Серия 1. Книга 3: А Гермиона сильно изменилась за лето

На допрос нас так и не потянули, а в газетах на этот раз плеснуло бочкой керосина. Мол, в самой безопасной школе Англии администрация балуется некромантией. Вроде бы не ясно отчего именно администрация? Но ведь это газета, логикой тут и не пахло. Ну и естественно, вдогонку всем досталось за Минерву Макгонагалл. Директор опять пытался замять это дело, но не вышло. Видимо, у Риты Скиттер есть ещё стукачи кроме меня. А директор осунулся ещё больше. Затаскали бедняжку по допросам. А вот нехер было мозги нам выворачивать, скоты. Уроки шли как обычно, и даже Грюм был не так уж плох. И он так и оставался Грюмом: двойной ауры всё также не имел, из фляжки не пил, но был психом из психов. Хоть непростительные он нам не показывал, но атаковал из-за угла. Иногда орал в ухо своё: «постоянная бдительность». Ну, в общем, пытался довести обычных школьников до нервной трясучки. Со мной он такое тоже пробовал провернуть, атаковав из-за угла, откуда его не было видно. Но, во-первых, раньше сработала моя интуиция, предупредив о нападении заранее, а во-вторых, я и так была всегда окутана щитами. Когда Грюма сразу после нападения размазало по стенке, он даже не обиделся. Наоборот, прохрипел нечто непонятное, похвалил за бдительность и похромал себе дальше. Ну не понимаю я его. Я постояла немного в коридоре, смотря в спину этому психу, и подумала, что, по-моему, хромал он теперь на обе ноги, и, скорее всего, этот Дарт Вейдер местного разлива совсем долбанулся на голову на своей работе, причём уже давно. С таким кадром девочкам наедине оставаться опасно. У такого есть и фургон, и подвал с кандалами. Ага, прямо у него в сундуке с расширением. После нескольких дней неразберихи нам назначили нового декана, и им стала Септима Вектор. Именно этот момент Гарри выбрал, чтобы распрощаться с командой по квиддичу. Дикий, загоняющий всех на тренировках Оливер Вуд уже покинул стены Хогвартса, и Макгонагалл, грезившей этой бесполезной игрой, тоже не было, да и в квиддич в этом году никто не играл, а потому Гарри расстался с позицией ловца легко и спокойно. Он и сам изначально не особо рвался играть, а втянула его в это практически насильно Кошка, так что никаких переживаний не было. От такого шага страдал только Рон, который ещё активнее называл Гарри предателем, но он с первого дня стал для всех невидимкой. Мне вот даже интересно, если он так обожает эту тупую игру, чего сам не играет? Никаких других друзей у него кроме Гарри и меня не было, а мы с ним демонстративно не общались. Вначале Рон приготовился, что мы обязательно станем его гнобить и унижать, ведь его братишки-вышибалы исчезли, и защитить его теперь некому, но мы просто забили на него и не обращали на Рона никакого внимания. Единственный момент, когда я хоть что-то сделала, произошёл за завтраком, когда я взмахнула палочкой, невербально наложив вокруг него щиты и заглушку, чего тот даже не заметил, но зато за столом Гриффиндора наконец настала блаженная тишина, и дикое чавканье и летящая во все стороны еда больше никому не мешала. За последующую неделю он успокоился и расслабился. Попытался сдружиться с несколькими мальчишками. Он теперь ходил от одного к другому, занявшись тем, что ныл и жаловался, жаловался и ныл всем, кто готов его послушать. Его бурчание достало всех дня за четыре, и теперь он снова ходил один. Все остальные, только завидев его, тихо, по стеночке, прикидываясь ветошью, убегали или обходили его десятой дорогой. Сходив на пару уроков Зельеварения подряд, я абсолютно точно выяснила, что Снейп — полный урод. На каждом уроке, каждом без исключения он пытался лезть мне и Гарри в мозги. Вот кто мне скажет, что взрослый мужик с таким маниакальным упорством ищет в головах у малолеток? Реально интересно, что же такого он ожидает там найти. Но это явно нездоровый фетиш. Его постоянные попытки дико раздражали, а особенно его дилетантский подход. До этого он просто проваливался, не имея возможности пролезть к нам в разум, но в последний раз он меня уже достал. Он вот уже минут десять от урока потратил на то, чтобы с маниакальным упорством раз за разом пытаться пролезть в мой разум. Я подключилась и начала передавать ему сцены, как его в жопу трахает Дамблдор, а он оборачивается, улыбается и подмахивает ему. А потом я просто шарахнула ему слабеньким ментальным молотом. Его глазки съехались вместе, и он рухнул как подкошенный. Что, вот это и всё? Да я же даже силы не вложила. А если бы посильней ударила? Урок был полностью сорван, а через час меня потащили на беседу к директору. Ну-ну, посмотрим на то, что же он сможет сделать. Спокойно поднявшись в директорскую башню, я прошла в кабинет, где находились злобно зыркающий Снейп и директор. — Присаживайся, девочка моя. Может, чаю? — Я не ваша девочка, и нет, чая мне не надо, — я покосилась на кресло, в магическом видении оплетённое кучей заклинаний. Вот ведь мразь старая. Спалить, что ли, это кресло? Ладно, не надо лезть в бочку вот прямо так сразу. — Я лучше постою. И демонстративно отошла от кресла. Надо сказать, что в магической Англии нарабатывался достаточно устойчивый этикет на разные случаи жизни. Так как чай, а особенно пятичасовой чай является давней традицией, эта традиция переросла в магической части страны в нечто большее. На любых переговорах стороны присаживаются за стол и пьют чай, обсуждая некую проблему с разных сторон. Ну, так это задумывалось в теории. Естественно, имеются сотни вариаций такого обсуждения за чаем. В зависимости от того, в каком состоянии находятся ваши отношения, вы можете либо принять, либо не принять приглашение. Мало ли, ведь в чае могут быть зелья или отрава. Таким образом, прийти по приглашению, но отказаться от угощения, означает в лицо заявить, что этому человеку, роду, семье ты не доверяешь, и брать еду и питьё из их рук ты не будешь. Обычно на этот случай говорят: «Либо не приходи на встречу вовсе, либо отведай предложенные угощения». Тут уже палка о двух концах, ведь если ты уже пришёл в чужой дом, но не доверяешь пригласившему тебя, зачем было приходить? В доме тебя могут скрутить и без всякого зелья, просто за счёт силы родового источника. Бизнесмены и на такие случаи нашли приемлемый вариант. Они просто встречаются в нейтральном месте. Тут уж зависит от репутации места встречи и цены, которую человек готов заплатить. Точки общепита в магической Англии сильно варьируются, начиная от Дырявого котла, в котором тебя могут обмануть, опоить, ограбить и даже убить абсолютно все от самого бармена и до посетителей, ну, и заканчивая рестораном, со своим полностью укомплектованным штатом боевых магов, защищающих обе стороны вне зависимости от своего к ним отношения. В таких ресторанах один обед в отдельном кабинете с шумоподавлением и полной изоляцией вам будет стоить столько, что к таким местам прибегают только в самых крайних случаях. По сути, директор пользуется своим должностным положением, ведь ученики, как люди подконтрольные, не могут не прийти по вызову директора, а раз уж пришли, логично было и воспользоваться приглашением к столу. Директора все боятся и уважают, и никто не хочет ощутить на себе его недовольство. В общем, сложно это всё, тем более учитывая то, что я сейчас буквально открытым текстом сказала: «Пить и есть я у вас не буду, потому что вам я не доверяю ни капельки». Особенно когда рядом стоит известный в Англии ядодел-зельевар. А уж садиться в гостевое кресло, исписанное от ножек и до спинки незнакомыми мне рунами, ага, ищите другую дуру. Директор нахмурил брови, а Снейп начал шипеть нечто неразборчивое. Ага, головка-то бо-бо. А вот нехрен было пытаться лезть ко мне в голову. Мне вот просто даже интересно, что он сможет мне предъявить? — Девочка моя… — опять начал блеять этот старец. — Я не ваша девочка. Мистер Дамблдор, будьте любезны обращаться ко мне как полагается. Так какая такая срочная надобность заставила вас позвать меня сюда? — не обращая внимание на матерящегося Снейпа спросила я. Дамблдор пробуравил меня своим осуждающим взглядом, на который мне было абсолютно наплевать. — Ты ничего не хочешь мне сказать? — задал он наводящий вопрос. — Ничего, — тут же, даже не размышляя, коротко и лаконично ответила я. А что я ему должна отвечать? Видимо, весь расчёт был на то, что молоденькая девушка, чтящая белобородого старца, начнёт судорожно вспоминать все свои косяки и изливать ему душу. А тут ему сапогом да по морде. А вот что он сделает? Доказательств у него никаких нет, да и что он скажет? Когда мой ручной Пожиратель в очередной раз пытался залезть в голову к ученице, получил по голове? И мы подозреваем, что это она? А почему, скажите на милость, он туда полез? И часто он так? Ах, постоянно? Ой как нехорошо. А вы знаете, что легилименция запрещена законом? Ах, знаете? И всё равно лезете? Ну-ка давайте с вами пообщаемся отдельно в камере Аврората. — Мисс Грейнджер, я пытаюсь Вам помочь и оградить от опрометчивых действий. В молодости так легко сойти с пути, так просто оступиться… — проповедь продолжалась ещё минуты три и закончилась закономерным повтором вопроса. — Так ты точно не хочешь ничего мне сказать? — Ничего. Все твои трюки не сработают, старый мудак. Я таких зубров видала, что ты рядом с ними мелкий котёнок. — Очень жаль, мисс Грейнджер тогда, мне не останется другого выбора, кроме как вызвать авроров и передать дело в их руки. — Передавайте. Ко мне это какое отношение имеет? Ваши дела с аврорами, вот вы и передавайте, — абсолютно безразлично пожала плечами я. — Мисс Грейнджер, атака на преподавателя — это очень серьёзное нарушение. — Ага, ну, а я-то тут при чём? — уставилась я на него. — Профессор Снейп очень сильно пострадал, — продолжил проповедовать директор. — Да я это давно заметила. Это вообще все студенты замечают, как только в первый раз приходят на его урок. Профессор Снейп вот так пострадал ещё до моего рождения. Думаю, его мать в годовалом возрасте головкой на асфальт уронила, причём раза три, вот он ещё тогда и пострадал. Я злобно уставилась на матерящегося зельевара, глазами намекая, мол, только попробуй рыпнуться, и это будет последнее твоё движение в жизни. Я отвернулась от злобного змея и продолжила: — Сейчас я не вижу абсолютно никаких отличий от его обычного состояния. Матерится и брызжет слюной он как обычно, так что даже не представляю, о чём вы, мистер Дамблдор. Но если у вас есть существенные и неопровержимые доказательства преступления, тогда вы как честный человек, — я даже хмыкнула, — обязаны вызвать Аврорат, — улыбнулась я. — Мисс Грейнджер, это очень непочтительно с вашей стороны так отзываться о Вашем преподавателе и позволять себе такие речи в его сторону. Это он мне будет рассказывать о непочтительности? — Ну у нас ведь демократия, не так ли? Что, ему можно, а мне нельзя? Мистер Снейп ведь позволяет себе абсолютную непочтительность по отношению ко всем детям, и позволяет он её на каждом своём уроке. Он ненавидит детей и не способен с ними общаться. Ему абсолютно не место в школе да и вообще среди нормальных людей. Я вообще не понимаю, что он тут делает, или это некий очередной ваш эксперимент, мистер Дамблдор? — я повернулась к бородачу. — Так мы не ваши подопытные мышки. А что касается мистера Снейпа, — я окинула его взглядом с ног до головы и скривилась, — то он получает только то, что и заслуживает. Раз он считает, что ему позволено оскорблять других учеников каждый день на ровном месте, то почему ученикам не должно быть позволено оскорблять его? Шокированный Дамблдор смотрел на меня, как на противное насекомое, не понимая, препарировать его то ли прямо сейчас, то ли позже. — У вас есть ещё вопросы, или я могу идти? Дамблдор всматривался в меня долгим взглядом, не понимая, почему ни одна из его уловок не сработала на мне как обычно, и почему я вдруг позволяю себе так открыто и столь нагло себя вести. Ну, пускай подумает. — Идите, мисс Грейнджер. Спокойно покинув логово паука, я вернулась в гостиную. С девочками в моей комнате и на факультете у меня достаточно быстро налаживались отношения. Естественно, вначале все отнеслись к моему демаршу настороженно, но рассмотрели, что я плевать хотела на баллы, не отношусь ко взрослым с огромным пиететом и никого не пытаюсь поучать, но зато могу ответить на их вопросы, если они их задают, и наши отношения существенно потеплели. Девочки даже сами начали передавать мне некоторые мелкие женские секреты и делиться сплетнями. Да что там говорить, я уже успела вывести зелья и поснимать закладки с двух десятков человек на нашем факультете, делала я это внаглую и в открытую, даже не таясь, просто потому, что директору тут просто нечего возразить. Ну в конце концов, какая будет аргументация? Вызовет меня директор к себе и скажет: «Девочка моя, ты поступила некрасиво, что вывела зелья у тех учеников, которых я ими травил»? Смешно. Это ведь сразу Азкабан. А я эти воспоминания не постесняюсь слить и отослать Рите Скиттер. Так прошла ещё неделя, и настал день прибытия иностранных делегаций. На последнем уроке, который по случаю был Зельеварением, Снейп опять начал плеваться слюной в мою сторону. Я даже затмила Гарри по популярности, а его очередные настойчивые попытки пролезть ко мне в голову мне надоели, и я просто шарахнула ментальным выжиганием ему по мозгам. Такое заклинание навсегда выжгло его ментальный дар. Теперь он напрочь не способен ни к окклюменции, ни к легилименции, а также ещё будет забывать многие вещи и, возможно, будет периодически залипать на ровном месте. Ну, в смысле, будет, когда его из больнички выпишут. Если выпишут, хе-хе. Хилые они тут все какие-то. Снейп заорал и снова свалился на пол, а я в этот момент даже на него не смотрела. Я вообще с Гарри сидела на последней парте и думала перестать посещать эти уроки. Пока Снейпа опять утащили и пока с ним разобрались в медицинском крыле, пришло время встречать иностранные делегации. Облажался Хогвартс тут по полной программе. Как раз, когда уже приехала делегация из Шармбатона, матерящаяся медиковедьма при помощи мобиликорпуса выволокла бессознательного Снейпа и, протопав с ним на прицепе, всё ещё матерясь, под шокированные взгляды совсем немногочисленных приезжих аппарировала с ним в госпиталь святого Мунго. Оказалось, что после диагностики ведьма заметила порванное ментальное начало и решила срочно транспортировать тяжело контуженного профессора в госпиталь. Однако в преддверии прибытия иностранных делегаций Дамблдор поднял щиты Хогвартса, и все камины оказались недоступны. Весь преподавательский состав был снаружи, включая и самого директора, и достучаться из-за щитов не до кого было нельзя. Дико матерящаяся ведьма, теряющая драгоценные минуты, требующиеся для спасения профессора, самоотверженно вручную понесла его за пределы щитов, дабы иметь наконец возможность аппарировать и оказать помощь тяжело больному. Пока ведьма дошла до границы щита, обе делегации провожали её злобную матерящуюся фигуру с висящим бессознательным профессором на буксире. Такое дефиле оставило неизгладимые впечатления вообще у всех учеников. Даже у наших. Надо сказать, сами иностранные делегации были гораздо меньше, и включены в них были только люди подходящего возраста, изъявившие желание и имевшие реальные шансы быть выбраннымы кубком, и только что они ещё больше уверились в своей правоте. Несколько человек, до сих пор желавших бросить своё имя в кубок, посмотрев на их встречу и общую организацию самого праздника, только что резко поменяли своё решение в стиле: «Да ну, нахер…» По всей видимости, директора иностранных школ, посовещавшись, решили сократить своё присутствие до абсолютного минимума участников, дабы не подвергать своих студентов опасности в стране с политической нестабильностью. Тем, кто захочет посмотреть на соревнование, всегда можно просто купить билеты, как и всем обычным зрителям. После встречи гостей Дамблдор опять позвал меня к себе, пространными речами пытаясь надавить на сознательность, задавая глупые вопросы из разряда: — Девочка моя, облегчи душу, расскажи мне то, что ты хотела рассказать. — Директор, я Вас не понимаю. Даже не представляю, о чём Вы. Конечно, сделать со мной хоть что-то или наказать меня он не мог. За что меня наказывать? Я ведь палочку не доставала, никаких действий не производила. Да я даже на него не смотрела, это все видели. А отчего он там упал, это не ко мне. Да и наводнять Хогвартс аврорами, когда под носом крутятся две иностранные делегации, совсем не комильфо. А Гарри после моего рассказа долго смеялся, а потом поблагодарил меня, что я убрала из замка ненавистного Снейпа. А в знак признательности он подошёл, схватил меня за талию и, глядя в глаза, поцеловал. От такого я просто офигела, а Гарри — просто сбежал. Растёт герой. В гостиную я пришла, глупо улыбаясь, и была тут же перехвачена моей подружкой Парвати, которая утянула меня в спальню. Усадив меня на кровать, она буквально приказала: — Рассказывай! — не терпящим возражений голосом спросила подруга. — Ты о чём? — прикинулась шлангом я, всё ещё витая в облаках. — Только что весь красный Гарри забежал к себе в спальню. А теперь в гостиную входишь ты вся такая мечтательная и с загадочной улыбкой. — Я? А? — сфокусировала я свой взгляд на ней. — Вот-вот, я именно об этом и говорю, — улыбнулась Парвати. — О чём? — вернулась я в реальность. — Что у вас с Гарри произошло? — спросила подруга. — Он меня поцеловал. В класс завёл и поцеловал, — ответила я. — Поздравляю, я за вас очень рада, — улыбнулась индианка. — Спасибо, — ответила я, улыбаясь. Сегодня мы с Парвати болтали, хихикали и обсуждали мальчишек до самой ночи. Я уж было совсем расслабилась, так как Грюм заменяться Барти Краучем всё не хотел, из фляжки оборотку не пил, да у него такого аксессуара и не было, и никаких отклонений вообще не наблюдалось. Но моя постепенно свербящая интуиция подсказывала, что Гарри всё равно придётся проинструктировать. За три дня до выбора чемпионов я даже от большой паранойи скакнула к хижине Гонтов и в поместье Риддлов, но в обоих было тихо, и никого живых на протяжении как минимум нескольких лет не было. То, что душа Риддла где-то есть, я чувствовала при помощи моих якорей, но этот паразит замаскировался и забился в закрытую от поиска нору, видимо, предвидя проблемы. Через день, когда уже стало совсем невмоготу, я пришла к Гарри. — Гарри, моя интуиция просто трубит об опасности для тебя, — сказала я ему, уведя в пустой класс и поставив заглушку. — Что случилось, Гермиона? — Понятия не имею как именно, но тебя втянут в этот дурацкий турнир. Я уже всё перепроверила. Преподаватели Хогвартса в порядке. Ну, в смысле, я имею в виду, что они долбанутые на всю голову психи, особенно Грюм, но не больше, чем обычно. Вроде никаких лишних движений и изменений в поведении нет, но неспокойно мне. Гарри, пообещай мне, что даже близко не подойдёшь к этому кубку. — Конечно не подойду, да зачем оно мне надо? — Верю. Не думаю, что в тебе зачем-то взыграет гриффиндорский героизм, но так, на всякий случай. — Даже не подумаю бросать туда своё имя. — Понимаешь, Гарри, ты и не обязан бросать туда своё имя. Дело в том, что сам Тремудрый Турнир проводился уже давно. Часто школ было больше трёх. Если кто-либо захочет обманом протянуть чемпиона, ему достаточно будет бросить твоё имя от любой другой школы. Имя, написанное твоей собственной рукой, можно оторвать от любого эссе или домашнего задания, а так как в этой вымышленной школе будет всего один человек, то есть ты, значит, и кубку не останется выбора, кроме как выбросить твоё имя. Гарри вскочил и начал бегать из стороны в сторону. Он остановился на середине и спросил: — Это точно? — Гарри, ничего не точно. Просто этот кубок — артефакт третьего порядка на основе живой големики. То есть ему достаточно обычного Конфундуса, дабы забыть, что школ вообще-то три, а не четыре. — Блин, я с этой школой свихнусь. Ну почему нельзя просто оставить меня в покое? — Абсолютно с тобой согласна. Я предлагаю пока не дёргаться и продумать план на случай такого события. — А какой тут может быть план? — Ты должен будешь поклясться магией при всех, что ты не опускал своё имя в кубок и не просил кого-либо опустить своё имя в кубок, а потому требуешь освободить тебя от контракта заключённого обманом и наказать того, кто бросил твоё имя. — И это поможет? — Гарри, это не человек, это довольно тупая болванка. Тут как повезёт, пятьдесят на пятьдесят. Если контракт останется, я, конечно, могу его уничтожить, спалив этот кубок нахрен, но нас тогда по головке не погладят. Это какая-то там древняя реликвия. — Да уж. — Нам нужно перед всеми показать, что мы, так сказать, узники режима. В смысле, страдаем от произвола Дамблдора. Я предлагаю взбесить директора по максимуму. Я вызову весь огонь на себя. Контракты с Хогвартсом у меня разорваны, а у тебя — почти разорваны. Кроме того, если тебя изберут чемпионом, и директор заартачится и не захочет разорвать контракт, у тебя как у чемпиона есть полное право не посещать уроки. А я просто забью, и плевать я хотела. Директора я выбешу так, что он будет только на меня обращать внимание. — А для чего тебе его бесить? И это разве безопасно? — Для меня — безопасно. Я всё же высший маг. А бесить его надо для того, чтобы он был зажат со всех сторон. Не забывай, он и так уже под следствием. Он уже не председатель МКМ и не верховный судья. Таким образом, мы отрежем ему любые легальные пути воздействия, понимаешь? Так он мог бы либо со своих позиций, либо через знакомых в Министерстве продавить твоё участие легально. А так любое его телодвижение будет смерти подобно, понимаешь? — Примерно. Ты имеешь в виду, что любой его шаг против нас официально мы сможем оправдать нападением на политического противника? — Ну да, после того, как мы его полностью аргументировано обольём дерьмом, и главное, после того, как всё это опубликуют в газетах, что бы он ни делал, будет рассматриваться через эту призму. Его действия и так больше не вызывают доверия, особенно когда он отказался от допроса с Веритасерумом, а я построю свои обвинения, как будто мы с тобой беженцы от режима, уставшие от произвола и тирании директора. Иначе он может как-то воспользоваться своим правом опекунства над тобой или попытаться надавить через комиссию по делам несовершеннолетних. Да мало ли тут законов. Всегда можно придумать любую блажь. Было бы вообще идеально, если бы меня допросили при помощи Веритасерума. — Но зачем тебе это? — А на меня он не действует, я могу его просто игнорировать и плести любую чушь, и она будет являться для местных истиной в последней инстанции, потому как они свято верят в это зелье. Тем более у меня будет чистое политическое реноме. Мол, вот смотрите все, девочке действительно нечего скрывать, и она сразу же согласилась отвечать на вопросы под зельем правды. Не то что этот мутный Дамблдор, который явно что-то скрывает. — Я понял. После такого, что бы он ни говорил, ему не поверят, даже если бы это была правда. — Именно. А мы будем всё больше вгонять его в яму. — Согласен. Мне и самому не хочется больше таиться, Гермиона. Хочется наказать того, кто загнал меня на десять лет к Дурслям в рабство. — М-да уж, жаль, что такой допрос вряд ли состоится. — Почему? — Ну, во-первых, по закону, допрашивать несовершеннолетних с зельем правды без доказанной вины запрещено. А во-вторых, ну кто же сможет предположить, что такой замечательный и положительный со всех сторон ребёнок способен сотворить нечто плохое? — я хихикнула и скорчила одухотворённую моську. — Во-во, только нимба не хватает. Я тут же спроецировала иллюзию ярко светящегося нимба и белых крыльев. — Вот, идеально, — захихикал Гарри. — Давай тогда вот что мы сделаем и вот что мы скажем… Последний день был очень нервным, и провели мы его вместе, готовясь к неприятностям. Ну и естественно, эти самые неприятности не замедлили последовать. Вызов Виктора Крама от школы Дурмстранг, Флер Делакур от Шармбатона, и Седрика Диггори от Хогвартса нас не удивил, и директор даже пошёл вместе со всеми чемпионами в отдельную комнату, как кубок нагрелся ещё раз и выкинул последний, четвёртый пергамент. Я тут же увидела нить магического контракта, закрепившегося на ауре Гарри, и кивнула ему. А Дамблдор вернулся, поднял пергамент с пола и в полной тишине прочитал: «Гарри Поттер». Судя по чувствам, он и сам был в полнейшем шоке, а потому обратил своё внимание на Гарри. А я заметила злорадную улыбку на лице Каркарова. Хм-м. Так вот кто у нас засланный шпион. Я прошла в его ментальное поле и прочитала последние мысли. Ну что ж, мразь, за это ты умрёшь. Может, не прямо сейчас, чуть позже. Никуда ты от кубка и его контракта теперь не денешься, гнилозубый уродец. В полнейшей тишине большого зала прозвучали слова: — Я, Гарри Джеймс Поттер, клянусь, что не бросал пергамент с моим именем в Кубок огня и не просил кого бы то ни было бросить пергамент с моим именем в Кубок огня, — наколдовав магический огонь и потушив его, он продолжил: — На основании данной клятвы, я требую Кубок огня убрать моё имя из списка чемпионов и наказать виновного в подлоге. Секунду ничего не происходило, но потом я заметила магическим зрением срабатывание клятвы из Кубка куда-то за пределы Хогвартса. Я со злорадством подумала, что кому-то сейчас будет очень, очень плохо. Все ждали ещё две минуты, но ничего не происходило, и я отрицательно помотала головой. Видимо, Кубок работает по принципу выбора старшинства по знаниям и умениям. Из каждой школы выбирается самый сильный и умелый. Так как Гарри обоснованно попросил убрать его имя, Кубок должен был перекинуть контракт на любого другого ученика из той же школы. Но дело ведь в том, что Гарри был единственным учеником из этой четвёртой, дополнительной школы. Перекинуть контракт было просто не на кого. — Я думаю, требуется спалить этот Кубок, чтобы разорвать магический контракт, — встав со своего места, сказала я. — Мисс Грейнджер, Кубок огня — это реликвия, которой уже больше тысячи лет, — ответил мне Дамблдор. — Ну и что? Мы говорим о жизни и здоровье юноши, который обманом был втянут в это опасное для жизни соревнование. На моей руке зажегся огненный шар сантиметров пятьдесят в диаметре. В зале люди зашептались. — Одна секунда, и от этой реликвии, останется только оплавленный стол, на котором он стоит. Такого огня, — я подкинула шарик в руке, — хватит, чтобы полностью его испарить. — Но мы не можем так поступить. Я убрала файербол и скривилась. — Ну коне-е-ечно, — продолжила я, — чего ещё ожидать от Вас и от управления этой школы? Предыдущие три года учёбы показали мне, что в этой школе Вам просто плевать на жизнь и здоровье учеников. Какая-то антикварная железяка, которой не пользовались последние четыреста лет и не воспользуются ещё столько же, Вам дороже жизни и здоровья ребёнка. И не просто ребёнка, а Гарри Поттера, освободившего нас всех от злобного маньяка Волдеморта. Мы так отплатим ему за жертву его родителей, каждый год подвергая его опасности. — Мисс Грейнджер, я бы попросил… — начал Дамблдор. — А мне плевать, что бы Вы там попросили, — весь Большой зал ахнул. — Нет, ну Вам ведь плевать на наши жизни и здоровье, а почему это меня должно волновать то, что Вы там просили? Мне нечего скрывать, а вот те Ваши делишки, которые Вы пытаетесь сейчас замолчать, Вас совсем не красят. Я хочу сбежать от Вашего произвола, мистер Дамблдор. В Вашей школе творится чёрт-те что, больше половины учеников Гриффиндора я лично почистила от зелий и ментальных закладок. Это что, такая практика, обрабатывать всех подряд? Ваша банда вообще совести не имеет? Каждый год наши жизни, психическое и физическое здоровье подвергаются смертельной опасности. Вы тут что, выстроили себе полигон для учеников, и ставите на нас эксперименты? На первом курсе Вы наняли одержимого духом Волдеморта профессора Квиррелла, который целый учебный год преподавал в школе. И Гарри пришлось с ним драться насмерть. Вы хотите сказать вы, за год ничего не заметили? Вот вообще ничего. От него весь год воняло трупом и чесноком, он весь трясся, заикался и мямлил, пока призрак Волдеморта паразитировал на его ауре. Ну это ведь кем надо быть, чтобы не заметить? — Мисс Грейнджер, я приказываю Вам замолчать! — рассвирепел старик. — Ага, что, правда глаза колет? Даже не подумаю молчать. Пусть все гости и ученики Хогвартса слышат. На втором курсе по школе ползал двадцатиметровый василиск, которого натравливала Джинни Уизли, и я, а также ещё трое учеников окаменели и на несколько месяцев оказались в Больничном крыле, а Вы ждали, когда мандрагоры для зелья поспеют в теплицах школы. Это зелье что, настолько уникально и не продаётся, ну, скажем, в первой попавшейся аптеке в Косом переулке за пятьдесят сиклей за пузырёк? Значит, Вы это делали просто ради замалчивания ситуации в школе. Вам было плевать на опасность, которая грозила сотням детей. Главное, чтобы новость не просочилась наружу, так ведь? А если бы Джинни Уизли стукнуло в голову натравить огромного магически защищённого василиска на учеников в Большом зале во время приёма пищи? Погибли бы сотни детей, и то, что так не случилось, — совсем не ваша заслуга. — Мисс Грейнджер, Вам следует научиться большему уважению к Вашим учителям, — прошипел раздраженный Дамблдор. — Это к Вам-то уважение? К политику-манипулятору, которому плевать на всех и который продвигает не понятные никому планы? Чем Вы моё уважение заслужили? Тем, что травили меня зельями все три года? Да у меня список Ваших преступлений на десять лет непрерывного поцелуя дементора хватит. Да плевать я на Вас хотела! Что Вы будете делать? Нападёте на меня посреди Большого зала, чтобы не дать информации просочиться и на этот раз? Так вся эта информация уже и так была опубликована в газетах. На третьем курсе за Гарри гонялся его крёстный, который пробрался в спальню Гриффиндора. И это в, как Вы там выразились? Самой безопасной школе в Великобритании? Да? Как он смог пробраться в магически защищённую школу? А в конце года нас чуть не выпили дементоры, летавшие вокруг школы весь учебный год? Мы что, в тюрьме? Почему школу с детьми охраняют твари Азкабана? И вот приходит четвёртый год, и снова какая-то хрень. Некто втянул несовершеннолетнего ребёнка против его воли в участие в опасном турнире, и Вы отказываетесь отменить это решение! Ни я, ни Гарри не имеем никакого желания подвергать себя смертельной опасности каждый год обучения в этом свинарнике или быть подопытными в Ваших политических играх. И Гарри, и я — свободные люди, а не ваши рабы или личные игрушки, с которыми Вы имеете право делать всё, что Вам заблагорассудится. Так какие меры Вы как директор публичной школы собираетесь предпринять по поводу этого преступления? — Это не преступление, мисс Грейнджер, кто-то из детей пошутил… — начал он, но я снова прервала его. — Да, я понимаю, старость не радость, и маразм не оргазм. Вы покинули пост верховного судьи Визенгамота всего неделю назад, и уже успели забыть все законы магической Англии, но вот это никакая не шутка. Согласно законам, которым, кстати, и Вы обязаны подчиняться, втягивать несовершеннолетнего подростка в турнир, в котором постоянно погибают ученики гораздо старше и опытнее Гарри — это именно что преступление, и Вам это хорошо известно. Решение этой проблемы тривиально: я могу прямо сейчас сжечь эту жестянку меньше, чем за секунду, и это спасёт подростка от смертельной опасности. Что Вы как директор школы, полной детей, собираетесь делать для того, чтобы спасти вверенного на Ваше попечение несовершеннолетнего подростка? М-да, завернула я знатно. Это ещё пойдёт в виде воспоминаний Рите Скитер. — Мисс Грейнджер, но ведь этот Кубок — реликвия. Как Вы можете предложить его уничтожить? — Да легко. Этой реликвией последний раз пользовались более четырёхсот лет назад. И это буквально на один день для выбора чемпиона. Такой артефакт можно не только обмануть, как оказалось, его можно даже использовать для убийства неугодного тебе противника. Ну значит, в следующий раз выберут чемпиона без Кубка. Хотя я сильно сомневаюсь, что после этого фарса следующий раз хоть когда-нибудь состоится. Ну так что? — всё дальше и дальше загоняла я Дамблдора к стенке. Народ просто молчал от моей наглости. Я смею в открытую заявлять Дамблдору о его некомпетентности. — Мисс Грейнджер, я не имею права подвергнуть опасности вверенную мне на хранение великую реликвию, и Вы должны были бы понимать, что… — То есть ребёнка, живого человека, спасителя магической Англии, вверенного под Вашу ответственность, подвергнуть смертельной опасности — так запросто. Или эта железяка Вам дороже жизни ребёнка? А если бы это была Ваша жизнь? — спросила я, — директор, Хогвартс — это государственная школа, а не Ваша личная песочница. Вы не имеете права делать тут всё, что Вам придёт в вашу голову. Вы всего лишь администратор, поставленный на эту должность за зарплату, и Вас можно заменить другим администратором. Вы явно из рук вон плохо справляетесь с вашими обязанностями. Я бы даже сказала, преступно плохо. А может, это Вы бросили имя Гарри в этот Кубок? — с подозрением сузила я глаза. — И Вам зачем-то жизненно необходимо, чтобы он участвовал в этом фарсе. Зачем это надо? Чемпионы уже выбраны и известны, и сам Кубок больше ни для чего не понадобится, так зачем Вам так сильно нужно, чтобы именно Гарри участвовал в этом соревновании? Для чего нужно связывать Гарри магическим контрактом? Почему Вы так против самого простого решения, которое бы позволило легко разрешить эту проблему и спасти Гарри от смертельной опасности? Дамблдор молча зыркал на меня, играя желваками. От доброго дедушки, обычной его маски, не осталось и следа. Суженные и сияющие холодом глаза. — Что же Вы молчите? Не хотите ответить правду? Значит, опять какая-то очередная афера? — Мисс Грейнджер, я ещё никогда не встречал такой наглости в таком юном возрасте, особенно от человека Вашего статуса. Вам бы стоило озаботиться… — я прервала его разглагольствования. — Ты по существу на прямой вопрос ответить способен? Чем мне там стоило озаботиться, это не твоё дело, старик. — Извольте называть меня как подобает. — То есть когда ты всех называешь «девочка моя», или «мальчик мой», это нормально, да? Я тебя называю так, как ты того и заслуживаешь. Ну так что, я вижу, что ответа по существу на прямо поставленный вопрос ты мне не дашь, да? Ты виляешь как угодно и извиваешься в любую сторону, лишь бы не отвечать прямо на прямо заданный вопрос, значит, всё же ты к этому причастен? Так что? И тут Гарри встал и вбросил последнюю бомбу: — Мадам Максим, я хотел бы официально перевестись на обучение в школу Шармбатон как можно скорее. Можно прямо сейчас. Какие документы Вам понадобятся? А не то я так чувствую с таким администратором, — Гарри кивнул головой на Дамблдора, — судя из прошлых лет, до конца года я не доживу. — Гарри, но ты не можешь покинуть учёбу… — проговорил ошарашенный Дамблдор, но Гарри тут же прервал его. — Мистер Дамблдор, — нарочито громко и чётко проговорил Гарри, — насколько я последний раз проверял, Хогвартс пока не является тюрьмой. И отсюда можно уйти. Хотя, судя по тому, что в прошлом году эту школу охраняли дементоры, которые в очередной раз чуть не убили меня и мою подругу в конце года, это может скоро измениться? — Мистер Поттер, я считаю… — начал свою пластинку Дамблдор. — Старик… — устало глянул на него Гарри, — если ты не заметил, мне плевать на то, что ты там считаешь. Я наследник рода Поттер и имею право поступать так, как сам того пожелаю, без чужих советов. Весь Большой зал уже и так гомонил, а последнее замечание заставило всех детей и преподавателей перейти от шёпота к выкрикам. — Мистер Поттер, мисс Грейнджер, пройдёмте в мой кабинет, — сверкая глазами, прошипел Дамблдор. — Нет, — ответили мы оба. — Минус двести баллов за оскорбление директора. — Ой, да плевать на эти баллы. — Отработки у мистера Снейпа до конца года. — О! Пробрало тебя, старикан. Неприятно, да? А мы и на отработки даже не подумаем приходить. Ну? Что ты сделаешь? — Я, как директор, имею право выгнать вас из школы! — выкрикнул он. — Ну так давай, вперёд. Выгоняй. Мы именно этого и добиваемся. Свалить уже из этого свинарника. — Мисс Грейнджер, Вы, наверное, не понимаете, к чему могут привести ваши оскорбления. Маглорожденная, как вы, не имеете права не закончить Хогвартс. Ваша магия будет запечатана… — Не будет, и я не маглорожденная. Оба моих родителя маги. Я чистокровная. Зал ахнул. Никто даже подумать не мог, что девочка-заучка не является грязнокровкой. — Я прошла проверку крови в Гринготтсе, и кстати, я сходила в Министерство, вот справка, — я продемонстрировала пергамент. — Вы теперь не мой опекун и не имеете права заключить помолвку от моего имени с Предателем крови Рональдом Уизли, как Вы сделали в прошлом году. Что, думали, никто не узнает? Вы не только не спросили моего согласия на брак чистокровной ведьмы с Предателем крови, Вы даже меня не уведомили, и я обнаружила это совершенно случайно в результате проверки. — Ну так что, мы тогда пойдём собирать вещи? — спросил Гарри. — Какие вещи, мистер Поттер? — переспросил Дамблдор. — Ну как, Вы нас выгоняете из Хогвартса, и мы сваливаем, а Вы тут, — Гарри обвёл Большой зал взглядом, — забавляйтесь, как хотите. — А как же соревнование, в котором Вы теперь участвуете? — Ну это всего три дня за весь учебный год. Я приду последние три раза в этот свинарник. — Это неприемлемо. — Ага, значит, всё-таки это для чего-то тебе нужно, опять свои поганые лапы к детям тянешь, старый педофил? Ты осознаёшь, старый уголовник, что твои выкрутасы доведут тебя до Азкабана или до могилы? — выдала я. Ты смотри, так лапы к детям протянешь, и после этого протянешь ноги. Лестницы в Хогвартсе такие крутые. Упадёшь и головкой ударишься. — Вы мне угрожаете, мисс Грейнджер? — даже как-то удивился Дамблдор. — Да, именно угрожаю! — заорала я. — Я вижу, что ты зачем-то хочешь нас либо отравить, либо убить. Остаться тут с тобой, а особенно идти к тебе в кабинет? Да поищи других идиотов. Ты совсем берега потерял! По какому праву ты посчитал, что все вокруг тебя — это пешки в твоей партии? По какому праву ты травил нас зельями? По какому праву ты стирал нам память? — Это недоказуемо… Ты мерзкая маленькая дрянь… — закричал взбешённый директор. — Очень даже доказуемо, и все доказательства, заверенные менталистами, УЖЕ находятся у наших адвокатов. Даже наши воспоминания, когда и ты и твоя ручная кошка Макгонагалл лично стирает нам воспоминания, тоже находится у адвокатов, — я мерзко улыбнулась. — И плевать мне на твои чувства. Ты сядешь в тюрьму и будешь гнить там всё оставшееся тебе недолгое время. — Мисс Грейнджер, даже запугивая меня своими адвокатами, очень неосмотрительно бросать прямой вызов сильнейшему магу Британии, — мерзко ухмыльнулся Дамблдор. — Сильнейший? — хихикнула я. — Да кто тут сильнейший, ты что ли? Один голимый пафос. Ты свои сказочки будешь скармливать своим сторонникам. Я с силой дёрнула его палочку телекинезом и поймала её. — Вот половина твоей силы. Известная всем Бузинная палочка. Она напрямую подключена к источнику Певереллов и практически удваивает силу любых заклинаний. Я демонстративно смахнула с неё все плетения, и палочка из артефакта стала просто деревяшкой. Потом я раздавила палочку и при помощи заклинания дезинтеграции развеяла её в пыль. — Что ты наделала, маленькая дрянь?! — закричал Дамблдор. — Вот и всё, большая часть твоего могущества потеряна. А вторая половина только от подключения к источнику Хогвартса. У тебя в ауре целых шесть нарушенных Непреложных обетов. Как только тебя отключат от источника замка, а это случится с окончанием третьего тура, ты даже магом перестанешь быть. Так что пугать тебе меня нечем. Всё твоё могущество стояло только на образе, который ты себе создал в прессе, а на самом деле по магической силе Гарри даже прямо сейчас тебя превосходит. Скандал был знатный, и естественно, Рита Скитер в виде жука не могла пропустить выбор чемпионов и видела абсолютно всё. На следующий день Ежедневный Пророк вышел с просто разгромными заголовками, вроде «Жизнь Гарри Поттера променяли на Кубок», «Откуда взялся четвёртый чемпион» и «Что скрывает Дамблдор»? Ну и последняя: «Гарри Поттер заявил, что не доверяет Дамблдору и хочет покинуть Хогвартс». Последнее кресло отчётливо заходило ходуном под задницей Дамблдора. И его начали довольно часто вызывать на заседания Визенгамота для дачи показаний. Уважение к себе он растерял полностью, а уж своей мнимой силой после моих откровений он перестал пугать кого-либо, и обращались с ним как с обычным жуликом из Лютного. Теперь он усидел в своём последнем кресле только из-за того, что был одним из организаторов международного турнира и был там намертво прописан неким хитрым образом. Он стал одним из очень немногих людей, которому просто жизненно необходимо возрождение Волдеморта. Только это позволит ему хоть как-то удержать свои позиции на плаву. Ему уже объявили, что в момент окончания турнира он станет обычным безработным. Интерлюдия. Дамблдор метался по кабинету, разнося в ярости целые полки с безделушками. Шипящих, пыхтящих и бесполезно крутящихся артефактов в кабинете заметно поубавилось. — Да как эта мелкая дрянь посмела такое говорить?! А тем более при всех. И даже в присутствии иностранных гостей? Как у этой девчонки язык только повернулся? Я ей одолжение сделал, свёл с чистокровным магом, да кто бы иначе её замуж взял?  Неудачи идут одна за одной. Буквально подряд. Кто-то под его личиной наложил на Молли Империус. Да зачем бы ему такое делать? И Молли и Артур в своё время дали ему все положенные обеты, так что они даже рыпнуться не могут без его ведома. А потом были эти воспоминания, которые показали, что творилось в школе последние три года. А пресса перемывала ему косточки ещё три месяца. Да что там, до сих пор перемывает. Всё это стоило ему и должности председателя МКМ, и верховного судьи Визенгамота. Да его теперь туда вообще не пускают. Забрали у него голоса родов, которых он так долго окучивал, и вообще сказали, что ему больше на заседаниях делать нечего, и буквально выставили за дверь. Тот факт, что всё, что говорила Гермиона, было правдой, никак не волновал Дамблдора. Правду имеет право знать только он сам и никто другой. Никаких сожалений за содеянное им Дамблдор не испытывал, твёрдо веря, что всё, что он сделал, он сделал ради всеобщего блага, и все жертвы оправданы, однако в последнее время кто-то целенаправленно разрушает все его позиции. — А почему кто-то? — Дамблдор даже застыл на полушаге. — Почему это не могла сделать обозлённая Грейнджер? Она имела доступ ко всем воспоминаниям. И она пошла в Мунго и Поттера с собой прихватила. Ах ты мразь, это ведь точно она. Никто другой во всех этих авантюрах не участвовал. Она разрушила мои планы. Но у меня ещё есть знакомые и должники среди авроров, а ещё лучше, — среди невыразимцев. Но надо очень тщательно подготовиться и ударить побольнее. Она ещё приползёт ко мне на коленях, — Дамблдор сделал несколько вдохов и выдохов и спокойно сел в кресло. — М-да, сейчас следует всё очень хорошо продумать. Спешить нельзя. Спешить будет даже вредно. Если сейчас что-то случится с Поттером или Грейнджер, все поймут, что это я. Дамблдор достал простой пергамент, задумался, взял в руки перо и начал писать… Конец интерлюдии. Так как у нашего курса был свободный выход в Хогсмид, мы этим беззастенчиво пользовались. Сбегали мы из этого замка при первой же возможности, а так как местная деревенька была совсем маленькой и делать там было практически нечего, мы обычно переносились порталом куда угодно, главное, подальше. В основном, жили и обедали мы дома, даже не находясь в стенах Хогвартса. У Гарри была такая привилегия, он ведь был наследником рода, и это было прописано в уставе. Ну, а у меня вообще больше никакого договора с Хогвартсом не было. Об этом, конечно, узнали преподаватели, и Снейп тут же поспешил воспользоваться этим знанием. Подкараулив меня, когда я возвращалась из библиотеки в гостиную, он попытался остановить меня. Когда я приближалась к нему в коридоре, он встал посредине и заявил: — Мисс Грейнджер, я хочу знать, где вы с Поттером пропадаете по ночам. — Не ваше дело, — ответила я и попыталась обойти его. — Мисс Грейнджер! — рявкнул этот слизняк и схватил меня за плечо. Я развернулась и по инерции провела захват и залом с классическим полицейским выворачиванием руки за спину, впечатав Снейпа в стенку. — Я смотрю, намёков ты не понимаешь, — сказала я, выставляя хитрое проклятие. — Мисс Грейнджер, да как Вы смеете нападать на преподавателя?! Да это уголовно наказуемо. — Ой, ты вспомнил про уголовное наказание, да, Пожиратель? Ну кто бы говорил, а ты, когда сам маглов пытал, задумывался, что это уголовно наказуемо, а? Что, побежишь жаловаться своему хозяину-любовнику? Думаешь, он твою жопу пожалеет? У него сейчас и собственная жопа болит. Ему её в Визенгамоте растрахали, — расхохоталась я. — Ну беги, беги, голубок, жалуйся своему хозяину на плохую тётю Гермиону. Я отпустила его и наподдала пинка ногой. Сверкающий глазами Снейп выхватил палочку, которую я тут же вырвала телекинезом у него из рук и также телекинезом сломала на две половинки. — Вот ты и не маг больше. Беги, беги, жалуйся. И я выдала воздушный кулак, который выстрелил Снейпом, пронеся его по коридору. Все эти учителя воспринимают меня как маленькую несмышлёную девочку. Ну, так было до прошлого года, а теперь это они для меня маленькие несмышлёные дети. Даже Дамблдор. Эти дети начинают мне указывать как жить, что можно делать, и что нельзя. Да кем они себя возомнили? Почему, к примеру, Спраут и Флитвик способны просто учить детей, как и положено обычным учителям, а не лезть в душу к детям, не пытаться совать свой нос в чужие дела, не пытаться манипулировать чужими детьми и уж особенно не отрываться на них и не доказывать свою крутизну за их счёт? Вот и получают эти «профессора» по полной. Отвечаю я им как нормальная взрослая волшебница с силой достаточной, дабы раскатать их в секунду. Интерлюдия. Кабинет директора. Влетевший к директору Снейп был чернее тучи. Он метал молнии, размахивал руками и плевался ядом. — Директор, это безобразие требуется срочно прекратить. Эта грязнокровка Грейнджер напала на меня в коридоре и сломала мою палочку. Я больше не намерен это терпеть. Я вызываю авроров. Пусть они разбираются с ней. Директор постарался вникнуть в речь зельевара, постепенно осознавая, что же приключилось. Из разговора он смог заключить, что его атаковала Грейнджер в ответ на законное требование остановиться. Это было просто манной небесной для Дамблдора. Ведь выходит, она сама подставилась, и директор тут вообще ни при чём. Обсудив все детали с директором, зельевар взял щепотку дымолётного пороха и, назвав адрес «Министерство магии, Аврорат», вошёл в камин. Директор прождал зельевара больше часа, не понимая, что может занять такое большое время. Но наконец в его камин попросилась пройти группа из Аврората. — Мистер Дамблдор, аврор Хопкинс, — представился командир этой группы. Директор занял свою обычную позу за столом кабинета и состроил своё стандартное выражение эдакого всепонимающего и всепрощающего старца. — У Аврората к вам есть несколько вопросов… Конец интерлюдии. Когда мы с Гарри утром вернулись в гостиную, нас встретили очередным гомоном. Все разговаривали, перебивая друг друга, читая, перечитывая и обсуждая утренние газеты. Оказалось, что, когда Снейп прошёл через камин, в Аврорате выпал его перекорёженный труп, который тут же поднял переполох в приёмной Аврората и поднял на уши всё Министерство. Вначале никто даже не мог понять и опознать, кто же именно в таком виде к ним прилетел, но, когда куски вывернутого мяса рассортировали, несколько недавно закончивших Хогвартс авроров опознали в прилетевшем профессора Снейпа, однако нашли они и руку профессора, на которой была чёткая татуировка всем известной и так сильно нашумевшей организации. Многие авроры даже не подозревали, что Снейп имел честь в своё время состоять в этой сомнительной организации, а так как заседание Визенгамота, на котором это обсуждалось, было закрытым, об этом в магической Британии знало довольно мало людей. Что стало спусковым крючком, никто так и не понял, но глава дежурных авроров лично прибежал в приёмную к Фаджу и доложил всю обстановку. Камин, из которого Снейп стартовал, был известен, это был камин директора, вот и представьте себе этот доклад. Профессор Хогвартса стартовал из камина директора Хогвартса и направился в аврорат, однако до точки выхода долетел искорёженный труп профессора. Собрав все данные, авроры предположили рабочую версию о том, что Снейп и директор о чём-то повздорили, и Снейп решил вызвать авроров, но мстительный директор решил не допустить ещё большей утечки информации и вдогонку что-то сделал с зельеваром, отчего его так и перекорёжило. Ох, сколько же разных вопросов появилось у авроров к директору. Начиная от того, почему он нанял известного Пожирателя смерти для работы с детьми, и заканчивая совершенно закономерным вопросом, а что за трупы, отправившиеся из камина директора, вылетают у них в приёмник Аврората. Ну и конечно же, самый главный: что же он так сильно прячет ото всех, что как огня боится допроса с зельем правды? А уж в свете моей речи во время выбора чемпионов его блеяние про то, что это, мол, я виновата во всём, и его абсолютно ничем не подкреплённые голословные заявления довели в свою очередь и министра. Доведённый до озверения последними разборками с Дамблдором и его постоянным увиливанием от допроса, Фадж дал команду «фас», и директора конкретно замели в Аврорат. Вышел он оттуда только на следующий день, и что там происходило и как он выкрутился, в прессе не освещалось, но, когда он проходил мимо меня, его конкретно перекашивало, и я улавливала эмоции дикой ненависти, пробивавшиеся даже через ту мощную защиту, которую давал ему Хогвартс. Я, в ответ на это мило улыбалась и подмигивала ему. Ну пускай старичок подёргается. Всё, что только возможно, я у него уже отняла, и по всей видимости, он уже дёрнул за все возможные ниточки и использовал все возможные долги и теперь остался голым. Сегодня Гарри решил поухаживать за мной, и это было… мило. Почему-то он позвал с нами целую компанию, состоявшую из Невилла, Парвати, Лаванды и Луны. Видимо, один он всё ещё стеснялся или думал, что я откажу. Я переоделась в довольно короткое платье, колготки и надела неплохие серьги и туфли на высоком каблуке. Головы мужчин я поворачивала запросто. После выхода из замка мы просто сняли мантии и выглядели очень презентабельно, ведь оба одевались исключительно в Harrods. Мой вид просто убил Невилла наповал, а девочки начали расспрашивать меня о том, где мы нашли такие замечательные вещи. Мы с Гарри под ручку бродили по улицам Лондона, в который я нас перенесла. Зайдя в кафешку, мы выпили кофе и покушали мороженого, а потом мы потащили магов на дискотеку и на пароходную прогулку по Темзе. Мне кажется, Невилл с Луной неровно дышат друг к другу. Это просто замечательно. Милый и стеснительный Нев и добрая и светлая Луна. Они так подходят друг другу. Пускай у них всё будет хорошо. Мы болтали, смеялись, и Гарри даже смог улучить момент и поцеловал меня в щёчку, а я поцеловала его в ответ. Вернулись обратно мы уже вечером, прямо перед отбоем, нам нужно было забросить ребят по спальням, и все студенты, замечавшие меня, провожали нас пристальным взглядом. Только потом я вспомнила, что мантию я надеть забыла, а платье у меня не только короткое, но ещё и в обтяжку. Уже засыпая, я хихикнула, вспомнив мой разговор с родителями несколько дней назад. После того, как мои хранилища начали заполняться, я заскочила домой, оставив папе доступ к моей карте, где на счету в Гринготтс уже было не менее шестидесяти миллионов галлеонов, на что гоблины отреагировали переводом моего хранилища на нижние этажи банка с лучшей защитой и личным управляющим, о чём прислали мне сообщение. — Пап, помнишь, ты давно хотел купить новую машину? К примеру, мерседес. У них должна выйти новая модель, купи две штуки: тебе и маме. — Ох, дочка, ну зачем это мне? Тем более две? — Э-э, так я же и говорю, тебе и маме. Посмотрев друг на друга, мы хихикнули, а потом они вместе с мамой рассмеялись заливистым смехом. — Да у нас две в гараж не влезут. — Да-а? — Ну там гараж на одну машину и один мотоцикл. — Какой-то маленький у нас дом. Ну не знаю, купи тогда новый? Там денег на карточке море. Зайди и купи лучше сразу особняк тут, в Лондоне. — Да зачем нам особняк? — спросила мама. — Ну, а что эти деньги в банки с консервами закатывать? — Зачем в консервы? — ужаснулась мама. — Ну, а зачем же они ещё нужны? Деньги, мама, необходимы, дабы иметь возможность свободно обменивать их на товары, необходимые вам. Сами деньги в виде банкнот абсолютно бесполезны и не имеют никакой ценности. — Вот, видишь, научили дочь на свою голову, — подмигнул отец матери, а я хихикнула. — А убирать такой огромный дом я как буду? — Почему ты? Наймём прислугу. Или вот, в Хогвартсе есть куча свободных домовых. Очень много домовиков, оказавшихся без хозяина, приходят туда. Мы сможем взять несколько, и им будет только за счастье вам прислуживать. Отец молча подошёл к окну и начал смотреть на осенний закат над Лондоном. Жёлтые листья устилали наш сад красивым ковром, и за окном ездило много машин, каждая из которых поднимала дополнительный мини-ураган, от которого золотые листья постоянно кружились тут и там по дороге. — Поставлю я чай, — поднялась мама и прошла на кухню. Отвлекшись на воспоминания, я не заметила, как папа подошел ко мне и сел рядом. — Дочка, а эльфы это кто? — Эльфы — это на самом деле призванные астральные духи в специальном псевдоматериальном теле. Их договор построен таким образом, что они предназначены именно помогать и прислуживать. Это по сути духи места, слышал ведь про домовых? Они такие же, но без тела, они не могут насладиться многими вещами, которые мы, люди, принимаем как должное, и продают они свои услуги за ману, которую сами по себе получить не могут. Если домовиков освободить, они вернутся обратно в астрал, откуда и пришли, чего они очень, очень не хотят. Тут в комнату вернулась мама с подносом, на котором стоял красивый китайский чайный сервиз. — А где же печеньки, мама? — в шоке спросила я. — Ах да, сейчас принесу твои любимые. Я улыбнулась и захихикала, вспомнив присказку про тёмную сторону, у которой есть печеньки. — Кстати, про дом я не шутила. Поищите поместье побольше, а этот дом продадим. Поставлю порталы между этим домом и поместьем в магическом мире. Будем жить на два мира: обычный и магический. На следующий день мы с Гарри пошли в Выручай-комнату, и я показала Гарри функцию вызова библиотеки, где он залип на огромное футбольное поле, заполненное книгами. — И ты всё это прочитала? — Нет, не всё, но многое. Не думаю, что директор догадывается об этой комнате, иначе бы он уже давно забетонировал сюда вход. — Почему? — Да вот смотри, Гарри. Тут всё по разделам. Вот некромантия, это как раз тебе понадобится. Это демонология и апостольство, вот кровная магия, вот магия стихий. Всё, что запрещено нынешним законодательством, раньше открыто преподавалось в Хогвартсе. Плюс кто-то мог принести собственные книги из личной библиотеки.