Серия 1. Книга 3: А Гермиона сильно изменилась за лето

Состав Хогвартс-экспресс уносил учеников на очередные два месяца каникул. Мы с насупившимся и ничего не понимающим Гарри сидели друг напротив друга в отдельном купе, которое я закрыла и защитила от проникновения всеми доступными методами. Рон так и оставался в прострации и просто тихо спал в соседнем купе, ни на что не обращая внимания. Пробудет он в таком состоянии до своего приезда в Лондон, так что о нём я не беспокоилась. А если его найдут… ну устал человек, заснул. С кем не бывает? Что в этом такого, в конце концов? Я даже запрограммировала его посылать всех дальним лесом, если его кто разбудит, но кроме его братьев и Гарри, с ним никто больше дела иметь не хотел. И хорошо, что последние дни Рон был бревном, иначе он бы отчётливо почувствовал разрыв его связи со мной, ведь для него это должно быть достаточно болезненно. Не то чтобы прямо очень сильно, но явно заметно. Находись Рон в твёрдой памяти, он бы начал скандалить прямо там, где стоял, ведь это Рон. Он спокойно жить вообще не способен. Я присмотрелась к Гарри внимательнее магическим зрением, анализируя всё, что на него навешали разные уроды. Глубоко вздохнув, я начала наш разговор: — Гарри, то, что я расскажу тебе, должно остаться между нами до поры до времени, и всё это будет для тебя очень и очень неприятным. — Что случилось, Гермиона? Ты в последнее время говоришь загадками и как-то странно. Я сделала паузу, глядя в окно. Был ещё день, а по бокам открывались пейзажи полей и лугов. Вот не пойму я местных волшебников. Известны чары расширения, известны каминные чары, трансгрессия наконец. Для чего нужен этот поезд? Угробить столько работы на прокладку колеи, столько металла на рельсы, закупить паровоз и вагоны, платить машинисту. Да тот же проход на платформу девять и три четверти можно было сразу же сделать выходом прямо в Хогсмид. Но нет, мы проход между мирами сокроем, сделаем выход на платформу, а потом проложим сотни километров полотна. Местные волшебники — идиоты, то ли им проклятия так на ауру действуют, что делают их дебилами. Эх, ладно, что-то я отвлеклась. Повернувшись к Гарри, я продолжила: — На нас обоих навешали кучу обетов, нам много десятков раз стирали память, нас травили зельями, а наши головы как проходной двор, в которых роются все, кому не лень. Гарри уставился на меня зелёными глазищами, переваривая то, что я только что на него вывалила. — Во-первых, давай-ка начнём вот с чего, — я достала палочку, подняла её вверх и сказала, — я, Гермиона Джин Грейнджер, клянусь, что всё сказанное мной сейчас в этом купе, — правда, — молча засветив Люмос на конце палочки, я продолжила: — Теперь веришь? Гарри неуверенно кивнул. Естественно, я как бывший демон не могла не оставить лазейку в клятве. Всё сказанное мной СЕЙЧАС! — правда, а именно СЕЙЧАС я просто молчала. Если бы я сформулировала нечто вроде «сказанное мной СЕГОДНЯ», было бы уже сложнее, но для маленького мальчика и такого хватит. Ну ничего с собой не могу поделать. Это выходит уже на автомате. Демоны очень уж не любят клятвы. — А кто? Кто нас травил? Снейп? Малфой? — Гарри, ты удивишься, но нет. Травили нас Дамблдор, Уизли и Макгонагалл. — Не может быть, — Гарри даже вскочить попытался, но я придавила его обратно гравитационным прессом. — Гарри, сейчас в тебе говорят ментальные закладки, которые не дают тебе поверить. Но заметь, я же поклялась, и магия моя осталась при мне. Значит всё, что я сказала, — правда. Я хочу тебе помочь, так же, как я смогла скинуть всё с себя, я скину всё с тебя. Я бы всё равно это сделала, но именно в данном случае я хочу ответить тебе на добро добром. На первом курсе ты спас меня от тролля. Ты поступил как настоящий мужчина, Гарри, я это оценила. И я хочу отплатить за это тебе. — Но ты же с тех пор много раз помогала мне и спасала меня. И на первом, и на втором курсе. И на третьем тоже. — Я знаю, Гарри, но в этот раз всё очень серьёзно. То, что я с тобой сделаю, буквально спасёт твою жизнь. Давай я начну с того, что сниму твои ментальные закладки и восстановлю затёртые воспоминания. Я это сделаю в первую очередь, чтобы ты сам лично убедился в том, что я говорю правду и насчёт самого факта воздействия, и насчёт личностей тех, кто воздействовал. Я обещаю не навредить тебе, а дальше в своей же памяти ты и сам всё увидишь. Гарри посидел, подумал, но любопытство перевесило работу закладок, и он, глядя мне прямо в глаза, кивнул. Я тут же обездвижила его и аккуратно проникла в его разум. Нежно снимая все закладки, я развернулась на полную. Это несколько дней назад для таких манипуляций мне нужен был ритуал, круги и дополнительные аксессуары, но теперь с полностью восстановленной энергетикой без воздействия собственных закладок и туманящих разум зелий я развернулась легко. После того, как последняя закладка была снята, я накинула на Гарри малое исцеление, чтобы унять сильную головную боль, и выложила на стол обильный перекус на нас двоих, чтобы восстановить потерянные калории. Гарри ругался совсем непрофессионально, хотя достаточно долго. Когда он на секунду прервался между нецензурными словами, я успела вставить своё: — Ну что, теперь поверил? — Сволочи. Да как так можно? — О-о-о, это ещё далеко не всё, Гарри. Это только начало. Давай-ка теперь выведем зелья и гадость из твоего организма. Гарри успокоился и кивнул. Задавать новых вопросов он пока не стал. Во-первых, устал, а во-вторых, я и так отвечу, но чуть позже. Убрав остатки еды со стола, я положила на него руку, выжигая узор изгнания заразы. — Гарри, положи руки сюда и сюда, — под моим взглядом мальчик подчинился и положил свои руки в круги на смысловом рисунке. — Сиди так и руки не убирай, да вообще лучше не дёргайся пока. Я откинулась на кресло, обняла своего книззла и начала гладить его шейку. Живоглот забавно мурчал, как маленькая тарахтелка, и успокаивал меня, давая возможность сосредоточиться. Он был довольно редкой породы. Обычные книззлы были больше котов, а этот был таким же по размеру, но гораздо умнее. Уж точно его интеллект был выше, чем у Рона Уизли. Дав заклинанию возможность собрать всю порченую кровь в одном месте, я сказала Гарри: — Теперь заклинание собрало всю порченую кровь, все отравы, все яды, да вообще всё ненужное вот здесь, в твоей левой руке. Теперь я сделаю надрез, и вся эта гадость выльется через него наружу. Гарри, ты не боишься вида крови? Он молча помотал головой из стороны в сторону, а я, достав из кармана небольшой нож, разрезала его запястье, позволяя сизо-бурой мерзости вытекать наружу в специально трансфигурированную мной из воздуха чашу. — Это всё было во мне? — Гарри с ужасом уставился на жидкость, лившуюся из его руки. — Да, Гарри, у меня было нечто похожее. Нас с тобой плотно подсадили на зелья. В этом участвовала и Молли, когда мы у них гостили, и Джинни, и близнецы, и Дамблдор. Не знаю, как ты, но я к ним больше ни ногой. И я закончу ещё несколько дел. Когда из его запястья пошла обычная красная кровь, я закрыла порез и уничтожила ту бурду, которая из него натекла, развеяв чашу. — Давай теперь перекуси, восстанови потерянную кровь, — я выложила перед мальчишкой ещё закуски, и он продолжил их быстро уничтожать. — Ты давай кушай, а я пока буду и дальше портить тебе аппетит. — Это ещё не всё? — чуть не подавился хлебом Гарри. — О не-е-ет, это ещё только начало, — оскалилась я. — Начну с простого. Ты помолвлен с Джинни Уизли. Бедняга опять чуть не подавился, уставившись на меня круглыми глазами. — С этим ничего нельзя поделать? — Можно и даже нужно. Гарри, жениться на предателях крови очень вредно для здоровья. Проклятье тут же перейдёт на тебя и на ваших детей. — Но ведь предатели крови — это просто те, кто любят маглов? — в запале сказал он. — Кто сказал тебе такую глупость? — Дамблдор! — с ненавистью в голосе проговорил он. — Ну да, этот расскажет… — я подумала секунд десять, и сказала: — Гарри, предатель крови — это клеймо, которое даётся всему роду, и это на всю жизнь. Роду, Гарри, понимаешь, насколько это серьёзно? Это значит, всем членам, даже детям. Его получат все, в ком течёт кровь рода Уизли. Если ты будешь взаимодействовать с проклятыми, это же самое проклятие плавно перейдёт на тебя. А если женишься на предательнице крови, перейдёт мгновенно. Тут всё несколько сложнее, и мне надо будет слегка углубиться в историю. Магия сама по себе неразумна, но это и не просто энергия без воли. Особенно магия клятв. Она больше похожа на беспристрастную судью. Но это очень образное сравнение. Когда ты даёшь магическую клятву, ты тем самым ставишь на себя особое заклинание, прямо на ауру поверх магического источника. Если ты нарушишь эту клятву, весь этот участок ауры, где находится твоя клятва, просто вырвет с корнем вместе с кусками ауры. Это и называется откатом. Тут уж как повезёт, если аура у тебя развита хорошо и достаточно плотная, ты, конечно, отделаешься серьёзными последствиями, будет больно, и в силе ты потеряешь, но не смертельно. Вот, к примеру, Дамблдор. У него на ауре я заметила целых шесть таких швов от нарушенных клятв, но из-за того, что он подключён к очень мощному источнику Хогвартса, он смог такое пережить и даже успешно колдует. Это всё касается личных клятв, Гарри. Есть и более серьёзные клятвы, когда глава рода даёт клятву от имени всего рода. Обычно это применяется только в особых случаях. К примеру, вассалитет. Эти клятвы дают на алтаре рода. В таком случае, плетение клятвы ложится и на ауру главы, и на ауру всех его членов, и на родовой алтарь, и даже в отдельных случаях на сам магический источник. Если нарушить клятву этого типа, последствия будут катастрофическими. Ну, во-первых, сам глава рода, каким бы мощным магом он ни был, такого точно не переживёт, потому как получает откат и за себя, и за всех родственников, и за алтарь, и за источник. Такое убьёт любого. Алтарь рода будет точно уничтожен, так как из его управляющей части вырывают большой кусок. А в самых плохих случаях источник будет заражён проклятием рода, и с тех пор все маги, подключенные к нему, тоже будут заражены. Вот это как раз случай Уизли. Именно поэтому я и говорю, не надо с ними даже общаться. Не то что жениться и выходить замуж. Посмотри на меня, Гарри. Он глянул мне в глаза, и я тут же передала ментальный образ Рона, как он выглядит в магическом зрении. Как его отростки шевелятся и пытаются хоть за что-то зацепиться. Ребёнок был просто в шоке от такого зрелища, и беднягу чуть не стошнило. — Я так понимаю, жениться на предательнице крови ты не хочешь? — Гарри аж перекосило от отвращения. — Да ты не переживай. До вчерашнего дня я была помолвлена с Роном Уизли. Я рассмеялась, глядя на выражение его лица, а потом, став чуть серьёзней, сказала: — Гарри, они не зря прицепились к тебе ещё на вокзале. Их семейка стояла там перед входом намеренно. Они ждали именно тебя. Ты пойми. Они чистокровные маги, живут в магическом мире, и у них семеро детей. Да и сама Молли, и Артур тоже учились в Хогвартсе. Они на эту платформу прибывали раз тридцать, и не знать, где там что, они не могли. Вот что правда, так это то, что за перегородку в обычный мир они вышли специально за тобой, Гарри. — То есть Рон специально набился мне в друзья? — Именно, — я кивнула. — Ты же помнишь, как ревностно все Уизли охраняли тебя? Тебе до сих пор не дают подружиться ни с кем другим, кроме Уизли, а всё почему? Потому что хамство и разнузданность Рона, его ужасное поведение не нравятся никому. Гарри, в магическом мире мы уже парии. Пока к нам прилагается Уизли, с нами не захочет общаться ни один нормальный маг. Ты просто не замечал, как на первом курсе близнецы отправили с десяток первокурсников в больничное крыло. Все они хотели общаться с тобой, но им не дали. Гарри, ты богат и чистокровен, но всё это рухнет, если ты женишься на Джинни. Магия не даёт проклятий просто так. Ты ведь знаешь, что маги очень трепетно относятся к расчётам и к женитьбе, — он помотал головой в жесте отрицания. Я вздохнула и улыбнулась. — Тебе бы учиться, Гарри, а не в квиддич играть. В общем, так. Все магические рода имеют определённые дары магии, которые они взращивают в своих потомках. Это похоже на селекцию лошадей, раньше, когда магические знания не были запрещены и магических родов было много, это было очень актуально. Так вот. Есть возможность просчитать магическую совместимость детей из двух семей для брака. Какие, возможно, у их детей будут дары. К примеру, если скрестить мага-целителя и мага-некроманта, получится ужасный коктейль. Такие типы магии несовместимы вообще. Ну, это, конечно, крайний случай, и я, конечно, утрирую, но ты понял принцип. Так как меня это тоже касается, я прикинула совместимость и для себя, и для тебя. Так вот, я могу сказать тебе лишь то, что Джинни сможет родить тебе детей. И это всё. Никаких даров у них точно не будет, потому как магия забирает свои дары у её предателей. Да даже нет гарантии, что они будут магами, Гарри. Твои деньги быстро утекут сквозь пальцы, там явно много претендентов на них. Это если Дамблдор, в своём произволе абсолютно незаконно назначивший себя твоим магическим опекуном, ещё не успел своровать все деньги. Ты останешься нищим предателем крови, которого женили на себе насильно при помощи зелий. Насчёт меня прогноз чуть получше, но ты представляешь себе меня рядом с шестым Уизли? — меня явственно покоробило. — Гарри, девушка из хорошей приличной семьи выходит замуж за нищего дегенерата без манер, без знаний, без денег и без связей только в дешёвых романах и только по большой и чистой любви, а также по лютому произволу автора такого романа. В реальности же так не бывает. — Что же делать? И как вообще это могло произойти? — Как произошло? Это надо винить Дамблдора. Он как наш опекун имеет право заключать от нашего имени любые контракты, что он и сделал даже без нашего ведома. С этим нужно быстро разобраться. Я даже думаю, он в сейфах твоей семьи пасётся, как у себя дома, но в этом я не уверена. Тебе надо срочно подойти в Гринготтс и провести там проверку крови, аннулировать его доступ в твой сейф, а также проверить, что там сейчас творится. Если будешь ждать и накручивать сопли на кулак, очнёшься с пустым сейфом, ещё и весь в долгах. Гарри, нельзя быть безответным. С себя я контракт уже сорвала, и теперь надо то же самое сделать и с тобой. — А как? — Ну, во-первых, жениться на трупе нельзя. Поэтому, если Джинни умрёт… — Ты что… — аж вскочил парень. — СЯДЬ! — рявкнула на него я, и Гарри послушно сел обратно. — Послушай меня внимательно. Ты не в детской сказке, где бегают прекрасные единороги, срущие магической радугой. Ты в долбаной магической Англии, в которой твоих родителей убили, а тебя выкинули, как ненужный хлам, на порог твоих родственников, на холод. Твоими деньгами, скорее всего, пользуются, как им заблагорассудится, а нам в самой безопасной школе калечат психику ментальными закладками и зельями, выращивая из нас готовых на всё дебилов. Законными способами ты ничего не добьёшься. Кто у нас председатель Визенгамота? А кто у нас председатель МКМ? А кто у нас директор школы? С каждым моим вопросом Гарри всё ниже опускал голову. — Этот мега-паук сидит одной жопой на трёх стульях и плевать хотел на закон и твои права. Гарри, тебя с детства лишили всего и выкинули на помойку. Даже твой дом, в котором убили твоих маму и папу, Министерство магии превратило в долбаный музей. И ты хочешь делать что? Понять и простить? — Ну нет, но не убивать же? — Гарри, ещё примерно восемьдесят лет назад предателей крови убивали сразу, как только видели. Таких людей не пускали никуда, и никто никогда с ними не имел никаких дел. Они эквивалент магических прокажённых, и ты что, хочешь сказать, что они этого не заслужили? Давай по пунктам. Проверим, заслужили ли они такой участи? — я откинулась на спинку кресла, в упор глядя на подростка. — Молли и Артур, намеренно приглашавшие нас с тобой к себе домой, корректируя воспоминания моим родителям и мне, чтобы я согласилась на такую глупость как бросить своих абсолютно нормальных родителей и жить в их свинарнике? Травившие и корёжившие мозги одиннадцатилетним детям? По их инициативе нас без нашего ведома связали магическим браком против нашей воли. Эти люди считают, что они знают лучше нас что, как и когда нам позволено делать, а наше мнение их абсолютно не волнует. В моих глазах эти мрази были недостойны жизни. А что насчёт близнецов, которые постоянно травили маленьких детей своими зельями и уже свели в могилу одного маглорождённого, который просто умер от аллергической реакции, и довели до больницы десятки? Джинни, которая натравливала огромного василиска на всех, кто был рядом с тобой, включая меня? И даже не думай слушать увещевания Дамблдора, что она была под влиянием, как он там выразился? Артефакта, который заставил её это сделать? Да нифига подобного, я сама считала память Рона. И про близнецов, и про Джинни. Она всё делала в здравом уме и твёрдой памяти, и меня василиск окаменил совсем не случайно, она меня искала намеренно. Гарри, ей было одиннадцать лет, а она УЖЕ готова была пойти на убийство. В настолько малом возрасте. А Рон, твой ТИПА лучший друг, который постоянно втравливает нас с тобой в смертельные передряги и всегда волшебным образом оказывается не у дел? Кто на первом курсе буквально заставил тебя пойти на глупую дуэль с Малфоем? Кто настаивал на том, что нужно выяснить, что скрывается за люком с трёхголовой собакой? Да ты из-за него чуть не погиб буквально два дня назад. А теперь вспомни, кто из раза в раз пытался вас всех от этого отговорить. Да если бы не зелья, я бы уже давно на это всё плюнула, и вас обоих прибило бы. Да вот даже три дня назад, к примеру. Дементоры бы просто высосали твою и Сириуса души. Этим бы всё и закончилось. А вот твой друг Рон заранее сбежал. Гарри, очнись. Мы живём в магическом мире, и печать предателя магии — это очень, очень серьёзно. Я немного успокоилась, вздохнула, расслабившись, и сказала: — Пойми, я не втягиваю тебя в это дело. Не надо. Ты и так достаточно настрадался. Я всё сделаю сама. — Неужели никак по-другому нельзя? — А как? Легальными путями это никак не сделать. Поговорить с ними? Эти люди не поймут слов. Наоборот, они просто попытаются снова стереть нам память. Словами можно убедить разумного человека. А прокажённых бешеных псов следует усыплять, — Гарри сидел с опущенной головой, и смотрел в пол. — Гарри, быть безответным болванчиком очень вредно для здоровья, и я это говорю именно тебе. Ведь мы ещё с тобой даже близко не закончили. — В каком смысле? — В смысле твоего здоровья, Гарри. У тебя на теле куча недолеченных шрамов, переломы, сросшиеся неправильно. Отчего они возникли? Это ведь твои «любящие» родственники, к которым тебя запихнул кто? — Дамблдор, — с яростью прошипел Гарри. — Ага, этот белобородый старец во всех бочках затычка. Понимаешь, вот он посчитал, что ему для чего-то надо было запихнуть тебя к Дурслям. И он не спрашивал разрешения у суда Визенгамота, полностью проигнорировал завещание твоих родителей, плевать хотел на закон, на честь, на совесть. Вообще на всё. Он даже не соизволил в дверь постучать. Просто бросил тебя ночью на дворе твоим родственникам под дверь, и всё. Кроме того, на твоих магических каналах стоят ограничители, которые не дают тебе развиваться. У меня такие тоже были, и я их сняла. Тоже авторства Дамблдора.  Дальше — больше. На твоём магическом ядре ещё есть разные обеты, о которых тебе ничего не известно, ну и самое главное, Гарри. Как ты думаешь, почему твой шрам не заживает уже десять лет? — Почему? — спросил он у меня. — Вот, посмотри, как это выглядит в магическом зрении, — и я просто толкнула ему образ, как я сейчас вижу его, сидящего передо мной. Ребёнок даже побелел и проникся. — Что это такое? — сиплым голосом спросил он. — Помнишь ту тетрадку на втором курсе? На ней было написано Томас Марволо Риддл? — Да, это же дневник Волдеморта. — Не только, Гарри, не только. Это также его крестраж. Оказалось, этот безумец сделал немыслимое: он расколол свою душу, точнее ментальную, магическую, и чувственную оболочку и поместил её в разные объекты, чтобы иметь возможность после смерти не пойти на перерождение, как все, а возродиться личем. Именно поэтому в последние свои дни перед тем, как он убился об тебя, он всё больше сходил с ума. — Во мне часть его души? — закричал он, снова вскакивая. — Да, Гарри. Спокойно, ор не поможет. — Не поможет? А что мне делать? Ты точно уверена, что это часть его души? — Ага, точно, часть души, этот дебил сделал много расколов. Немудрено, что от такого он тронулся умом. Я не понимаю, чего ты так раскричался, она в тебе уже десять лет, и ничего. Ты с ней спокойно живёшь. Сейчас-то чего орать? Тем более я предлагаю её убрать. — Как? — Да легко, мне придётся тебя убить, убрать эту мерзость и вселить тебя обратно в тело. — Как убить? — в шоке воззрился на меня пацан. — Да как угодно, мало ли методов, главное результат. Ты не переживай, Гарри, это не больно. Раз, и ты уже умер, я знаю методы, — сказала я улыбкой вивисектора. — Гарри, не тушуйся, это займёт пять минут, результат гарантирован. — Точно уверена? — Да. — Абсолютно? — Гарри, мне это не нужно, если ты скажешь, что ты не хочешь, я ничего не буду делать. — И что будет? — Ну, можешь исполнять план Дамблдора. — Какой план? — Ну, он планировал, чтобы сам Волдеморт убил тебя авадой. И тогда твой крестраж исчезнет, может быть… наверное… если повезёт. — А если нет? — Тогда, значит, не повезло, и ты умрёшь. — Ты так спокойно об этом говоришь? — Гарри, до того, как я тебе об этом не рассказала, ты даже и не знал, что с тобой что-то не так. Я пытаюсь всеми силами тебе помочь, сделать буквально невозможное, а ты кочевряжишься. И то тебе не так, и это тебе не этак. Если не хочешь, расслабься, одно ма-а-аленькое заклинание, и тётя Гермиона подотрёт тебе память, и беспокоиться больше будет не о чём. Сделаем так? Шокированный ребёнок активно замотал головой. — Ну так что ты решаешь? Пока мы едем в поезде, след ритуала тянется за нами, и обнаружить нас будет трудно. Однако выброс некромантии в Министерстве засекут, а вот когда приедем, уже будет труднее. — Некромантии?! — воскликнул он. — Вышибить чужую душу из тела да и обряд экзорцизма — это что, по-твоему? — Ты некромант? — Блин, Гарри, да ты достал уже, вот зачем тебе ответ на этот вопрос вот прямо в данный момент? Ты хочешь шашечки или ехать? — Чего? — Да анекдот такой… неважно. Убирать крестраж и лечить тебя или нет? — Точно всё будет в порядке? — Я же тебе уже поклялась. Моя квалификация позволит даже новое тело тебе вырастить, так что не тушуйся. Шокированный ребёнок пристально смотрел на меня, а я откинулась и продолжила гладить своего кота, молча и никак не реагируя на ужимки Гарри. Так, глядя в окно, я просидела минут пять, после чего услышала вздох. — Ладно, давай. Не хочу иметь эту гадость в себе. Всё равно никому я не нужен. Лучше уж сдохнуть. — Что за фатализм такой, Гарри? Никто не сдохнет, не нервничай. Спрятав все остатки от еды в карман, я убрала со стола крошки и мусор заклинанием и вбила огромную смысловую фигуру во всю поверхность стола. — Раздевайся. — В смысле раздеваться? — Раздеваться, Гарри, значит последовательно снимать с себя всю одежду до тех пор, пока одежда на тебе не кончится. — Я знаю, что это значит, я спросил… а ладно, — сказал он, махнув рукой, и начал быстро и чётко раздеваться. Гарри молча лёг на стол, который я успела слегка подогреть, а я расположила его руки на рисунке и, зафиксировав его, быстро выбила его душу из тела. Обернувшись к его астральной проекции, я сказала: — Постой пока тут и никуда не двигайся. Сейчас я всё сделаю. Наблюдая за тем, как крестраж активизировался, начиная занимать чужое тело, я положила на лоб Гарри небольшой шарик-поглотитель и активизировала ритуал, внимательно наблюдая за всем при помощи магического зрения. Живоглот, не отрываясь, смотрел на проекцию Гарри. Не зря говорят, что коты видят магию, и духов. Этот точно видит. Крестраж боролся, он бился, но совладать с магистром-некромантом непросто в таком состоянии даже ещё одному магистру-некроманту, а уж такому дилетанту, каким был этот недо-лорд, вообще нереально. Шарик засветился темно-зелёным светом, и я тут же убрала его со лба Гарри. — Ну что, Гарри. Вылечить тебе зрение сейчас или в следующий раз? Давай, кивни, если прямо сейчас. Призрак Гарри кивнул, и я продолжила убирать проклятия с тела. На глазах было небольшое семейное проклятие, которое, по всей видимости, подхватил Олень ещё во время учёбы. Я аккуратно перекинула его на ложную ауру, а потом уничтожила вместе с ней. После этого глаза сразу поддались заклинанию исправления зрения. — Гарри, — обратилась я к призраку, — больше я трогать не буду, просто, во-первых, стресс для твоего тела слишком большой, а во-вторых, слишком подозрительно будет, если я сразу всё уберу. Все уже привыкли, что мальчик, который выжил, должен быть со шрамом и в очках-велосипедах. Если ты вдруг вернёшься из школы другим, твоя соседка, миссис Фигг, которая является шпионом Дамблдора, всё растрезвонит ему. Полюбовавшись огромными глазами ребёнка, я сказала: — Ладно, давай, вселяйся обратно, — и потянула его душу, усиливая давление заклинанием вселения. Гарри закашлялся и перекатился на меня. А я, слегка покраснев, ехидно добавила: —  Погодите, мистер Поттер, мы ещё не в таких отношениях, чтобы обниматься голышом. Либо вам нужно было подождать, пока и я разденусь. Гарри тут же подскочил с меня и начал извиняться: — Гермиона, да я же ничего… совсем-совсем ничего… — Что, вот даже совсем-совсем ничего? Это даже как-то обидно. Бедняга от такого даже залип. Еле удерживаясь от того, чтобы злобно не захихикать, и, подержав голого мальчишку в полнейшем ступоре ещё десять секунд, я не выдержала и звонко и заливисто рассмеялась. — Да ну тебя, — густо покрасневший Гарри отвернулся и начал быстро одеваться, а я продолжала заливисто хохотать. — Да ладно тебе, не обижайся. Это ведь ты на меня голышом свалился, а не наоборот. Дальше наша поездка была занята одними разговорами. Бедняга мог только есть и спокойно сидеть. Истощился он капитально. Быстро это он. Еле-еле душа в теле, проводить на нём ещё кучу ритуалов один за другим вот прямо сейчас не стоит. Каникулы длинные, всё успеется. Без очков он выглядел как-то даже более сурово и ответственно, что ли. — Что же мне делать теперь? — Жить, Гарри. Я приеду, поговорю с родителями и позвоню тебе по обычному телефону или зайду. Ты не нервничай, я к тебе через пару дней приду, и мы всё решим. И с твоей соседкой, и с домом. И палочку тебе поменяем. Тебе бы, кстати, не мешало отъесться, Гарри. Выглядишь ты так, что мне, например, сразу ясно, что тебя не кормили. У тебя налицо задержки в развитии, и это всё надо исправить. — А пока ты не приедешь, что мне делать? — Веди себя пока что как обычно. Мне тоже надо со своими родителями поговорить, их ведь тоже обработали. Вот тебе для начала мой номер телефона. В крайнем случае, сразу звони. — Уф, — Гарри задумчиво уставился в окно поезда. — Как самочувствие-то? — Да как-то даже дышится теперь свободнее, но устал сильно. — Хех, естественно, стало намного легче. Все эти нагромождения и крестраж сосали из тебя энергию довольно активно. Ну ничего, скоро станет ещё получше. Особенно когда я сниму с тебя всё остальное. — А можно мне не жить с родственниками, Гермиона? — Не живи, — просто ответила я. — Если бы это было так просто, — грустно проговорил Гарри. — А в чём сложность-то? — Да как только я хочу убраться хоть куда, припирается Дамблдор и начинает морочить голову рассказами, что мои родственники не такие уж и плохие и что я должен жить с ними. — Не разговаривай с ним вообще. Живи как хочешь и где хочешь. Это твоя жизнь, а не Дамблдора. — Вот именно. — Если директору так сильно надо, пускай сам с ними живёт. А у тебя, насколько я знаю, и несколько домов у семьи есть, и деньги. Да вон хотя бы с Сириусом можешь жить. Он твой магический крёстный. Это, Гарри, серьёзная штука. Он клятву давал и не способен тебе навредить чисто физически. — А как же его в Азкабан посадили за нанесение вреда мне? — А кто у нас председателем Визенгамота был? Кто его туда посадил? — Дамблдор! — с ненавистью проговорил Гарри. — Именно. И сделал он это, чтобы добраться до тебя, Гарри. — А ты это откуда знаешь? — В последний день успела часть его мыслей считать, когда он попробовал ко мне в голову полезть. Его, видимо, сам замок капитально защищает. Пробраться внутрь и скачать его память у меня не вышло. Там такая ментальная защита, размером с целый замок. И ещё, Гарри, при нынешнем министре Сириусу оправдания не видать, это тоже у него в мыслях крутилось, так что вам надо либо уехать из Великобритании, либо сидеть у него дома тише воды, ниже травы. — Но почему? — Кто у нас лучший друг министра Фаджа, который заодно платит ему взятки направо и налево? — Кто? — Люциус Малфой, Гарри. А кто его жена? — Нарцисса Малфой, насколько я знаю, — ответил мне озадаченный ребёнок, всё ещё не способный сложить пазл. — Ладно, Гарри, не буду тебя мучить. Нарцисса Малфой, в девичестве Блэк, кузина Сириуса. Род Блэк богат. Очень богат, Гарри. И очень влиятелен. Если есть Сириус, он является официальным объявленным наследником рода Блэк. Его сделал наследником Орион Блэк, а потом, уже после смерти главы рода, Сириус, поддавшись пропаганде Дамблдора, сбежал из семьи. Его мать, Вальбурга Блэк, была ещё жива, но, так как она главой рода не является, нормально ритуалом изгнать его из рода Блэк и отрезать от алтаря она не смогла. Всё, что ей было доступно, — это вырезать его имя на магическом гобелене, что в принципе ничего не даёт, и поэтому Сириус как официальный наследник, достигший совершеннолетия, имеет право претендовать на наследование рода Блэк. А вот если Сириуса не станет, — я довольно ясно провела ладонью по кадыку, отчётливо давая понять, КАК именно его не станет, — на его наследие может претендовать Драко Малфой по линии своей матери, и ты, Гарри, через Дорею Поттер, в девичестве Блэк, твою бабку по отцу. Теперь понимаешь? — Понимаю, что это опять какая-то мерзость. — Именно, Гарри, именно. Люциус Малфой дал на лапу Фаджу, чтобы он совершенно законным образом убил твоего крёстного для того, чтобы потом спокойно наложить лапу на все сокровища и титулы рода Блэк. Тебя он вообще в расчёт не принимает. Вот поэтому, пока он у власти, что бы вы ни говорили, Фадж будет твердить своё. — А что же делать, Гермиона? Может, стоит нанять адвоката? — Резать надо, Гарри, резать! — чётко и отрывисто возразила я. Глядя на широко открывшего глаза подростка, я даже хихикнула. Вот сейчас пай-девочка Гермиона, предлагающая убийство министра магии на полном серьёзе, выглядит в его глазах сюрреалистично. — Адвокат поможет только тогда, когда закон работает для всех. А при настолько продажной системе как сейчас любых адвокатов задавят просто потому, что им так выгодно. Но все они люди, и все они не бессмертны. — Ты хочешь поднять восстание? Перебить всё министерство? — Я?! Да оно мне надо? Мне это абсолютно незачем. Я доучусь до пятого курса и поеду куда-нибудь подальше от этой клоаки. Мне что, больше нечего делать как ковыряться в этом болоте? — А мне что делать? — Ты сам решай, конечно, но с таким же решением, как у меня, могут возникнуть проблемы уже у тебя. — Но почему, Гермиона? — Эх Гарри, я очень, очень, очень рекомендую тебе учиться, а не играть в квиддич. То, что ты не знаешь абсолютно жизненно необходимых тебе вещей, может вылезти тебе боком. В следующем году тебе стоит бросить команду и взяться за учёбу, я ведь не могу всегда и во всём тебя прикрывать. Так вот. Разница между нами, Гарри, состоит в том, что ты маг из древнего рода, имеющий некие дары, а также свой родовой манор, родовой камень и родовой источник. Если ты примешь своё наследство, если это вообще возможно, твоё магическое ядро будет привязано к родовому камню. Таким образом, алтарь твоего рода будет поставлять тебе магию через подпространство. Не уверена, как именно в твоём случае это реализовано, каждый артефактор, изготовляющий родовые камни, делает это по-разному, но обычно у английских родов чем дальше ты от камня, тем меньше энергии, хуже чары и медленнее восстановление магической силы. Как ты, наверное, уже понял, сильнее всего ты будешь прямо там, рядом с твоим родовым алтарём. Ну, и соответственно, если ты отдалишься от него слишком далеко, ты станешь слабее. Именно поэтому все древние семьи сиднем сидят на своих источниках, как бы плохо ни было. Сковырнуть их оттуда может только смерть всего рода, и биться за свой источник они будут до последнего, потому как не знают никаких других методов получения подпитки и передачи её на дальние расстояния. Именно поэтому все отправляют своих отпрысков в Хогвартс, несмотря на то, что они знают, кто такой Дамблдор. Боятся, инструктируют своих отпрысков, но всё равно отправляют. Обвешивают дорогими артефактами с ног до головы, словно ёлку, и отправляют. А всё потому, что Дамблдор не давал стандартную клятву директора Хогвартса, введённую ещё основателями. На данном этапе, как ты на своей шкуре и собственном разуме сумел убедиться, Дамблдор и его прихлебалы способны творить в замке что им вздумается без оглядки. И именно поэтому директор сиднем сидит на своём кресле и держится за него руками, ногами и зубами. Для него это вопрос жизни и смерти. — В смысле? — В смысле того, о чём я тебе говорила. Помнишь, я рассказывала тебе про нарушенные обеты? — Да. — Так вот, у него в ауре шесть таких. Шесть нарушенных Непреложных обетов. Я даже не знаю, что именно надо было сотворить, но он жив только благодаря мощи источника Хогвартса, который питает его, и если он уйдёт с поста директора, то довольно быстро умрёт, понимаешь теперь? — Очень даже чётко понимаю. Он сможет потерять и пост в МКМ, и кресло верховного судьи Визенгамота, но за кресло директора Хогвартса он будет драться отчаянно и до последнего. — Верно, Гарри. Вот и я тебе говорю, если ты примешь наследство отца, возможно, ты и не захочешь уезжать. А вот если не захочешь или не сможешь, можешь тоже свалить, а можешь и остаться. Решай сам. Ведь это же ты хотел? Решать сам? В конце-то концов, я могу только посоветовать, но сейчас ещё рано даже советовать. Надо разобраться в ситуации и посмотреть, куда бежать отсюда. — Ты хочешь именно сбежать? — Гарри, пойми! Тут маги застряли даже не в девятнадцатом, а в семнадцатом веке. Все эти мантии и остроконечные шляпы, котлы, зелья, мётлы. Нигде в мире такого давно нет. Они бы ещё шкуры надели и взяли в руки дубинки, как их далёкие предки. Всё не так плохо, и тех, кто сдерживает исследования и прогресс магии, не так уж и много, однако все они богатые и влиятельные чистокровные маги. Мне очень не хочется устраивать тотальный геноцид магов тут. Я, конечно, попробую сделать хоть что-то, но сильно напрягаться из-за незнакомых мне людей, которым я ничего не должна, я не стану. Все эти маги мне никто, я не намерена класть свою голову за чью-то сытную жизнь и тебе не советую. Тебе что, больше всех надо? — Нет, — ответил он мне. — Ну вот и хорошо. Будут давить на то, что ты, мол, кому-то что-то должен, просто шли всех в жопу, — улыбнулась я. — Ну, то, что ты сказала насчёт принятия наследства, я понял, а почему ты сказала, что я не смогу его принять? — Понимаешь Гарри, ходил слух, что твои папа и мама не женились именно магическим браком, а простым, министерским. Насчёт твоей мамы всё ясно: она из обычного мира, кто бы ей об этом рассказал. А вот насчет твоего папы… точно не знаю, но думаю, тут тоже торчит чья-то белая борода. — Опять Дамблдор! — прошипел Гарри. — Гарри, я не знаю, пойдём в банк, ты это выяснишь точно. Только там. Моя информация — это мои догадки в этом плане. — И что будем делать? — Да на каникулах сходим в банк, всё проверим и заодно поправим. Ну и лечение я, естественно, до конца завершу, хорошо? — Да. — Ну ты хоть улыбнись, что ли? — посмотрев на его кислую улыбку, я сказала: — Ладно-ладно, лучше не надо улыбаться, Гарри. Ты меня пугаешь. Мы вместе хихикнули от такого незатейливого юмора и продолжили спокойно ожидать приезда. Я гладила своего кота, сидевшего у меня на коленях, а Гарри о чём-то задумался, глядя в окно. За окном медленно сгущались сумерки, постепенно отвоёвывая владения у солнечного дня, а я спокойно отдыхала, готовясь к ещё одному непростому разговору с родителями. Когда до прибытия оставалось уже совсем немного, я решила отвлечь Гарри от самосозерцания: — Гарри. — Да? — Давай договоримся, как будем выходить. — А как? — Ну там же будет Молли Уизли, ты ведь помнишь об этом? — Ну да. — Хочешь с ней общаться? — Ни капельки. — Вот и я не горю желанием. Поступим так… Когда состав подъехал и встал, мы просто прыгнули в обычный мир, куда я провела Гарри порталом. Попрощавшись с ребёнком, я пошла к своим родителям, с которыми обнялась с огромным удовольствием. Нам предстояла короткая поездка домой и длинный разговор.