"Зарядить Вселенную"

Умиротворённая тишина улиц, стрелка часов давно перевалила за полночь, а в квартире Намджуна все ещё горит свет. Хосок ушёл попить воды, но так и не вернулся, затевая какой-то спор с братьями Тэхёна. Джунки по-прежнему посапывает на диване: его решили не тревожить и, накрыв тонким покрывалом, оставили нежиться в собственных грёзах. Уджу сидит напротив — на таком же диване, и рассматривает игры на столе: она впервые так развлекалась, впервые была в такой большой компании. Кан прислушивается к своим ощущениям и немного волнуется, чувствуя радость души: её восторженные крики и искреннее веселье ничто не может заглушить.  — Скучаешь? — стараясь не потревожить сон друга, полушепотом спрашивает Тэхён. Он подходит практически вплотную к дивану, на котором сидит Кан, осматривает её, а в груди становится так тесно, что с губ самовольно срывается томный вздох.  — Нет, — немного отрешенно отзывается Уджу, прибывая ещё в глубинах своих чувств. — От тебя пахнет алкоголем, — спокойно добавляет и поднимает голову к Киму, смотрит внимательно, вспоминая недавнюю ссору. «Почему он разозлился? На него совсем не похоже». Она разглядывает строгие черты лица, на секунду теряется в черных омутах и снова опускает взгляд к настольным играм.  — Да, выпивал с братьями. Не нравится? Уйти? — осторожно интересуется Ким, готовясь принять любой ответ: «Кто знает, может запах причиняет дискомфорт и её воротит». Уджу отрицательно мотает головой.  — Всё нормально, — добавляет она и в следующую секунду ощущает, как поверхность дивана чуть прогибается. Ким садится рядом, ни на секунду не отрывает взгляд: любуется, тайно наслаждается близостью и пытается угомонить беспокойное непослушное сердце, что вот-вот пробьёт грудную клетку. — Я не понимаю, — произносит Уджу и медленно поворачивает задумчивое лицо к улыбчивому Тэхёну: ему так хорошо сейчас, что больше ничего не хочется — она рядом. Поняв, что Ким ничего не станет уточнять, Кан решает спросить напрямую. — Почему ты был зол? Тэхён поначалу недоумевает. Алкоголь немного туманит разум, а лёгкая эйфория от близости не отпускает. Киму приходиться с силой вырывать себя из созданных им же грёз, чтобы дать ответ, который взволнованно ждёт Уджу.  — Я… ревновал, — горько улыбается он. Хотел выглядеть непринуждённо, старался пошутить, но провалился. Чувства рвутся наружу, желают быть услышанными и наконец почувствовать свободу. «Я ревновал, потому что не хотел и не хочу видеть тебя с другим, не желаю слышать и знать, что есть кто-то ещё рядом с тобой. Взгляни на меня, заметь мои чувства, дай знать, что могу прикоснуться иначе, не как друг. Я устал бороться с собой, чтобы не спугнуть тебя». В глазах Уджу еле заметный шок: она снова контролирует себя, держится на расстоянии, остерегается и не подпускает ближе. «Нет, даже не задумывайся над этим… Он дурачится. Это не та ревность, о которой я подумала. Успокойся, Уджу», — сердце волнительно стучит, а взгляд изучающе бродит по мужскому лицу. Волны сомнения накатывают одна за другой, не позволяя разглядеть правды. «Нет, он подразумевает нечто иное под словом «ревность», — Кан отворачивается и незаметно выдыхает: внутри неожиданно пусто, лишь холодный одинокий ветер гуляет, задевая внутренности. Уджу скользит ладонью чуть выше кисти, пытается избавиться от легкого озноба и вздрагивает, когда кожи касается мягкое покрывало. Она удивленно поднимает глаза к Киму и видит неизменную улыбку на его лице: он всегда рядом, всегда готов поддержать. «Мы хорошие друзья, думать о большем — эгоистично и неправильно».  — Так, детки, пора в кроватку, — объявляет Сокджин, первым возвращаясь к молодёжи. Кан немного дергано поднимается с места, отчего-то пугаясь своих мыслей. Тэхён встаёт следом, на лице довольство смешивается с грустью: «Мы только стали сближаться… Брат, ты совсем не вовремя», переводит осуждающий взгляд с любимой к Сокджину, на что тот отрицательно мотает головой, не сдерживая хитрой ухмылки: «Да-да, я всё видел и, нет, я невиновен».  — Ну что, тогда как и решили: Хосок с Тэхёном в одной комнате, Джунки остаётся в гостиной, ему вполне комфортно, — проговаривает Намджун и с насмешливой улыбкой смотрит на парня, что услышав своё имя, пробурчал что-то невнятное. — Уджу пойдёт в отдельную комнату, а мы с тобой, — кладёт руку на плечо старшего брата, — как в старые добрые времена на одной кроватке, — Ким играет бровями и улыбается, обнажая ряд белых зубов. А Сокджин устало выдыхает, вспоминая те дни, о которых так издевательски напомнил Намджун. Пора приветствовать ночь с огромной и неподвижной ношей в лице брата, что по странной привычке обязательно стянет одеяло и закинет свои конечности куда получится.  — Но… — попыталась возразить Уджу, видя некое напряжение между братьями и не желая притеснять хозяина квартиры, однако Тэхён ловко развернул её в нужном направлении и, слегка надавив на плечи, вынудил сделать шаг.  — Спокойной ночи, — пожелали братья, с пониманием улыбаясь поведению младшего.  — Она так холодна с ним, может, он ей неинтересен, — размышлял вслух Намджун, вышагивая рядом с братом и другом в сторону спален, что находились другой стороне от комнаты Кан.  — Всё в точности наоборот — Уджу считает Тэхёна очень важным человеком, от того и старается огородить его от себя. Наверное она все ещё не оставила мыслей, что может навредить ему, — вырывается откровение у Хосока. Братья с подозрением косятся на него: знает он куда больше них.  — Неожиданно. Неужто алкоголь язык развязал? — беззлобно поддевает Сокджин, а Чон практически закатывает глаза, отрицательно качая головой: «Наивные».  — Ах… школьники… сплошная головная боль, — протяжно выдохнул Хосок, изображая на лице вселенское мучение. Парни остановились каждый у своих комнат.  — Правда что ли? — с сарказмом уточнил Сокджин. Намджун решил больше не участвовать в разговоре и вошёл в спальню. Ему безумно хотелось спать, а мысль о предстоящей работе заранее выматывала и лишала сил. — Ну, друг, позволь напомнить — они теперь не школьники, а ещё, ты слишком довольно выглядел для человека с мигренью, — хмыкнул Ким, прекрасно помня с какой заботой Хосок держал в своих руках Уджу. Чон неоднозначно пожал плечами и с неприкрытой улыбкой надавил на ручку двери, после чего скрылся за ней, оставляя друга без разъяснений, которые ему и не были нужны: Сокджин и сам всё прекрасно понимал — добродушный Чон Хосок воспринимает девушку как часть своей семьи.  — Я могла остаться в гостиной, — чувствуя вину, протестовала Уджу, но Ким продолжал вести её к выделенной спальне, полностью игнорируя её упрямство. Вскоре дверь комнаты распахнулась. Тэхён завёл Уджу, включил свет и встал рядом с кроватью. Требовательный и в то же время мягкий взгляд упёрся в девушку. Кан ничего не оставалось: она гость и устраивать скандал не намерена, поэтому, послушно подойдя к спальному месту, заныривает под лёгкое одеяло.  — Молодец, хорошая девочка, — довольно улыбается Ким, рассматривая хмурое лицо. Кан не согласна с решением других и Тэхён это прекрасно видит. Чуть дразнится, но не может перестать подмечать, как же она мила и беззащитна. «Дикая кошечка снова выпускает коготки, опять же волнуясь о других. Глупая, тебе ведь тоже должно быть удобно». — Спокойной ночи, — желает Тэхён и, разворачиваясь, идёт к выходу. Он оборачивается, готовясь выключить свет. Пальцы скользят по выключателю, погружая комнату в полумрак, а перед глазами Кима стоит взволнованный вид Уджу, она будто пыталась о чем-то попросить, но не решалась.  — Не уходишь? — тихо спрашивает Уджу, видя очертания парня возле двери.  — Нет, — в тон отвечает Ким и спокойным шагом продвигается к креслу. Он опускается в него, закидывает ноги на пуфик и, предварительно уперев руку в подлокотник, кладёт голову в ладонь. — Побуду тут, пока не уснёшь, — подавляя зевоту, добавляет Тэхён.  — Я не просила, — немного грубо шепчет Уджу и поворачивается на бок, чтобы видеть Кима. Снова странные ощущения, снова волнение и неизвестный страх. Может так на неё действует темнота, а быть может, душу волнует нечто иное. Тяжело разобраться в себе, когда в голове сумбур.  — Знаю, — «это моё желание». Тэхён пытается разглядеть девушку, хочет узнать, наблюдает ли она за ним так же как и он за ней, но, не найдя ответы, проваливается в мир снов. Уджу засыпает следом. Вопросы растворяются в ночи, переживания прячутся, обещая вернуться, а чувства остаются неозвученными, как и слова: «Побудь со мной», «Хочу остаться», «Не уходи», «Я буду рядом», «Спасибо». Комната погружается в тишину.

***

Первые лучи солнца проникают в комнаты, знаменуя о новом дне. Раннее утро, на часах пять минут шестого. По квартире немного сонно передвигаются трое мужчин, каждый из которых серьёзно занят делом: Намджун копошится на кухне, заканчивая уборку; Сокджин готовит завтрак, а Хосок собирает вещи в гостиной, планируя после сходить и разбудить Уджу — им нужно вернуться домой, чтобы как следует привести себя в порядок, ведь Чону сегодня на работу. Ещё одной причиной служит не желание, чтобы Кан возвращалась самостоятельно, Хосоку будет спокойнее, если он отвезёт её домой. Чон осторожно стучит в дверь и медленно приоткрывает её спустя пять секунд. В спальне тишина: Уджу мирно посапывает в кровати. Хосок невзначай осматривает помещение и не сдерживает улыбки.  — Чего встал? — любопытствует Сокджин и с интересом заглядывает в спальню через плечо друга. Уголки губ поднимаются, а глаза, найдя причину, сверкают. — Наш младшенький вырос, — гордо и в то же время потешливо произносит Ким. Чон на высказывание пихает локтём в живот и с неким упрёком косится на радостного друга.  — Определись с эмоциями, ты хвалишь его или планируешь дразнить, — хмыкает Хосок и проходит вглубь комнаты.  — Кто знает, — неоднозначно отвечает Ким, пожимая плечами. Он ещё раз осматривает молодёжь и с ухмылкой удаляется, оставляя Чону то, зачем он пришёл. Первым делом Хосок подходит к спящему в кресле Тэхёну.  — Теперь понятно, почему ты не пришёл в комнату, — чуть качает Кима за плечо, чтобы разбудить.  — М? — сонно хмурится Тэхён. Открывает один глаз и щурится от яркого солнечного света, приподнимается и ощущает все последствия сна в неудобном положении: мышцы затекли и неприятно ноют, стоит пошевелиться.  — А чего ты ожидал? — поучительно хмыкает Хосок и мягко улыбается, когда Ким страдальчески поворачивает к нему голову. — Что-то серьёзное или… — осторожно интересуется он об Уджу, наблюдая, как младший, прикрыв глаза, разминает шею.  — Или, — коротко отзывается Тэхён, отчего-то смущаясь своего нахождения в спальне девушки. В его планах не было пункта оставаться до утра и быть пойманным старшим, но крепкий сон всё решил за него.  — Понятно, — Хосок учтиво не задаёт дополнительных вопросов, не лезет с советами и не потешается, за что Ким благодарен. — У тебя минута, — делая тон строже, предупреждает он. Тэхён мигом просыпается, в панике оглядывается и, заметив, как Хосок пальцем отстукивает продвижение секундной стрелки на наручных часах, практически выбегает из спальни. «Ребёнок», — беззлобно усмехается Хосок и, убедившись, что Тэхёна нет поблизости, направляется к Уджу, чтобы разбудить. — Уджу, пора вставать, — нежно зовёт он девушку, выманивая своим голосом из мира снов. Кан невольно морщит нос, вытягивается по всей длине и раскрывает веки, наблюдая напротив важного для себя человека: как всегда внимательный взгляд и полное сосредоточие, только уголки губ чуть выше обычного.  — Доброе утро, — произносит Кан, присаживаясь в кровати.  — Доброе, — отзывается Хосок, после отходит к выходу, чтобы девушка без стеснения и неловкости привела себя в порядок. — Через тридцать минут нам нужно выдвигаться, — предупреждает он напоследок и закрывает дверь с другой стороны.  — Вы сегодня работать собрались? — слышится вопрос Тэхёна. Он умылся, кое-как уложил длинные волосы и с набитым ртом расспрашивал о планах.  — Дел в компании ещё много, весь офис работает, так чего нам дома сидеть, — ведёт беседу Намджун, наполняя высокий стакан водой из графина и придвигая его к Джунки. Тот молчаливо благодарит, как-то резко опустив подбородок, и осушает посуду за несколько больших глотков.  — Видимо, алкоголь не твоё, — подмечает Сокджин, вызывая улыбки на лицах всех парней, кроме самого Джунки: он гневно хмурится и отводит взгляд, как самый настоящий обиженный забияка, который вовсе неплохой парень и дразнится он лишь для того чтобы его заметили.  — Он только с пивом на «ты», — весело подхватывает Тэхён и легонько хлопает друга по спине. Пак несогласно цыкает, но, опять же, благодарно принимает новую порцию воды.  — Значит, в следующий раз прикупим пиво, — Сокджин подмигивает недоумевающему Паку и отходит от стола, чтобы принести ещё порцию оладий. В мужскую компанию, осторожно и практически неслышно вклинивается Уджу. Она бегло осматривается.  — Доброе утро, — неуверенно подаёт голос Кан: боится быть неправильно понятой, страшится показаться невежливой и разочаровать, снова всё потерять и оказаться на дне. Она переосмыслила своё вчерашнее поведение и пришла к выводу, что вела себя не особо дружелюбно.  — Доброе, — улыбается Тэхён. Он хлопает по поверхности стула, призывая сесть рядом.  — Как спалось? — интересуется Сокджин, возвращаясь за стол с тарелкой для Уджу.  — Будешь молоко? — спрашивает Намджун, готовый повернуться к холодильнику и достать прохладный напиток.  — Эй, дикая, не молчи, — шепчет над ухом Джунки и в своей манере насмешливо хмыкает. Кан слегка прикусывает губу, собирается с мыслями и сдерживается, чтобы не расплакаться: «Они добры ко мне. Я… по-настоящему счастлива».  — Спасибо и простите, — голос немного дрожит, но не лишен твердости. Уджу оглядывается, задерживая внимание на каждом человеке. Мужчины в недоумении смотрят в ответ, не знают, как отреагировать, даже предположить ничего не могут — Уджу двумя словами ввергла их в замешательство. Кан набирает воздух в лёгкие и ровно выдыхает — успокаивается, иначе слёз точно не избежать. — Мне всё понравилось и мне жаль, что вела себя отрешенно и молчаливо, это невежливо с моей стороны и грубо по отношению к вам. Простите, — более ясно выражается Уджу и, привстав, кланяется. С мужских губ срывается облегченный вздох.  — Опять накручиваешь себя, — устало причитает Тэхён и легким движением руки усаживает девушку обратно.  — Кто и был груб, так это Намджун, — посмеивается Сокджин, опять припоминая «приветствие» брата. Намджун закатывает глаза и что-то невнятно ворчит, а встретившись с заинтересованным женским взглядом, теряется и даже немного краснеет.  — Я не хотел напугать, — быстро произносит он, словно оправдывается, и без надобности всё же уходит к холодильнику. Парни изо всех сил сдерживают приступ смеха, поджимая и закусывая губы, а их уголки то и дело дергаются. И только Уджу продолжает спокойно наблюдать за непривычной оживлённой и позитивной беседой. Она была так серьёзна и напряжена, признаваясь и извиняясь, но окружающие люди даже не думали о ней в таком негативном ключе. Они с пониманием отнеслись к её поведению, не упрекали и не травили высокомерием. Просто, находясь поблизости, ждали, когда она сама выйдет к ним и станет частью их веселья.  — Они хорошие, верно? — тихо поинтересовался Чон, наблюдая за поведением Уджу со стороны.  — Хорошие, — короткая улыбка коснулась женского лица: её заметили все, она не скрылась от внимательных теплых глаз, собравшихся в одной комнате людей. Кан разрезала оладий и без тени сомнения отправила кусочек в рот. Она чувствовала лёгкость в теле, оттого все действия были расслабленными и плавными. «Рад, что ты смогла довериться другим», — Ким не сводил глаз с подруги. Это был важный шаг и для него, не только для Уджу. Тэхён преследовал свои, немного корыстные цели — он плавно и целенаправленно вводил Кан в свою семью. Вот только пока не понимал, подействует ли это на девушку, действительно ли она станет ближе, познакомившись с братьями.  — Мистер Сокджин, можно узнать рецепт? — с неприкрытым желанием и рвением опробовать свои силы в приготовлении лакомства, Кан подняла восторженный взгляд к мужчине. Ким подавился воздухом, а Хосок громко рассмеялся, понимая замешательство друга: сам от этого «страдает».  — «Мистер»? — нервно посмеиваясь, переспросил Сокджин, всё ещё надеясь, что у него слуховые галлюцинации.  — Нет? — поникла Уджу и опустила голову. «Наверное, не стоило быть такой напористой».  — Уджу, ты повергла его в шок своим «мистер», — учено поясняет Чон, стараясь снова не засмеяться, ведь лицо Сокджина искажено печальным ужасом: «Я ведь не так старо выгляжу, да и возраст…». Кан вопросительно поднимает бровь: «Почему эти взрослые мужчины, так серьёзно относятся к вежливому обращению? Я вообще не понимаю, как можно обращаться к ним по имени, они же старше и не на один год».  — Я не могу иначе, — твёрдо высказалась Уджу и отрицательно мотнула головой: ничто не поменяет её решения. Хосок выдохнул, оставляя попытки и надежды услышать от девушки своё имя без всякого официального окраса.  — Старички, — шепотом дразнится Тэхён, моментально попадая под град строгих взглядов. Даже Уджу с осуждением хмурится, требуя его быть учтивее со старшими. — Что? На правду не обижаются, — усмехается он, совсем не чувствуя за собой надобности как-то смягчить чужой гнев на милость. — Кстати, вы разве не торопитесь? — словно невзначай уточняет Тэхён и кивает в сторону настенных часов: Хосок с Уджу должны были покинуть дом Намджуна пять минут назад.  — Уджу, давай в машину, — командует Чон и наспех пожимает руки мужчин, а Тэхёну отвешивает лёгкий подзатыльник, который со стороны выглядел как случайность. Кан вежливо прощается и благодарит за незабываемый вечер, после чего вместе с Хосоком покидает квартиру. Мужчина на ходу снимает автомобиль с сигнализации и, не дожидаясь, когда Уджу пристегнётся, выруливает со стоянки на оживлённую дорогу. По его мнению, лучше приехать чуть раньше и спокойно заниматься сборами, нежели сейчас расслабиться и потом везде опаздывать.  — Я попросил Сокджина проверить номер, — ровным тоном оповестил Хосок, притормаживая на светофоре. Он держится одной рукой за руль, а второй задумчиво гладит губы. Глаза гуляют от циферблата к профилю Кан: она заметно напряглась, когда речь зашла о преследователе. Но правильнее было рассказать всё сразу, чтобы потом не возникло недопонимания. «Проблемы и скрытность нам нужны меньше всего». — Тебя беспокоить без надобности не станут. Но и оставлять всё как есть — опасно, — добавляет Хосок и возобновляет движение к дому. Женские пальцы крепче сжимают ремень безопасности, а брови ползут к переносице: злится и серьёзно обдумывает услышанное, но как-то возразить не решается. «Я пообещала доверять и больше ничего не скрывать. Сама втянула их… а теперь мечусь, как раненый зверь, не зная, куда все же бежать. Каждый раз с появлением опасности я возвращаюсь к прежней себе. Ах… как же бесит моё непостоянство: мне хорошо с ними, я счастлива, но это же светлое чувство приводит к тревоге. Лишь бы не причинили боли, лишь бы не пострадали, лишь бы не отвернулись».  — Пожалуйста, не подставляйтесь из-за меня, — тихо произносит Уджу, когда автомобиль заворачивает на парковку. Холод в голосе режет слух. Чон смотрит пристально, не торопясь озвучивать мысли. Очередная попытка защитить, отталкивая. Однако вместо агрессии и недовольства, которого, провоцируя, ожидала девушка, Хосок, заглушив мотор, опускает широкую ладонь на макушку и легонько треплет волосы.  — Если хотела обидеть и разозлить меня, следовало исключить слово «пожалуйста» и перестать сжимать пальцы, — сдержанно отзывается Чон, оставляя ладонь на голове враждебно настроенной Уджу. Впервые она так яростно смотрит на него. «Видимо, ты сильно переживаешь. Школьница она или нет, а голова у меня однозначно будет болеть». — Уджу, вспомни утро, вернись в тот момент, когда ты сидела за столом и с улыбкой слушала будничные разговоры. Приятно, не так ли? Разве тебе не хочется, чтобы все дни были такими же спокойными? Сделав шаг вперёд, не стоит отступать или же бежать в неизвестном направлении. Остановись, осмотрись, и, прикрыв глаза, глубоко вдохни, а теперь… улыбнись, — мужской голос смягчается на последнем слове. Хосок сломал ещё одну маску, за которой в женских глазах грусть и сожаление, а губы до боли искусаны — сдерживается, панически собирает осколки, хочет склеить и нацепить обратно, но ничего не выходит.  — Мне страшно, — практически плачет Уджу. Шмыгает носом и опускает голову, потому что виновата, потому что не имела права злиться на человека, что всегда помогал.  — Знаю, но разве одной станет лучше? Не волнуйся и продолжай медленно строить своё будущее. Доверься «мистеру Чону», — коротко улыбается Хосок, своей добротой вгоняя девушку в ещё большее уныние: совесть с упрёком тычет в ошибки. — Позвони Тэхёну и разузнай рецепт оладий, приготовишь к ужину, — это маленькое наказание за протест и попытку нагрубить.  — Простите, — виновато говорит Уджу и чуть надувает губы: «Никогда бы не подумала, что получу наказание». Хосок довольно хмыкает, мысленно выдыхая напряжение: его не на шутку встревожило поведение Уджу. «Было опасно. Вот так встряска после мирного утра». Каждое слово говорилось с осторожностью, а глаза досконально следили за эмоциями Кан, чтобы в случае не той реакции, изменить ход разговора. Три непрочитанных сообщения. «Неизвестный номер: — Тебе не спрятаться от меня. Я всё знаю о тебе. Лучше разорви связи с теми людьми. Ты ведь не хочешь, чтобы с ними что-то случилось? Как думаешь, кто будет виноват? Ты. Ты, Кан Уджу — причина чужой боли». «Неизвестный номер: — Игнорируешь?! Придётся напомнить, кто ты есть на самом деле. Мерзкая шлюха! Гнилая и отвратительная тварь, что хуже дохлых животных!» — в дополнении к тексту прикреплены испорченные красным фотографии, в которых чувствуется вся ненависть отправителя. «Неизвестный номер: — Тебе не спрятаться. Они не будут всё время рядом, и тогда я доберусь до тебя!»