Ahsoka Stays in the Order / Оставшаяся в ордене

— Они просят тебя вернуться, Асока, — он пытался скрыть свое волнение, потому что Совет наблюдал за ними. — Я прошу тебя вернуться... Она посмотрела на него снизу вверх, когда он протянул ей руку. Она не понимала, как он мог этого не видеть. Как человек, которому она доверяла больше всего на свете, казалось, не имел ни малейшего понятия о том, насколько она была сломлена прямо сейчас. Асока посмотрела на подвеску падавана в его протянутой ладони, а затем снова перевела взгляд на его лицо. Он ободряюще улыбнулся, и по его взгляду она поняла, что он не понимает, почему она колеблется. Если бы совет не стоял у него за спиной, она могла бы схватить его за руки и сильно встряхнуть. Просыпайся, очнись уже наконец! Как ты можешь быть таким слепым? Но она не осмелилась. Скорее всего, она всё равно не добьется желаемого результата. Она сглотнула и потянулась за цепочкой. Ей не хотелось здесь оставаться. Только не после того, что случилось. Конечно, она мечтала остаться с ним, ведь он был ее лучшим другом. Она не знала, куда еще ей идти. У нее ничего не было. Только пара друзей вне Ордена. Не было денег. Никакой карьеры, кроме как в качестве джедая. Единственное, что она умела делать — это сражаться и выполнять приказы, причем последнее напрягало её больше всего. Чувствуя, что у нее на самом деле нет выбора, Асока, наконец, взяла бусы из его рук и прикрепила их обратно к своему головному убору. Может быть, не сегодня, но скоро ей нужно будет с ним поговорить. Она надеялась... тогда он ее услышит. — С возвращением, Шпилька! — Энакин положил руку ей на плечо. — Пойдем, пора забрать твои световые мечи. Он направился к двери. Она проследила за ним взглядом, но не сразу последовала за ним. — Хорошо, что ты вернулась, Маленькая ‘Сока, — сказал Мастер Пло. Она скривила губы в вымученной улыбке и слегка кивнула. — Ты прошла через такое испытание, —добавил Оби-Ван, делая шаг вперед и на мгновение кладя руку ей на плечо. Она попыталась скрыть дрожь при этих словах, которые дали ей понять, что он вообще не мог осознать, что они сделали с ней. Несмотря на все старания, она все равно напряглась от его прикосновения. Кеноби тут же отпустил ее. — Тебе надо немного отдохнуть. Да, отдыхай. Как будто это все исправит. Она больше не могла этого выносить и выбежала из комнаты. Даже, если Энакин был слеп и не замечал того, что она чувствовала прямо сейчас, по крайней мере, он был единственным, кто заступился за нее. Так что сейчас она предпочла бы быть с ним, а не с кем-то еще. Особенно не с Советом. — Ты, должно быть, очень устала, — сказал Энакин, когда она подошла к нему. Асока уставилась на свои ноги и ссутулилась чуть сильнее. Что же она делает? Почему она осталась? Казалось, что весь мир навалился на нее своей тяжестью, и никто, кроме нее, не чувствовал этого. Неужели никто не слышал, что сказала Барисс? Она не была согласна со всем, но сказанное заставило ее задуматься. Остальные, куда бы она ни посмотрела, просто занимались своими делами, как будто ничего не случилось. Ей казалось, что никогда еще не было так очевидно, что что-то не так. То ли дело было в том, что Барисс сказала, что больше всего сейчас джедаев волнуют жестокость и насилие, то ли в другом, но, что бы то ни было, оно, определенно, было неправильным. — Да, наверное, — прошептала она. Она устала, но сомневалась, что ей удастся заснуть. Ей хотелось побыть одной, но опять же не совсем. — Что не так, Шпилька? — спросил Энакин, остановившись у двери в свою комнату. Она крепко зажмурилась. Она не знала, что не так. Вот, в чем была проблема. Оно было там, глубоко внутри нее, пожирая изнутри. Но она понятия не имела, как это сформулировать. Она чувствовала себя преданной. Она чувствовала себя потерянной. Ей казалось, что она тонет. Эти волны чего-то накрывали её с головой, пытаясь утопить. Она чувствовала себя... опустошенной и сбитой с толку. Как будто каждая частица уверенности, которой она когда-либо обладала, была целиком и полностью безвозвратно разрушена. Она почувствовала тошноту. — Мне нужно в туалет! — она бросилась прочь, прежде чем Энакин успел остановить её, и упала на колени внутри кабинки. Асока чувствовала ком в горле, даже несколько раз вздрогнула, но её так и не стошнило. Она уронила лицо на руки и заплакала так, словно прорвало плотину. Она уставилась на слегка мутную воду, на колеблющееся отражение того, кем она была. Это было совсем не то, чем она хотела быть. Она выглядела опустошенной — такой же, как и чувствовала себя. Все должно быть хорошо. Ее невиновность была доказана. Она была освобождена из тюрьмы. Ее вернули в орден. У неё всё еще был свой дом. Цель. У неё было всё. И в то же время ей казалось, что у неё ничего нет. — Асока?— Энакин постучал в дверь. Конечно же, у нее был Энакин. «Это уже кое-что», — подумала она. Но даже учитывая его безграничную мудрость и мастерство, она сомневалась, что он сможет исправить то, что случилось. — Ты в порядке? Она не ответила. Нет, она не была в порядке! Неужели он этого не видит? Почему он не может хотя бы это почувствовать? — Если ты не ответишь, я войду! Отлично, как раз именно то, что ей было нужно. — Я в порядке, — тут же бросила она в ответ. Да, это звучало вполне убедительно. Она услышала, как открылась дверь: — Эй! — Вы сказали, если я не отвечу! — она попыталась вернуть немного дерзости в свой тон. — Убирайся, это же женский туалет! Она попыталась вытолкнуть его обратно за дверь, но он прочно уперся пятками. — Ты что, плачешь? — он раскинул руки так, чтобы упереться в стенки и не позволить ей вытолкнуть его в дверь. Ни хрена себе. — Просто уйди, пожалуйста! — взмолилась она, еле сдерживая слезы. — Почему ты плачешь? — Ну почему ты такой упрямый? Я же сказала — вон отсюда! Вперед! — она резко оторвала его пальцы от дверного косяка и вытолкала в коридор, хлопнув и заперев за ним дверь. — Шпилька! — он постучал в дверь. Асока осела на пол и плакала до тех пор, пока не заболели глаза. Но он никуда не ушел. Она все еще чувствовала его присутствие. — Я вышибу эту дверь, если понадобится, — с напором, уже почти не сдерживаясь, прикрикнул он. — Скайуокер! — раздался знакомый голос Шаак Ти. — Что ты там забыл? — Ничего, Магистр, — быстро ответил он, и Асока чуть не рассмеялась, представив, как он мнётся перед ней; почти рассмеялась, но удалось сдержаться. — Закрытая дверь туалета ни на что не намекает? — Асока там... — на секунду он замолчал, и Падаван могла только догадываться, что Мастер Ти бросила на него суровый взгляд. — Ну, это же уборная, я думаю, у Асоки есть свои дела. Подожди, пока она выйдет, а не устраивай сцену в коридоре. — Да, Магистр, — ответил Энакин. Какое-то время он не издавал ни звука, и она даже решила, что в пределах слышимости есть и другие люди. Но она знала, что он все ещё там. Она втайне жалела, что в этой уборной нет другого выхода. Асока огляделась и заметила, что на дальней стене находится вентиляционная решетка. Она привстала, чтобы разглядеть и оценить отверстие поближе. Оно было весьма небольшим, но все же Асока ещё могла поместиться. Если бы только её монтроллы не росли бы, она даже не задумываясь, юркнула бы туда. Когда она покидала зал Совета, ей хотелось быть с Энакином, но сейчас... сейчас она хотела остаться одна. Он будет приставать к ней до тех пор, пока она не скажет ему, в чем проблема... А пока она сама не осознает, в чем проблема, будет еще тяжелее и больнее уклоняться от всех его вопросов. Она закрыла глаза и с помощью Силы отодвинула решетку от стены. Затем осторожно взобралась на раковину и несколько неуклюже попыталась протиснуться в узкую шахту. Была пара моментов, когда она была уверена, что застряла, но каким-то чудом ей удалось освободиться. Асока понятия не имела, сколько времени ей понадобилось, чтобы добраться до больших воздуховодов, но и там ей приходилось пробираться с трудом: места хватало едва ли не дюйм в дюйм. Она становилась слишком большой для подобных приключений. По крайней мере, сосредоточенность на прохождении через вентиляционную шахту, отвлекала ее мысли от всего остального. Наконец, в том месте, где она могла свободно ползти, Асока нашла ближайший выход и спрыгнула в коридор, к счастью, далеко от входа в туалет. Она пробежала остаток пути до своей комнаты и бросилась на кровать. Тогрута долго ворочалась с боку на бок, но сон не шёл к ней, как и покой. Она посмотрела на часы — было уже далеко за полночь. Девушка всё еще не знала, как ответить Энакину, но решила, что больше не хочет оставаться одна. Сегодня вечером, иначе её страх и сомнения уничтожат ее. Она встала и прокралась в его комнату, надеясь, что её никто не заметит. В этот час залы были почти пусты, и немногочисленные Джедаи, подобные ей, расходились по всему храму. Тут не было никаких правил относительно того, когда тебе позволено бродить по коридорам, но Аскока всегда чувствовала, что у нее будут неприятности, если её поймают. Особенно, если её застукают, когда она идет в его комнату. Она постучала, но ответа не последовало, и, опасаясь, что кто-нибудь заметит, если она будет слишком шуметь, девушка вошла внутрь. Его кровать была пуста, застелена так, словно он вообще в ней не спал. Но где же Энакин был? Ну что ж, сегодня вечером у нее не было сил искать его повсюду, поэтому она свернулась калачиком на полу возле кровати и попыталась использовать его остаточную энергию в комнате, чтобы немного успокоиться. Это немного помогло и расслабило, и в конце концов она задремала.