***
С горем пополам, свадьбу сыграли, в сарае, в джинсах и пластиковыми кольцами, и с полевыми цветами. Наверное, оно и к лучшему. Ведь именно о таком бракосочетании и мечтал Юнги. Правда, не в рванных джинсах и с пластиковыми кольцами, ну, не всегда, так как мы хотим, правда? Чимин весь в синяках. Джун с красным и опухшим глазом, Джин плачет без остановки, лишь от того, что смотрит на мужа. Бэк лишился несколько волос, Сехун с царапинами от шипов на лице, Чонгук с поцарапанной рукой, ведь пытался оттащить Чимина от Тэхена. Юнги смотрит на них, а те отводят глаза. Испортили весь день. Но Юнги даже рад, но показывать не станет. Пусть подумают над своим поведением. Они сами каждый день твердили, что нужно быть острожными, чтобы ненароком не испортить, что-нибудь. Они сами ему втирали эту дичь: про то, какая свадьба должна быть. Они сами чуть его не убили за его ''хочу простую свадьбу''. Так вот теперь, пусть сами и подумают, какого это слышать, как должно быть, но увидеть вот это все. Долго Юнги не думает, он всем видом показывает, как он ''глубоко'' ранен. Он нос воротит, ни с кем не говорит, Хосок словно маленький мальчик хвостиком за ним идет туда-сюда со словами "ну, зая, ну прости", "малыш, я люблю тебя" на что омега лишь хмыкал. Хотя, если честно, то Юнги льстит такое внимание, старание других исправить ситуацию. Только вот сдаваться он не станет. Взглядом он цепляется за Чимина. Тот тяжело сглатывает и тянется за шампанским, но тут же его руку одёргивают, берут его бокал и опустошают ее содержимое. – Ахуел, блять?– шипит омега, получая несильный удар по губам. – Такой омеге как ты, нельзя материться. – Господи, это кто? Я тебе яйца на голову натяну, скотина,– и снова получает удар. – Я не Господь Бог, но приятно, что за него принял. – Сука, руки убрал,– опять удар, но на этот раз пальцы не оставляют его губы, и наконец в легкие омеги попадает этот запах корицы. Он смотрит в глаза и видит черти в них. Чувствует, как земля уходит из под ног. ''Истинный'' доносится эхом свой собственный голос. – Потанцуем,–даже не спрашивает, просто берет за руку и тянет. Обвивает талию, прижимая к себе, а Чимин реально молчит и просто смотрит. Смотрит и надышаться не может. Кажется, начинает понимать Тэхена. – Хм, слышал, ты уезжаешь завтра, –омега завороженно кивает,–неправильный ответ, Чимин~а. Ты никуда от меня не денешься. Сделаешь шаг, и я насильно метку поставлю,– говорит альфа, ближе притягивая и обнимая омегу. Чимин бычится и дергатся начинает, но ничего поделать не может. Он бессилен перед этим альфой. Он бессилен перед истинным. – Ким Чонин, либо просто Кай,– шепчет альфа,– пришел приручить тебя тигрёнок,– в голове у омеги лишь одна мысль, ''сука –Чон- мать -твою -Хосок''. И, да, кажется, омега тоже никуда не собирается, ведь в объятиях истинного он нашел то, что искал. – Бля,–ругается омега понимая, что тут уже навсегда и получает очередной удар. – Каждый раз буду так, а попытаешься дерзить, накажу не по-детски,– цедит альфа, чмокая губы ошарашенного омеги. – Ты су...,– омега осекаеться, но быстро исправляет себя,–что ты себе позволяешь? – Молодец, детка. Таким ты еще сильнее нравишься мне. А себе я позволяю ровно столько, насколько считаю нужным. – Капец, ты дерзкий,–быстро моргает омега, пальцами трогая губы, где чувствует покалывания. – Под стать своей омеге,–ведет плечом альфа, опять втягивая его в свои объятия.***
– Ну, что, Пак, получил "мой сын поедет обратно, а ваши, нет". Теперь распишись,–хмыкает Сехун. – А ты и рад, да?–цедит Пак. – Видать, наши дети заставят нас сюда перебраться,–выдыхает Ким. – Агадаканещна, только через мой труп,–говорит Сехун, а мимо проходящий Бэк добавляет "с радостью устрою",– вот же стерва,–цедит сквозь зубы Сехун, на что Пак и Ким смеются не сдержанно. – Зато, они счастливы,–улыбается сам себе Ким, смотря, как нежно и трепетно обнимает в танце Тэхена Чонгук. Пак согласно кивает, смотря на красные щеки своего сына. Кстати он сам в шоке. Чимина ещё никто не смущал. – У меня зятек то, что надо, во как засосал. – Он же твоего сына целует,– в шоке Мин. – Да ты что, а я и не заметил. Конечно, моего. Их запах слышен везде. Они истинные. – И как вы так легко приняли этих деревенских? – Не легко, но детей наших ведь любим. Мешать не станем,– говорит Ким, на что Пак кивает. Сехун выдыхает и тоже кивает. — Только, Ким,— смотрит на друга,–мы с тобой в одной лодке,–видя лицо Кима, которое так и кричит "о чем ты?" – у нас сват - Бэкхен. – Он милый и добрый омега,– ведет плечом Пак. – Ага, до того момента ког…. – А вот сейчас не понял,– сзади слышится голос Бэка,– это что Кимовский сын с моим Чимином? –уже кричит омега, – Хммм, у меня три варианта: либо я крушу Кая, либо дразню Чимином и выигрываю эту войну с Кимом, либо же женю Гука, тот делает Тэхена беременным и, вуаля, я выигрыше. Да, Бэкки, ты чертов гений, вот так вот. Кимы 1 : Чоны 2. – Я, кажется, поспешил с выводами, –давиться слюной Пак, а Ким нервно икает. Сехун смеется со словами "ну, что, съели?"***
– Завтра уезжаешь?– первое, что спрашивает Чонгук, доходя до спальни и прощаясь с омегой. – Ты же не останавливаешь,–отводит взгляд омега, а альфа открывает дверь своей комнаты. Возможно, кто-то даже и подумал о другом, но не Тэхен. Он понял весь посыл и смысл такого жеста. Дверь не в комнату , а в жизнь, он и так это мог увидеть. Во взгляде Гука, то что бы он хотел услышать. Но даже если и не будет признаний, в глазах он отыскал все то, что хотел узнать. Альфа заходит первым, дает время Тэхену. Выжидает, не давит. Тихо смотрит. Когда ожидание затягивается, альфа уже готов закрыть дверь, чувствуя, как кровь стынет в жилах, но чувствует нежные руки на своей талии. – Подумай хорошо, если возьму твою руку в свою, не отпущу даже если захочешь. Не смогу,–альфа держится из-за всех сил, а омега не отстраняется. – Тэхен, у тебя ровно минута, подумай хорошо,–Чонгуку тяжело себя контролировать. Но омега стоит неподвижно. – Я даю тебе шанс выбрать,–альфа уже почти рычит. Омега лишь поворачивает альфу и целует, нежно медленно и тягуче. – Что-то ты разговорился сегодня,– повторяет слова альфы. Чонгук накрывает ладонью затылок омеги и притягивает к себе, закрывая ногой дверь комнаты. Он нежно толкает Тэхёна назад, заставляя лечь. Альфа так долго ждал этого момента, так долго, что, кажется, сам не верит, что может прикоснуться так к этому телу. Теперь он может целовать везде, трогать, где захочет и любить, как захочет. Гук припал к губам омеги пытаясь сполна насытиться им. Альфа крепко сжимал талию омеги, заставляя того скулить. Чонгук не на шутку разошелся, превращая, легкий и нежный поцелуй в страстный, глубокий и французский. Тэхен дрожит под ним, пытается сдерживать свои стоны, но не может. Омега отчаянно издает приятные для ушей Чонгука стоны наслаждения. Тэхен отвечает на поцелуй, позволяет альфе себя раздевать, сам тихо постанывает, кусается. Чувствует жар тела своего альфы и сам пылает, готовясь полностью отдать всего себя без остатка. Обоим хочется быть ближе все больше и больше. Омега елозит на постели, когда Гук стаскивает с него штаны. Гук обхватывает руками его джинсы, стягивая их сразу с бельём, покрывает поцелуями, заставляя тело покрываться мурашками. Тэхён вскидывает голову, мечась по кровати, не зная, куда деться. Стыдно. Стыдно перед Чонгуком, перед собой, перед всеми, но…Хочется уже быстрее, жарче, грубее. Терпение у омеги, конечно, не железное, да и у альфы тоже. – Чонгук, мне…– немного приподнявшись, отводит глаза омега, стесняясь своей наготы. – Здесь только мы. Ты-мой, Я-твой, не стесняйся меня. Ты идеален, принцесса. Альфа целует между лопаток, перекладывая руки на живот. Чонгук уложил полуобнажённого омегу на кровать, разводя его колени в стороны и припадая губами к внутренней стороне бедра. – Вишенка, не нужно прятаться от меня,–тянет Чонгук, сдавливая чужие горячие бедра,–откройся мне,–просит альфа. Тэхен лишь издает скулеж от жара во всем теле, от умелого языка альфы. – Принцесса, расставь шире ножки. Тэхёну невероятно стыдно, отчего он густо краснеет. Ноги разъезжаются шире, а по мышцам живота бежит огонь чистого наслаждения. Ласки неожиданно прекращаются: становится жутко холодно, и Тэхён осмеливается открыть глаза. Чонгук быстро избавляется от остатков своей одежды, стараясь быстрее вернуться к омеге. Но даже так, утолить своё желание быстро не получится. Оно вообще уходит на задний план. Сейчас задача Чонгука - это не сделать Тэхёну больно. Он открывает верхний ящик, доставая оттуда лубрикант, открывая его и разнося по комнате приторный запах каких-то цитрусов. – Чонгук, мне страшно,–голос Тэхёна дрожит, да и его тело тоже, а альфа лишь удобно устраивается между ног омеги. Он проводит рукой по промежности, собрав естественную смазку, и вводит палец. Дав время привыкнуть, начинает двигать пальцем. Тэхён хнычет, но не отстраняется и, чуть привыкнув, сам начинает двигаться, насаживаясь поглубже. Чонгук довольно ухмыляется и добавляет два пальца, поглаживая влажные стеночки внутри. Посчитав, что растяжки достаточно, альфа поцелуями поднимается к сладким, желанным губам, утягивая в долгий, глубокий поцелуй. Тэхён обвивает ножками поясницу альфы и прижимает к себе. Щёки мигом розовеют, а альфа довольно хмыкает. Тэхен снова закрывает глаза. Он глаза открыть не в силах, потому что стыдно. Первые медленные и осторожные движения кажутся ещё болезненными и жгучими, но после постепенно боль стихает. Чонгук медленно движется внутри, проезжаясь головкой по простате. Оба стонут в поцелуй. Он ускоряет толчки, слёзы и режущая боль забываются, и на смену им приходит сумасшедшее желание, заставляющее Тэхёна буквально рыдать от переполняющих его тело эмоций, рвущихся наружу огромным буйным вихрем. Он сам насаживается на крупный член, помогая Чону бёдрами, чувствуя каждую венку острее, чем до этого, стонет громко, без стеснения прося альфу взять его сильнее, глубже. Вцепившись в чужие бёдра ещё сильнее, Гук начинает быстрое движение вверх-вниз. Омега сам начинает двигать бёдрами громко постанывая имя его обладателя. С губ Тэхёна срываются стоны удовольствия, что служит сигналом для Чонгука, и тот устраивая ладони на талии Тэхёна, заходится в безумном темпе, буквально вытряхивая из любимого тела все силы. Двигаясь в нём, как изголодавшийся по ласкам дикий зверь, отчего омега кричит в голос, запрокидывает голову, не зная куда себя деть. Волна удовольствия накрывает его с головой. Омега кричит и хватает руками простынь, сжимая кулачки до хруста. – Тэхён-аа…–Чонгук тянет гласную букву, делая последний мощный толчок, громко шлепаясь об бедра. – Гу-у-ук-а, я..я…прошу...–простонал Тэхён, кончая на живот с громким именем альфы на губах, а альфа следом излился прямо внутрь. У него в глазах темнеет, и он падает на омегу, сжимая того в своих объятиях, утыкаясь кончиком носа в шею, пытаясь восстановить загнанное дыхание, слушая, как медленно успокаивается сердечко Тэхёна, обнявшего альфу за плечи. – Моя капризная принцесса. Никуда не отпущу. Не сегодня, никогда. Ты теперь навсегда будешь здесь со мной,–нежно прошептал альфа. Омега улыбнулся и повернулся к нему лицом, целуя потную грудь. Он лёг рядом с ним на плечо и быстро задремал. Тэхен что-то умилительно бормотал своими розовыми пухлыми губками, не желая отстраняться от альфы, обвивая Чонгука руками и ногами, заставляя того улыбнуться от чрезмерной тактильности парня. Он тихо гладит по спине любимое чудо и наслаждается тихим сопением у себя под боком.***
– Думаю, он не поедет обратно,– говорит Енхва. – Думаешь? Я уверен. Этот альфа всю ночь, моего мальчика…– стонет альфа. –Да брось, ты сам таким же был,– смеется омега, обнимая мужа, и успокаивая. Вчера, когда альфа перед всеми обнимал Тэхена за талию, ухаживал, присматривал, относился, как к принцессе, омега уже понял, что сын сделал правильный выбор. Правда, он им о выборе еще не сказал, но ночью все услышали. – Но не перед твоими же родителями,– в шоке альфа. – Так они тоже не перед тобой, так-то. – Йаа, на чьей ты стороне? – Я за правду. – Ага, за правду он. Да ты просто позарился на альфу сына. – Не спорю, он хорош, но мне и тебя хватает, знаешь ли. – Тск, думаю скоро дедушками будем. – Я не думаю, я уверен. Не слышал рык что-ли? – Не напоминай. Мой сыночек, моя пушинка, моя неженка, божее, – ноет альфа.***
Чимин всю ночь то и дело не мог уснуть, переворачивался с боку на бок, пытаясь унять сердце или же выветрить из легких этот запах. Этот альфа за несколько часов овладел его разумом. Разве такое бывает? Папа говорил, что истинные именно так и влияют друг на друга. Значит бывает. Но он же его не знает совсем. И с чего это он не уедет? Вот возьмёт и уедет. Никто ему не указ. Он омега свободный. А если он его найдет и метку поставит? Сколько же вопросов и ни одного ответа, голова кругом, а уже день. Кажется, Чимин и сам не знает, рад ли утру или нет. Его мысли так и съели бы его, если бы Бэк не позвал на завтрак. Чимин смотрит на комнату, на свои чемоданы и опять на комнату. Кажется, сердце сжимается. И даже не в альфе дело, просто привык к месту что ли? Перед глазами самый первый день, их шок, спокойные сны, смех и разговоры про альф. Сколько всего произошло за месяц, и омеге кажется, что за этот месяц он повзрослел больше, чем за все годы. Все как-то родным стало вдруг. Просто не хочется лишиться такого родного. Частица его говорит, что не его это место, а другая же твердит, что именно его. Терзая себя мыслями, он спускается. – Ну, привет, тигрёнок,– слышит голос сзади, отчего все тело покрывается мурашками,– и что думаешь, уедешь? Ведь и в Сеуле тебя найду. Ты же понимаешь, что отпускать тебя не собираюсь,– шепчет на ушко омеги, Кай. – Отпускать меня не собрался он,– ударяет локтем в живот альфы Чим, от чего тот болезненно скулит,– ты сначала меня поймай, мачо,– смеется омега, уходя на кухню. – Точно мой омега, – кусает губу Кай, следуя за ним.***
Открыв глаза, Тэхен снова жмурится, вспоминая вчерашнюю ночь. Стыдно. Но как же было хорошо. Омега пугается, когда чувствует копошение рядом, но тут же успокаивается, когда оказывается в коконе рук своего альфы. Чонгук укрывает его и себя пледом и умещает голову у него на груди. – Как спалось? – целуя макушку, спрашивает альфа, а омега вслушивается в его сердцебиение и ноготками водит по рельефу мышц альфы, краснея, вспоминая свои стоны. – Хорошо. А тебе? – Так хорошо не спал никогда,– снова целует альфа, ведя пальчиками по нежным рукам омеги. – Чонгук, а они же все услышали?– тихо, почти шёпотом спрашивает омега, зарывшись в грудь альфы. – Ну, вишенка, думаю, все. Но они не дети, поймут. – А мои родители? – чуть ли не рыдает омега, а альфа успокаивающе гладит спину, целуя висок. – Они тоже поймут, ведь их будущий зять с ними поговорит. – Да,– кивает омега, – стоп, кто? – резко приподнимается омега, о чем жалеет и корчит обиженную моську, снова опускается на грудь альфы, –к..то? – Тэхен, выйдешь за меня? – омега в шоке смотрит на альфу несколько секунд, а потом начинает смеяться. – Дикарь, только ты мог вот так сделать предложение, ты и в правду дикарь,– омега смеется, целуя в приоткрытые губы альфы,– конечно, выйду, куда же денусь. Боже, ну ты и дикарь. – А ты омежка дикаря,– говорит альфа, вовлекая в поцелуй свою омежку. – Люблю тебя, мой дикарь. – Люблю тебя, моя принцесса.***