Camisado

— Порез был неглубокий, — слушал Натаниэль голос медсестры, но у него было такое ощущение, будто она говорила где-то там, очень далеко. Он был под сильными обезболивающими, так что смысл всех слов доходил до него не сразу. Ощущалось отвратительнее, чем если бы он постоянно чувствовал эту удушающую во всех смыслах боль. — Скорая приехала вовремя, так что никаких осложнений с шеей не будет, все заживет за несколько недель. Вот ваш глаз… Он поднял глаза (глаз, ему теперь постоянно придется вспоминать об этом даже мысленно) на смущенную медсестру, которая не могла подобрать слова. Видимо, не каждый день у нее есть пациенты, которые при таких… непростых обстоятельствах потеряли глаз. Что ж, подумал Натаниэль, по крайней мере, это была не рука и не нога, уже и на том спасибо. Без второго глаза будет тяжело жить, но могло быть не хуже. Могло быть и хуже. Кажется, теперь он будет до конца своих дней повторять это. — Да, какая жалость, — удрученно пробормотал Нейт. Он проснулся всего несколько минут назад в какой-то незнакомой комнате и совершенно один. Конечно, у него случилась небольшая истерика, потому что ко всему прочему он был прикован наручниками к кровати. Но это не выглядело как что-то ужасное, обычная такая больничная палата. Когда вошла на вид добродушная медсестра, ему стало легче. А потом ему еще вкололи лошадиную дозу наркотиков и стало вообще по барабану, что происходит. — Я скажу агентам ФБР, что они могут прийти, — улыбнулась она, выходя из палаты. Федералы не заставили себя ждать. Браунинг и агент Таунс, с которым Нейт тоже был знаком из-за его связи с Нейтаном, вошли буквально минуты через две, как его оставили в палате одного. — Натаниэль, — кивнул ему Браунинг. — Привет, ребята, — усмехнулся Нейт, отсалютовав им, как это обычно делал Эндрю. Тут он вспомнил про Эндрю и подумал, как же он скучает по нему. Ему была непривычна такая мысль, потому что он не привык быть таким откровенным даже в собственных мыслях. Это все гребаные обезболивающие. — Может быть, снимите с меня это дерьмо? — Мы, конечно, все уладим, Веснински, — вздохнул Браунинг, сев на стул рядом с кроватью. Веснински даже закатил глаза на то, что он перешел сразу к делу. — Ты не подумай, для нас будет только хорошо, если ты не сядешь. Агент ФБР, который подставил девятнадцатилетнего парня в многочисленных тяжких преступлениях, а потом убил отца у него на глазах? Вау, что за фантастическая история. — Какая прекрасная сказка, — глупо усмехнулся Нейт. — Разве это как-то не очерняет деятельность ФБР? — Это уже наши проблемы, Веснински, — недовольно сказал Таунс. — Но ты должен понимать, что это будет серьезное дело. Оно может затянуться на годы, потому что в этом замешан агент ФБР. В любом случае, разве у него был другой выбор? Либо долгое и дорогое судебное разбирательство, либо другое долгое и дорогое судебное разбирательство, только в конце его ждет смертная казнь или несколько пожизненных. — Сколько это будет стоить? Понятное дело, что это не будет бесплатно. Браунинг может и получит повышение за такое расследование, но и Веснински придется на это прилично потратиться. Потом Нейт вспоминает, что он теперь неприлично богат и может распоряжаться этими деньгами так, как ему захочется. — Мы позже это обсудим, — сказал Браунинг. — Врачи сказали, что ты можешь выписываться, если будешь соблюдать режим. Мы должны отвезти тебя на допрос. — Мне нужен мой помощник, — ответил Веснински. На самом деле, ему не нужен был Кларк, однако Нейт хотел бы его видеть. Он, конечно, доверял Браунингу, но на все сто процентов он мог положиться только на Кларка. Тот наверняка знал больше, чем федералы, у него не было такой скрытности как у Стюарта, например. Неизвестность угнетала Нейта даже в таком состоянии, когда, казалось, тебе вообще должно быть наплевать на все вокруг. Многолетнюю паранойю (хоть Веснински до сих пор ее отрицал) не победят даже сильнодействующее обезболивающие. — Если ты про Квентина Андерсона, то он в Балтиморе, — сказал Браунинг, а Нейт даже заметно приободрился. — Более того, он зачем-то притащил сюда всю твою команду, так что… — Команда здесь? — нетерпеливо прервал его Веснински. От этой новости он даже почувствовал какой-то прилив сил. Они здесь были не к месту, конечно, но можно было догадаться, что они будут с Кларком. — О, мне надо их увидеть. Сейчас. — Веснински, мы, конечно, добрые, — откашлянулся Таунс, не застигнутый врасплох такой наглостью, в конце концов, он столько лет работал с семьей Веснински, но и не желая мириться с таким отношением. Особенно сейчас, когда благополучие младшего висело на волоске, а он позволял себе так дерзить. — Но разве ты не понимаешь, что ты все еще арестован? — Да ладно тебе, я накачан наркотиками, — фыркнул Веснински, действительно до конца ничего не понимая. Справедливости ради, он пришел в сознание минут десять назад. — В таком состоянии я бесполезен. Хоть он и старался мыслить ясно, но по нему просто было видно, что он не в себе. Давать какие-то показания в таком виде было просто безрассудно. Нейт не думает о том, что еще минуту назад он был готов ответить на все их вопросы, пока не узнал про команду. Дело, конечно же, не в них. — Давайте, — продолжал настаивать он, дергая свою руку, на которой были наручники. При желании можно было бы самостоятельно избавиться от них, но Нейт хотел сделать все «по-доброму». — Я хочу поговорить со своей командой. Просто назови цену этого разговора. — Это будет стоить дорого, Веснински. — О, я даже не сомневался, — усмехнулся Нейт, ни капли не удивленный таким исходом событий. — Черт, мне нужна моя чековая книжка. Вы забрали мой пиджак из подвала? — Натаниэль, — предупреждающе начал Браунинг. Они разговаривали всего двадцать минут, однако агент уже от него устал. Во всяком случае, думает Нейт, они должны были уже привыкнуть к нему. — Мне нужен новый костюм! — неожиданно выпалил Веснински. — Я не могу прийти к ним в чем попало. — Натаниэль! ХХХ Нейт сидел в машине в своем новом костюме. Особо времени выбирать не было, потому что Таунс дал ему пятнадцать минут, так что он в ближайшем торговом центре забежал в самый дорогой, на первый взгляд, магазин и попросил принести ему классический серый костюм. Это было забавное зрелище, потому что выглядел он как бродяга, однако он сразу же достал свой кошелек, который ему отдал Браунинг. Кошелек стоило больше, чем весь этот магазин, так что вопросы или сомнения у работников бутика отпали сразу же. Когда он зашел в примерочную с этим костюмом, то впервые посмотрел на себя в зеркало. Как он выглядел – понять было трудно, потому что половина лица все равно забинтована и переклеена пластырями. Однако казалось, что в его внешности поменялось многое. Не в физическом смысле, он и так помнит, что с ним происходило. Он не может сказать, что конкретно изменилось, но Нейт не мог избавиться от ощущения, будто перед ним стоит какой-то незнакомец. С другой стороны, он действительно был теперь другим человеком. Если не считать того, что его банковский счет стал теперь в несколько раз больше, что вся ответственность за компанию теперь перешла в его руки, было множество и других факторов. Ты не останешься таким же, если переживешь весь тот пиздец, что произошел с ним в подвале вчера ночью. А ведь это было всего несколько часов назад. Но кажется, словно с той ночи прошло уже много месяцев. Дрожащей рукой он тянется в повязке на своем глазу, но останавливается. Ему хочется убедиться, что там ничего нет, однако понимает, что морально не готов к этому. Да и консультанты магазина вряд ли будут готовы к молодому человеку, у которого в примерочной началась паническая атака и разошлись швы на шее. Нейт практически не взглянул на свое отражение, надевая костюм. Он только по ощущениям понял, что сидит он неплохо по его фигуре, а потом двинулся в сторону кассы, где его уже ждал Браунинг. — Ты долго, — пожаловался агент. Веснински, пытаясь прийти в себя, лишь усмехается. Браунинг не может не заметить, что выглядел тот весь нервно и даже дергано. — Красота занимает много времени, — говорит он. По дороге к команде Браунинг пытается накормить его гамбургерами, которые купил Таунс, пока они с Нейтом покупали костюм. Даже если бы там не было мяса, вряд ли сейчас он сможет проглотить хоть что-то. Нейт понимает, что он очень голоден, но один только взгляд на еду вызывает у него тошноту. Они едут по таким родным улицам Балтимора, даже мимо школы проезжают, которую в прошлом году закончил Веснински. Это не вызывает в нем каких-то ностальгических чувств, внутри у него только опустошение. И тошнота, потому что запах этих гамбургеров распространился по всему салону автомобиля. Возможно, ему просто нужно немного времени, чтобы снова прийти в себя. Они сворачивают на окраину, где были в основном только дешевые мотели, а там совершалось всякое. Нейт знает об этом, потому что сам несколько раз был инициатором этого всякого. Однако никаких признаков команды. Только куча черных машин, которые принадлежали ФБР. — Выглядит так, будто вы привезли меня на пытки, — говорит он со знанием дела, не удерживавшись от игривой усмешки. Честно говоря, он бы сейчас не отказался от пыток. Правда, не собственных, этого ему хватило. Но кишки кому-нибудь он бы выпустил с большим удовольствием. — Успокойся, — закатывает глаза Таунс. — Они внутри. Мы не хотели привлекать много внимания ко всему этому, так что пришлось действовать быстро и осторожно. Других вариантов не было. — Могли бы снять отель получше, — фыркнул Веснински, выходя из машины. Ему было волнительно встречаться с командой. Он не знает, как они отреагируют на его появление после всего происходящего. Однако они приехали сюда с Кларком, а тот не стал бы заставлять их тащиться в такую даль. Один из агентов, который стоял около двери, презрительно взглянул на него, но все равно пропустил его. Нейт был рад всех их видеть. Он правда был счастлив, что они все были в порядке, хоть после его ареста им не угрожала опасность. Веснински внимательно посмотрел на каждое обеспокоенное лицо, испытывая невероятное облегчение, что с ними все было хорошо. До этого момента он даже не осознавал, что хотя бы немного переживал за них. Нейт особо не знал Кавалли, смутно представлял, как они работают, так что полностью довериться Питеру в вопросе их безопасности он не мог. Ему даже представить страшно, что было бы, если бы Питер не сдержал свое обещание. Да и мог бы просто произойти какой-нибудь несчастный случай с этими бомбами, их хер знает сколько было в здании без присмотра. — Привет, ребята, — выдыхает он, пытаясь нормально улыбнуться, но все его лицо болит от этой попытки, что уголки его губ быстро опускаются вниз. Что ж, с лучшей улыбкой его отца придется повременить. — О боже, ты похож на мумию, — последовало первым делом от Элисон, которая смотрела на него с открытым ртом. Хоть он и испытал облегчение, когда увидел их всех здоровыми и живыми, но не переставал сканировать комнату в поисках Эндрю. Номер был не очень большим для такого количества человек, однако он бы все равно заметил его уже к этому моменту. Нейт старался себя успокоить, не поддаваться паники, все повторяя себе и повторяя, что это еще ничего не значит. В конце концов, если бы что-то случилось с Эндрю, он бы почувствовал это, не так ли? Но с другой стороны, Веснински был на наркотиках, все его ощущения были притуплены, так что не факт, что он узнал бы… Заткнись, заткнись, заткнись, Натаниэль! Кавалли знали, что Эндрю был дорог Нейту, черт возьми, они могли что-то сделать… — А где Эндрю? — наконец, поинтересовался он. Тренер подошел к нему и положил руку на плечо, внимательно рассматривая своего студента на травмы. По правде сказать, от этого жеста заботы ему даже стало немного легче, но окончательно унять беспокойство за Эндрю это не помогло. Почему-то все молчали, все еще пораженно глядя на Веснински, словно до конца так и не поверили, что это он, живой и не совсем невредимый, стоит перед ними и даже пытается улыбаться. — Ребята, — снова произнес он, уже чуть настойчивее, чувствуя, как дрогнул голос, а колени начинают дрожать. — Что с Эндрю? — А, — первой отмерла Элисон. — Мы приехали позже, чем они с Кларком. Кажется, монстр напал на федералов, потому что те ничего про тебя не рассказывали, как бы Кларк ни пытался с ними договориться, и они приковали его наручниками к Кларку. Ходят так уже несколько часов, забавное зрелище. А пошли они к автомату с закусками. — Кажется, таким образом Миньярд пытается напакостить Кларку, потому что ходят они туда уже в третий раз, — добавил Ваймак. Нейт в своей голове даже осмыслить не успел, что с Эндрю все в порядке, что Кларк все это время был с ним (он не знал, кому из них сочувствует больше), как дверь позади него с грохотом открылась. Веснински обернулся, встречаясь взглядом с Эндрю. Сзади него, изрядно запыхавшись, опирался рукой на дверной косяк Кларк, немного согнувшись. Миньярд тоже запыхался, но выглядел хотя бы не так жалко, как Кларк. Не теряя ни секунды, Эндрю вплотную подошел к Натаниэлю, выглядя при этом достаточно угрожающе, словно собирался свернуть шею Веснински. Краем глаза Нейт заметил, как агент потянулся за пистолетом. — Не надо, — спокойно сказал ему Натаниэль, на секунду переключая внимание на федерала, но тут же переходя обратно к лицу Эндрю. Нейт был невысокого роста, так что он ненавидел, когда люди смотрели на него свысока, а это случалось довольно часто, как можно понять. Тем не менее, он был выше Эндрю, однако каждый раз, когда тот смотрел на него так пристального, словно кроме Нейта другого мира и не существовало, Веснински сразу чувствовал себя таким маленьким, появлялось это ощущение, будто Эндрю возвышается над ним. И Нейт не был против. Он любил это чувство. Эндрю так и не проронил ни слова, положив руки на плечи Натаниэля и толкая его вниз. Стараясь не разрывать зрительный контакт, Нейт послушно опустился на колени. Пол был жестким для его израненного тела, тем не менее, он лишь немного поерзал, пытаясь сбить дискомфорт в коленях. Он продолжал смотреть на Эндрю, пока тот провел рукой по волосам Нейта, так осторожно, словно парень перед ним был из хрусталя. Они продолжали смотреть друг на друга, и у Нейта защемило в груди от мысли, что он чуть не потерял все это. Натаниэль Веснински чуть не лишился жизни несколько часов назад, и только сейчас, когда он стоит на коленях перед своей родственной душой, морально и физически истерзанный, он понимает, что его жизнь все-таки чего-то стоит. Удивленный писк Кларка отрезвил его, когда Эндрю тоже начал опускаться на колени. — Снимите наручники, — устало выдохнул Веснински, привлекая внимание федералов. — Парень, я не собираюсь… — Слушай сюда, мне похуй, что ты там не собираешься. Это я плачу вам несколько тысяч долларов за эти долбанные двадцать минут, — рявкнул Веснински, понимая, что по-хорошему не получится. — Так что заткнись и сними эти ебаные наручники, иначе я тебе засуну их в… — Он понял, Натаниэль, он тебя прекрасно понял, — внезапно вмешался Браунинг, стоя в дверях номера и тяжело вздыхая, будто уже устал от Веснински. Возможно, он действительно устал. — Пожалуйста, агент Курт, снимите с них наручники, иначе он… ну, вы вроде поняли его. Он внимательно наблюдал за тем, как агент Курт возмущенно пыхтит, но подчиняется приказу. Как опускаются напряженные плечи Кларка, когда с него снимают эти наручники. Он слышит, как те с лязгом падают на пол, но уже не оглядывается, сосредотачивая все свое внимание на Эндрю. — По крайней мере, твой отвратительный характер так и не выбили из тебя, Веснински, — говорит ему Эндрю, быстро потирая освобожденное запястье. Потом он подносит обе руки к лицу Натаниэля. Одна ложится ему на щеку, а другая ищет пульс у него на шее, хотя там все перебинтовано. — Какой же ты придурок. Нейт непроизвольно смеется. Смеется как-то по сумасшедшему, что всем в комнате кажется, что он на грани нервного срыва. Однако Нейт чувствует себя спокойно и умиротворённо впервые за эти два часа, что он пришел в сознание. Действие обезболивающих постепенно спадает, он начинает ощущать эту легкую боль, а сознание перестает быть таким затуманенным. Тем не менее, прямо сейчас с ним все в порядке. — Ну, — с улыбкой говорит он. — Я твой придурок. Кларк позади них фыркает, но Нейт не обращает на него внимания. Он сосредоточен на лице Эндрю, пытаясь понять, есть ли какие-то увечья. Но, в отличие от Натаниэля, с ним все было прекрасно, ни одной царапины, несмотря на стычку с федералами. Эндрю не удержался от закатывания глаз, а рука, которая ощупывала пульс Нейта, начала теребить кончик пластыря, что закрывал швы. — Ты должен мне полную историю, а то этот — проговорил он, махнув головой в сторону Кларка. — Ни черта не знает. — Мой отец мертв, — произносит Веснински. Он наблюдает за тем, как Кларк в изумлении раскрывает рот и хочет что-то произнести, но затыкается, понимая, что сейчас не его время. У него явно много вопросов, примерно столько же, сколько и у самого Натаниэля. Он знал, что Хэтворды уйдут в подполье, но не ожидал, что они не свяжутся даже с его помощником. Кларк был их координатором, так что они должны были хотя бы поверхностно отчитаться перед ним. — Так просто умер, — с сожалением продолжил Нейт. — Представляешь, это была всего лишь секунда. Одна маленькая ничего незначащая секунда, и он мертв. Я никогда не думал, что он умрет так легко. — Легко ли? — со скепсисом спросил Миньярд. Он был для отца Самым Величайшим Разочарованием просто потому, что был живым и не собирался следовать его правилам. А смерть отца для Натаниэля теперь до конца времен останется его Самым Величайшим Сожалением. Он вспоминает все те ночи в детстве, еще до того, как мама ушла. Как он лежал голодный в своей комнате, потому что так и не поел нормально вечером, вычистив свой желудок после ужина. Как у него болит все тело, потому что Лоле не очень нравилось, как он занимался днем с ножами. Как у него ноет плечо, на котором навсегда останется отпечаток утюга, которым огрел его отец. Нейт вспоминает те ночи. Вспоминает ту боль, которую не мог отпустить. Которую не отпустил до сих пор. Ту ярость, от которой никогда больше не сможет избавиться, потому что все те идеальные планы медленного и мучительного убийства, придуманные тем маленьким мальчиком, так и не станут реальностью. — Легче легкого, — выдыхает он. Ему придется смириться с этим. Время уже не повернуть вспять, поэтому остается только запереть все эти идеальные планы с тем мальчиком, которого он никак не может отпустить. В конце концов, это уже бесполезные желания. Принимая титул Балтиморского Мясника, ему придется попрощаться с некоторыми мечтами. Он с самого начала знал, что такое будет. В этом нет каких-то сюрпризов. — В общем, — продолжает он, не желая больше зацикливаться на этой теме. — Если говорить с самого начала, то там было двое охранников, ну ты наверняка помнишь их. Так вот, они были не совсем охранниками. Это оказались люди Кавалли, а мы были все немного в заднице. — Нейт, чем они тебе угрожали? — поинтересовался Кларк. — В смысле, у тебя не было ножей, но ты же получил как-то нож от Эндрю. Однако ты им не воспользовался на стадионе. — Это были бомбы, — поморщился он. Момент с бомбами сильно ударит по его самолюбию. Он теперь точно должен уметь разбираться в этом, особенно после комментариев Питера по поводу его обучения у Морияма и Хэтвордов. Наверняка все остальные тоже думают, что он умеет разбирать и собирать бомбы голыми руками, а значит Нейт обязан освоить это ремесло. — Бомбы? — растерянно переспросил у него Браунинг. — Сейчас не твое время, так что на твои вопросы я отвечать не собираюсь, — недовольно взглянул на него Нейт. — Б-бомбы! — услышал он испуганный голос Ники позади себя. Он собирался посмотреть на команду, когда руки Эндрю остановили его. Он удерживал лицо Нейта на месте, а сам начал снимать зачем-то те пластыри, что закрывали кровавое месиво на щеках. — Да, неприятно получилась ситуация, — раздосадовано вздохнул он, вспоминая, как в тот момент все внутри него застыло от страха. Это, наверное, будет самый ненавистный момент в его жизни, потому что он терпеть не мог то состояние безвыходности. — В любом случае, с вами все нормально, так что… ай! Эндрю слишком резко потянул за края пластыря на шее. Он оценивающе посмотрел на его лицо и шею, которые больше не скрывались за бинтами и пластырями. Нейт не мог понять по лицу Эндрю, насколько все было плохо или хорошо. А потом рука Эндрю потянулась к его повязке на глазу. — Не надо, — резко вырвалось у Натаниэля. Он хотел бы, чтобы это прозвучало довольно грубо и жестко, но его голос дрогнул, так что получилось даже жалко. Но Нейту была ненавистна мысль о том, чтобы раскрыть все это прямо сейчас. Возможно, он всего лишь оттягивает этот момент. Натаниэль Веснински был трусливым человеком, так что ничего удивительного в этом не было. Ему даже представлять страшно, когда придется все-таки снимать повязку. — Что случилось с твоим глазом? — спрашивает у него Эндрю, оттягивая руку. — О, мой отец немного разозлился, когда узнал про наследство, — хмыкнул Нейт, пытаясь успокоиться. У него с бешеной скоростью сердце билось в груди, но он старался не поддаваться панике. Все повторял себе, что это бессмысленно, что он должен быть благодарен, что вообще остался жив. — Кстати, это был хороший ход. Последнее было адресовано уже Кларку, который побледнел при этих словах. — О боже, я… мы хотели как лучше… — залепетал он. — Я серьезно, Кларк, — с еле заметной улыбкой ответил Веснински. — Это была отличная идея. Наверное, этим ты спас мои сухожилия. Может быть, если бы не эта новость, то до прихода Стюарта я был бы уже как овощ. И об этом тоже он не переставал мысленно повторять себе. Если бы его отцу не пришла тогда эта новость, то Нейтан бы точно перешел к чему-нибудь похуже. Он прекрасно знает своего отца, чтобы понимать, что в тот момент он был так зол на Натаниэля. В тот момент ему требовалась передышка, но в таком состоянии перейти к чему-то серьезному он не мог, поэтому решил выпустить пар хотя бы так. Тем более, у него вряд ли получилось бы выбраться, останься его отец в подвале. Не в том состоянии, в котором он тогда находился. Это была настоящая удача, что Нейтан и Лола выпустили его из своего поля зрения. У него теперь не было глаза, но хотя бы были работающие ноги. Спасибо, пап. — У меня теперь нет глаза, — спокойно ответил он, прижав руку к повязке на глазу. Сзади застонал Кевин, услышав эту новость. Нейт не стал оборачиваться, чтобы тот сказал ему что-нибудь, потому что… он и сам прекрасно все понимал. В принципе, они оба понимали, что он достаточно здоров, чтобы играть в экси. Но с одним глазом продолжать будет очень проблематично, может быть, даже невозможно. — Но это ничего, — продолжал говорить он. — Могло быть и хуже. Натаниэль Веснински мог бы быть мертв. Но так как он живучий засранец, сейчас он сидит здесь, весь истерзанный и с одним глазом, в кругу федералов, своего лучшего помощника, родственной души и команды. Не самый плохой расклад. — Ненавижу тебя, — пробормотал Эндрю, все еще внимательно глядя в сторону его левого глаза. От этого Натаниэль не мог не улыбнуться. Несмотря на все это, он правда был рад быть сейчас с Эндрю. Это невероятное чувство в его груди, словно после долгого путешествия он вернулся в любящий дом, пусть в действительности у него такого и не было. — Не могу поверить, что ты оставил монстру все свое состояние, — сказала Элисон позади него, а потом ахнула, когда он обернулся на ее голос. — О боже, ты выглядишь ужасно. На лицах команды был настоящий ужас, когда он повернулся к ним. Они, конечно, видели в своей жизни всякое, но такое зрелище наверняка встретили впервые. Нейт и сам с ужасом думает о том, как посмотрит на себя в зеркало позже без всех этих повязок. А ведь он и сам видел такое, что никому в этой комнате и не снилось. Обычно Нейт был инициатором всех этих ужасов, воплощал любые ваши кошмары хладнокровно, словно ничего это ему и не стоило. Однако сейчас речь идет про его собственное лицо. И да, ему страшно. — Это тема другого разговора, — ответил он, намекая на федералов в комнате. — Тем более, наше время заканчивается. — Ладно, — вздохнула Элисон. — Но ты должен мне историю, как это началось, Веснински. — Не думаю, что они должны рассказывать нам про свои отношения, — мягко упрекнула ее Рене. — О нет, — запротестовала Рейнольдс, размахивая руками. — После всего этого ужаса, еще как должны. У нас тут вообще-то ставки горят. Я была права, когда сказала, что они трахаются. Вы не можете сейчас убедить меня в обратном. Да и гребаных одиннадцать миллиардов в наследство просто так не оставляют. Все с любопытством смотрели на них, даже у федералов были заинтригованные лица. Эндрю, как и ожидалось, даже ухом не повел, а Нейт просто не знал, как он должен вести себя в такой ситуации. В любом случае, при федералах он не собирается говорить что-либо о его отношениях с Эндрю. — О, одиннадцать миллиардов, — воскликнул он. Он решил, что это идеальная возможность переключиться на другую тему. — Я же теперь очень богат. Настолько, что Форбс должны в следующем выпуске назвать меня самым молодым миллиардером планеты. Правда, будет еще куча юридических заморочек с наследством, но это все ерунда. Ему понравилось осознание того, что теперь не придется ни с кем делить эти деньги. У него теперь была компания, за которую он должен будет взять ответственность. Такая перспектива немного пугала его, учитывая, что после всего происходящего дела в компании пойдут не очень хорошо. Однако он почувствовал облегчение, понимая, что больше никем не ограничен. — Чувак, это называется «неприлично богат», — усмехнулся Мэтт. — О нет, неприлично богат я буду, когда получу наследство моих не менее богатых британских родственников, — улыбнулся он. Так вышло, что у Хэтвордов больше не было наследников, кроме него. Если в ближайшие годы у Стюарта не появятся дети (что маловероятно, потому что детей он не любил, за исключением Натаниэля, которого видел раз в несколько лет), то он останется единственным наследником огромной империи Хэтвордов. Звучало, конечно, очень хорошо, но что он будет делать со всем этим один – это для него загадка. Тем более, он наследовал не только деньги, но и целую мафию. По крайней мере, бабушка с дедушкой еще живы, так что в ближайшие годы ему не придется ломать над этим голову. — Мне надо на долгий и скучный допрос, — вздохнул Веснински. — Когда мы вернемся, я все вам расскажу. — Мы? — со скепсисом спросил его Браунинг. — О, да ладно тебе, — фыркнул Нейт. — Только не говори, что в твоей камере допросов не найдется место для еще одного человека. У него даже не было сомнений, что Эндрю пойдет с ним. Ему не хотелось оставаться одному в штабе федералов, это все равно, что пойти в одиночку на вражескую территорию. Он мог бы взять с собой Кларка, конечно, но у Эндрю был такой вид, словно он загрызет любого, если потеряет Веснински из поля зрения. Ну и ему просто не хотелось расставаться с Эндрю. Для своего душевного спокойствия, конечно. — Ты идешь? — спросил он у Миньярда. — Кто-то же должен проследить за тобой, — пожал плечами он, вставая с колен. — Веснински, — устало сказал Браунинг. — Ты не можешь просто так взять с собой постороннего человека, который едва относится к делу… — Сколько? — Это будет стоить тебе очень дорого. На этом они договорились. ХХХ Процедура допроса была ужасно скучной. Ему казалось, что федералы задают ему одни и те же вопросы, на которые они ожидают получить разные ответы. Однако Натаниэль старался отвечать все точно и правильно, как оно и было на самом деле. Только упустив детали о том, что конец всему положил дядя Стюарт. — Так… как умер твой отец? — осторожно спросил у него Браунинг. — Они все перестреляли друг друга, — пожал плечами Веснински, делая задумчивый вид. Его лицо хмурилось, словно он пытался вспомнить какие-то детали, на деле же действие обезболивающих перестало действовать. — Я помню, как Питер Кавалли выстрелил в моего отца, а потом… я не знаю, тот перерезал мне горло, дальше я уже очнулся в больнице. В доме отца было много сбежавших наемников, на которых и можно было повесить убийство Питера. Убийцу, конечно же, никогда не найдут. После нескольких часов сиденья на одном месте, их отпустили на перерыв. Обезболивающие давно перестали действовать, да и Веснински требовалась перевязка, так что их отвели в специальную комнату, где медсестра промыла все раны Натаниэля и наложила новые повязки. В какой-то момент в комнате для отдыха они остались втроем. Эндрю и Натаниэль сидели на небольшом диване, а охранник с кирпичным лицом стоял у выхода, кажется, не обращая на них внимания. — Каким образом ты разозлил федералов? — поинтересовался у него Нейт, жуя протеиновый батончик, который вручил ему Браунинг. — Как вы с Кларком вообще оказались в Балтиморе раньше команды? Эндрю не смотрел на него, уставившись в серую стену напротив. Он казался расслабленным, но по напряженной позе было видно, что он готов к бою каждую гребаную минуту. — Я заставил тренера остановиться в ближайшем городе, чтобы взять машину напрокат, — ответил он. — Кларку эта идея не понравилась, тем не менее, он тоже хотел оказаться здесь как можно скорее. Твой помощник оказался бесполезен, он здесь вообще никакого голоса не имеет. Тебе стоит задуматься об этом. Нейт смотрел на него и не мог перестать улыбаться. — Не смотри на меня так, — буркнул Эндрю, почувствовав на себе его взгляд. — Я… — начал Натаниэль, но остановился. Было так много слов, которых он хотел сказать ему. Но еще до того, как он раскрыл рот, Нейт знал, что не произнесет вслух то, что было у него на уме. В принципе, он уже и так все сказал ему тогда, когда они прощались на стадионе. — Мне надо будет тебе кое-что показать, — решил сказать он, понимая, что лучше момента уже не будет. Планы на вечер после допроса сами собой построились со стремительной скоростью в его голове. — Пока мы здесь, в Балтиморе. — Будешь водить по любимым местам детства? — Нет, но я могу устроить это в следующий раз, — усмехнулся он. ХХХ Когда последняя бумага была подписана, Браунинг захлопнул папку. Нейт вздохнул с облегчением, потому что это означало, что они могли идти на все четыре стороны. Этот идиотский допрос подошел к концу и теперь они могли быть свободны. Эндрю и Нейт выходили комнаты для допросов, когда им навстречу шла смутно знакомая Нейту блондинка, примерно его возраста, может быть, даже чуть постарше. И лишь через секунду его мозг признал в ней дочку Браунинга. Знал ее Веснински в лицо только потому, что уже третий год оплачивал ее учебу в Стэнфорде. — Оливия, — тепло улыбнулся Браунинг, когда увидел дочь. — Я не ожидал, что ты вернешься сегодня. — Получилось обменять билет на сегодняшний день, — призналась девушка, обнимая за шею его отца. — Извини, что пришла так внезапно к тебе на работу. Я просто решила покататься на велосипеде по окрестностям, пока ты на работе, но случайно проехала мимо штаба и решила испытать удачу. Да и твой напарник сказал, что ты как раз заканчиваешь. Ее взгляд остановился на Эндрю и Натаниэле. Но это было мимолетно, она переключила свое внимание на отца, которого не видела уже несколько месяцев. — Подожди пять минут, хорошо? — попросил ее Браунинг. Он повел парней дальше по коридору, а его дочь шла дальше, в сторону гостевой комнаты для сотрудников. — Твоей дочери за двадцать, а она все еще катается на велосипеде? — зачем-то спросил у него Натаниэль. То ли он пытался как-то разбавить эту напряженную обстановку в коридоре, потому что здесь было достаточно неуютно, то ли ему просто обезболивающие в голову ударили. Ему самому сложно было сказать. — Что это за вопросы у тебя такие странные? — нахмурился Браунинг. Но, если честно, Веснински уже как-то и не интересовал ответ. В его голове появилась новая «гениальная» идея. Он повернулся к Эндрю. — Ты умеешь кататься на велосипеде? — спросил он у него, выглядя при этом таким серьезным, будто спрашивал у него действительно что-то важное. — Умею, — просто ответил Эндрю. — А меня никто так и не научил, — немного раздосадовано ответил Веснински. Сейчас он вспомнил, что у Сары в средней школе был красивый белый велик с розовыми цветочками и плетеной корзинкой. В силу возраста, она не могла научить Натаниэля кататься, но иногда она возила его на багажнике, когда у них было настроение. — На велосипеде твоей дочери есть багажник? — Господи, Веснински! — Это вроде легкий вопрос, — возмутился он, размахивая руками. — Просто ответь, Браунинг! — Ну есть, и что теперь? — сдался мужчина. Веснински просто кивнул и потянулся к внутреннему карману пиджака, где у него лежала чековая книжка. Он не знал, сколько стоит новый велосипед, поэтому выписал чек на триста долларов. Он вырвал чек и протянул его Браунингу. — Думаю, нас не надо подвозить, — улыбнулся ему Веснински. — Натаниэль, ты… — Если что, я не крал велосипед твоей дочери, — предупредил его Нейт. — Я его только что купил у тебя. Видно было, что Браунинг очень хочет возразить. Возможно, даже ударить Натаниэля, но делать этого он, конечно же, не будет. Не потому, что у этого будут какие-то последствия, а просто от банальной усталости. Он уже так устал от Натаниэля, что пусть тот уже берет все, что его душе угодно, лишь бы он уже убрался к чертовой матери. — Ладно, забирай велосипед, — вздохнул он, сжимая чек. Веснински победно улыбнулся, словно выиграл лотерею. Миньярд же выглядел так, будто хочет поскорее убраться отсюда, но желательно так, чтобы оставить Натаниэля здесь, потому что тот изрядно его заебал. Но Нейт знает, что это не так. По крайней мере, Эндрю его здесь точно не оставит. Они вышли на улицу, и Веснински сразу заметил голубой велик. Он был точно Оливии, потому что других тут припарковано не было, так что Нейт сразу же направился в ту сторону. Он несколько секунд оценивающе смотрел на замок, а потом повернулся к Эндрю, потому что с собой у Веснински не было ножей. — Тебе заняться совсем нечем, не так ли? — вздохнул он, доставая один из ножей. Конечно, Эндрю не нравилась эта идея, потому что водителем должен быть он, даже если бы Нейт умел кататься на велике. В таком состоянии он мог только сесть на багажник, обхватить Эндрю за талию и прижаться к его спине щекой, наслаждаясь красотами вечернего Балтимора. По указаниям Веснински, они проехали его старшую школу, старый дом Сары, который ее родители продали еще три года назад, французскую школу, в которой Нейт занимался несколько раз в неделю. По дороге им встретилось много интересных мест, о которых он успел забыть за эти годы. Проезжая мимо, даже начинает казаться, что все было не так уж и плохо. Может быть, это он просто так стремительно стер участие своего отца из своей жизни. Если нет, то на один вечер это стало возможным. Они заезжают в один из дорогих районов Балтимора. На соседней улице была резиденция Веснински, но сейчас она интересовала Нейта меньше всего. Он указал Эндрю ехать в сторону одной из самых тихих улиц, которая, к великому сожалению Натаниэля, никак не охранялась, но была очень хорошим местом. — А теперь до последнего дома, — сказал ему Веснински. Они доехали до конца, и Эндрю остановился. Нейт слез с велосипеда и внимательно посмотрел на старый дом, который до этого видел только на фотографиях. — Ты хотел показать мне вот эту халупу? — со скепсисом спросил у него Эндрю. — Вообще-то да, — фыркнул он. — Я купил это место. В этот раз Эндрю подошел по ближе. Он с любопытством осматривал дом, пытаясь найти в нем хоть что-то, что могло бы заинтересовать Веснински. На деле же там ничего не было, даже намека хоть какой-то красоты в прошлом этого места не наблюдалось. Двухэтажный старый дом для среднестатистических белых американцев. Это место никак не подходило для нового статуса Натаниэля Веснински, который со смертью своего отца стал миллиардером. — Я не знал, останусь ли я жив, — признался Нейт, садясь на бордюр. Ему было жалко эти дорогие штаны, но ноги уже не держали. Пусть он особо ничего и не делал физического весь этот день, у него все еще болело все тело даже под обезболивающими. Да и день выдался эмоционально насыщенным, аж ноги дрожали. — Но все равно назначил встречу с архитектором в Нью-Йорке на следующую неделю. А через две недели этот дом должны снести. — Зачем ты мне это показываешь? — спросил его Эндрю, садясь рядом с ним. Нейт пожал плечами. — Потому что мы сейчас в Балтиморе? — неуверенно сказал он, сам не понимая своего собственного порыва. — Потому что я считаю это важным шагом для нас? Всего несколько дней назад я действительно думал, что умру. А теперь у меня появился шанс пожить еще немного, и я хочу воспользоваться этой возможностью. Я хочу построить этот чертов дом, чтобы у нас было свое место. — Не слишком ли рано говорить о совместной жизни? Наверное, было чертовски рано. Да и Натаниэль слабо представляет в своей голове эту совместную жизнь. Он даже не знал о планах Эндрю на будущее. Зато о своих он был осведомлен лучше всех – титул Балтиморского Мясника отныне принадлежал ему. Как и все его деньги, и компания. Странно было осознавать, что еще несколько часов назад он был готов смириться со своей смертью, а сейчас сидит и понимает, что его будущее теперь расписано на годы вперед. — Я не говорю о планировании детей и трех собак, — усмехнулся он. — Это просто дом, который будет строиться еще долго. Но я хочу, чтобы в будущем это был наш дом. Да или нет? — Да, Веснински. Нейт забрался к нему на колени, что выглядело довольно странно со стороны. Да и не очень то удобно, учитывая, что они сидели на невысоком бордюре. Однако Нейт никогда не упускал возможность быть как можно ближе к Эндрю, даже если это был не самый удобный процесс. Эндрю тоже был не очень против, схватив одной рукой за талию, а второй осторожно за шею. Во всем был виноват внезапный порыв поцеловать его. Да и Эндрю не особо возражал, с пылкостью отвечая на его поцелуй, когда Веснински наклонился к его лицу. — Это достаточно уединенное место, — между медленными поцелуями говорил Нейт. — Мне не разрешили поставить высокий забор с парадного входа, потому что это портит внешний вид улицы, но дали добро сделать это на заднем дворе. — А как же жуткие подвалы? — спросил Миньярд, поцеловав его в подбородок. — Без жутких подвалов, — пообещал ему Нейт. Нейт толкнул его, и теперь они оба лежали на пешеходной дорожке. Благо был выходной вечер, людей на улице вообще не было, а то местные жители увидели бы странную картину, как их будущие соседи целуются, лежа на дороге. — Нейт, — пробормотал Эндрю, наконец отрываясь от него. — М-м-м? — Больше никогда не смей вытворять такую хуйню. — О, — внезапно погрустнел Веснински. — Но я не могу такое пообещать. Ты должен понимать, что подобной хуйни будет еще много. Нейт даже не смеет сомневаться в этом. Удивительным образом он только сейчас осознает, что его жизнь только начинается. Не заканчивается. У него все еще впереди, а значит столько хуйни еще будет, даже представить страшно. Представить то страшно. Но он все равно находится в каком-то странном предвкушении. — Натаниэль Абрам Веснински, — с неверием пробормотал он в щеку Эндрю, покачав головой. — Новый Балтиморский Мясник. — Самый большой идиот в этом мире, — подсказал ему Эндрю. — Твой самый большой богатый идиот в этом мире, — исправил его Нейт с легкой улыбкой.