — А то ты правда выглядишь не очень. Натаниэль недоверчиво посмотрел на них. Он чувствовал себя прекрасно. Неважно, что его отец выходит из тюрьмы, а итальянская мафия собирается убить его. Он отбросил эти мысли куда подальше, предпочитая сосредоточиться на экси. Хотя бы сейчас, пока все эти проблемы стоят очень далеко. Если верить словам Ичиро, его отец должен выйти из тюрьмы где-то ближе к марту. Он не знает, чего ожидать от Нейтана, но он будет хотя бы готов к его освобождению морально. Возможно, они с Кларком к этому моменту узнают, кто именно заплатил за Нейтана, чтобы его выпустили. О Кавалли он даже думать не хочет, потому что от них можно ожидать чего угодно. По крайней мере, у них есть хоть какой-то план. Натаниэль устало вздохнул. Устало, потому что только что закончилась двухчасовая тренировка, а не по какой-то еще причине. — Мне не нужно ни с кем разговаривать, — фыркнул он. Больше он не стал никого слушать, быстро пробираясь к раздевалке. ХХХ — Да ладно тебе, — бросил ему в понедельник утром Натаниэль, когда они вернулись в комнату общежития. Они должны были поехать в отель, в котором остановился Кларк, но уже не было времени на это. Веснински должен был выходить на тренировку через полчаса, а Кларк улетает в Нью-Йорк только в восемь утра. — Это было не так уж и плохо. Тебя вырвало всего три раза за последний час. — Натаниэль, я больше никогда не смогу есть мясо, — пожаловался ему Кларк. — Нашел кому жаловаться, — закатил глаза Натаниэль. — Это же просто замечательно, тебе следует быть современным человеком, который думает о животных и следит за экологией, так что ты должен сказать мне спасибо. — Боже, ты же не… кого я обманываю, ты же серьезно все это говоришь, — промычал Кларк. Они зашли на кухню, где как раз завтракали Мэтт и Сет. У них была яичница с… беконом, Натаниэль мог заметить, как побледнело его лицо, когда он увидел завтрак. По правде сказать, самому Веснински сделалось нехорошо, хоть он и поборол тошноту от вида мяса еще много лет назад. — Вы выглядите потрепанными, — заметил Бойд, поднося вилку с беконом ко рту и начиная медленно пережевывать ее. — Мне надо в туалет, — с болезненным стоном промычал Кларк и двинулся в сторону ванной комнаты. Веснински лишь сочувственно посмотрел в ту сторону, куда он ушел, а потом хмыкнул и сел с парнями за стол, наливая себе кофе. Ему было, безусловно, очень жалко Кларка, но тот должен был привыкнуть к такому. В конце концов, он уже не маленький мальчик, чтобы бояться вида крови. Правда, сегодня было похуже, чем просто кровопускание, но это не имело значения. Если он собирался работать на Веснински, ему нужно быть готовым к любому зрелищу. — Так где вы были всю ночь? — спросил у него Мэтт. — Работали, очевидно, — пожал плечами Натаниэль. — Почему вы двое, как педики, постоянно тусуетесь вместе? — неожиданно спросил у него Сет, что немного даже застало врасплох Веснински. Обычно Сет вообще с ним не разговаривает. Лисы до конца не понимают, чем именно занимается их товарищ по команде, но они знали, что это что-то незаконное. И Сет знает, что это нечто опасное. Он никогда не спрашивал, но Нейт знает, что тот видел, как Веснински после какого-нибудь очень грязного задания прокрадывался в ванную. И Гордон никогда не вякает в его сторону. Именно поэтому Нейт так удивлен. — В смысле вы… — как будто пытался исправиться Сет, когда Мэтт толкнул его. И это удивило Натаниэля еще больше. — Этот парень чуть ли не каждую неделю приезжает из Нью-Йорка, чтобы вы ускользнули на ночь «работать». Натаниэль, конечно, не самый сообразительный человек на земле. Но ему показалось, что Сет не хотел как-то задеть его или оскорбить, ему было просто… любопытно. Веснински поморщился, глядя в сторону двери, где скрылся Кларк. — Ты типа спрашиваешь, встречаемся ли мы? — недоверчиво спросил Веснински, потому что не уверен, правильно ли он понял. — Встречаетесь… трахаетесь, неважно, — выпалил Сет. Натаниэль подумал о Кларке. Он попытался, всего на секунду он попытался подумать о нем в каком-нибудь другом смысле. Как… потенциального парня? Веснински хотел понять, был ли Кларк симпатичным. Ну, он был высоким и очень статным, наверное, он был красивым. Натаниэля очень привлекало его умение взломать все, что только можно было, это считается? Но потом он вспомнил, как того начало выворачивать в который раз за ночь, когда он увидел кишки. Нет. Определенно нет. — Мне не нравятся люди с таким слабым желудком, — в замешательстве пробормотал Нейт, как будто сделал для себя открытие. Да, тема отношений до сих пор смущала его. — И как можно столько плакать при виде крови? Кажется, у его соседей пропал дар речи, потому что они молчали. — Я не хочу знать, — в шоке пробормотал Гордон, отворачиваясь. — Ты сам спросил, — пожал плечами Веснински. — Натаниэль, ты бы съел чего-нибудь, — предложил ему Мэтт. — Нет, спасибо, — отмахнулся Веснински, все еще чувствуя тошноту. В этот момент вышел Кларк, выглядя еще более бледным, чем до этого. Натаниэль усадил его на диван в гостиной, а сам ушел приводить себя в порядок на тренировку. Сегодня он даже не стал заморачиваться с выбором костюма, а просто надел черный свитер, который был на самом деле одеждой Эндрю, и простые светлые джинсы. Ему было непривычно выходить куда-то в такой повседневной одежде, но у него не осталось подходящего костюма. По дороге в общежитие Кларк пообещал, что до завтра закажет ему что-нибудь новое. Кларк, несмотря на свою бледность, все равно выглядел лучше. Натаниэль вообще за него особо не переживал, понимая, что это пройдет. Еще пара таких вылазок, и он сможет уже не выворачивать из себя все содержимое каждые десять минут. Они все вчетвером спустились вниз, где уже были девочки и кузены с Кевином. Почему-то они оживленно обсуждали что-то, а это было нехарактерно для пяти утра, когда никто толком и жить не хочет. А потом он увидел новую машину Эндрю. Веснински не мог не улыбнуться. — Признавайся, Миньярд, у кого ты ее угнал, — требовала от него Дэн. Даже Кларк при виде новой машины оживился, начиная ходить вокруг нее, смотря на нее оценивающим взглядом. — Это Мазерати, — заметил Кларк, когда осмотрел ее. — Вау, вот бы это еще о чем-то мне говорило, — фыркнул Веснински. — Ты же знаешь, я ни черта в этом не понимаю. — Это очень хорошая машина, — пожал плечами Кларк. — Молодец, у твоего парня определенно есть вкус. — Он не мой парень, — запротестовал Веснински, но не так яростно и агрессивно, как должен быть. Это было скорее так лениво, словно он даже готов был согласиться с этим. — И с чего ты взял, что этот праздник за мой счет? — Ты же не… о нет, ты как всегда серьезно, — потер переносицу Кларк, тяжело вздыхая. — Миньярд, — продолжала Дэн. — если сюда заявится полиция… — Успокойся, кэп, — скучающе ответил Эндрю. — Мы разберемся с этим, — закончил за нее Веснински, улыбаясь любимой улыбкой своего отца, потому что да, пару часов назад он убил кого-то, и теперь у него было очень хорошее настроение. — В конце концов, мы с Кларком знаем, где спрятать тело. — Не впутывай меня в это дерьмо, — попросил его Кларк. — Господи, Веснински, ты не можешь говорить такие вещи, — возмущенно вздохнула Дэн. — Мы так и будем здесь стоять? — вмешался Кевин. — Я хочу послушать, как она заводится, — восторженно сказал Мэтт. Это был какой-то хаос, в котором Веснински больше не собирался участвовать. Он быстро попрощался с Кларком, а потом пошел к новой машине Эндрю. Если они не собирались уезжать прямо сейчас, то он хотя бы переждет эту бурю внутри машины. Эндрю сел за водительское сиденью через секунду после Веснински. — Это мой свитер, — заметил Миньярд. Отвечать было поздно, потому что в машину уже садились остальные. Казалось, они ничего не заметили, но Кевин нахмурился, переводя взгляд с Эндрю на Нейта и обратно, но никто не обратил на это внимания. — Я даже не заметил разницы, — невинно сказал Нейт. — Серьезно, Эндрю, может ты расскажешь… — начал Ники с заднего сиденья, однако был прерван радио, которое резко включил Эндрю. Как и бывает в любое нормальное утро, ехали до стадиона они в полнейшей тишине. ХХХ Когда они вернулись со своих занятий, случилось несколько вещей. Во-первых, известие о том, что Кенго в больнице. Это никак не удивило Натаниэля, потому что он знает больше, но это было шагом вперед. Теперь все семьи точно были уверены, что империя Морияма переживает смену власти. Натаниэлю придется быть готовым к этому. И второе, не такое значимое, но не менее важное для Натаниэля – Кейтлин перестала разговаривать с Аароном. Конечно, он не знает, кто ее надоумил до такого, но факт остается фактом. Никто еще об этом не знает, да и вряд ли узнает, потому что Аарон не такой открытый человек, он просто будет раздражен больше, чем обычно. Просто Кейтлин отправила ему смс с подтверждением. Теперь им осталось дождаться, когда лопнет терпение Аарона. Слава богу, все это дерьмо происходило на той неделе, когда у них не было игр. — Кенго в больнице, — сообщил ему Кевин, когда Натаниэль зашел к ним в комнату, чтобы вытащить Эндрю на крышу. Ну и оценить реакцию Аарона. Он походил на брата гораздо больше, чем мог себе представить, потому что, когда надо было – его лицо было нечитаемым. Эндрю хотя бы был родственной душой Веснински, так что там таких проблем не было, он мог хотя бы угадать его эмоции. У Аарона же была тишина. — Ага, — отстраненно пробормотал Нейт. — Нейт, ты… — Сейчас это не играет никакой роли, Кевин, — сказал ему Нейт. — Он уже давно в больнице. Просто когда-то это должно было просочиться в массы. — Рико… Сходит с ума, да. Но о Рико он думал в самую последнюю очередь. Дни Рико были сочтены, Веснински ни на секунду не сомневался в своей победе. Однако это не то, что будет вас волновать, когда каждая преступная семья Нью-Йорка почувствует, что освободилась некая ниша. Они не захотят упускать такую возможность. — Сходит с ума, да, — закатил глаза Натаниэль. — Потом, Кевин. Он улыбнулся, когда в коридоре появился Эндрю. Натаниэль не сразу обратил внимание на небольшую пластмассовую коробку в его руках, тем не менее, спросить он не успел, потому что Миньярд вытолкнул его из комнаты. — Что, по-твоему, ты делаешь? — спросил у него Эндрю, когда они уже сидели на крыше, наблюдая за уходящем днем. — В плане? — непонимающе поинтересовался Веснински. Но Эндрю не стал отвечать сразу. Он взял в руки тот небольшой контейнер, который притащил с собой. Миньярд открыл крышку, и это оказались… просто порезанные фрукты. — Ешь, — сказал Эндрю, всунув контейнер ему в руки. — Аарон. Какого черта ты сделал? Натаниэль не мог понять, голоден он или нет. Тем не менее, он взял маленькую дольку яблока и запихнул себе в рот, медленно пережевывая. Только сейчас, когда небольшой кусочек пищи попал в его организм, Веснински начал понимать, насколько сильно ему хочется есть. Дальше он взял кусочек банана. — Я думаю, это хорошая идея, — пожал плечами Нейт. — Ваше отношение друг к другу тормозит всю команду. Его подружка устала от такого отношения. А Добсон способна помочь. — Ты вмешиваешься не в свое дело, — проговорил Эндрю. Натаниэль приподнял контейнер с фруктами. — Ты тоже, — усмехнулся он. Так они и продолжали сидеть в тишине, пока Эндрю курил, а Нейт доедал. Примерно через десять минут контейнер опустел, а Миньярд вытащил вторую сигарету, которую Натаниэль у него отобрал. — Ты вредитель, — сказал Эндрю, когда Веснински после кражи никотина придвинулся к нему ближе, а тот обнял его за талию. — Возможно, — пробормотал Веснински, прикрывая глаза и затягиваясь сигаретой. — Тебе не кажется, что остальные ведут себя странно в последнее время? Сегодня утром Сет такие странные вопросы мне задавал… ХХХ То самое воскресенье, когда Натаниэль заставил пройти Кларка через худшее. В этот раз Натаниэль действовал быстро. Когда импровизируешь, когда берешь людей с улицы – всегда работа выходит небрежно не потому, что ты заигрываешься, а потому что обстоятельства такие. Да и он вроде сказал себе, что не станет никого убивать в Пальметто, но слишком был велик соблазн, чтобы этого не сделать. Работы в ближайшие дни не планировалось, а удовлетворить собственных демонов нужно было. Да и еще был Кларк. — Пожалуйста, — затягиваясь сигаретой, пробормотал Натаниэль, переводя взгляд с тела на своего «напарника». — Не отводи взгляда. Если станет плохо, я специально поставил для тебя ведро. У нас скоро будет важное задание, для которого ты мне понадобишься, но все пойдет к черту, если при виде крови каждый раз ты будешь плакать. Кларк взглянул на огромного мужчину, которого вырубил Натаниэль. Он просто ударил его по голове железной битой, которая всегда лежала в его машине, а потом еле как затащил его в багажник. Благо он был не таким глупым, заранее продумал, где лучше его вырубить, потому что кинуть тело в машину оказалось не самым простым занятием. Кларк мысленно задавался вопросом, почему Нейт не вызвал кого-нибудь из своих людей, но спрашивать не стал, тот и так был в плохом настроении. — Кто он? — решил спросить Кларк. Нейт пожал плечами. — Это имеет значения? — Я просто хочу знать, что не помогаю в убийстве невиновного человека, — пробормотал парень. Натаниэль раздраженно фыркнул. — Он грабил старушек, — сказал Веснински. — Чего? — Если ты думаешь, что я пошутил, то нет, я абсолютно серьезен, — закатил глаза Веснински, доставая папку с полицейскими отчетами Пальметто, которую он взломал несколько дней назад то ли от скуки, то ли от нервного срыва. — Кто-то грабил старух, иногда убивал их, если те были слишком бойкие. Полиция ничего не могла сделать, потому что недостаточно улик и прочее дерьмо. Не представляешь, сколько наркоманов готовы рассказать тебе о происходящем на улице, когда обещаешь дать им дозу. — И ты действительно всем этим занимался, — с недоверием произнес Кларк, потому что, если говорить честно, Натаниэль не тот человек, кто будет заниматься такой грязной работой. Его грязная работа – это убийства очень изощренным способом, а не разговоры с кучкой наркоманов и выяснения, кто же убил местных пенсионерок. Натаниэлю нравились только убийства, а такое он обычно поручал наемникам. Тем более, такие люди казались не его ранга. Кларк был уверен, что Веснински занимается только должниками Морияма, кем-нибудь, кто перешел дорогу организации или крупными чиновниками, которые не знали своего места. — Мне нужно было отвлечься, — пожимает плечами Веснински. — И кого-то убить. А еще тебя научить не блевать каждый раз, когда ты видишь кишки. Я серьезно, Кларк, это очень для меня важно. Я бы мог позвать кого-нибудь другого, но я и так доверил уже большую часть работы наемникам из организации. Кларк обреченно вздохнул, чувствуя, как тошнота подкатывает к горлу. — Хорошо, — ответил он. В любом случае, выбора у него не было. — Что мне делать? Вот тут-то он и обратил внимание на медицинские приборы, что было редкостью в арсенале пыточной Натаниэля, он обычно пользовался… другими вещами. Любопытно было то, что здесь еще был огромный прибор, который показывал сердечный ритм пациента. — Мы будем экспериментировать, — противно улыбнулся Нейт, протягивая ему что-то мягкое и резиновое, больше похожее на спущенный мяч, от которого шел толстый провод. — Тебе просто надо будет поддерживать его жизнедеятельность, пока я удаляю органы. И следить за тем, чтобы он не отключился от шока раньше времени. И не умер, а то будет совсем печально. Здесь уже Кларк совсем ничего не понимал. — Что… зачем? — Ну, это же эксперимент, — в очередной раз закатил глаза Натаниэль, беря нашатырь, чтобы разбудить их жертву. — Есть несколько человек, на которых я бы хотел использовать этот… метод. Я не могу убить их вот так по неосторожности, так что мне надо попробовать на ком-то сначала. Каждый раз Кларку кажется, что он начинает к этому привыкать. Но нет, у него есть ощущение, словно он никогда не сможет смириться с такой жизнью. Вот он думает, что Натаниэль не такой уж и плохой, ему мог бы достаться кто-нибудь похуже, но потом он выдает нечто подобное, и… Это просто сводит его с ума. Тем не менее, Кларк думает, что теперь ему будет сложно расстаться с Натаниэлем Веснински. Он бы хотел избежать встречи с ним, он бы хотел, чтобы его родители оказались умнее и не продавали бы его сомнительным людям, чтобы получить их благословение, но он понимает, что из всех возможных сценариев, работа на младшего Веснински – не самый плохой вариант. В конце концов, он даже привязался к нему. Он стал для Кларка таким своеобразным лучшим другом, нежели его начальником. И это было плохо, потому что такие отношения в криминальном мире обычно ничем хорошим не заканчиваются. Кларк не хочет думать о том дне, когда раздастся очередной звонок, а там не будет этого раздраженного «это Веснински». — Доброе утро, спящая красавица, — очень омерзительно улыбнулся Натаниэль, отчего у Кларка пошли мурашки по коже от этого жуткого момента. — Надеюсь, сон был хорошим и сладким, потому что в ближайшее время будем только бодрствовать. — Какого хрена? — закричал мужик, пытаясь выбраться, но его руки и ноги были очень крепко привязаны к кушетке. — Освободите меня, вы, ебаные… — Какие замечательные последние слова, — хохотнул Натаниэль, заклеивая ему рот скотчем. — Я обожаю запоминать их последние слова. — Ты это не серьезно, Натаниэль, — вздохнул Кларк. — Конечно нет, я никого из них даже на лицо запомнить не могу, — фыркнул он, расстегивая рубашку мужчины. — Ну, иногда я запоминаю какие-нибудь забавные фразочки. Могу даже составить сборник цитат, если тебе будет интересно почитать. — О боже. — Да, — довольно усмехнулся Веснински, надевая медицинские перчатки и беря в руки скальпель. — В детстве с одним папиным знакомым мне нравилось играть в доктора, именно он научил меня анатомии… Кларк чувствовал, что эта ночь будет долгой.