Сводный дядя

      Юна широко улыбнулась, когда увидела у входа Чонгука, и с разбегу запрыгнула на него, крепко обнимая. Он тоже улыбнулся и сильнее обнял свою подругу, прижимая к себе, а потом, нежно целуя в макушку, отпустил, и младшая Ким снова лучезарно улыбнулась.       — С возвращением, оппа, — искренняя улыбка и искренние слова: Чонгуку большего и не надо было.       Эта девушка действительно тянула к себе всем своим видом, и Чонгуку иногда становилось страшно от мысли, что он мог влюбиться. Кажется, то, чего он так сильно опасался, случилось.       Тэхён приветливо улыбнулся и пожал руку Гуку, а потом, не выдержав, накинулся с объятиями, улыбаясь своей фирменной «квадратной» улыбочкой.       Боа, стоявшая до этого рядом с Тэхёном, лишь вежливо улыбнулась и поклонилась, а Чонгук вспомнил просьбу Юны и нарытый материал, что покоился в его рюкзаке.       Они собрались дома у Тэхёна, чтобы отпраздновать возвращение Чонгука. Родителей его дома не было, потому что они улетели по работе, оставив своё чадо одного дома, но Тэхёну это было лишь на руку: вечеринки, гулянки и сборище друзей. Привык к этому, да и не жаловался никогда. Были моменты, когда это угнетало, когда было неприятно, больно, но он привык к тому, что родителям он особо не нужен.       — Отлично выглядите, — промолвил шатен, останавливая взгляд на Боа, которая закусила губу, а в уголках глаз её собрались слёзы.       Тэхён сзади приобнял девушку, укладывая голову свою на её плечо, а потом совсем непринуждённо улыбнулся, целуя её в щёку, вызывая интерес не только у розововолосой, но и у Чонгука, который спустя несколько секунд лишь усмехнулся и присел на диван рядом с Юной, которая зависла в телефоне, с кем-то переписываясь.       Девушка была слишком увлечена. Настолько, что даже не заметила Чонгука, присевшего рядом с ней.       Ким Сокджин даже на расстоянии заставлял её сердце трепетать, ладошки потеть, и превращаться в влюблённую дурочку, желание который было наконец-то очутиться дома в объятиях любимого молодого человека, поговорить с ним, поцеловаться — просто находиться рядом с ним, но сейчас она не могла отказать друзьям посидеть вчетвером и поговорить, празднуя возвращение Чонгука, по которому соскучились все без исключения, даже Боа.       Воспользовавшись тем, что Боа и Тэхён ушли на кухню, Чонгук аккуратно подал девушке листок с информацией на подругу, и Юна, оторвавшись от телефона, приняла бумаги, закинула в сумку, а потом искренне улыбнулась ему, ласково смотря.       — Чонгук-оппа, я правда хотела тебе давно рассказать… — Юна правда собиралась поведать ему обо всём: о том, что она чувствовала, о том, что они встречаются, но в комнату вернулись Тэхён и Боа.       Если Тэхёну младшая Ким доверяла безоговорочно, то подруге не очень. Она не знала причины, но нутро подсказывало ей, что рассказывать всё Боа не нужно, поэтому розововолосая лишь выдохнула, посмотрела на Чонгука и шепнула:       — Потом расскажу.       В ответ получила расслабленный кивок от своего друга, и сама расслабилась, не обращая внимания ни на кого. Даже отложила телефон, написав Джину, что ей пора, да и мужчина не стал спорить: у него тоже были свои дела, требовавшие решения.       Тэхён положил на стол закуски и бутылку, судя по всему, дорогого вина, после чего хлопнул в ладоши и улыбнулся, из-за чего Юна не смогла сдержать свою улыбку: Ким Тэхён — самый лучший друг во Вселенной, лучше не найти. Тот, который всегда знал, какое правильное слово подобрать, чтобы её успокоить, как поддержать её, как заставить улыбнуться — и прочие мелочи, который согревали розововолосой душу. Он — тот, из-за которого она держалась, несмотря на боль, потому что Ким Тэхён делал для неё то же самое: как бы плохо ему не было — он улыбался; улыбался искренне, нежно, стараясь заглушить боль внутри себя. Он не давал ей сломиться, являлся для неё опорой — другого и не надо было. Любовь бывает не только к своему молодому человеку, но и к лучшему другу. Она за Тэхёна готова была отдать жизнь, не раздумывая, так же и за Джина. Но Джина она любила чуть по-другому: трепетно, до дрожи в коленях, до узлов в животе, до быстрого сердцебиения от касаний, а с Тэхёном это не казалось таким смущающим или неправильным, потому что они оба не испытывали друг к другу ничего, кроме сильных дружеских чувств. Настоящая дружба настолько редка в наше время, что её надо беречь несмотря ни на что, потому что других таких не будет. Юна всегда знала, что он поймает её при падении, она знала, что Тэхён в жизни не даст её в обиду, не позволит кому-либо навредить ей, потому что, как и розововолосая, не представлял свою жизнь без неё.       — Выпьем за твоё возвращение, Чонгук-и? — сладко пропел русоволосый, зная, что этот голос безумно раздражал друга, но Чонгук, на удивление, лишь улыбнулся и кивнул, подавая свой бокал.       — Я скучал по тебе, Юна, — тихо прошептал парень, пытаясь посадить её к себе на колени, но Юна не поддалась.       Впервые в жизни.       Шатен нахмурил брови, удивлённо смотря на девушку, но та отмахнулась, говоря, что ей просто неудобно, хотя на самом деле причина сейчас находилась в офисе, в обществе кучи бумажек и, наверное, крепкого кофе с одной ложкой сахара, чтобы немного взбодриться.       Дрожь снова прошла по телу, когда Юна вспомнила про своего дядю.       — Выпьем, — Боа нарушила тишину и протянула стакан в середину, чтобы удариться.       Она выглядела куда лучше, чем раньше, хотя отчётливо было видно, что брюнетка уставшая, невыспавшаяся, да и в последнее время вся на нервах, и причину не мог выяснить даже Тэхён, который пытался бесчисленное количество раз, но Боа лишь вымученно улыбалась, повторяя, как мантру, её излюбленное: «Всё хорошо», когда ни черта хорошо не было, но друзьям об этом знать не стоило, иначе всё рухнет, а она не позволила бы этому случиться.       Юне было интересно прочитать информацию, которую нарыл Чонгук, но сделать этого пока не могла, поэтому девушка лишь улыбалась и пила бокал за бокалом, чтобы отвлечься от ненужных мыслей, но сообщение, которые пришло ей после, выбило девушку из колеи, заставляя ноги подогнуться, и проглотить ком, вставший резко в горле.       Только не это.

***

      Прошло уже достаточно много времени с того момента, как Юна ушла от Тэхёна. Она для приличия посидела с ними, а потом сказал, что ей срочно надо домой, и русоволосый не стал её останавливать, позволяя уйти и шепнув розововолосой, что она обязательно должна рассказать о том, что её беспокоило. Младшая Ким заверила его, что она обязательно расскажет всё, но позже, потому что единственным её желанием было попасть домой и поговорить с дядей, который должен был прийти быстро, как он сказал, но Джина ещё не было.       Юна аккуратно достала из сумки бумаги, что дал Чонгук, и прошлась по ним взглядом, а потом начала увлечённо читать, что там написано, мысленно делая заметки. Ничего нового розововолосая не узнала, кроме как, что у неё есть младший брат и мама, которая, по всей видимости, больна, причём больна очень сильно.       Наверное, поэтому Боа ходила как зомби. Потому что на её хрупких плечах были все заботы о маме, о брате, работа, дом, учёба — всё это действовало на девушку. Этот вывод сделала девушка после прочтения всего, что дал ей Чонгук.       «Надо будет потом поблагодарить его», — подумала про себя девушка, перелистывая страницы и читая всё вплоть до истории болезни и многого другого.       Младшая Ким сидела на диване, стараясь дышать ровно и всё время поглядывая в телефон, где виднелось сообщение от неизвестного ей человека. Причём сообщение не самого лучшего характера.       Предпринимать что-то самой не хотелось, поэтому она решила дождаться дядю, который обязательно найдёт решение помимо того, которое сказано в сообщении. По крайней мере, розововолосая верила в то, что мужчина найдёт другой способ.       Дверь открылась спустя пару минут, и Юна снова глубоко вздохнула и встала со своего места, прихватив свой телефон, на котором всё ещё было открыто сообщение. В гостиную прошёл Джин. Он был уставшим — это видно по его внешнему виду: слипающиеся глаза, слегка взъерошенные волосы и помятость.       Розововолосая на секунду закусила губу, обдумывая: сообщить ему сегодня или завтра? Он уставший, ему надо отдохнуть, именно по этой причине Юна решила, что обязательно всё расскажет, но завтра, когда он будет в состоянии получше этого.       — Как прошёл день? — поинтересовалась девушка, когда дядя присел на диван и посадил её на свои колени, носом утыкаясь в её шею, вдыхая приятный аромат и успокаиваясь после нервного и тяжёлого дня.       — В целом, нормально, — ответил ей мужчина, а потом достал свой телефон, открывая какую-то переписку, и сразу же показал Юне.       Младшая Ким опустила голову.       То же самое сообщение, что отправили ей: с теми же фотографиями, тем же текстом.       — Что будем делать? — немного хрипло спросила девушка, поднимая взгляд и слегка оборачиваясь, чтобы заглянуть в глаза Сокджину.       — Пока не придумал, — честно ответил ей черноволосый, аккуратно касаясь своими губами её, а потом запустил длинные пальцы в волосы девушки, слегка их оттягивая и массируя её голову.       Она нехотя оторвалась от губ и тихо прошептала:       — Мне тоже пришло это сообщение.       Она вздохнула и встала с его колен, после чего села рядышком.       — Если эти фотографии попадут в сеть — нам несдобровать, — сказал ей Сокджин, не выпуская её из своих объятий.       Пусть и ситуация была неприятной, даже немного безвыходной, Юна сдаваться не собиралась: розововолосая будет до последнего бороться за свою любовь, которую она ждала слишком долго. Никогда не сдастся. Пока рядом с ней Джин, она готова преодолеть все невзгоды.       — Нам надо сообщить родителям раньше, чем фотки просочатся в сеть, Джин, — устало произнесла девушка.       — Зачем ему нужно наше расставание? — задал вопрос мужчина скорее себе, чем своей любимой, которая сидела в его объятиях, обдумывая что-то.       — Я не знаю, Джин, — чуть ли не плача, сказала розововолосая.       Ну почему она такая размазня в последнее время? Сама не знала. Она стала чересчур чувствительной: сильнее, чем была. Сердце отбивало непонятный ритм, не желая останавливаться.       Этот человек может добиться их расставания без всяких проблем. Если фотографии действительно попадут в интернет — родители разлучат их, не желая слушать оправданий, а общество начнёт разговоры о том, что «дядя» и «племянница» встречаются и что всё это бесчинство. Из-за этого взбесятся родители, и Юна боялась представить, что могло быть дальше.       — Юна, — тихо проговорил мужчина, аккуратно приподнимая девушку за подбородок, и Юна даже не сопротивлялась. — Поверь мне, я всё решу, — он улыбнулся ей совсем нежно, заставляя сердце замереть, а улыбку невольно расцвести на губах. — А если нет, — голос его дрогнул, но он не продолжил, предпочитая больше не затрагивать эту тему, и розововолосая сама её не поднимала, потому что это её неимоверно пугало. Безумно пугало. Её пугало расставание с Джином, который давно поселился в её сердце; её пугало то, что она могла потерять его, когда только получила. Безумно пугало.       Тупая сентиментальность.       — Оппа, я тебя очень сильно люблю.       Черноволосый улыбнулся, рукой проводя вдоль её длинных волос, ощущая их мягкость и приятный запах шампуня любимой племянницы, а она сидела, поджав ноги под себя. Джин иногда целовал её, пробуя её губы на вкус будто в первый раз. Потом целовал её в шею, оставляя засосы, даже не думая о том, что Юне завтра в университет надо, а эти засосы вызовут много споров и сплетен, которые ей и правда были ни к чему. Особенно сейчас.       Сокджин аккуратно укусил её за мочку уха, вызывая негромкий стон, и розововолосая обмякла в его руках. Ким Сокджин ловко подхватил её, а потом посадил на свои колени, вновь припадая к столь сладким для него губам, слегка терзая то верхнюю, то нижнюю, кусая их. Губы слегка опухли и стали чувствительными под поцелуями дяди. Руки мужчины блуждали по спине девушки, слегка поглаживая, потом опускались на бёдра, слегка сжимая их, а потом проходились по шее и рукам, заставляя Юну дрожать под его прикосновениями, мычать и стонать.       Джин нежен. Всегда. И Юне это нравилось до безумия, потому что она любила его: любила таким, какой он есть.       Она вновь оторвалась от его губ, а потом поцеловала его в нос, вызывая у мужчины глухой смех.       — Спасибо, что ты рядом со мной, — тихо прошептал черноволосый, губами вновь касаясь её, слегка мазнув.       — Это тебе спасибо. Мы найдём выход, — Юна на знала, кого успокаивала: себя или дядю. Но она была уверена в одном: всё обязательно будет хорошо.       — Конечно найдём, — мягко, с теплотой проговорил тот, обнимая племянницу крепче.       Она — та, с кем он хотел провести всю свою осознанную жизнь, и Джин в этом с каждым разом убеждался всё больше и больше. Его упёртая, вредная и до дрожи красивая племянница, которую он готов был носить на руках.       Она всегда будет для него самой красивой и удивительной девушкой, как и он для неё самым лучшим и заботливым мужчиной.       Юна не слезла с него, лишь поудобнее устроилась, а когда губы дяди коснулись её шеи, носом провела по его скуле, вызывая у обоих в теле приятную дрожь и огромное желание, с которым совладать сил точно не было: хотелось больше, ближе, сильнее, горячее.       Девушка улыбнулась, когда Джин, будто прочитав её мысли, стянул с розововолосой ненужную на данный момент маечку, а потом откинул её в другой угол комнаты.       Он делал всё быстро и несдержанно.       Мужчина стянул с племянницы домашние штаны вместе с трусиками и пальцами проник в неё, медленно двигая, чувствуя влагу на пальцах. Юна застонала. Щёки её покраснели, а дыхание участилось.       Продолжая массировать руками клитор и двигать пальцами в ней, Джин быстро снял с себя ненужные джинсы, и Юна ему с этим помогла, потом снял рубашку, откидывая её к майке младшей Ким, и ухмыльнулся, замечая непонимающий взгляд племянницы.       Член уже стоял колом, ожидая разрядки, поэтому Джин высунул пальцы, схватил розововолосую за бёдра и прижал её ближе к себе, жарко выдыхая в губы.       — Я буду направлять тебя, — хрипло проговорил мужчина, и Юна кивнула на его слова, облизывая пересохшие губы.       Он приподнял Юну, а потом аккуратно насадил на колом стоящий член, издавая гортанный стон. Не до конца.       — Ты лучшая девушка, — простонал мужчина, вызвав у племянницы смущённую улыбку.       Младшая Ким сообразила, что и как, поэтому без помощи приподнялась, а потом со стоном опустилась, помогая войти в себя полностью, чувствуя внутри наполненность, которая ей нужна была.       Ощущения были другими. Куда ярче. Сильнее. Юна начала медленно двигаться, запрокидывая голову назад, открывая место для поцелуев, а потом Джину надоело, и он ловко схватил её за бёдра, с силой насаживая на свой член, заставляя прыгать на нём и выкрикивать громко его имя.       — Чёрт! — громко произнесла девушка, когда мужчина изменил угол проникновения.       Перед глазами стояли звёзды, а внутри всё скрутилось. Ещё раз пару раз глубоко насадив девушку, Джин кончил, изливаясь прямо в неё, а потом пальцами помог кончить и Юне, которая с криком запрокинула голову и обмякла в его руках, забывая обо всём на свете.       — Ты… В меня? — голос прозвучал хрипло, но Юна определённо знала, что дядя кончил в неё.       — Не успел, — шепнул в ответ мужчина, а потом помог ей встать и посадил рядом с собой, отодвигая прилипшие к щеке волосы и целуя вспотевшую девушку в макушку. — Выпьешь противозачаточные, хорошо? — спросил мужчина, и Юна слабо кивнула на него слова, не в силах двинуться.       Сладкая истома заполнила всё тело, и Юне оставалось просто сидеть рядом, переводя дыхание и стараясь не думать о том, что произошло ранее, хотя получалось у неё не очень хорошо.       Чуть-чуть поёрзав, Юна успокоилась и заснула прямо в объятиях Джина, который лишь улыбнулся, а потом, встав с дивана и одевшись, подхватил нагую девушку на руки и понёс в спальню.       Он аккуратно уложил её на постель, поцеловал в губы и вышел из комнаты, чтобы не мешать ей спать.