***
Дни текли за днями, какие-то чуть быстрее, какие-то немного медленнее… Взгляды окружающих с течением времени менялись. В единственном глазе Нойторы всё ярче сверкало злорадство, лучше слов говорящее: «Ну и где ваш Куросаки? А я предупреждал!» Старк с Барраганом, Зоммари и Аарониро Арируэри не спешили пока делать какие-то выводы, основываясь на том, что время ещё есть. Заэль закопался в своей лаборатории, объяснив это тем, что практически в любом договоре можно найти лазейку, и делая какие-то расчёты. Во взглядах обеих Трес всё более явно проступало беспокойство, причём у Тии оно ещё и разбавлялось сочувствием… А вот Гримджоу с каждым днём только сильнее бесился и явно что-то задумал. Улькиора был единственным, кто сохранял спокойствие. Правда в глубине души он невольно боялся, что Квинта был прав… Чем ближе был конец отпущенного месяца, тем более напряжённая обстановка становилась в Лас Ночас. Живущие здесь слабые аранкары, выжившие во время войны, и сильные пустые не такого высокого уровня развития, пришедшие уже после, старались не высовываться и не попасть под горячую руку взвинченной Эспады. На Улькиору постепенно начинали смотреть как на находящегося при смерти, но тот стоически игнорировал окружающих, питаемый изнутри верой в то, что Куросаки вернётся. Да, по теории Айзена Шиффер олицетворял пустоту и отчаяние, но сейчас… Сейчас он был единственным, в ком ровным светом горела надежда и уверенность. Иначе он просто не мог. Для него это была первая и единственная проверка, которой он был готов подвергнуть Владыку. И с радостью принять, когда — не если, а именно когда — он вернётся, его главенство над собой. Теперь уже полностью и безоговорочно, не скрывая. А дни шли… Месяц пролетел ужасающе быстро, будто и не было его. Утро последнего дня из отпущенного срока Улькиора проводил на крыше, где и планировал оставаться вплоть до момента, когда станет понятно: вернётся его солнце или нет. Взгляды окружающих уже осточертели, и Шиффер был рад, что ни у кого из Эспады не было привычки подниматься на купол Лас Ночас. Впрочем, сегодняшний день явно был исключением. С характерным шелестом из сонидо рядом с Улькиорой вышел Гримджоу, от которого несло мрачностью. Кватро не спешил реагировать, а Джагерджак стоял молча, сверля собрата взглядом и не торопясь начинать разговор. Однако долго Секста тишины не выдержал. — Ты всё ещё считаешь, что он вернётся? — Да, — спокойствию Улькиоры могла позавидовать и пустыня. — Знал бы ты, как меня бесит твоя уверенность! — Гримджоу был зол. — Но ещё больше бесит то, что я хочу, чтобы ты был прав! — Почему? — с толикой интереса во взгляде повернулся к нему Шиффер. — Потому что… ай, да иди ты в Дзигоку! — очень нелогично закончил Секста и ушёл в сонидо с крыши. Улькиора вновь остался один. Переведя взгляд на вечно скалящийся с чёрного неба месяц, аранкар задавил в себе печаль. Знал бы кто, как тяжело оказалось просто верить и надеяться, прекрасно понимая, что окружающие могут оказаться правы. Время ускользало подобно песку сквозь пальцы, постепенно засыпая огонёк надежды. Срок истекал… А Куросаки всё не объявлялся. Постепенно наступил вечер по внутренним, обычно отличающимся немалой точностью часам Улькиоры. Однако в этот раз ему хотелось, чтобы они просто спешили, а не отсчитывали его последние часы. После Гримджоу на купол больше никто не поднимался, но Шиффера это более чем устраивало. Если уж страшное предположение, что Владыка не вернётся, окажется правдой, Кватро хотел уйти в одиночестве. Нет, он не терял надежды… но время, отпущенное по договору, заканчивалось, сухими песчинками секунд склоняя чаши весов в сторону исчезновения аранкара. Он прикрыл глаза, ожидая рокового момента.***
Когда Уэко внезапно со странной улыбкой отпустил Куросаки домой, напоследок сказав: «Думаю, примерно месяца тебе хватит. Возвращайся, я надеюсь на твою пунктуальность…» — тот не придал этому никакого значения, радуясь возможности вырваться из измерения вечной ночной пустыни и пообещав себе, что в следующий «отпуск» заберёт с собой и Ашидо, а пока стоило разведать, сколько времени прошло в остальных двух измерениях и примут ли Кано в Готее обратно. Да и не думал парень, что будет отсутствовать прямо месяц. На радостях открыв — наконец-то! — гарганту и практически не запомнив путь через неё, Ичиго вышел в своей собственной комнате, и только тогда до него дошло, что он на минуточку в духовной форме и не знает, где вообще его тело. От возникших предположений по позвоночнику скользнул холодок. Однако, так и не успев нормально запаниковать, парень заметил, что с ним происходят какие-то изменения. Долго приглядываться не получилось, потому что «явление» оказалось чёрным огнём, волной прокатившимся по телу Куросаки и… вернувшим его в физическое тело. Причём именно в той одежде, в которой он был при насильном «утаскивании» в Уэко. Немало удивившись, Куросаки из чистого любопытства попробовал сделать это осознанно. И, что интересно, минут через пять у него действительно получилось, правда не так быстро, как при выходе из тела… Решив сравнить, парень вернулся в физическую форму, откопал удостоверение Временного синигами и привычно сжал деревяшку. Однако ничего не произошло. Ни с первой, ни с десятой попытки он так и не смог выйти из тела, что могло говорить только об одном — Уэко что-то с ним сделал такое, что теперь душу от тела отделить невозможно… в отличие от смены того, что будет главенствовать. Ну, зато не придётся придумывать, где оставить тело — подумалось Ичиго. В конце концов, даже в таком изменении был свой плюс, а над скоростью можно поработать. Да и главным сейчас было то, что он дома. А внизу его ждали, почувствовав сверкнувшую со второго этажа реацу, радостные сёстры и явно сильно переживавший отец, сразу же устроивший знатную головомойку на тему «ты где, паршивец, всё это время пропадал?! Мы за эти два месяца уже все испереживались и не знали, что и подумать» с кучей сравнений не в пользу парня. Однако, когда тот смог в перерыве между фразами вставить усталое «в Уэко Мундо», словесный поток резко оборвался. А дальше от Ичиго потребовали подробный рассказ о том, что происходило с ним всё это время. Куросаки, конечно, очень многие подробности опустил, но и без того рассказ вышел долгий, а дослушивали его уже помимо Иссина ещё и Урахара с друзьями парня. О том, кем именно является в измерении вечной ночи, Ичиго решил пока не говорить… по крайней мере без подготовки. В какой-то момент заглянул и Ренджи, почувствовав яркую силу, но услышал только, что Куросаки находился в Уэко Мундо. Он, конечно, был искренне рад возвращению друга, но вот место пребывания всерьёз обеспокоило его, так что Абарай под благовидным предлогом смылся в Общество Душ докладывать, что поиски можно прекратить. И уже через пару дней в Каракуру прислали Хицугаю за Ичиго, дабы сопроводить в Общество Душ на медицинское освидетельствование от Уноханы — мало ли что. Парень особо против не был. Смена формы на духовную без выхода из тела Хицугаю впечатлила более чем, но спрашивать об этом капитан не стал, предпочтя другие темы для разговора. Тоширо тоже переживал, куда делся Куросаки, но не мог покинуть капитанский пост для поисков — главком запретил оставлять отряды без прямого управления. И так два отряда всё ещё были «обезглавлены», ведь никто из вайзардов так и не согласился вернуться в Готей. В Обществе парня встретили радостно и бодро сопроводили к Унохане. Ему бы насторожиться подобной поспешностью, но он просто был рад видеть как не очень хорошо знакомые лица, так и своих друзей. Да и Рецу Куросаки тоже был рад видеть… и его даже не смутило, когда к ней подлетела бабочка с каким-то сообщением, после которого она заметно помрачнела. Нет, ему просто было хорошо ощущать довольно мягкую силу, видеть яркие краски и простых, спокойных синигами. После общества пустых, прямо бальзам на душу. А вот дальше началось что-то странное. Нет, поначалу оно таковым не выглядело и было вполне логичным и естественным — его помощь требовалась в архиве для детализированного документирования событий войны с Айзеном. Потом ещё Кучики пригласил на чаепитие, упирая на то, что парень наполовину Шиба. Сначала Куросаки стоически пытался не заснуть, а потом невероятными усилиями — не заржать, потому что в борьбе со сном стал представлять, что было бы, будь на месте всех этих чопорных аристократов Эспада… именно тогда у него впервые сработал тревожный звоночек интуиции. А после понадобилось помочь в пятом отряде провести какие-то учения, а без капитана да с несколько неустойчивым эмоционально лейтенантом сделать это было сложно. Хорошо хоть Хинамори ни разу Айзена не упомянула… И так, раз за разом, всё время находилось что-то, где непременно требовалось участие парня, причём именно его, и без него ну вот совсем никак было не обойтись. При этом с Рукией и Ренджи удалось пересечься хорошо если раза два. Да и с Зараки ни разу так и не пересеклись… Это всё очень настораживало. Хотя и не помешало аккуратно разузнать, что будет синигами, если он очень надолго застрял в Уэко Мундо, но хочет вернуться. А со временем ко всему этому ещё добавилась и интуиция, которая сначала посылала тихие сигналы, потом трезвонила всё громче и громче… пока не начала вопить благим матом, что что-то не в порядке в Уэко Мундо. Его, Владыки, присутствие там требовалось и чем раньше, тем лучше. К тому моменту неожиданно прошло уже чуть больше трёх недель… и Куросаки решил сначала сходить предупредить отца, что уходит на неопределённый срок в измерение пустых. Вот только ждал Ичиго крупный облом — у Врат его остановили и заявили, что не могут выпустить. Запрещено. Без правильного же открытия Врата и вовсе окажутся запечатанными… А когда парень опасно мягким тоном поинтересовался только ли ему, то что-то почувствовавшие дежурные охотно поделились, что да, только его нельзя выпускать из Общества Душ. Парень тогда, уже начав злиться, попытался открыть гарганту… но наткнулся на барьер, не позволивший ему сделать это. Невольным холодком по спине пробежало воспоминание, что и в Уэко Мундо было так же. Вот тогда терпение Куросаки очень быстро лопнуло, и он небольшим, но крайне злым ураганом направился к Ямамото. В первом отряде его даже не пытались остановить — себе дороже, так что добрался до кабинета он быстро и нагло распахнул дверь «с полпинка». — Что это всё значит? — плюнув на вежливость, парень перешёл сразу к делу. — Смотря что ты имеешь в виду, — совершенно спокойно ответил ему Ямамото. — Какого меноса меня не выпускают из этого измерения?! — задал вопрос несколько иначе. — Понимаешь, Куросаки, время сейчас ещё не очень спокойное, война закончилась совсем недавно, вон, два отряда до сих пор без капитанов, а тут тебя ещё против твоей воли в Уэко Мундо утянуло. Вот мы и решили обезопасить тебя здесь, — вроде как объяснил, но Ичиго чувствовал, что это лишь очень малая часть правды. — Тогда действительно против воли, но сейчас это уже моё решение! — Куросаки начал закипать. — Я сам решу, где мне безопасней. Откройте врата или снимите барьер! — Всё куда хуже, чем мы думали… хорошо, скажу иначе, — Ямамото, покачав головой, чуть сдвинул брови, одарив парня очень серьёзным взглядом, — мы не можем выпустить тебя отсюда, потому что измерение пустых имеет на тебя слишком большое влияние, а ты мало того, что наполовину Шиба, обладаешь силой синигами на уровне капитанов, так ещё и владеешь Хёринмару. Сильнейший ледяной занпакто должен быть частью Готея. — А моё мнение вы спросить не хотите? — разозлился Ичиго. — Я не состою в вашем Готее, так какое право вы имеете что-то решать за меня?! — Вот именно: не состоишь. И это опасно. А на счёт решать… сам посуди: мы тебе помогали, обучали, закрывали глаза на твою разрушительную поначалу деятельность. Так что решать мы имеем полное право, — мрачно сказал главнокомандующий и это… пробирало. Вот только не Куросаки. — За всё, что вы сделали для меня, я вам уже сполна отплатил, решая ваши проблемы, проливая за вас кровь, — уже не скрывал злости парень. — Или с Айзеном не мне в первую очередь схлестнуться пришлось? Не мне пришлось решать проблему с зависимыми, которых вы создали? Так что идите к меносу со своими претензиями на то, что я вам что-то должен! Сейчас я — Владыка Уэко Мундо. И я собираюсь выполнить свой долг, так что не смейте препятствовать этому! — А теперь послушай меня, мальчишка, — громыхнул гневный голос Ямамото, огненная реацу надавила, пытаясь подчинить, но парень только вскинулся в ответ, не позволяя склонить себя, хотя и замолчав. — Не тебе решать, что ты должен. И у тебя есть всего один выбор, который я, так и быть, тебе предоставлю. Если хочешь вернуться в мир живых, решай: пятый или девятый. — А ничего, что я ещё живой человек?! — практически зашипел Куросаки, чья реацу окрасилась в яркие тона сразу трёх разных сил и заставила первые трещины появиться на кажущихся нерушимыми стенах. — Это пройдёт, — отмахнулся Генрюсай, продолжая сверлить парня тяжёлым взглядом, — выбирай. Иначе из Общества ты не выйдешь. Ну? Пятый? — Да идите вы к чёрту! — Ичиго явственно передёрнуло от ассоциации с Айзеном, про которого ему теперь было известно много подробностей, но что-то подсказывало, что так просто его действительно не выпустят, а пробивать барьер… на это уйдёт слишком много времени и сил и ещё не факт, что удастся вырваться, так что он всё-таки был вынужден согласиться, — Девятый! Но где и как мне быть я решу сам! — Конечно, — неожиданно благодушно сказал Ямамото, вытаскивая свёрток из белой ткани и какую-то бумагу, где тут же поставил подпись и печать, — подпиши, прими отряд и можешь быть свободен… барьер будет снят только после этого. Только не забывай о том, что определённый объём работы капитанами должен выполняться обязательно. Тем более, что с твоей кандидатурой согласилось большинство капитанов. — Понятно, почему в вашем обществе смог появиться такой, как Айзен, — с чувством сказал Ичиго, будто выругался, пока расписывался в бланке-назначении на должность, и с отвращением развернул ткань, на деле оказавшуюся хаори. — Он себя явно прекрасно чувствовал в вашей тесной и дружной компании. И вышел, напоследок уже совершенно нечаянно покрыв кабинет Ямамото слоем льда и громко хлопнув — совершенно преднамеренно — дверью. По коридорам, по которым раздражённо проходил парень, за ним тянулись ледяные следы, а стены с потолком покрывались морозными узорами. Сила Хёринмару откликалась на еле сдерживаемый гнев, да что там – все трое занпакто были абсолютно солидарны с эмоциями и реакцией парня на подобное. Опять его ставили перед фактом, не считая нужным считаться с мнением, лишали выбора, оставляя лишь его иллюзию! Вся ситуация несказанно бесила парня, а капитанский хаори на плечах будто бы жёг сквозь ткань косоде… словно Ичиго — предатель, будто став капитаном, он предал себя, свою должность Владыки, всех, кто ему хоть немного верил в Уэко Мундо… От этого на душе было ещё более паршиво, а воздух дрожал от невольно отчасти отпущенной реацу. Хотелось материться в лучших традициях Нойторы, Гримджоу и Хичиго вместе взятых, но… пока что до откровенных матюков парня ещё не довели, хотя сегодня были как никогда близко к опасной черте. И окружающим ещё очень сильно повезло, что в таком состоянии наружу выплеснулся холод, а не чёрное пламя…