***
Ещё один тяжёлый день, ещё одна семейная драма, и ноги сами несут к двери квартиры любовника. Чёрт, да какого любовника, просто ходячей секс машины, которая поимеет тебя. Или автомата, который поимеешь ты. Снова резкий звонок, и на пороге лофта появляется Алек. — Привет. Трахни меня. В ответ кивок и сухое безжизненное: — Хорошо. Его разворачивают к стене и начинают раздевать, помня правило: «без лишних прикосновений». Рубашку даже не снимают. А на фига? Только немного закатывают, чтобы не испачкать в сперме. Щёлкает ремень, раздаётся звук ширинки, и джинсы оказываются на полу. Алек слегка ёжится и подёргивает плечами, давая понять, что ему так не удобно. Один взгляд говорит, что они могут переместиться на диван. И, получив согласие, Бейн тянет его за собой, ставя на колени на кожаную обивку и заставляя наклониться вперёд, оперевшись на спинку. Тёплые пальцы кружат около колечка мышц, пока их обладатель раздумывает: сходить ли за смазкой или слюны будет достаточно. Он же не хочет причинить парню боль? Обычно, на такие темы, Магнус как-то даже и не задумывается. Всё равно, в итоге, их толчки превращаются в один зверский темп, не щадя никого. — Я за смазкой и презервативами, — кидает Бейн и плетётся в комнату. Лайтвуд даже не двигается, предвкушая предстоящее. Чаще всего он бывает сверху и вколачивается в податливое тело азиата до потери сознания. Но сейчас он нуждается, чтобы его хорошенько выебали. Магнус возвращается и встаёт напротив выпяченной задницы Алека. Почему в голове возникает желание, встать на колени и просунуть язык между этих двух аппетитных полушарий? Услышать стон наслаждения или крик восторга. Да ну, на хер. Ко входу прижимается один палец, затем, скользит внутрь. Неторопливо, по одной фаланге. Тёплые стенки только сжимаются, ничем не помогая. А там внутри так тесно и так горячо. Член Бейна начинает врезаться в жёсткую ткань узких штанов. В Лайтвуда погружается второй палец. Азиат разводит их в стороны подготавливая тесный проход парня для своего немаленького достоинства. Он слышит неровное дыхание и тихие шмыганья носом. Видимо, не так это и приятно. Магнус хочет потянуться губами к шее парня, но, вспомнив это долбанное правило: «никаких поцелуев», вовремя себя одёргивает. И зачем они только их придумали? В Алека протискивается уже третий палец, ища простату, чтобы хоть как-то отвлечь от боли. А вторая рука, в это время расправляется с ширинкой на собственных кожаных штанах, освобождая отдающее болью возбуждение. С губ брюнета слетает тихий стон и короткая просьба: — Вставь мне. Бейн хочет предупредить, что будет больно, но опять прикусывает язык. Ну, ладно, ему виднее. Член заменяет пальцы, медленно погружаясь в чужое нутро, и оказывается в крепкой ловушке. Тело под ним пытается дёргаться и уйти от проникновения, но тёплые руки удерживают его на месте. Лайтвуд закусывает обивку дивана, пытаясь подавить крик. Через несколько секунд он привыкает, а распирающее чувство чужой плоти внутри становится даже приятным. — Давай, — шепчет парень, толкаясь назад. Он замирает на мгновение, когда член азиата выскальзывает из него и врывается обратно, задевая комок нервов. Боль от резкого проникновения затмевается сладостным удовольствием. Бейн повторяет такие манипуляции, постепенно переходя на более быстрый темп. Через несколько минут он, буквально, жёстко втрахивает Алека в диван. Брюнет тянется к своей плоти, пытаясь быстрее достичь оргазма, чтобы выплеснуть с ним из организма всё раздражение, и забыть о проблемах, хотя бы на несколько коротких мгновений. Магнус понимает его действия и пытается вбиваться ещё яростнее, на сколько это возможно. Пальцы сжимают подтянутые ягодицы, а нос утыкается в синюю ткань рубашки, где-то в районе лопаток. И он кончает с протяжным стоном, вместе с Александром, выгибающимся от удовольствия. Он валится рядом с ним, приводя в норму дыхание, и смотрит в такие грустные, обезоруживающие, голубые глаза напротив. Хочется спросить, в порядке ли парень, но на ум опять приходит грёбаное правило: «никаких слов». У них же просто секс, просто взаимное удовлетворение. Какого хрена, Бейн?! Алек уходит, проронив на прощание: — Пока, спасибо за секс.***
В следующий раз Магнус приходит к Лайтвуду, теперь уже втрахивая его в обеденный стол, потом, Алек — к нему, говоря, что он сегодня сверху, и, видя утвердительный взгляд, внимательно смотрит, как азиат стаскивает с себя одежду. Такой красивый, такой близкий и, одновременно, недоступный. Опять эти проклятые правила. Ну, ничего, так легче, зато не будет привязанности. Бейн любит, чтобы его брали у стены, вжимая в неё всем телом. Может быть он пытается найти контакт с другим человеком, ему хочется прикосновений? Александр улыбается, отсасывая парню. Он берёт глубоко, отдавая всего себя этому не слишком простому делу и ловит каждый блаженный стон партнёра. Пальцы разрабатывают чужую дырочку. А голубые глаза ищут другие, большие карие и такие невинные, но останавливаются на приоткрытых, искусанных губах, внимательно рассматривая их и изучая каждый изгиб. Он подхватывает Магнуса, заставляя того оплести его тело ногами, и начинает долбиться. Почему-то хочется быть лицом к этому человеку, наблюдать за его реакцией и эмоциями. Губы находятся буквально в паре сантиметров от чужих губ. Но это ничего не меняет. Между ними, как и обычно, холодная каменная стена, поддерживаемая тремя главными правилами: «никаких слов», «никаких поцелуев», «никаких прикосновений».***
Всё рано или поздно заканчивается. Но не может же «разовый», ну не совсем разовый, а, скорее, «многоразовый», перепихон длиться вечно. Непонятно, в чём было дело: надоело им, или кто-то из них вступил в серьёзные отношения, но, наконец, они решили разойтись, оставаясь просто знакомыми друг для друга. Они практически не виделись ни в институте, ни так, надеясь забыть о своей недавней «связи». Но это тяготило и одного и другого, неужели за сексом скрывалось что-то большее, чем просто взаимное удовольствие?