***
Тайлер сидит на краю кровати, кусая ноготь указательного пальца правой руки и постукивая левой ногой по полу. Он внимательно следит за часами в комнате, ожидая Медсестру, которая придёт, чтобы разбудить. «Не по центру, не по центру… Часы не по центру», — пробормотал Тай, когда попал туда пару месяцев назад. «Что такое, сладкий?» — вежливо спросила Медсестра. «Ничего», — ответил Тайлер. Он свирепо покачал головой, когда она обернулась. Ему не нравилось, когда его называли сладким. Он не любил сладкое. Голос мамы звучал сладко, как мёд. Он не любил её. Ему не нравилось, когда его называли сладким. Тайлер выходит из транса, когда слышит, как дёрнулась ручка, открывая дверь, и видит Медсестру, стоящую там с улыбкой на лице. Тай снова бросает взгляд на часы. Она опоздала на минуту и двадцать три секунды. Его брат опоздал на два часа, тридцать восемь минут и сорок шесть секунд. Тайлер качает головой так сильно, как только может, и выходит из комнаты. На этаже Тайлера в коридоре и другие пациенты. В глазах полно битого стекла и большинство рук дрожат, указывая на то, что к 6:42 утра холод сознания поглотил их. Тайлер глазеет на белую плитку на стенах. Однажды он потратил два часа считая её, начиная каждый раз заново когда думал, что пропустил одну. «Тайлер» — Медсестра говорит слишком громко. Он вздрагивает и суёт руки в карманы своего худи с рисунком скелета, когда идёт за ней. «Как ты сегодня, Тай?» — спрашивает она с энтузиазмом. У неё ресничка на щеке. Он думает. «Прекрасно», — отвечает Тайлер, протягивает руку и убирает ресницу. Не может остановить себя. Они заходят в кабинет Медсестры и Тай ступает на весы. «Ты весишь на полтора килограмма меньше, Тайлер, — говорит она взволнованно. — Ты ел?» «Да» — отвечает он неубедительно. «Тайлер, ты выглядишь очень худым, сладкий». Снова злобно качает головой. Прекрати говорить «сладкий». Перестань говорить моё имя. Я не сладкий. Я — не только имя. Она даёт ему три пилюли и он глотает их, не сопротивляясь. Слишком устал, чтобы ещё протестовать. Тайлер всегда утомлённый. Он покидает медсестринскую и направляется в комнату музыки. Он проводит левой рукой по двум коричневым дверям прежде чем подходит к такой же, но красной. Когда он спросил у Терапевта, могут ли покрасить дверь в красный, тот был сначала встревожен. Красный — злой. Красный — плохой. Поэтому Тайлер был злым. Поэтому Тайлер был плохим. Он успокоился, когда Тайлер объяснил, как красный цвет стал его любимым — любимыми цветами его брата являются (являлись) красные розы. Он хотел, чтобы дверь в музыкальную комнату была красной, потому что ему нравился этот цвет и сама музыка. Это было его слабостью. Это заставляло его мозг казаться упорядоченным. Тайлеру требовался порядок. Тайлеру нужна была комната музыки. Вместе они перекрасили дверь в красный. Если быть точным, в шестнадцать слоёв красного. Она была красной и любимыми цветами его брата (были) красные розы. И его брат умер в шестнадцатилетнем возрасте. Однако Терапевт не знал об этом. Тайлер лишь сказал ему, что она выглядит не так, как нужно, после первого или восьмого или пятнадцатого слоя краски. Сказал, что недостаточно правильно. Терапевт спросил Тайлера, принимал ли он таблетки тем утром. Тай ответил, «она требует ещё только один слой». Тайлер открывает дверь в музыкальную комнату, заходит туда и закрывается, чтобы услышать щелчок. Ручка была тёплой. Думает молча. Никто больше не заходил в комнату музыки. Все знали, что это было безопасным местом для Тайлера. Он оглядывается. Никого. Качает головой и бьёт себя резинкой на запястье, пока оно не онемевает, но всё ещё не может избавиться от неприятного чувства, которое выгравировало знак о себе на его костях. Тут кто-то был. Кто-то грязный. Кто-то подлый. Кто-то мерзкий. Тай чувствует сор в воздухе. Он расползается по нему, прячась в кожу, становясь частью его самого. Тайлер грязный. Он слишком, чрезмерно, блять, грязный. Такой грязный и никогда больше не будет другим. Чернота в его коже, затем в венах, а затем пройдёт и в кровоток. Цветы распускаются в его желудке и расползаются по горлу, перекрывая воздух. Тайлер задыхается, в легкие попало слишком много пыли и цветов. Когда он падает на пол, то задумывается, являются ли они красными розами.***
Тайлер просыпается в окружении белого. Белые стены, столы, простыни, свет. «Как ты?» — спрашивает голос позади него. «Сойдёт, — отвечает он, понимая, что вернулся в кабинет Медсестры. — Как долго я тут нахожусь?» «Где-то пятнадцать минут, сюда кто-то тебя принёс. Оставил прямо на койке». «Кто-то притащил меня?» — спрашивает Тайлер. Он звучит растерянно, как шёпот деревьев или шум дождя. «Полагаю, что да, так что я не совсем поняла, кто это был». Тайлер впивается ногтями в запястья при мысли, что кто-то касался его. Его руки теряют контроль и Тайлер понимает, что кожа на них медленно тает. Он видит собственные кости и шевелит пальцами, тем самым пытаясь вернуть чувство реальности. Вместо этого остальная кожа тоже начинает плавиться и разлетаться на кусочки при достижении пола. Тай раскрывает рот, чтобы позвать на помощь, но замолкает при наступлении сотни пауков по задней стороне горла. Они ползут по шее, вокруг плеч, вдоль груди, вскоре поглощая всё тело. Комната вокруг него начинает кружиться и он едва слышит, как кто-то зовёт его по имени. «Не прикасайся к сладкому» — смеётся Тайлер, падая. Он вновь очнулся в медсестринской на полу. Тут Медсестра с охранником, Терапевт и мальчик с ярко-красными волосами, которого он никогда не видел прежде. «У тебя всё нормально, Тайлер?» — с волнением спрашивает Терапевт. Тот сильно трясёт головой в ответ. Охранник и крашеный мальчик наклоняются, чтобы помочь ему подняться, но Тай отдёргивается. «НЕ ПРИКАСАЙТЕСЬ!» — кричит он перед тем, как выбежать с комнаты. В коридоре Тайлер понимает, что встал слишком быстро и всё вокруг снова бросается в пляс. Он откидывается на стену и сползает по ней, пока не садится на пол. Кладёт голову на колени, пытаясь разобрать разговор Медсестры с Терапевтом, который слышал миллион раз до этого. «…принимает лекарства?» «да, каждое ут…» «Не знаю, что де…» «…позвонить его родителям». Внезапно Тайлер ощущает чьё-то присутствие напротив, и он предполагает, что Терапевт пришёл «предложить» поговорить с ним в своём кабинете. Он глубоко вздыхает и подымает голову, но удивляется, видя перед собой не того, кого ожидал.Перед ним мальчик с красными волосами. «Привет» — говорит он, поправляя причёску. Тайлер не отвечает. Он не знает, что сказать. В последний раз он разговаривал с кем-то своего возраста перед… ну… перед аварией. «Я знаю, что ты можешь говорить, — поддразнивает мальчик, — я слышал, как ты говорил пару минут назад». Тайлер чувствует себя так, будто голос исчез полностью. Его руки начинают дрожать и глаза мальчика с красными волосами расширяются. «Оу, чувак, я не хотел тебя напугать, просто… — он начинает тараторить. — Я Джош и я видел тебя в той комнате с красной дверью и всякой музыкальной фигнёй, и ты типа, ну, был немного встревожен, а потом упал в обморок и я был такой «О нет», ну, так что я потащил тебя в комнату Медсестры, потому что я не мог просто оставить тебя там, а затем я ушёл, и тогда подумал, что, ну, возможно мне стоило остаться, типа я вернулся, а ты сказал что-то о сладком и СНОВА упал в обморок, так что…» «Почему у тебя красные волосы?» — перебил его Тайлер. «Что?» — спрашивает Джош, удивляясь внезапному интересу к его причёске. «Волосы. Красные, да?» «А, да! Эм… Это мой любимый цвет, так что, эм, я подумал, что хочу стать его носителем». «Это тоже мой любимый цвет, — отвечает Тайлер. — Но я не хочу ходить с ним». «Всё нормально». Джош заливается смехом — одним из самых красивых звуков, которые Тайлер когда-либо слышал. Смех обращается в бабочек, вырывающихся изо рта мальчика и Тай почти протягивает руку, чтобы словить одну из них. Пока он не вспоминает, что их там на самом деле нет. И всё же он хотел бы, чтобы Джош спрятал свой смех в банку, чтобы он мог открывать её каждый раз, когда ему грустно. При этой мысли он улыбается. «Тайлер» — говорит кто-то, заставляя его оторваться от своей прекрасной фантазии. Он подымает голову и видит Терапевта, стоящего около мальчика с кра… Джоша. «Почему бы тебе не наведаться ко мне, Тай? Мы можем немного обсудить то, что произошло, ладно?». Тайлер морщится от прозвища. Так все его называли после аварии. «Он любит тебя, Тай». «Всё будет нормально, Тай». «Как ты, Тай?» Прозвище, рождённое из жалости, не с любовью, и Тайлер знал об этом. Однако когда Терапевт протягивает руку, чтобы помочь ему подняться, он без слов принимает помощь. Джош отходит, давая Тайлеру пройти. Когда они идут в кабинет Терапевта, его поглощает грусть, пока он внезапно не чувствует бодрящее прикосновение к своей спине. То самое, что заставляет почувствовать себя комфортно, а не задохнуться. То самое, которое он никогда ранее не получал. Он оглядывается, но, к его удивлению, Джош ушёл, и он засомневался, существовал ли когда-то мальчик с красными волосами на самом деле. «Так, Тайлер, — начинает Терапевт. — Почему бы тебе не рассказать, что произошло?» «Ничего». «Тайлер, ты упал в обморок дважды. Ты себя неважно чувствуешь? Ты мало ешь? Это был очередной приступ паники?» Тайлер качает головой, отрицая. «Извини, я не хочу тебя донимать, я всего лишь хочу помочь, но не смогу это сделать, если ты не расскажешь, что на тебя нашло». Тайлер глубоко вдыхает через рот и нос. «Я думал, что кто-то зашёл в комнату музыки». «И это тебя расстроило?» Тай невольно закатывает глаза вместо ответа. «Да. Да, это меня разочаровало, — начал он, — я говорил вам множество раз, что не люблю, когда другие прикасаются к моим вещам». «Ну, это понятно, Тайлер, но терять сознание просто потому, что кто-то, вероятно, коснулся чего-то твоего, небезопасно. Нам следует найти способ, чтобы ты справлялся со своими эмоциями иначе». «Люди могут держаться подальше от моих вещей» — отвечает тот. «Это не особо поможет, Тайлер. Почему бы тебе не попробовать записывать всё в дневник, когда начнёшь чувствовать себя подавленным вновь?» «Я не могу вести записи, пока без сознания». Терапевт вздыхает. «Я имел в виду до обморока, Тайлер. Знаю, что трудно вернуться к реальности, когда накатывает приступ паники, но я думаю, что дневник будет…» «Спасением?» — перебивает его Тайлер. «Точно! Я принесу тебе завтра тетрадь, ладно? — говорит Терапевт с улыбкой. — Пока ты обещаешь его использовать». Захватывающее чувство внезапно накатывает на Тайлера. Стены приобретают красный оттенок, но хороший красный. Счастливый красный. Почти… рубин. Он писал всё время до аварии. Это ему очень помогало. Это было, как сказал бы Терапевт, спасением. Однако после того, как всё произошло, он, казалось, потерял мотивацию творить. Самое творческое, чем он занимается сейчас — игра на пианино, но она не даёт такое же облегчение, как когда-то давало сочинение песен. «Обещаю» — отвечает Тай и стены возвращаются к своему нормальному зелёновато-коричневому цвету. «Тогда ладно. Ну, если ты чувствуешь себя нормально, то можешь идти, однако если хочешь поговорить…» Тайлер уже подошёл к двери, прежде чем Терапевт успевает закончить свою реплику, но останавливается, прежде чем потянуть её за ручку. Оборачивается. «Тетрадь может быть красной?» — спрашивает с надеждой. «Конечно. И не думал приносить тебе какого-то другого цвета». Тайлер слегка улыбается, а потом выскальзывает из комнаты.***
Ещё раз Тайлер застывает в коридоре перед третьей дверью слева. Он вздыхает и заходит в комнату. «Дыши, Тайлер» — напоминает себе вслух. Садится за пианино, на котором играет с того дня, как появился здесь. Дома у него тоже было своё пианино. Он научился играть на нём однажды, когда ему было двенадцать. Медленно пальцы Тая начинают исполнять знакомую мелодию. Песня, названная им «AddictWithAPen». Одна из последних, написанных Тайлером до того, как всё это произошло. Он поёт с такими же эмоциями, которые можно было бы использовать при выступлении перед зрителями. Он заканчивает и удивляется, когда слышит аплодисменты за спиной. Лицо Тайлера краснеет от смущения и он поворачивается, замечая Джоша, стоящего в дверном проёме. Тай мысленно пинает себя за то, что забыл закрыть за собой дверь, прежде чем начал играть. «Это было…» — начинает Джош. «Ужасно, я знаю, — говорит Тайлер, избегая глаз мальчика. — Тебе не нужно было слышать это. Никому не нужно». Тайлер встаёт и пытается сбежать отсюда, но Джош закрывает ему выход. «Нет, это было потрясающе, Тайлер». Тай шокирован. «Что?» — спрашивает он, уверенный в том, что не расслышал. «Это… это было невероятно! Сколько ты любви и энергии вложил в песню! Сам её написал?» «Что-то в том духе» — смущённо отвечает. «Вау, у тебя действительно талант, тебе стоит куда-то его пристроить, быть музыкантом или кем-то типа него» — с энтузиазмом говорит Джош. «Не думаю, что это то, кем я хочу быть» — отказывает Тайлер, немедленно закрывая глаза на идею. «Ладно, кем ты хочешь быть?» — спрашивает мальчик с красными волосами, не скрывая любопытство в голосе. «Счастливым». Джош с сочувствием улыбается, но ничего не говорит. Тишина пробирается в воздух, и Тайлер чувствует, что паника душит его. Две руки обвивают собою его шею, сжимая всё сильнее и сильнее, пока лёгкие не начинают гореть, как в огне. Внезапно Джош наклоняется к уху Тайлера, и остальная часть воздуха в лёгких, кажется, исчезает совсем. «Счастье мимолётно, Тайлер» — шепчет он, прежде чем уйти из комнаты и оставить Тая задыхаться в одиночестве вновь.***
Тайлер сидит на полу своей комнаты. Кричит. Трясётся. Мысли съедают его целиком. Он ничтожество. Тайлер — не что иное, как сомнение. И страх. И ошибки. Он не может закрыть глаза. Не может спать. Если он спит, то оно становится реальным снова. Картинки в голове. НЕ СПИ. НЕ ЗАСЫПАЙ. ОНО НЕ РЕАЛЬНОЕ. НЕ НАСТОЯЩЕЕ. Тайлер обкусывает пальцы. Потрясающе. Отрывая кожу. Картинки становятся такими яркими, что Тайлер с трудом воспринимает происходящее. Автомобиль с визгом тормозит. Безумие. Не отвлекайся. Не засыпай. Будь в сознании. Живым. НЕ ЛОЖИСЬ СПАТЬ. Все кричат. Отвлекись-отвлекись-отвлекись-отвлекись-отвлекись. Мама кричит. Оно не настоящее, не существующее, прекрати ДУМАТЬ ОСТАНОВИСЬ-ОСТАНОВИСЬ-ОСТАНОВИСЬ-ОСТАНОВИСЬ. Твой брат мёртв. Тайлер стучит кулаками по полу, пока его костяшки не забиваются и начинают кровоточить по бёдрам. Возможно, он вёл себя громче, чем ему казалось, потому что неожиданно слышит слабый стук в дверь. Он подымается и в оцепенении идёт по палате. Когда открывает дверь, то видит стоящего за ней Джоша, откусывающего уже оторванный на большом пальце ноготь. Прежде чем Тайлер что-либо говорит, Джош проходит мимо и садится на чужую кровать. Тайлер стоит около открытой двери пару секунд, затем тихо закрывает её и подходит к Джошу. «Привет» — робко говорит Тай. «Твои костяшки кровоточат» — говорит Джош, будто Тайлер не знает о состоянии своих рук. «Ага» — отвечает. «Ты тоже кричал». Тайлер осматривает себя в зеркале. Стоило признать, что он выглядел ужасно и было совершенно очевидно, что у него случилась паническая атака. «Бедный, маленький, синий мальчик, — говорит Джош так тихо, что Тайлер почти не замечает этого. — Такой синий, что океан тонет в тебе». «Ты в порядке, Джош?» Джош смеётся. «Нет, Тайлер… нет, я не в порядке». «Ну, что не так?» — спрашивает Тайлер. «Я красный, Тайлер. Такой красный, что могу чувствовать, как мои вены меняют цвет. Такой красный, что единственный для меня способ успокоиться — побыть с кем-то… — он делает паузу и смотрит на Тайлера так пристально, что последнего начинает переполнять чувство неловкости. — А кто-то синий» — заканчивает он, глядя снова на свои руки. «Не понимаю, о чём ты». «Я просто хочу посидеть с тобой немного». «О, эм, ладно». Джош закрывает глаза и Тайлер неуклюже переминается с ноги на ногу, наблюдая за мальчиком. Не может отвести взгляд. Рубиново-красные волосы Джоша, рот и… ногти. «У тебя покрашены ногти» — говорит он, прежде чем останавливает себя. Джош открывает глаза и мягко улыбается, смотря на свои рубиново-красные ногти. «Именно, — отвечает Джош, внезапно заглядывая в глаза Таю. — Тебе нравится?» «Да» — резко говорит Тайлер. «Я бы мог покрасить и твои, если хочешь». Восхищение преодолевает Тайлера и он улыбается так широко, что рот едва ли помещается на лице. «Правда?» — спрашивает. «Конечно, Тайлер». Джош встаёт и направляется к двери. «Ты куда?» — спрашивает со смущением Тай. «К себе, — отвечает Джош так, будто это очевидно. — Туда, где лак». «Ты хочешь провернуть это ночью? Что, если нас засекут?» «Я пришёл в твою комнату не пойманным, — говорит Джош. — Я покидаю свою палату всё время, но всем всё равно». «Не знаю… Я и впрямь не хочу неприятностей». Джош закатывает глаза и медленно приоткрывает дверь. «Идёшь или нет, синий мальчик, мне наплевать». Тайлер секунду теребит края толстовки, но затем быстро догоняет Джоша в коридоре. Он хватает Тая за руку и ведёт к себе в комнату, а бабочки в животе Тайлера внезапно возвращаются. Оказавшись в палате, он выдыхает, сам не понимая, когда успел задержать дыхание. Джош раскладывает полотенце на полу и Тайлер делает вид, что не замечает маленькие капельки крови с краю. «Садись» — командует Джош. Тайлер присаживается напротив Джоша и кладёт левую руку на полотенце. Тот осторожно поднимает руку Тайлера и кладёт на своё бедро. Он берёт роскошную синюю баночку лака. «Могут ли они быть красными?» Джош смотрит на Тая стеклянным взглядом. «Нет, — громко говорит Джош. — Нет, ты синий. Я — красный, ты — синий». «Я просто подумал, что возможно…» — начинает Тайлер. «НЕТ-НЕТ-НЕТ-НЕТ-НЕТ, — кричит Джош, вскакивая на ноги опрокидывая чудесную баночку синего лака. — Ты не можешь стать красным! Ты ДОЛЖЕН быть синим!» Тайлер сидит, застыв на месте, наблюдая, как Джош шагает взад-вперёд. Его глаза красные, а рубиновые волосы такие яркие, что у Тая болят глаза, но он не может заставить себя отвести взгляд. Почти как при созерцании автомобильной ава… Тайлер сильно трясёт головой при этой мысли. Всё становится красным и пылающим, и это чересчур, определённо чересчур. Тайлер спохватывается и отступает назад к двери, когда Джош падает на кровать. Красный вокруг него превращается в обычный успокаивающий рубиновый и Тайлер сомневается, должен ли он уходить. «Можешь валить» — говорит Джош, не поворачиваясь. «А ты этого хочешь?» — осторожно спрашивает Тай. Джош молчит, так что Тайлер предполагает, что молчание — знак согласия. «Нет» — тихо говорит Джош, прежде чем Тайлер открывает дверь. Оборачивается и видит Джоша с дорожками от слёз на щеках, смотрящего на него щенячьими глазками. Тайлер подходит к кровати, садится и вытирает слёзы Джоша большим пальцем. Они недолго смотрят друг на друга, пока вдруг Джош не наклоняется, прижимаясь рубиново-красными губами к губам Тайлера. Тай улыбается в поцелуй и открывает глаза, чтобы видеть бабочек, порхающих ранее в его животе, над их головами. Они целуются некоторое время, прежде чем Джош отстраняется, не убирая правой руки от щеки Тайлера. «Я знал» — говорит он. «Знал что?» — спрашивает Тайлер. «Знал, что ты пригодишься, — улыбается Джош. — Если я буду с тобой, то возможно перестану так злиться. Такой бесстрастный. Такой, — делает паузу, — красный». Джош кладёт голову на колени Тая. Они молчат, пока Тайлер водит пальцами по красивым волосам Джоша и слушает его дыхание. Он чувствует, как грудь Джоша поднимается и опускается на бедро, и Тайлер на этот раз думает, что действительно может чувствовать себя спокойно». «Как бы ты убил себя? — нарушает молчание Джош, отрывая Тайлера от его мирного блаженства. — Я имею в виду, если бы собирался». «Довольно проблемный вопрос, Джош». «Я бы спрыгнул с крыши, — говорит Джош, не замечая, что Тай не ответил. — Полёт кажется мне очень успокаивающим. Затишье перед бурей, верно?» — смеётся он. Тайлер ничего не отвечает, но вместо этого продолжает перебирать пряди Джоша, стараясь изо всех сил уничтожить ужасное видение, просачивающееся в разум.***
Следующий месяц Тай и Джош проводят почти всё своё время вместе. Всякий раз, когда Джош уже не может держать себя в руках, кажется, что Тайлер — единственный, кто может его успокоить. Он постоянно говорит, что ему лишь нужен был кто-то синий, чтобы уравновесить его, и Тайлер отвечает, что это должно быть значит, что им следует держаться друг за друга. Они даже начинают вместе играть на инструментах в музыкальной комнате и Тайлер не беспокоится, когда Джош трогает его вещи. Даже красный дневник Тайлера, который каждый день пополняется новыми песнями. Галлюцинации почти полностью прекращаются за несколько недель. Тай идёт на поправку и Терапевт даже предлагает перейти на амбулаторное лечение; идея Тайлеру кажется прекрасной, но Джошу… ну… не очень. «Ты покидаешь меня» — констатирует Джош, не глядя на Тайлера. «Нет, не покидаю, — мягко говорит Тайлер. — Буду наведываться к тебе каждый день». «ПОЧЕМУ ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ПОНЯТЬ, КАК СИЛЬНО НУЖЕН МНЕ? Я НУЖДАЮСЬ В ТЕБЕ, А ТЫ МЕНЯ БРОСАЕШЬ. СЛИШКОМ КРАСНО, ТАЙЛЕР. ВСЁ СЛИШКОМ, БЛЯТЬ, КРАСНОЕ, И Я НЕ СМОГУ СОВЛАДАТЬ С НИМ БОЛЬШЕ, ЕСЛИ ТЫ УЙДЁШЬ». «Джош…» — начинает Тай. «НЕТ!» — кричит Джош, прежде чем оттолкнуть Тайлера и выйти из палаты. Тайлер сидит недолго на кровати, измученный частыми вспышками гнева Джоша. Он глубоко вдыхает и выдыхает, прежде чем встать и пойти к двери. Коридор пуст, если не считать присутствие девушки с тёмно-чёрными волосами, пристально смотрящей в книгу раскрасок для взрослых. «Простите» — говорит Тай. Голова девушки дёргается, очевидно, удивлённая присутствием другого человека. «Извините, — начинает он, — не хотел вас напугать. Просто интересуюсь, не видели ли вы, куда пошёл мальчик с красными волосами. Он вышел из моей комнаты пару секунд назад». «А, да, он направился туда, — говорит она, указывая направление. — Он показался мне довольно странным, повторял про синего мальчика и что-то про прыжок, кажется». «Прыжок? — громко произносит Тайлер, заставляя девушку выронить красный карандаш из руки. — Вы сказали, что он говорил что-то о нём?» «Вроде да, а что?» Тайлер наблюдает, как цветной карандаш катится со стола на пол. Он оставляет след рубиново-красной крови и Тайлер качает головой, чтобы оборвать видение, но оно не исчезает. Кровь на столе, полу, и даже на девушке. Тай быстро ступает назад, сжимая грудь, пытаясь дышать. Смотрит на руки и замечает, что они тоже покрыты кровью. «С тобой всё нормально?» — спрашивает девушка и встаёт, направляясь к нему. Тайлер отступает от неё и бежит по лестнице, поскольку та обеспокоенно зовёт его. Достигает последнего этажа, одной громадной комнаты, такой, будто для переговоров, и видит мальчика с красными волосами, стоящего на подоконнике. «Джош! — отчаянно кричит Тайлер и бежит к нему. — Джош, пожалуйста, не делай этого». Джош оборачивается и Тайлер озадачен тем, насколько мёртво выглядят его глаза, как вся надежда, исчезнувшая в них, будто он уже ушёл. «Я… Джош… Я люблю тебя» — задыхается Тай. В комнате абсолютная тишина, пока Джош глазеет на Тайлера с выступа подоконника. «О, глупый мальчик, — маниакально смеётся Джош. — Ты глупый, глупый мальчик». Он наклоняется и Тайлер хочет затянуть его обратно, но не может пошевелиться. Не может думать. И дышать. Джош приближается так близко к его уху, что он чувствует чужое дыхание на шее. «Видишь ли, я никогда бы не смог полюбить тебя, Тайлер. Никогда бы не смог любить такого глупого, бестолкового синего мальчика, как ты». Джош возвращается к подоконнику, но всё, что может видеть Тай — разбитые окна вокруг. Осколки в его руках и ногах, даже во рту. С каждым глотком они режут внутренности, пока он полностью не заполняется стеклом. Он, да, он, теперь треснутое окно. Хрупкое. Испорченное. Непригодное для ремонта. Глупый мальчик. Глупый, бестолковый синий мальчик. Он поднимает голову и видит, что Джош отворачивается и снова смотрит на улицу внизу. «Тебе никогда не стать счастливым, Тайлер, — говорит Джош, не глядя на собеседника. — Никогда, пока ты будешь жить. Как видишь, мир не любит людей со слишком яркими оттенками. Слишком низко по спектру. Я слишком красный, а ты слишком синий, но возможно, умирая, мы тоже обретём счастье». Джош отталкивается от выступа и Тайлер ничего не может сделать сейчас, кроме как услышать, что тротуар ломает все его довольно ломкие кости.***
Три дня спустя.
Тайлер бредёт в красную комнату тремя дверями левее. Ноги заполнены белым шумом. Из глаз струятся слёзы. В руке банка крошечных таблеток цвета дневного неба, той части океана, которой касается солнце, ванны перед тем, как вода окрасится в красный. Тай складывает имя из пилюль. Имя, которое раньше воспринималось как бархатные и мягкие рубиновые губы, сейчас звучит как звук лезвия, соскальзывающего с высоких зданий и грубых рубиновых глаз. Одну за одной он глотает таблетки, пока имя не исчезает вовсе. Озноб танцует вдоль позвоночника, горький привкус кофе кружится вокруг языка и скользит по горлу. Когда заканчивает, то подходит к своему пианино. Перемещая пальцы по поверхности, нажимает на краюшек клавиши самой низкой B и вскакивает. Тайлер ложится на пианино и закрывает глаза. Чёрные руки затягивают его вглубь самого себя. Ножи в животе. Вкус металла укрывает собою язык. Он не кричит от боли. Знакомый ритм заполняет воздух. Тайлер открывает глаза и видит мальчика с рубиново-красными волосами, играющего на барабанах. Внезапно на его губах вырисовывается улыбка. Он медленно поворачивается к Тайлеру, его глаза становятся тёмно-красными и он шепчет: «Ты всё ещё счастлив?» Всё чернеет.