***
Три года спустя – Отец, Юнсок такой глупый,– с важным видом говорит маленький трёхлетний альфочка. Маленький омега, что стоял рядом, начал пинать его, колотя маленькими пухлыми ручками. – Отесь, скажи этому альфе, что Юнсок~и не глупый,– дуется омежка. Тот готов разрыдаться, но не хочет, чтобы Джихан увидел его и опять называл трусливым омежкой. Хосок болезненно стонет. Как угораздило омегам уйти в город и оставить детей на попечение таким же детям, ведь что им, что взрослым альфам нечего делать, кроме как выяснять, кто прав, а кто нет. – Намджун, угомони мини-версию Сокджина,– массирует виски Хосок. – Сам успокой мини-версию себя,– продолжает бессмысленно листать каналы Джун. – Боже, вам детей нельзя доверять,–цокает Кай, подходя к детям. Он успокаивает и обнимает омегу, ругает альфу, ведет нотацию о том, что нельзя омежек обижать, о том, что настоящие альфы уступают омежкам, что альфы должны защищать их. Джихан стыдливо опускает глаза, а омега маленькими ручками стирает слезы с глаз. Он с обидой смотрит на Хана и кусает губы. Хан не теряется и наклоняется к омеге быстро чмокает того в щечку, и, взяв за руку, быстро и громко выговаривает ''Юнсок~и, я тебя не обижу, теперь буду защищать и, если заплачешь, буду целовать, как отец папу, чтобы не плакал''. Альфа улыбается широко и смотрит с надеждой на омегу, а тот быстро кивает и обнимает альфу, крепко-крепко. Альфы в шоке смотрят на эту картину, не смея и слова сказать. У Хосока, кажется, задергался левый глаз. – Чон Хосок, я просил присмотреть за сыном, а не находить ему альфу,– ругается омега, стоя в дверях и с пакетами в руках. Позади него стоят Джин, Тэхен и пузатый Чимин. Да, да.***
С того самого дня прошло уже три года. Многое произошло, многое изменилось. Джин родил первым. В тот день все перед роддомом чуть ли не плакали. Ведь Намджун записал песню ''LOVE'' и на всех машинах написал ''я люблю тебя'' почти на всех известных языках. Шарики, салют, букет и шоколады. Все, как в сказке. Все, как ''заслуживает мой омега''. Джин долго плакал, когда Намджун впервые, обняв сына, чуть не уронил его. Ровно три месяца Намджуну было запрещено подходить к малышу, да он и сам не рвался, боялся. Да что там, он ужасался. Но постепенно он начинал справляться. Правда, терял соски, разбивал, о боже, пластиковые бутылки, рвал пелёнки и все такое, но он справлялся, по своему, конечно, но справлялся. Ночью сам просыпался, убаюкивал сына, хотя и на утро должен был идти на работу. Старался всегда быть рядом и быть опорой своему омеге. Наверное, все-таки их любовь та самая ''из книг''.***
Юнги родил, через неполных четыре месяца после Джина. Хосок долго не мог поверить, что у него будет омега. Он честно, старался не подавать вида, но было ясно, что тот хотел, как у Намджуна, альфу. Юнги пытался сделать вид, что не замечает понурый вид мужа, но он тоже страдал. Думать, что твоему альфе не нужен твой ребенок, ранит сильнее ножа. Но стоило маленькому чуду появиться на свет, как все отошло на второй план. Хосок так изменился, что все были в шоке. Юнги думал, тот вообще скажет, мол, давай каждый по своей дороге, что то типа ''hasta la vista'', но в итоге, получилось, что то типа ''омежка отца, тронете, убью''. Хосок носился с сыном больше чем Юнги, с ложечки кормил, с бутылочки поил, водил на прогулки, сам лично был рядом, когда тот сказал свое первое слово, сам был с ним, когда тот сделал шаг. Сын стал его личным миром и радостью. Перед сном, он должен был быть уверенным, что сын укрыт и спит спокойно, что ночник горит. И, как угорелый, вбегал комнату, стоило лишь омежке позвать ''отесь''. Юнги умилялся такому альфе. Он был как папочка, если честно. Не было и дня, чтобы альфа не целовал и не благодарил за сына, и за семью. Юнги всегда знал, что Хосок и есть его альфа. Он был прав, что только рядом с ним он будет счастлив. После рождения внука, Бекхен стал более спокойным, нянчился с ним и старался все делать для него. Сейчас Бэк и Чан в Испании, за главного он оставил внука. Смешно? Да, не очень. Ведь его точными словами были '' хоть, что-то пойдет не так, как захочет Чон Юнсок, пеняйте на себя''. Проверять слова на действии никому не хочется.***
Чимин долго бегал от Кая, даже в Сеул вернулся, но, как и сказал альфа, тот нашел его. Метку, конечно, не поставил, но перед фактом поставить все же решил. Сказал мол '' либо я, либо я'' Чимин выбрал оба варианта, только долго этого не показывал, бегал и трепал нервы альфы ровно год. Что только не делал альфа: огненное сердечко на снегу перед домом омеги, огромное граффити в виде сердечка на стене Университета, из -за чего у него ожог на руке был, а омега ходил с капюшоном на голове чтобы не узнавали, ведь и так все шушукались об этом граффити, а ректор такой шум поднял, что омега ''слег'' температурой на две недели. Кай сам лично приносил букеты в каждую пятницу и ставил на парте Чимина с записками. Каждое утро омеги начиналось с оповещения на телефоне: ''моей строптивой омежке''. Чимин сдался. Они встречались, наверное, полгода, прежде чем альфа сделал предложение. Думал, вот сыграют свадьбу и все, но не тут то было, Чимин своенравный, ровно полгода он готовился и планировал свадьбу. Все было на высшем уровне. И вот уже год как они женаты и Чимин на шестом месяце беременности. Бэкхен долго бурчал, что Ким все же обыграл его. Хотя, если честно, сам радовался за Чимина. Беременность и замужество слишком изменили омегу, тот стал более мягким и эмоциональным. Теперь он более спокойный и почти не ругается. Любовь творит чудеса. И Чимин это понимает как никто другой. Смотрит на мужа, гладит живот, и душа плачет счастливыми слезами. Его семья, его альфа, и его омежка под сердцем!***
Три года. Три года Тэхен и Чонгук вместе. Через три месяца после предложения, они заключили брак. Только вдвоем. Им другого и не нужно было. Только, чтобы рядом был тот, кто нужен. Тэхен, одетый во все белое с цветочной короной и с красными щечками. Чонгук во всем черном и восхищённой улыбкой на лице. Рука в руке. Глаза в глаза. Сердцем к сердцу. Они нашли свою любовь. – Белое тебе к лицу,– кружась в танце и с дрожью на сердце, выдыхает альфа. Той ночью они долго признавались любви, ласкали друг друга, любили, будто в самый последний раз. У них вообще всегда как в самый последний. Они любят, дарят друг другу себя и целуются как в самый последний раз, страстно с любовью и преданно. За все эти три года, они крупно не ссорились что было странно, ведь Тэхен думал, что Гук будет и дальше грубым. Но тот только любовь их оберегал и лелеял Тэхена, будто зеницу ока. Завтрак в постель, полевые цветы каждый день в вазе, его любимые лакомства каждый вечер, жаркие и бессонные ночи, поцелуи украдкой на крыльце, прогулки под луной, купанье в пруду, и долгие разговоры на террасе, в объятиях друг друга, укутанные в плед и с переплетенными руками. Тэхен и правда, за все три года не ронял слез, но иногда на душе кошки скребли, когда Бэк намекал ''ой, вот бы и второго внучка мне'', а у других свои карапузики бегали, но Тэхен не был готов. В такие моменты альфа обнимал, без каких либо слов, целовал макушку со словами ''принцесса, это наш ребенок, наша семья, никому нет дела до нас, пусть говорят, это твое тело и твое решение. Не заморачивайся, мы есть друг у друга. У нас будут и свои, когда ты будешь готов''. Именно, в такие моменты, Тэхен плакал, но не от горечи, а от счастья, что ошибался в Чонгуке. Он всегда был хорошим, только показывал не всем и не всегда. Зато, таким как он сейчас, его может, видеть только Тэхен. Только он может видеть его нежным и милым, горячим и злым. Именно в такие ночи они отдавались любви всеми клетками и фибрами своих тел. Сегодня утром, в городе, Тэхен зашел в аптеку, ведь уже две недели как-то тревожно ему, и тело ноет, и постоянно спать хочется, ещё и тошнит, постоянно хочется к Гуку, только его запах может успокоить его, а симптомов течки так и нет. Он никому ничего не сказал, если догадки будут верными, он хочет чтобы Гук первым узнал.***
Все стоят и смотрят, как омежка и альфочка обнимаются. Все умиляются такой, светлой и чистой любви. Альфочка весь в Джина, но характером в отца, а Юнсок лицом копия Юнги, а характером Хосок, хотя, есть у этого чертенка что-то и от дедушки Бэка. Юнги это пугает, и не только Юнги, всех во круге пугает. – Юнсок~и, а ну иди к папе!– немного резче, чем хотел, сказал Юнги, заставляя Хосока нахмуриться, а омежку заломить бровки. Тот бурчит, а альфочка успокаивает. Джин смеется, узнает мужа в сыне. Тэхен хихикает в кулак, а Чимин лишь показывает большим пальцем вверх, поправляя воротник, будто говоря, ''весь в меня''. – Дядя Юнги,– серьезно смотрит альфа, заслоняя собой омегу,– не ругайте моего Юнсока, я теперь буду его защищать. Юнги осекается, моргая глазами, а все остальные заливаются громким смехом, от поведения альфы, но их смех прекращается, стоит маленькой омежке начать говорить. – Не ругайся, они глупые, давай целуй меня как отесь папу, мне грустно,– и подставляет свою щечку альфе, а тот из под челки смотрит в глаза отцу, потом папе, а потом, резко и с причмокиванием целует Юнсока. Тот заливисто смеется, и снова обнимает альфу. – Когда будет малыш дяди Чимин~и, ты его не целуй, как папа отсьа, ладно?- злобно и устрашающе смотрит омежка. – Только тебя буду целовать,– серьёзно выдает альфа, а омега радостно смотрит на того, втягивая снова в свои объятия. Взрослые смотрят на них то ли с шоком, то ли заворожённо. – Узнаю Бэкхена. Генетика-страшная сила,– берётся за сердце Чимин, а Тэхен крестится, не дай бог и его…***
Чонгук с утра наблюдает за своей принцессой, и с ним определенно что-то творится. Тот дергается от любого звука, боится на альфу смотреть, кусает губы, и постоянно поглядывает на часы, будто в ожидании чего-то. Чонгуку такое поведение не нравится. Скорее, он переживает, чем злится. Стоит лишь ему подойти к Тэхену, как тот тут же срывается куда-то. Это настораживает. За все три года, что они вместе Гук понял одно, если Тэхен ведет себя отстранено, значит, в его голове зародилась идея, от которой он не избавится, пока не достигнет какого-то, да пусть даже отрицательного, но все же результата. Именно поэтому, альфа терпеливо ждет, взяв последние силы в кулак. Но когда Тэхен перед его носом закрывает дверь ванной, тот теряет остатки спокойствия. – Это что за цирк? Ты меня позлить решил, поздравлю, преуспел. Открой, либо я вышибу дверь. Тэхен открой. Считаю до трёх. Раз…Два…Тр,– альфа не успевает сказать ''три'', как дверь открывается, выставляя запыхавшегося и красного, как рак, Тэхена. Тот стоит, зажмурив глазки. Чонгук уверен, что перед его глазами темные блики и неприятное ощущение. Тот держит в руке что-то, точнее держит перед лицом альфы. Чонгук теряется, не зная, что все это значит. – Гу..ука, пожалуйста, посмотри сам, ладно? Пос..мотри,– омега мямлит и слишком быстро говорит. Чонгук еле обрезками слушает его речь. Альфа серьезно уже злится. – Ну что за игр…,– тут же осекается, видя две полоски. Он на мгновение теряется, не знает, что и делать. Делает шаг вперед, потом назад, закрывает рот, потом глаза, опять делает шаг. А Тэхен уже рыдает. Думает, что все. Чонгук не рад, и на сердце так тяжелеет, что дыхание распирает. Омега открывает глаза, и видит Гука. У того слезы застыли на глазах, а на лице немой крик. Альфа реально не знает, что и делать. – Чонгук? – Тэхен, ты, я, мы, боже, Тэхен,– альфа обнимает омегу, кружа над собой, крича о том, как сильно он любит его, как счастлив, что судьба послал ему его. О том, что его жизнь неполна без Тэхена и их будущего малыша. Тэхен плачет, обнимая обеими руками шею альфы. На душе так спокойно, а на сердце так радостно. – Люблю тебя, мой дикарь,– омега тянется к губам мужа. – Люблю тебя, моя принцесса,– альфа сам подается, целуя своего мужа, и будущего отца своего ребенка. Нет, не своего, а их. Их ребенка.***
– Папа, хочу, абликос. Абликос вкусный,– трехлетний, пухлощёкий альфочка, за папой ходит по пятам выклянчивая ''абликос''. – Тэгук~и, не мешайся под ногами иди сядь за стол. – Ну, папа,– хныкает малыш. – Поешь, потом будет твой ''абликос''. – Ну, папа, хочу абликос сейчас,– топает ножками альфочка. – Тэгук~и, не зли папу, иди кушать,– зовет Чонгук из гостиной, слыша усталый голос мужа. Тот с утра на ногах. Хоть, Чонгук и настрого запретил ему столько стоять, омега говорит, что когда уже срок большой нужно много ходить, говорит, что помогает при родах. Вот альфа и сдался, хотя сердце сжимается когда видит что его пухленький, нежный, домашний и тёпленький Тэхен на ногах и такой измотанный. Омега на восьмом месяце беременности. У них опять будет малыш. Это сильно греет душу обоим. Бэкхен не мог нарадоваться второй беременности Тэхена. Все твердил что сделал Кима, ведь теперь у него три внука, а того всего два. Все смеялись, прекрасно понимая, что он просто пытается так сдерживать свой порыв счастья. Тэхен долго не хотел узнавать пол ребенка, но Гук все твердил, что у них будет омега. Тэхен и правда чувствовал, что там альфа, но не хотел мужа огорчать, и вот когда они узнали что ждут альфу, Гук пошло ухмыльнулся, шепча о жаркой ночки которую устроит чтобы снова увидеть Тэхена кругленьким, но уже омегой. – Отец, но я же хочу абликос,– тянет уголки губ вниз альфочка, но смиренно идет за стол, и не без помощи Тэхена садится. Подставляет ручки под голову, сидит с надутыми губами. Привычка Тэхена, передалась и сыну. – Тэгук~и,- нежно тянет шестилетний Юнсок,– малыш, я тебе дам то, что ты хочешь,– все взрослые тут же смотрят на них, а Тэхен и вовсе готов уже возразить, но…, – только давай, так. Скажи ''р'', и это не абрикос, а персик. РРР. Хосок смотрит на брата, а тот улыбается своей заячьей улыбкой. Да, сын точно в него, хоть и улыбка Тэхена. – Вот же Чонова кровь,– пыхтит Тэхен, целуя макушку сына, садясь рядом с мужем. Чонгук тянется и целует висок омеги. – Зато улыбка у него Кимова, такая же завораживающая и такая же любимая. – Мои любимые,– шепчет Тэхен, зарываясь в волосы сына. Омега из под чёлки смотрит на мужа, и одними губами проговаривает: – Люблю тебя, дикарь. – Люблю тебя, принцесса,– отвечает альфа в тон омеге и нежно поглаживает живот мужа, а тот лишь улыбается, смотря на самых любимых альф своей жизни.~Конец~
***