Славянский вопрос

      Всем игрокам игры, читателям манги или зрителям соответствующего аниме-сериала и OVA, полагаю, известны три участника конфликта, известного как Вторая европейская война. Для тех, кто не особо в курсе, поясню: конфликт идёт между Атлантической Федерацией и Восточно-Европейским Имперским Альянсом из-за соперничества за прикладной флеботинум, известный как рагнит. Оный материал применяется и как источник энергии, и в медицинских целях, а также и в военных. Какое-то время в стороне от этого конфликта стояла небольшая страна под наименованием Галлия, и большая часть франшизы происходит именно в этом независимом княжестве, которое втянуто в войну.       Каждая сторона так или иначе имеет прототип в реальности, но японцы, как обычно, не удержались и много чего намешали в кашу (особенно это касается Галлии, в которой, судя по именам, как минимум четыре разноязыких народа), но сегодня речь пойдёт про наших с вами братушек, про славян.       Желание написать данную работу возникло в ходе дискуссии, возникшей в комментариях к работе «Размышления на тему "Хроники Валькирии"» за авторством AlexSonata. В отзывах под главой «Тема ПЕВ не раскрыта» когда был поднят извечный вопрос на тему «злодеи списаны с России», который спровоцировал бурное обсуждение, быстро вышедшее за рамки простого выяснения, с кого же, всё-таки, списана Империя.       Прежде, чем перейти к судьбе, собственно, славянства и русского народа в частности сразу оговоримся: Империя не списана с СССР. Из общих черт у них разве что калибр винтовок, внешний вид некоторых образцов техники (в частности, Ultimate Imperial Tank, чья внешность основана на ИС-2) да авторитарная/тоталитарная сущность, но с тем же успехом тогда в прародители Империи можно записать КНДР, маоистский Китай и саму Страну Восходящего Солнца. В свою очередь имена, общий вид войск и как минимум то, что ясно можно понять об общественно-политическом устройстве нашей Империи, больше говорят о Германии сотоварищи. И тот же двуглавый орёл был замечен неоднократно на гербах множества стран. Даже Россия нарисовала себе такого на герб в связи с женитьбой Ивана III на Софье Палеолог, племяннице последнего византийского императора (на гербе которой оный орёл присутствовал как римское наследие).       На сим мы, разумеется, не прощаемся с нашей дорогой машиной тоталитарной империалистической военщины и хищнических устремлений знати и буржуазии, ведь всё-таки тема славян в той или иной мере во всех вариантах пересекается с темой Империи, хотя бы географически. И вот, закончив столь обширное введение, переходим, наконец, к сути работы.       Пожалуй, наиболее трагичный из вариантов, который гипотетически может иметь место и в каноне, коли авторы франшизы пожелают затронуть любимую мозоль русского национал-патриота. В стародавние времена натиск рыцарских орденов и имперских князей, а то и самих императоров на восток увенчался успехом. Дружины славянских князей (да и не только славянских, если копать чуть глубже) разгромлены, сметены знаменитой «Кабаньей Головой» на поле брани, города и сёла захвачены, а сами некогда гордые князья погибли вместе со своими родами либо вынужденно признали себя вассалами победителей. Обширные земли отданы колонистам и, в значительно большей степени, имперским баронам и графам, вчерашним простым рыцарям и даже просто проявившим себя рядовым кнехтам, в одночасье возведённым в рыцарское звание. Отныне и до самого XX века крестьяне гнут спину на барщине, платят оброк или аренду не своим князьям (хотя как знать, как знать...), а иноземным помещикам. В общем и целом, положение «под имперским мечом» оказывается ещё более плачевным, чем случившееся в реальности «под ордынским хлыстом».       Едва укрепившись в новых землях, имперская знать наверняка начинает с жёсткого «закручивания гаек». Крепостное право вводится либо, если уже существовало, ужесточается повсеместно – в конце концов, это лишь «завоёванные варвары», и нечего с ними «цацкаться». Одновременно с этим идёт вытеснение славянских ремесленников представителями титульной имперской нации обратно в деревни, где те моментально попадают под уже упомянутое закрепощение, и в целом «онемечивание городов».       Разумеется, такое положение дел не устраивает «аборигенов», недовольство которых выливается в две вещи – восстания против конкретных угнетателей или всей Империи и постепенное переселение части людей дальше на восток и юг. Первое выливается в кровавые карательные походы имперских войск, в ходе которых имперцы не щадят никого, наглядно показывая, почему восставать против государя-императора и его верноподданных бессмысленно и глупо. Второе же открывает начало освоению условных Урала, Сибири и Дикого Поля, появлению вольного казачества или даже возникновению целых государств переселенцев. Разумеется, в планы Империи не входит существование подобных образований, и те должны быть подчинены и взяты под имперский контроль, мирно или военным путём. В какой-то момент уже сама Империя заинтересовывается не столько в «возвращении неблагодарных подданных», сколько именно в освоении новых территорий, потенциально имеющих богатые ресурсы, да и просто представляющих собой обширные пахотные территории. Мнение кочевников, веками живших в местном чернозёмном поясе (который и называется Диким Полем), имперскую власть, конечно же, волнует лишь в военном и логистическом плане. В Диком Поле возникают фермы имперских поселенцев и помещичьи латифундии, а там, как знать, и свободные хутора славян – в качестве прагматичного послабления в крепостном праве после очередного крупного бунта, крестьянского или казачьего. В свою очередь, Сибирь и Дальний Восток становятся местом ссылки неугодных, источником пушнины и не только. Постоянно идёт уже принудительно заселение славянами столь неприветливых, но богатых территорий.       Наличие столь мощного в экономическом плане тыла приводит к тому, что у Империи начинается «головокружение от успеха», и она замахивается уже разом на всю Европу, включая и страны будущей Федерации. Галлия и подобные ей миноры политической авансцены присоединяются к Империи первыми, и она начинает уже хищно поглядывать на рыбу покрупнее. Однако происходит то, что должно произойти – а именно период буржуазных революций середины XIX века. В этих условиях Галлия, а может, и кто-то ещё обретает независимость от Империи, в очередной раз увязшей в уже повсеместных восстаниях. Происходят уже не только ставшие «традицией» бунты славянских крестьян, кроме них недовольны и представители титульной нации – зарождающийся пролетариат или даже собственное же крестьянство. Однако Империя, пусть и с большим, чудовищным трудом восстанавливает порядок, утопив все выступления в крови и закрепив успех новыми уступками. Зачинщиков посылают на каторгу или плаху – неважно, куда. Однако всё это побуждает Империю к очередным реформам, которые, скорее всего, будут носить половинчатый характер из-за сопротивления имперской знати, которая ничего не хочет слышать о том, чтоб хотя бы капельку поступиться своими исконными родовыми правами (особенно в отношении Восточных Территорий).       Наконец, наступает XX век, век Тотальных Войн. Уже Первая европейская война требует от Империи значительного количества ресурсов, ведь против неё выступают главные колониальные державы времени, объединённые в Атлантическую Федерацию. И основная экономическая тяжесть в итоге снова ложится на славян, вынужденных отдавать значительную часть своего урожая имперской армии. В связи с мобилизацией славян начинают использовать уже и на заводах как дешёвую рабочую силу, и они очень тесно знакомятся со своими дарксанскими «собратьями по несчастью».       Но самое главное – именно с этого момента из славян начинают в массовом порядке формировать воинские части. Разумеется, после веков угнетения и положения «полуторного сорта» (когда ниже тебя только дарксане) надёжность этих частей оставляет желать лучшего. Нередки случаи, когда солдаты просто убивают своих офицеров (если, конечно, Империя не решает возводить не «онемеченных» славян в офицерские звания, но это маловероятно) и массово сдаются войскам Федерации, или даже вовсе переходят на их сторону. Иной раз дезертируют целые батальоны и даже полки. Разумеется, это не остаётся без последствий, и карательная машина Империи раскручивается на полную на славянских территориях. Ловят и арестовывают всех, в ком заподозрят малейший намёк на мысли об измене, дезертиров и их родственников показательно казнят или опять же ссылают в ту же Сибирь. Повсеместно возникают тюрьмы и концлагеря для «лиц с сомнительной лояльностью». В ответ вспыхивают новые восстания, и Империя, вместо победоносного похода по Европе, вынуждена снимать с фронта целые дивизии и посылать их на наведение порядка, что, в итоге, приводит к тому, что изначально превосходящая врага по всем параметрам Империя терпит неудачу что на основном фронте, что в той же Галлии, во второй раз обязанной теперь славянам своей независимостью не в меньшей мере, чем гению доблестного генерала Белгена Гюнтера.       Однако и Федерация не может окончательно разгромить Империю, а потому после Первой европейской войны положение славян становится даже хуже, чем до войны. Титульные имперцы резонно обвиняют их в «предательстве» и ударе в спину. Предрассудки усугубляются тем, что многие имперские солдаты, демобилизовавшись, не могут устроиться обратно, ведь их работодатель держит дарксан и славян, которым может платить в разы меньше, чем рабочему-имперцу. Ну а тех из славян, кто пытался выслужиться и кровью доказать, что они достойны стоять наравне с титульными имперцами, ненавидят сородичи и сдержанно презирают сами имперцы. Попытки трезвомыслящих представителей имперской верхушки исправить положение, во-первых, рубятся консервативным большинством, а во-вторых, просто не могут сработать – слишком уж много зла имперское правление причинило угнетённым. Между славянами и Империей разверзлась огромная пропасть, мост через которую перебросить уже невозможно.       Зато этот мостик прокладывается к славянам уже от Федерации, аналитики которой уже давно сообразили, что именно в славянах кроется ключ к окончательному разгрому Империи. По многочисленным скрытым каналам славянское национально-освободительное движение накачивается деньгами, оружием и специалистами, множество оставшихся после войны в странах Федерации славянских легионеров прогоняются через офицерские школы и засылаются на родину – готовить восстание, которое, в конце концов, и должно похоронить Империю уже в разгар Второй европейской войны. Империя будет лихорадочно использовать сверхоружие в виде Валькирий, всяческих супер-танков типа «Батомиса» и прочих, чтобы заткнуть дыры в тонущей лодке, но этого просто не хватит – войны на два фронта она уже не выдержит. Будет ли восставшим славянам сопутствовать грандиозный успех, или же они лишь оттянут на себя значительную часть сил Империи, и атланты, этим воспользовавшись, сомнут её боевые порядки и начнут победоносный марш на имперскую столицу – неважно.       Гораздо важнее то, что после веков угнетения, тирании и попыток ассимилировать в культурном, этническом или религиозном плане, славяне всё равно смогут уцелеть, но прежде, чем наконец-то завоевать свою свободу, они познают на себе весь ужас имперской тирании. А уж проникнутся ли они ненавистью к тирании как таковой или возжелают мести, бессмысленной и беспощадной, как и сами их бунты – вопрос совершенно иной плоскости.