— Холли? — я делаю еще пару шагов вперед, и вижу как она поднимает голову. «Холли» — утверждаю сам себе в мыслях.
— Г-гейдж? — она быстро вытирает слезы, а я сажусь рядом с ней. — Ты что тут делаешь?
— Бен позвал, мы однокурсники, а т- Стоп, не говори, что ты поступила на первый курс в этот колледж.
— Ну, вообще, как бы, ну да — она смущенно улыбнулась и убрала за ухо прядь рыжих кудрей, прям как в первую нашу встречу…
— Добро пожаловать в психушку, — я пустил смешок, а Холли мило хихикнула, шмыгая носом. — Почему ты плакала?
— Я? Нет, все хорошо, — девушка опустила голову, волосы скрыли ее лицо, но было заметно, что из глаз снова покатились редкие слезы.
— Эй, — я аккуратно приподнял ее голову за подбородок, чтобы видеть лицо. — Посмотри на меня, Холли. Ну же, подними глаза, — рыжеволосая наладила зрительный контакт, в то время, как я заправлял ей прядь за левое ухо. — Вот так-то лучше, — короткая улыбка с обеих сторон.
— Гейдж, мне кажется мой соулмейт меня ненавидит. Такое чувство, будто у меня совсем скоро просто отвалятся ноги. Я уже больше не могу. Я даже думала о том, чтобы наконец отомстить ему, но… Что ты думаешь? — я отвел глаза, меня мучала совесть. — Гейдж?
И в эту секунду меня будто ударили молотком по голове. Это она. Холли Саншайн. Сначала меня ударили молотком, а потом высокий разряд тока прошелся по всему телу. Я резко поднял глаза, посмотрел Холли прямо в глаза и поцеловал. В груди сильно закололо, горячий поток воздуха прошелся между ребрами, и в один миг вся боль резко прекратилась, я будто заново родился. Мы осторожно отстранились друг от друга и медленно поднялись с кровати.
— Я хожу, Гейдж! Хожу без боли! — Холли запрыгала на месте и начала бегать по комнате.
— Мы ходим. Мы, Холли Саншайн, — я впервые почувствовал себя настолько счастливым, что казалось этого хватит до конца жизни. — Прости меня, — она остановилась, а мое тело просто медленно опустилось на кровать.
— Ты делал мне б о л ь н о, Гейдж. За что ты так со мной?
— Я думал, что так смогу быстрее тебя найти, прости. Прошу, прости, Холли, я полный придурок.
Молчание. Тихий скрип матрасных пружин. Аккуратный силуэт медленно направляется к двери. Кажется, что секунды стали часами, хотя скорее каждая из них длится бесконечность. Тысячи мыслей в голове, но если что-то не сделать, она сейчас уйдет. Раз и навсегда. Я больше не не увижу. Но я не могу ничего сделать, кроме как проводить ее взглядом до самой двери, а потом
— Постой! — вскочить с кровати и успеть ухватить тонкое запястье.
Девушка развернулась ко мне лицом, не произнося ни слова, но все читалось в ее глазах: ей хотелось кричать и рыдать от боли, но больше она хотела сейчас врезать мне по роже так, чтобы на всю жизнь запомнилось. Да я бы сам себе выбил все зубы, разбил губу и проколол череп, но я просто молча обнимаю ее, прижимая сильнее к себе, шепча жалкое «прости», наверное, тысячи раз. Холли ревела, уткнувшись мне в грудь, била по ней кулаками со всей силой, крича «ненавижу» с каждым новым ударом все громче, но я ждал, потому что понимал, что не могу ее отпустить, и что заслужил все это. Она сделала последний слабый удар, выдохнула, посмотрела мне в глаза и со словами «ненавижу тебя» поцеловала.
Я запутался в происходящем, но надеялся только на то, что Холли все же останется. Но сейчас она поцеловала меня снова. И снова. И снова. И с каждым разом все сильнее и увереннее. Мы опустились на кровать. Холли, как всегда правильная, аккуратно сняла с меня свитер в полоску, пока я, пытаясь быть предельно осторожным, холодными пальцами под футболкой изучал каждый изгиб ее тела. Я целовал ее лицо, потому что хотел запомнить каждую веснушку, каждую родинку на ее лице, нежно перешел на шею, оставляя легкие поцелуи, потом вниз живота, медленно поднимаясь выше, постепенно снимая футболку. Я остановился у груди, поднял голову и спросил:
— Могу я?.. — рыжеволосая почти незаметно кивнула, подавая знак, что можно продолжать.
Я аккуратно расстегнул крючки от лифчика на спине, снял лямки и вот уже дошел до самих чашек, точнее до того, что избавился и от них. Я продолжил покрывать поцелуями ребра Холли, она сначала тяжело выдохнула, а потом начала дышать чаще. Мои губы аккуратно усыпали поцелуями ее грудь, из гостиной тихо слышалась песня the neighbourhood, одна из моих любимых.
— Готова? — я заправил Саншайн за ухо рыжие кудри, после чего она кивнула и прошептала тихое «Да».
***
Я проснулся от слишком яркого солнца с головной болью, но зато без боли в ступнях. Потянулся, перевернулся на другой бок и посмотрел на
— Холли?! Нет-нет-нет-нет, только не говори, что ты ушла.
Я вскочил с кровати, увидел на прикроватной тумбочке воду, таблетку аспирина и маленькую бумажку, прижатую стаканом. Мои руки не хотели не брать, да и мозг тоже, все тело онемело, я не мог пошевелиться. Но страх и любопытство взяли верх, поэтому дрожащими пальцами я поднес листок ближе к лицу.
«Я не смогу тебя простить, Гейдж. Сейчас уж точно».
Стакан полетел из рук, а из глаз полились от обиды на самого себя слезы. Грусть перешла в агрессию, и в стену ударил кулак, оставив там нормальную такую вмятину. Мне хотелось врезать самому себе, но я просто сидел в истерике, оперевшись спиной на кровать, думая о том, какой же я мудак. Я кричал, хватался за волосы и курил, много курил, мне не хватило пачки, поэтому пришлось выезжать домой…
***
Не знаю сколько прошло времени, наверное, месяца полтора, но все стало еще хуже. Б о л ь н о было только первые пару недель, потом я просто привык к этому и перестал понимать, что в чувствую. Моя жизнь превратилась в жизнь сурка, я почти не ходил на учебу, ничего не ел, перестал со всеми общаться и очень много курил. Каждый божий день я вспоминал ее. Эти изумрудные глаза и волосы, ярче самого пламени. Ночью смотрел на звезды, а видел лишь россыпь веснушек на ее лице. Вот и сегодня все то же самое. Помните, я говорил, что ничего не меняется? Так вот, я был как никогда прав. Мне не хотелось абсолютно ничего, но маленькая искра веры где-то внутри не давала мне погаснуть окончательно. Я сидел в гостиной на диване (забавно, да, что наша история заканчивается почти тем же, чем начиналась?), курил и просто смотрел в горящий монитор, так как сам не знал, чего я хочу.
Мое залипание прервал резкий звонок в дверь, который заставил меня вздрогнуть, что я даже чуть не выронил сигарету. Дошкрябая до двери медленными шагами, я заглянул в глазок и остолбенел. Постоял в размышлениях, посмотрел еще раз,
—
Холли?..
