Gelos

10. 08:04 — Балан! Балан, вставай, — блондинка настырно теребила Дана за щеку десять минут, в попытках разбудить своего мужчину, — Дан, мы проспим самолёт. — Кароль, что ж ты такая неугомонная? — раздражённо пробормотал мужчина и уткнулся лицом в белую мягкую подушку. — Балан, ты что меня не слышишь? У нас вылет в одиннадцать, — не унемалась женщина и перешла в наступление. Тина взобралась своими стройными ногами на железный мужской торс и прибегла к действенным методам. Нежные руки медленно прошлись по острому лицу, останавливаясь на бровях, щеках, подбородке. Конечной станцией стали шероховатые, но до жути вкусные уста. Когда женские пальчики закончили свою миссию, в ход пошли персиковые губы. — Ммм… — обладатель янтарных глаз что-то невнятно пробормотал и медленно открыл карие глаза, похотливо ухмыляясь, — Белоснежка, мне конечно нравится такое пробуждение, но ты уверенна, что сейчас самое время для этого? — беспардонные руки быстро нашли место на женских ягодицах, а шероховатые губы потянулись за второй порцией утренних сладостей. — Всё, Дан… Я тебя будила не для этого, — нехотя женщина оторвалась от столь желанных уст и обескураженно улыбнулась, уловив на себе похотливо-восхитительный взгляд Балана. Безусловно её радовало и тешило, что её мужчина смотрит на неё как на какое-то неземное существо, что её мужчина видит в ней женщину. Красивую привлекательную, сексуальную, его женщину. — Да? А для чего ты потревожила мой сон, ненаглядная Татьяна? — раскинувшись на чёрных простынях и нежась, словно породистый довольный кот, в лучах солнца спросил Дан. — Балан, хватит валяться! Вставай! Мы опоздаем на самолёт, — запротестовала Тина и спрыгнула с Балана, с лёгкостью и грацией кошки. Тихо и грациозно, — Между прочим, нам ещё нужно закинуть вещи в чемодан. Из-за тебя вчера я не успела его собрать, Дан, — натягивая на себя мужской банный халат излагала женщина. — Серьезно? Кароль, по-моему это ты меня весь день соблазняла, так ещё и ночью нормально поспать не дала, — упорно игнорируя все её просьбы и указания, характерный молдаванин остался лежать в мягкой нагретой после сна постели. — Ой, Дан… — пофыркивала женщина, на ходу собирая своё нижнее белье, половина которого гордо перекочевала в берлогу Балана и виляя бёдрами, перед вечно голодным мужчиной, — Можно продумать ты был против. Не надо из меня делать виновницу всех смертных грехов. Лучше подними свою задницу и помоги мне собраться. — Либерман, ты меня поражаешь. Только что была милой нежной девочкой-кошечкой, не прошло и пяти минут как ты уже разъярённая фурия, — упивался смехом Балан, наблюдая за сексуальными бёдрами, которые девушка не стремилась скрыть под банным халатом, распахнув его настежь, — И вообще это же тебе там всякие сны снятся, а не мне. Я спал себе спокойно, а ты меня посреди ночи разбудила. — Да? Ну хорошо, дорогой, в следущий раз я позвоню своему музыкальному директору, он то меня точно успокоит и приласкает, — недовольно закатила глаза женщина, в активном поиске чёрных кружевных трусиков, которые Балан в порыве страсти и утешения закинул в свой бермудский треугольник. В нём благополучно хранилась половина косметики, которую Кароль, откровенно говоря, задолбалась постоянно сюда привозить, несколько пар трусиков и пару тройку заколок и шпилек.

Несколько часов назад. Ночь.

— Дан, — Таня водила по его оголённой железной спине мягкими пальцами и что-то невнятно шептала ему на ухо. На часах 03:00. Недовольно фыркнув, Дан перевернулся на другую сторону, не выныривая из своего мира сновидений, — Дан, проснись. Мне сон странный приснился. — Танюш, спи, — проскулил Дан и загрёб девушку под своё крыло, накрывая их одеялом. — Ну, Даааан, — недовольно протянула женщина и резко ткнула своим острыми ногтем Балану в нос, чем вызывала у певца дискомфорт. — Тань, давай до утра, а? — сонно пробурчал, не разлепляя век. Тина потерлась обнаженной плотью о его бедро, замечая, каким горячим и сбивчивым становится дыхание любимого. — Так что там за дурной сон? Сейчас мы быстро с ним разберёмся… — Либерман, я всё понимаю, но не перегибай палку пожалуйста, — Дан приподнялся на локтях, увлечённо наблюдая за своей женщиной, сконцентрировав внимание на оттопыренной и припухшей нижней губе, — Никаких музыкальных директоров в моем присутствии не будет, — раздражённо отчеканил певец, окончательно поднимаясь с кровати. — Ладно проехали, Дан, — отмахнулась Тина и продолжила упрямо искать свою пропажу. — Нет, Таня, не проехали, — беспардонные пальцы развернули изящный стан к себе, а глаза упивались красотой Тихого океана, — Скажи мне, что в нашей совместной жизни никогда не будет третего лишнего. — Дан, что ты несёшь? Какой третий лишний? Я давала тебе повод усомниться в своих чувствах или что? И вообще какого черта ты сейчас поднимаешь эту тему? — сморщилась женщина, скидывая со своих плеч грубоватые пальцы. — Потому что для меня это очень важно, Таня, — обладатель янтарных глаз старался как можно дольше сдерживать себя, — Танюша, если вдруг ты наших отношениях появится третий лишний, неважно с моей стороны или с твоей, обещай мне, что мы не будем играть в «скрывашки». Ты просто мне расскажешь. Хорошо? — Балан, — воскликнула Тина и отпрянула назад. В голубых глазах собралась влага, будто бы море выходило из берегов, — Что ты несёшь? Что значит «с твоей стороны или с моей»? Дан, ты мне что… — слёзы предательски обжигали кожу, а нижняя губа лихорадочно дрожала. — Нет, Таня, ты что? Я не это имел ввиду, маленькая, — Дан быстро вернул маленькую девочку в свои объятия, успокаивая и себя, и её своим размеренным дыханием, — Я хотел сказать, что люблю тебя и хочу строить наши отношения только на доверии. Всё, вытирай щёки, а то сырость тут развела. Не ты ли мне несколько минут назад кричала о том, что мы опоздаем? — Не кричала, Балан, а предупреждала. Прошу не путаться в своих высказываниях, — женщина вцепилась в крепкую руку и повела своего спутника к чемоданам. Напряжённая обстановка постепенно отдавала бразды правления в руки спокойствию и умиротворению. Молодые люди шутили, смеялись, кидались вещами, а Балан успел отыскать пару кружевных трусиков, которые его женщина потеряла несколько ночей назад. Дан отлучился от столь важного занятия, сославшись на физические процессы в организме, скрылся за чёрной дверью. — Балан, ты что там заснул? У тебя телефон разрывается, — напрягала голосовые связки Тина, стараясь докричаться до обладателя янтарных глаз, — Дан! Меня уже задолбала эта мелодия, я сейчас выброшу твой телефон из окна. — Господи, Кароль, у меня барабанные перепонки чуть не лопнули от твоего крика, — парировал мужчина, вальяжной походкой приближаясь к женщине, — Что случилось? Ядерная война? — продолжал насмехаться мужчина, освобождая мускулистое тело от банного полотенца. — Дан, ты сейчас серьезно? Ты принимал душ, пока я здесь собирала наши чемоданы? — голубые глаза сверкнули раздражением и девушка недовольно закатила глаза, — Классно ты придумал, у тебя телефон разрывается. Посмотри кто там такой настырный, неужто Виктория с самого утра интересуется проснулся ли Дан Балан, — язвила Кароль, моментами прикусывая себе язык. — Очень смешно Тина, видимо с юмором у тебя не очень, — уколол в ответ Дан и разблокировал смартфон, — Доброе утро, Вика, рад слышать. Да, я помню. Нет, не опоздаем. — Виктория тревожиться чтобы мы с тобой не опоздали? — с наигранным разочарованием вздохнула Тина и застегнула чемодан. — Всё, Кароль, прекращай, — шикнул Дан, натягивая на себя штаны, — Ты готова? Нам пора выходить. 10:00 Они встретили в аэропорту своих менеджеров, быстро обсудив все детали. Летели все в одном частном самолёте, после нескольких совещаний было принято решение, что так будет намного комфортнее. Виктория с Орловым отправились решаться организационные вопросы, которые связаны с конфиденциальностью. По пути у стойке регистрации, Тина схватила Балана за руку. — Женщина, да что ты сегодня такая свирепая? Боишься, что меня кто-то украдёт? — в свои сорок с небольшим Дан достаточно ясно понимал поведение женщины, но желания заострять на этом тему диалога, у него не было желания. — Посмотри вокруг, Дан, здесь много привлекательных девушек и женщин, статус которых «в активном поиске». И я думаю, что такая партия как Дан Балан, их определенно устроит. Одна твоя Виктория чего стоит, — Тина постоянно оглядывалась по сторонам, чем вызывала усмешку у Дана. Вприципе это в стиле Тины, сначала скрываться, будто бы они заключённые, а потом хватать его за руку, но судорожно оглядываться по сторонам, чтобы не дай бог их не сфотографировал какой-то подросток и не выложил к себе на страницу. — Ужас, Кароль, я и предположить не мог, что ты такая ревнивая, — Дан крепче сжал женскую ладонь и прижал девушку к себе, крепко ухватив за шею, — Отстать ты от Вики, это смешно. Ты взрослая женщина, а ведёшь себя как ребенок. — Дан, ничего страшного не произойдет если твоя Виктория просто сядет от нас подальше, — хмыкнула девушка и отвела взгляд. — Ужас, Кароль, ужас. 11:03 Все были готовы к вылету. Самолёт был большой и просторный. Паша не был удивлён, тому что напротив него сидела Вика, а не Кароль. И от этого факта ему хотелось смеяться. Кароль и Балан расположились в другом зале самолёта, перелет предвещал был долгим, а кресла в этом зале удобные для сна. — Тина, я прошу тебя, перестань так агрессивно реагировать на Вику. Ты очень грубая с ней, согласись тебе бы не понравилось такое отношение к Паше с моей стороны, — он пододвинул блондинку ближе в себе, обняв ее за плечи. — Послушай, Балан, я не кукла. Мне неприятен этот человек, почему я должна играть роль добродушной идиотки, а потом кидать ей ножи в спину? Если она мне неприятна, то я не намерена как-то менять своё отношение к ней. Я понятно объяснила? — она положила свои руки ему на колени и демонстративно закатила глаза. — Ты как ребенок, честное слово, — он нежно целовал ее плечи и его руки опустились ещё ниже. Полет длился около двух часов, а за окном стемнело. — Балан, ты не собираешься соблазнять меня в самолёте? — она игриво захохотала стараясь убирать бесцеремонные руки со своего бедра. — Это было в моих планах, — он провел пальцем по вырезу ее кофточки. — Нет, тут рядом твоя Вика и Паша, да и в общем полный самолёт людей, Дан, перебьешься, — женщина резко ударила Балана по руке, которая разгуливала по ножкам Кароль и хитро прищурилась. — Фу, Танька, противная ты девчонка. Можно подумать тебя кто-то спрашивать будет, — не дав ей шанса на ответ, он потянул блондинку в туалет, который находился в самом конце самолёта. — Ты с ума сошел, Дан, — прошептала Белоснежка, когда замок провернулся два раза и издал своеобразный щелчок, оповещая присутствующих о том, что дверь заперта. — Благодаря тебе. Мгновение и они слились в одно целое. Он прикрыл ей рот рукой. Женские стоны были запредельно громкие. Балан показывал ей, что она его только ее, а он целиком и полностью ее. Весь со всеми своими потрохами. Они олицетворяли абсолютную страсть. Ангел и Демон. Он ещё никогда не был, так дьявольски влюблен в нее. Со сбитым дыханием, после нескольких кругов забега, они сели в кресла, все ещё не отрываясь друг от друга. Кажется, в соседнем зале оба менеджера уже спали. — Почитай мне что нибудь, — мечтательно произнесла блондинка и принялась водить своими пальцами по рукам Дана, задевая каждую выпирающюю венку. — Я взял с собой одну книгу, часто беру её с собой — Ремарк «Триумфальная арка». Не знаю, просто я люблю перечитывать ее. Она заполняла мою пустоту. Сейчас, мне хочется прочесть ее тебе, — Дан быстро достал из своего рюкзака книгу, которую нахваливал несколько минут назад, открыл страницу, что была отделена закладкой и уже через несколько секунд бархатный голос обволакивал Кароль. — Я не знаю, чем заслужил тебя. Но, ты моя безнадежно неизлечимая болезнь. Их губы слились воедино. Своими горячими губами брюнет, сжигал женщину, превращая ее в пепел. — Он ощущал легкие приливы и отливы ее дыхания. Невидимое, оно трепетало, плыло навстречу, нежное, невесомое, полное доверчивости и готовности, — чужая жизнь в чужой ночи. Внезапно он почувствовал, как кровь бьется в его жилах. Она все прибывала и прибывала, это была даже не кровь, а сама жизнь, тысячу раз проклятая, потерянная, железная и обретенная вновь… Лишь час назад — выжженная, голая земля, вчерашний день, полный безутешности… А теперь — снова стремительный поток, близость того загадочного мига, который, казалось, исчез навсегда… Он опять был первобытным человеком на берегу моря, и что-то вставало из глуби вод, белое и яркое, вопрос и ответ, слитые воедино… А кровь все прибывала и прибывала, и разбушевалась буря… — Держи меня, — сказала она. Он глянул в ее запрокинутое лицо и обнял ее. И ее плечи поплыли к нему, словно корабль, стремящийся в гавань. — Держать тебя? — спросил он. — Да. Она крепко прижала ладони к его груди. — Я согласен держать тебя. — Спасибо. Он почти не смотрел в книгу, произнеся этот отрывок. Он знал его наизусть. Он не знал, почему этот отрывок так сильно впился в его сердце и мозги, как и та, что уже засыпала на его плече. Как и та, чья улыбка согревала его, независимо от погоды. Дан знал, что она давно живёт там. В его сердце. Он любил ее. И он чувствовал ее дыхание на себе. Он поцеловал ее и закрыв книгу, уснул. Этой неизлечимой болезнью они были больны оба. Давно. Всегда.