Свободная любовь

«... Четыре дня... только мы вдвоём…»

Чонгук не мог отделаться от этой мысли и волнения, стоявшего за ним, когда он смотрел на спящего Чимина в машине рядом с ним. Прошло уже три часа с тех пор, как они покинули ресторан. Он прикинул, что они будут в Пусане к трём часам ночи. Старший заснул где-то в половину двенадцатого вечера. От вина его клонило в сон. Но Чон не мог уснуть. Вибрации в груди не оставляли его в покое. Его сердце не переставало биться в грудной клетке с тех пор, как тот согласился поехать с ним в Пусан. Он не знал, чего ожидать от их побега. Несмотря на то, что их отношения были разорваны в клочья, вчерашний вечер доказал, что, по крайней мере, они могут смотреть сквозь его руины. И Чонгук хотел это исправить. Он хотел здоровых отношений с Чимином. Он хотел, чтобы тот вернулся. Только он не знал, как это сделать. Чимин всё ещё находился там, где они не могли быть вместе. Он явно был под влиянием Гука, но всё равно не сдавался. Либо у него больше не было таких чувств, либо он до сих пор боялся. Чонгук не знал, как достучаться до него, когда он иногда не мог даже контролировать свои собственные эмоции. Его самообладание выходило из-под контроля в самые трудные моменты, заставляя его говорить и делать то, о чем он сожалел. Но он прошёл через мир боли из-за старшего. Это может вызвать горечь. Из тех, что задерживаются. Однако он знал, что должен работать над тем, чтобы забыть о прошлом. Не далее, как два дня назад он заявил Чимину, что простил его. Он должен был выполнить это требование и преодолеть своё горькое "Я", чтобы иметь возможность достучаться до него. Что-то подсказывало ему, что Мин не останется здесь, если он не сделает ничего, чтобы удержать его изо всех сил. Все эти мысли плавали в его голове, которая до сих пор гудела, когда он молча смотрел на спящую любовь своей жизни рядом с ним. Хотя действие вина ослабевало, возбуждение от возможности проводить больше времени с Чимином не уменьшалось. Он никогда не был так благодарен судьбе, как за те несколько мгновений, когда вино придало ему храбрости и он попросил Пака поехать с ним. Дохюн объявил, что они прибыли к месту назначения, и Чонгук мягко тронул Чимина за плечо, чтобы попытаться разбудить его. Когда он не проснулся, то натянул маску и приказал Дохюну идти вперёд и помочь ему с дверью лифта и квартирой. Затем он подхватил старшего на руки, заложив одну руку за спину, а другую под колени. Чимин проспал всё это время, как младенец. У дверей квартиры он поблагодарил Дохюна за помощь и попросил его оставить ключи и уехать в Сеул. Но тот колебался. - Вы уверены, Джей-Кей-Ним? - Да. Есть проблемы? – спрашивает его Чонгук. Чимин всё ещё был в его объятиях, и было неловко продолжать разговор у двери. - Джихван-ним... - Я поговорю с Джихван-Хёном и всё объясню. Теперь ты можешь идти. Гук прервал Дохюна, чтобы объяснить причину его колебаний и отправить его в путь как можно скорее. - Да, сэр, - с этими словами Дохюн поклонился и вышел, закрыв за собой дверь. Чонгук прошёл в комнату для гостей, где Чимин остановился в первый раз, осторожно положил его на кровать и, сняв ботинки, накрыл одеялом. Пак немедленно свернулся калачиком на мягком одеяле и устроился поудобнее. Младший просто остановился и несколько мгновений смотрел на него с нежной улыбкой, пока тот мирно спал. Чимин просто приехал с ним по своей прихоти, без каких-либо вещей. Чонгук лично договорился со своей горничной, чтобы кто-нибудь снабдил квартиру едой и другими необходимыми вещами прошлой ночью. Но утром ему всё равно нужно было купить кое-какую одежду. С этой мыслью он отправился в свою комнату и переоделся, прежде чем лечь спать, наконец-то погрузившись в крепкий сон. Он проснулся утром, потому что почувствовал движение на своей кровати. Он пошевелился и открыл один глаз, чтобы посмотреть на настенные часы, висевшие на стене перед ним. - 11:10. Какого хрена! Он задохнулся и рывком сел только для того, чтобы оказаться лицом к лицу с изумленным Чимином, сидящим на краю кровати рядом с его ногами. - Чимин... О боже мой... Хён! Что ты делаешь... Ты меня напугал, - Чонгук снова вздрогнул. Когда Чон оправился от шока, он посмотрел на старшего, который сидел там, как достопримечательность. Он был одет в то, что Чонгук узнал, как одну из своих многочисленных белых футболок и нижнего белья. Одежда младшего сидела на нём очень даже не плохо. Он явно недавно вышел из душа, так как его волосы были влажными, и крошечные капельки воды до сих пор капали на лоб с его мокрых волос. Каждая из них, проходившая по его горлу, вызывала у Гука лёгкий сердечный приступ. Он невольно положил руку на грудь. Чимин ухмыльнулся и сказал: - Я ничего не сделал... Я просто сидел здесь и ждал, когда ты проснёшься. Ты сам себя напугал. Чему ты так удивляешься? - в конце концов он расхохотался. Чонгук смутился. Он был в ужасе, глядя на то время, которое он проспал и потратил впустую почти полдня, которые он мог бы провести со своим возлюбленным. Затем он с удивлением увидел перед собой греческого бога моря или что-то в этом роде. «Posiedon? Да, именно он!» Вот на кого он был похож. Но он не мог сказать ему об этом. А может, и смог бы. - Я немного испугался, что проспал. Я зря потратил столько времени, сколько должен был провести с тобой. А потом я вижу, как ты прямо передо мной сидишь… вот! - сказал Чонгук с улыбкой, которую он не мог сдержать, указывая на Пака движением руки, которой не было на его груди. Уши старшего начали краснеть, а глаза опустились на пол. - Я... Мне нужно было принять душ... а другой одежды у меня не было... так что я взял одежду из твоего гардероба... Надеюсь, всё в порядке, - сказал он, неловко улыбаясь. Глаза Чона проследили за капелькой воды, которая только что сбежала с мокрой пряди волос Чимина и поползла по его лицу к нижней губе. Тот невольно слизнул его, и это вызвало у младшего шквал воспоминаний об их первом поцелуе. Он всё ещё помнил, каково это - целовать эти губы. Какие они мягкие и гладкие, почти как подушка. Он до сих пор помнил, как чувствовал себя одновременно нуждающимся и поникшим. В этот момент их чувства были по-настоящему взаимны, их сердца бились в унисон. Воспоминания о поцелуе заставили его сердце сжаться от желания. Он жаждал снова почувствовать то же самое. Но сейчас было не самое подходящее время. Теперь настало время всё исправить. Исправить то, что было сломано. Он судорожно сглотнул, пытаясь отогнать похоть, внезапно овладевшую им. - Да... полностью... абсолютно... это нормально... Мне жаль, что я сделал это так импульсивно... Я не очень хорошо соображал... Наверное, я выпил совсем много, - сказал Гук, почёсывая голову. Глава Чимина же взметнулись вверх и тот мог видеть разочарование. - А ты... сожалеешь? - Нет, я совсем не это имел в виду... Я просто хотел сказать, что хотел бы, чтобы всё было спланировано получше, - озабоченно объяснил младший. Чимин заметно расслабился и сказал: - Ох… Я уже согласился на это… кроме того, я верю твои словам. У меня есть всё, что мне нужно, и даже больше, кроме одежды. Чонгук вскочил с кровати и направился в ванную со словами: - Давай это изменим. Давай я отвезу тебя по магазинам. Думаю, именно так мы и проведём первый день. Он увидел, как Пак оживился, что вызвало улыбку на его лице. Чем больше времени он проводил с Чимином, тем легче было просто любить его без горечи прошлого. Он вспомнил свой вчерашний разговор с водителем Дохюном и поднял трубку телефона по дороге в туалет. Он набрал номер своего менеджера. - Привет... JK... где ты? Почему ты не дома? К счастью, сегодня утром ничего не было запланировано, но у тебя есть расписание на вторую половину дня, - Джихван казался обеспокоенным. - Хён... Я болен, - сказал он тихим голосом, стараясь казаться больным. - Ты заболел? Ты не болен, JK. Я разговаривал с Дохюном. Ты же в Пусане… э… с кем? Почему ты врёшь мне? - Джихван казался обиженным. Он понял, что врать нет смысла. Он совершенно забыл о своём водителе. - Ладно, Хён, я в Пусане. С кем надо. Я вернусь седьмого числа. Пожалуйста, освободи моё расписание до тех пор. Скажи, что я болен. - Но, Джей Кей… ты никогда этого не делал. Ты никогда не тратишь так много времени… - возразил Джихван. - На одну ночь? Ну, он другой. Он - друг, который приезжает из-за границы, и мы просто находимся в коротком отпуске. Это не то, что ты думаешь, - Чонгук нагло врал, как будто он только что не мечтал о поцелуе со своим "другом, который приехал из-за океана". - Ну ладно... но дело не в этом... - Неважно, Хён... пожалуйста, помоги мне на этот раз. Мне нужен этот отпуск. - Окей... Я посмотрю, что можно сделать... но Го Саджон-Ним может сойти с ума, если я солгу ему, и он узнает об этом. Я должен сказать ему правду. Кроме того, почему ты не можешь просто провести время со своим другом в Сеуле? - Джихван снова попытался рассуждать здраво. - Это личное дело каждого. Помоги мне как-нибудь, Хён! Я ведь семь лет делал именно то, о чем ты просил, не так ли? - спросил артист, стараясь говорить как можно невиннее. - Хорошо... это сомнительно... нам пришлось скрывать многие твои ночные выходки... но это не важно... окей... Я посмотрю, что можно сделать. Не делай ничего, чтобы привлечь внимание общественности или средств массовой информации, - ясно сказал Джихван. - Спасибо, Хён, - сказал Гук с широкой улыбкой и победоносным ударом в воздух. Меньше чем через час они с Чимином завтракали в местном кафе. Оба были в масках. Чонгук носил её, чтобы избежать внимания, а Чимин носил его, чтобы не быть узнанным кем-то, кого он знал, особенно в огромном костюме, который он позаимствовал у младшего ранее. Несмотря на маску и мешковатую одежду, Чимин был похож на ангела. Тот, что украсил жизнь Чонгука около десяти лет назад и которую он так лелеял. Они сидели в уединённой кабинке, так что могли спокойно поесть в своих масках. Пока Пак ел, Чонгук не мог оторвать от него глаз. Он так хорошо ел. Он выглядел намного здоровее, чем когда-либо. И он любил кофе. Просто зная, что Чимин наконец-то свободен от расстройства пищевого поведения, он был доволен. Чонгук был так напуган, что тот может не успеть за его терапией и лекарствами, как только он уедет, и поэтому он передал ему последнее сообщение через Тэхёна ещё тогда. Он просто хотел, чтобы ему стало лучше. Наверное, самым большим облегчением для Чонгука было то, что Чимин слушал его. Его ангел был слишком драгоценен, чтобы быть в когтях демонов, и он гордился им за то, что он сражался и не сдавался. Он должен был что-то сказать, когда Пак рассказал ему об этом прошлой ночью. Но он решил, что ещё не поздно. Кроме того, если он хочет исправить их отношения, ему нужно быть более выразительным. - Ты так хорошо ешь, Хён! Это делает меня по-настоящему счастливым! Старший выглядел немного удивлённым, и глупая улыбка, заставившая его глаза исчезнуть, появилась на его лице. Он говорил, всё ещё жуя большой кусок своего миндального круассана. - Разве ты не гордишься мной, Чонгуки? - Я... так горжусь... что ты не сдался и стал лучше себя чувствовать. Ты выглядишь здоровым, и я так благодарен тебе за это. Мне жаль, что я не сказал этого вчера. Тогда я был в странном головном пространстве, - признался младший. Ухмылка Пака превратилась в нервную улыбку. Он положил столовые приборы и принялся нервно перебирать пальцами, пока Чонгук продолжал есть рогалик. - Я знаю, что мы уже говорили об этом раньше, но мне действительно нужно сказать это ещё раз. Тогда я не сказал всего, что хотел. Мне жаль, Чонгук-а. Пожалуйста, прости меня. Ты спас мне жизнь. Ты дал мне всё, что мог, а я… Я сделал то, что сделал... потому что я был трусом... Мне было страшно. Я очень сожалею и благодарен, что ты вообще даёшь мне шанс на... дружбу, - тихо сказал Чимин. Всё, что Гук хотел похоронить глубоко внутри, вынырнуло на поверхность. Вся эта боль, обида, горечь. - Да? И с помощью этого прощения ты чувствуешь себя лучше? А как же я? - в его голосе снова вспыхнула горечь, и он тут же пожалел об этом, - Нет... чёрт! Извини... я не это имел в виду. Я уже сказал тебе, что простил тебя, Хён. Просто… моё сердце до сих пор болит. - Извини, что заговорил об этом. Как мне сделать так, чтобы и ты себя чувствовал лучше, Кук-а? Я сломал тебя. Прощение ничего не значит для меня, если я не могу исправить что-то, - в голосе Пака было столько боли, что хватило бы на всю жизнь. Чон пытался избежать горечи. Но он ничего не мог с собой поделать. Его разум уже покорился злобе, накопившейся за восемь лет. Единственный способ избежать этого - прекратить разговор, как он это сделал. - С твоей стороны самонадеянно думать, что я до сих пор сломлен. Я не… Всё. Лучше доешь… Пожалуйста! И они ели молча, пока старший нерешительно попытался снова завязать разговор. - Кофе был действительно хорош. Карамельный макиато отличается на вкус в Корее и в Мельбурне... Интересно, почему? Гук вынужден был признать, что его попытки ослабить напряженность были провалены. - Может быть, они используют кофейные зёрна? Чимин промурлыкал в ответ, и тяжесть в воздухе вокруг них, казалось, медленно уменьшалась. Потом они отправились в магазин за одеждой для Мина, и он позволил Чонгуку выбрать всю свою одежду. Чон хотел заплатить за них, но тот не позволил. Они провели время на местной игровой площадке, где не было детей, потому что было слишком холодно. Они сидели на качелях каждый бок о бок, в тишине. - Ты всё ещё боишься? - спросил Чонгук. - Что? - Ты всё ещё боишься? Общества… Боишься рассказывать своему отцу? - Нет… уже нет. - Что изменилось? - Я просто вырос и понял, что общество, и мой отец даже не были там в моей жизни в течение восьми лет, и я был просто в порядке. Папа был в порядке, когда они развелись... а я тебе говорил, что они развелись? Чонгук покачал головой, подняв брови, и Чимин продолжил: - Ну… они развелись несколько лет назад. Мой отец снова женился и пережил всё это. Я почти уверен, что он был бы жив, если бы я познакомил его с парнем, а не с девушкой, - в его голосе прозвучал легкий сарказм. - Значит, всё было напрасно? - Всё это было напрасно, Чонгуки... и мне жаль, что я был таким глупым... и я разрушил наши жизни. Я просто рад, что ты не дал мне взять над тобой верх. Я так рад, что ты выбрался оттуда невредимым, - глаза Пака увлажнились, а слёзы вот-вот прольются. Чонгук неохотно усмехнулся. - Ты думаешь, я вышел невредимым? Я проплакала несколько месяцев, скучая по тебе... Я пролил миллион слёз, но ты не вернулся... Я погрузился в работу. Но твои воспоминания не оставляли меня в покое. Шли дни, но ночи были невыносимы. Я не мог уснуть, Хён. Мне нужно было что-то, чтобы отвлечься от этого. Мне нужно было отвлечься. Говорят, я спал с кем попало... и что каждый раз это был другой человек. Но это был не он, а ты. Мне всегда нужно было уйти от тебя. Мои шрамы глубже, чем кажутся, Хён, - глаза старшего наполнились слезами. Он знал, что Чимин не хотел унизить его борьбу, но его выбор слов вызвал в нём что-то, что он не мог контролировать. И слёзы Пака продолжали падать ему на колени. Они тихо поднялись и вернулись к машине. По дороге домой было тихо. В воздухе опять летал негатив. Этот вечер они провели в основном в своих комнатах, избегая друг друга. Из всех способов, которыми, по мнению Чонгука, должно было закончиться это бегство, они оба старались держаться подальше друг от друга. Это была его вина, что он снова заговорил на эту ужасную тему, и все их успехи пошли насмарку. Он должен был как-то это исправить. Он высунул голову из своей двери и громко спросил: - Я хочу заказать ужин. Суши подойдут? Через холл из своей комнаты вышел Чимин, выглядевший очень взволнованным. - Да. - Ладно, давай умоемся и приготовимся к ужину. Обед прошёл в основном в молчании. Закончив, Чон вышел на балкон. Воздух был ледяным, и его уши могли замёрзнуть и отвалиться в любую секунду, но открытый воздух помог ему почувствовать себя лучше. Он чувствовал, что задыхается в квартире от напряжения, висящего между ними. Были ли они вообще готовы к этому? Был только один способ выяснить это. Он знал, что Пак, должно быть, чувствует то же самое удушье. Он снова просунул голову внутрь и лёгким движением головы пригласил Чимина подойти. - Хён! Выходи, если тебе нужно подышать свежим воздухом... ммм... поговори со мной немного. Чимин схватил куртку и молча вышел. Оба они стояли на противоположных углах балкона, облокотившись на перила из нержавеющей стали. Чон заговорил первым. - Получилось неловко, хахах! Я не хотел этого делать. Я действительно имел в виду себя, когда сказал, что хочу избавиться от гнева и всего того, что было в прошлом. Прости, если я тебя заставил так волноваться… Ты жалеешь, что поехал со мной? Старший долго смотрел на него. Он либо думал, либо наблюдал за Чонгуком. Он не мог сказать наверняка. Потом он ответил: - Нет... Я не жалею, что приехал сюда... нисколько… и всё это хорошо... Я ожидал, что некоторые острые, жёсткие разговоры - это барьер, который мы должны были пересечь, если мы хотели приблизиться к тому, чтобы исправить что-то между нами. Он действительно хотел сделать искреннее усилие, чтобы исправить их отношения. Но он не мог, пока прошлое болталось между ними. - Да... Я полагаю... но, Хён. Я действительно не хочу больше говорить о прошлом. Так... Чимин кивнул с громким выдохом. - Да... да... давай больше не будем об этом говорить. Ты и так достаточно мучился из-за этого. - Именно… Чимин ошеломлённо посмотрел на него, а затем перегнулся через перила, когда пара его слёз скатилась и упала через двенадцать этажей в темноту. Возможно, потому, что это был первый раз, когда признал своё страдание. Чон всегда знал, что он не единственный, кто страдал, Пак тоже через многое прошёл. Однако негодование удерживало его от признания этого факта. Но он больше не хотел обижаться на Чимина. Обида лишила его нежных чувств к нему, и он хотел освободиться от них. Это был первый шаг в этом направлении. - Хён... давай поговорим о чём-нибудь другом. - Окей. Он вытер слёзы тыльной стороной ладони и шмыгнул носом. Снова воцарилось неловкое молчание, которое нарушил старший. - Ну... Ты научился играть на чём-нибудь? - Ммм... Я умею играть на гитаре... Вот так они и начали болтать обо всём. Они говорили и говорили, пока холод почти не заморозил их. Они решили спасти себя от замерзания, и вернулись внутрь. Гук предложил посмотреть "Netflix» этой ночью. Чимин счастливо согласился, усаживаясь на краешек дивана перед огромным телевизором. Чонгук не испытывал особых чувств, когда в прошлом году заменил свой 42-дюймовый телевизор на 75-дюймовый без какой-либо особой причины. Сегодня он наконец-то порадовался этому. - Что ты хочешь посмотреть? - сказал младший, возясь с пультом от телевизора, лежавшего рядом с тем местом, где развалился Чимин. - Даже не знаю... Ммм... Игра престолов? Я не смотрел последние две серии, - сказал Мин, напряжённо размышляя. - О…Я смотрел. Дейнерис сходит с ума и поджигает Королевскую гавань, а Джон – тупой отморозок и убивает её, а Брэндон–грёбаный-Старк становится королём, - Чонгук пожал плечами, чувствуя, что эта идея ему наскучила. Его немного позабавил собственный ответ. - ...какого хрена, Чон Чонгук!!!! Знаешь ли ты, как трудно держать себя подальше от спойлеров, когда весь мир смотрел их, а ты нет? И какого хрена ты имеешь в виду, что Дейнерис умерла... что за чертовщина? Какого чёрта ты мне это говоришь? - Пак закончил свою гневную тираду звуком, очень похожим на рёв. Младший снова ухмыльнулся и сказал: - Концовка говно... Я страдал из-за этого… решил, что избавлю тебя от страданий. Чимин взял с дивана подушку и начал бить ею мелкого. - Ты эгоист... маленький… эгоист... почему? Почему ты всё рассказал мне! Ты уничтожил сериал для меня, - Гук блокировал его атаки и хохотал рядом. Они не отставали от драки, пока она не утомила их, а затем, наконец, они устроились на диване рядом друг с другом, смотря "Воспоминания об Альгамбре", которые они оба не смотрели. В конце концов, они легли спать около четырёх часов утра, после того как пропустили половину шоу. На следующее утро они оба встали поздно, и, хотя Чонгук не очень-то гордился тем, что отказался от диеты, он начал свой день с обеда, который Чимин быстро приготовил. Они сидели за кухонным столом, ели и обсуждали драму, которую смотрели прошлой ночью. Они немного посмеялись, говоря о том, кто из их друзей будет напуган больше всего, если они вдруг столкнётся с персонажами игры, которые пытаются убить в реальной жизни, как в драме. Чонгук сделал несколько снимков испуганных Хосока и Джина. Он был рад, что у него это хорошо получается. Это заставило Чимина рассмеяться. Беседа текла легко, и Чон никогда в жизни не чувствовал себя таким довольным. Остаток дня они провели, слоняясь по ближайшему торговому центру в своих сомнительных модных нарядах, не ища ничего особенного, просто наслаждаясь обществом друг друга. Они ели мороженое и каждый час ходили в разные кафе, чтобы утолить жажду кофе старшего. - Хён, ты наркоман. У нас может возникнуть ещё одна проблема, для решения которой тебе понадобится психотерапевт, - младший уже дразнил его. Чимин хлопнул Чонгука по груди и чуть не упал от смеха, выплюнув немного кофе. Гук уже давно не смеялся так искренне. Его сердце уже давно не было так полно счастья. Казалось, одной близости Пак Чимина было достаточно, чтобы оживить мёртвую часть его души. Вечер был тихим, как и следующее утро, когда они провели большую часть времени перед телевизором на марафоне «Netflix», вставая только для того, чтобы добраться до туалета или кухни. Они вместе готовили, шутили и смеялись в перерывах. Чонгук пел свои песни для Чимина по его просьбе и получал взамен улыбки, которые давали ему чувство удовлетворения, которого он не испытывал уже много лет. И так с наличием Пака, в четырёх стенах это, в основном, забытой, квартиры, то Гук чувствовал себя как дома. Он был бы лжецом, если бы отрицал, что думал о цвете занавесок, которые Чимин хотел бы повесить в "их доме" пару раз.