Сколько боли ещё покажет этот глаз?

      Сотня миров. Тысячи галактик. Миллионы звёзд. Бесчисленное количество времени. Растёртое по глубинам бескрайней материи космоса. Кагуя не чувствовала ничего. Она больше не хотела видеть хорошее в разумных существах. Разве можно верить в нечто настолько сказочное и прозрачное?.. Мира никогда не будет.              Кагуя давным-давно разочаровалась во всём разумном. Интеллект давал существам потрясающие возможности, но вместе с ним, приходила корысть, всепоглощающая жадность до знаний, ресурсов и силы.       — Почему, я захотела освободить мир от войн? — задумчивым голосом, вдруг выдала, Кагуя.       И правда… почему? Она так устала от бренности существования. От бессмысленности их существования. Ей не хочется думать о том, что Ооцуцуки это лишь паразиты, уничтожающие другие планеты. Разве… это достойно разумной жизни? Разве такими, должны быть «Боги»?       При одной только мысли об этом, её накрывала злоба. Сердце ритмично, начинало биться чаще, а зубы скрипеть от бессилия. Никто в этой вселенной не способен её понять. Сородичи давным-давно превратились во врагов, собственные сыновья запечатали, а люди которых она пыталась спасти от неминуемой гибели, в конце концов, также обрекли её на страдания.       Есть ли справедливость в этой реальности? Кагуя так не считала. Чтобы она не сделала, судьба всегда давала оплеуху. Словно пытаясь, тем самым, унизить или показать нечто большее… но она не хочет больше видеть в этом мире — разумность. Потому что она делает только хуже.       — Ты освободил меня из заточения, просто, чтобы спросить меня? — зазвучал холодный голос Ооцуцуки.       В ответ она увидела лишь слегка растерянное лицо мальчишки. Как она и ожидала, он был потерян. Не знал, что ему делать. Потому что в этом и суть разумности. Всегда ищешь ответы на вопросы, всю свою жизнь… только и делаешь, что ищешь эти чёртовы ответы.       — Как я и думала. Глупый мальчишка… тебе не следовало этого делать. — проговорила Кагуя, прикрыв слегка глаза. — Вы люди, всегда делаете что-то необдуманно… что ты, что твой отец, как и мои сыновья.       — Мы на пороге войны. — тяжело вздохнув, вдруг выпалил Боруто. — И я… хочу остановить её. Но… порой мне кажется, что это невозможно. Потому что, чтобы я не искал, как бы не старался, ничего не выходит.       — Война… очередная война. Когда меня возродили в прошлый раз, всё было также. Люди не меняются. Жизнь не меняется. — высказала Богиня, нахмурившись.       Её голос отдавал отчаянием. Боруто ощущал, что всё же в ней полыхал уголёк надежды на то, что всё же можно хоть что-то изменить. Джооган активно способствовал этому. Он мог видеть чувства Богов. Видеть их души.       — Я читал о тебе. Богиня Кролик… спасшая мир от войны. И всё же, даже ты превратилась в тех, кого ненавидела.       — Ты смеешь тыкать меня в ошибки, которых я не совершала?! — гневно вскрикнула Богиня, выпустив импульс, от чего почва на которой они стояли, слегка дёрнулась.       — Тогда почему ты оказалась здесь?! — также повысив голос, воскликнул в ответ Боруто. — Вот это в вас меня и бесит больше всего. Высокомерные… двуличные, не видящие собственных ошибок, зазнавшиеся ничтожества. Да не будь у вас ваших сил, ничем вы от людей не отличались бы! Хотя нет… вы куда хуже людей.       — Не сравнивай меня с ними. — процедила холодным тоном Кагуя.       От её голоса, Боруто слегка дёрнулся назад. Это было неосознанно, словно мозг чувствовал, некую неосязаемую опасность. Она была хаосом, в оболочке прекрасной девы. Узумаки пытался держаться, но её взгляд и леденящий голос, всё же пробивались сквозь броню невозмутимости.       — Ты говоришь так, будто знаешь меня. — хмыкнув, высказала Кагуя. — Я та, кто подарил этой планете будущее. Я та, кто дал вам, ничтожествам, шанс на спасение, но вы не оценили этого, и даже хуже, — сделали из моего дара, оружие, с помощью которого уничтожали друг друга все эти долгие тысячелетия!       Боруто не знал, чем на это ответить. Не было какой-то уверенности в собственных убеждениях. Ведь и правда… люди ничем не отличались от Ооцуцуки. Дай им волю, и они тоже решат покорять другие миры.       — С чего это вдруг… этот дар от тебя? — пробурчал Боруто, — Мудрец Шести путей, тот кто дал нам этот дар, потому что увидел в нас, нечто большее. Ты ведь тоже, видела это, не так ли? Потому и пыталась бы остановить войну.       Взгляд Кагуи слегка помутнел. Многие годы назад, она и правда видела в людях тот самый огонёк надежды. Может быть всё дело было в том, что люди похожи на Богов? В то время, когда их сила была ничтожной, когда о чакре, могли только мечтать.       — Люди были прекрасными созданиями, в ту пору, когда я только прибыла в ваш мир. Не идеальные, но одновременно с этим, прекрасные создания. Я думала, что если сама придам вам форму, то возможно… сделаю вас лучше. Лучше прародителей…       — Но ты сдалась. — чуть спокойней сказал Боруто.       Считаешь нас отвратительными?       Послышался голос Момошики, отдававший эхом в этом мёртвом измерении.       Но в конце концов, ты стала такой же как и мы все. Жаждущей силы, не так ли?       — Момошики. — произнесла Кагуя, слегка нахмурившись. — Значит тебе удалось вырвать столь ценный сосуд…       Признаться честно, мы искали тебя очень долго… И подумывали уже, что ты с концами сгинула от этих примитивных существ.       — Судя по тому, что на мальчишке сейчас карма, ты и сам пал от их рук. — ядовито заметила Кагуя.       Это лишь необратимый цикл нашего развития, и ты это, как никто другой должна знать.       Голос Момошики впервые за долгое время, был довольно сильным. Разум Боруто слегка начинал мутнеть при одном только его звучании в голове. Похоже дело было в астральной сущности. Так как он вне своего тела, то и Момошики мог влиять на него, сильнее обычного.       — Мы и правда похожи. — произнёс Боруто, всё ещё ощущая ненависть в своём сердце. — Отвратительны, лживы, готовые отнять чужую жизнь, ради собственных корыстных целей. — эта правда была жестока, но в ней всё же скрывалась и доля светлого. Голос блондина, стал мягче, а глаза отразили надежду, — И всё же, неужели, человечеству нельзя дать шанс? Ты ведь хотела сделать нас другими, не так ли? Мой отец, он создал мир, где люди по крайней мере, не были готовы убить друг друга! Посмотри в мои глаза! И ты увидишь, сквозь них, то что сделал Узумаки Наруто!       Бесполезные потуги… так вот чего ты хотел сделать, Боруто. Убедить Кагую встать на твою сторону? Как глупо…       Процедил Момошики, усмехаясь над попытками его сосуда. И всё же, он тоже видел глазами мальчишки его жизнь. Момошики никогда раньше не задумывался над тем, осмысленно ли то, что они делают с мирами. Неужели им и правда, нужно изничтожать целые планеты, чтобы сделать себя «лучше»?       — Мой папа, всегда верил в то, что мир может существовать! Он своими руками возвёл его. Но… Ооцуцуки, вновь всё разрушили. Пришли сюда… как хозяева, чтобы всё растоптать. Я ненавижу вас. Но в закромах сознания, я понимаю, что иначе, вы просто не умеете. Ведь для вас, жизнь — это лишь слово. Непостижимое.       Богиня Кролик, решила прислушаться к словам парнишки. Взглянув тому в глаза, она сперва ощутила некую неприязнь, при виде столь ненавистных ей людишек. Но со временем, эта ненависть, начала остывать. Смотря на то, как дети свободно гуляют, не задумываясь о сражениях, не думая о смерти… Ей вдруг стало тепло на душе. Люди и правда, были способны на мир? Глядя на всё то, что открылось в памяти мальчика, она ощущала беззаботность их жизни. То к чему она действительно стремилась многие столетия тому назад. Однако эта светлая жизнь, длилась не вечно… перед её глазами, появился образ, столь ужасающих Ооцуцуки. Монстров с рогами, что спускаются к ним с небес.       — Я хотела избежать этого. — туманно донёсся голос Кагуи, что по прежнему витала в воспоминаниях Боруто, оглядывая его прошлое и ощущая горечь от потери близких и предательства. — Думала, что если создам армию, то они смогут сдержать натиск этих демонов, пожирающих миры.       Ты не лучше нас, Кагуя!       Гневно донёсся голос Момошики.       Мы делали то, чему нас учили всю жизнь! Мы забираем её… Потому что иначе, никак! Мы должны это делать, чтобы продолжать развиваться.       — В этом нет, абсолютно, никакого смысла… — ответила безразлично Кагуя.       Миры не отдадут нам то, что нужно, если мы их просто попросим. Да и потом, как ты смеешь идти против собственного вида?! Это твоя сущность, Кагуя! Ты соткана из самой ненависти и силы, которую нам дал Анунд! Неужели ты и правда готова променять наш род на этих неразумных и нелепых тварей?!       — Мальчик показал мне свою жизнь… и в ней, я увидела развитие людей. Может быть, они лживы и жестоки, но кое-что в них всё же есть, то чего нет у нас с тобой. Они смертны. И мысль о том, что твоя жизнь скоротечна, заставляет их учиться. У нас нет разума, потому что мы бессмертны. Наши души, осквернены самим понятием бесконечности. Не будь у нас этой возможности… может быть, мы стали бы лучше. Лучше для всей разумной жизни, которая существует в космосе.       Это лишь временное перемирие. Неужели ты думаешь, что понятие «мир» может существовать в долгосрочной перспективе? Ха-ха… не будь такой наивной. Может быть, сейчас, они держаться сплочённо, но если кинуть в их общину пламя… они мигом разорвутся. Потому что страх — будет преследовать их. Но перед кончиной, они обязательно перебьют друг друга. Ведь безумие, одно из тех черт, что проявляется, когда отчаяние поглощает разум.       — Заткнись… Если бы тебя не существовало, то мой дом не страдал бы от боли. — процедил злостно Боруто, стискивая зубы. — Если бы вы не прилетели на мою планету, то я по прежнему мог бы видеть мою сестру.! «Пламя» о которым ты талдычишь сейчас, разве это не — ВЫ?!       «Ооцуцуки несут лишь боль и смерть» множество лет тому назад, Кагуя прочно закрепила эту мысль, когда решилась пойти против своего вида.       Мы срываем эти цветы жизни, чтобы продлить собственные.       Эта мысль не давала ей покоя сотни лет. Этот побег от собственной смерти, всегда вызывал в ней, некое отторжение. Мы боимся того, что грядёт после ней. Потому что грехи, которые тянуться за нами, обязательно будут отплачены.       Люди должны умереть. Это неминуемо…       Голос Момошики не источал гнев. Скорее холодное заключение. Ведь есть иной путь в этом потоке кошмара? По его мнению, его не было.       — Ошибаешься, Момошики. — возразила вдруг Кагуя. — Ты вопрошал, о том, почему я видела в вас надежду, мальчишка? Раз ты открылся мне, то и я покажу тебе кое-что… Взгляни мне в глаза, и ты увидишь, возможно не ответ на твой вопрос, но правду. Правду о том, почему я разочаровалась в самой жизни.

***

      Боруто взглянув в белые глаза Богини, потерялся в них. Всё залило белым светом, и прежде чем он осознал, где оказался, перед его глазами прояснился вид на бескрайний космос.       Звёзды что плавали в океане безмолвия и тьмы, переливались в шлейфы галактик, обрамляемые тягучим светом энергии космоса. Кагуя сидела на одной из захваченных планет. Древо уже поглотило всю жизнь, оставляя от почвы лишь груды камней, а вместе с ними и иссохшие тела жителей этой планеты.       — Очередная жатва. — послышался голос напарника Богини Кролик. Боруто, что витал в этих воспоминаниях, узнал его. Столь надменный и спокойный… — Мы стали сильнее и могущественней. Но, сестра, скажи мне, чего у тебя такой странный взгляд?       В поле зрения Боруто, появился Иссшики в своём истинном облике. Огромный рог, закручивался с левого виска, обрамлял затылок, и заострялся в пределах правого виска. Волосы же, однако были короткими, подобное, Боруто у них видел впервые. Одежда, также соответствовала излюбленному стилю Ооцуцуки… Белое одеяние с красным воротником что был весьма великоват. На его оголённом торсе, виднелись татуировки в виде выстроившихся нескольких томое, на груди же виднелась овальная фигура с прочерченными резкими углами, напоминая некий глаз. Что сильнее всего привлекло блондина, так это левый глаз. Он не был бледными, как у Кагуи или Момошики, выделяясь жёлтым цветом. В нём виднелся странный узор в виде нескольких линий вокруг, что соединялись в центре зрачка.       Это несомненно, Иссшики… Похоже, Кагуя была с ним когда-то близка.       — Что хорошего в том, что мы в очередной раз погубили цивилизацию? — нагло вопросила в ответ Кагуя.       — Ты ведь знаешь, это наш долг. Без этого, мы попросту вымрем. — ответил, также спокойно Иссшики. — Анунд обеспокоен тем, что ты жалеешь ничтожные формы жизни.       — Пусть так! — отмахнулась Богиня, — Этот заносчивый хрыч, давным-давно зазнался. С его приходом, наша жизнь превратилась в бесконечное паразитирование. Отвратительно…       Анунд? Похоже это их самый главный правитель, раз она говорит о том, что с его приходом, всё изменилось. — подумал Боруто, слушая разговор двух Ооцуцуки.       Иссшики тяжко вздохнул, оглядев безжизненную местность. Где всё ещё виднелись порушенные здания. Всё это, было когда-то живым и бурлящим, как сама магма в недрах этой планеты…       — Ты ведь, раньше не задумывалась о жизнях других видов. Что тебя так изменило? — поинтересовался он. — Это после смерти, нашей матери?..       — Я ведь просила тебя не упоминать о ней! — воскликнула в тот же час Кагуя, после чего, тут же остыла, продолжив слегка подавленным голосом. — Да… если бы только она сумела победить в этой войне… Может быть нам, не пришлось бы сейчас, делать всё это.       Чувства Кагуи, передавались и Боруто. Он ощущал непреодолимое отчаяние от того, что происходило во вселенной. Хоть она и была довольно высокомерной и отчасти грозной, но… в конце концов, внутри неё, также теплилась «человечность», хоть к ним это и нельзя предписать.       — Прошлое, должно оставаться в прошлом. Что сделано, то сделано, сестра. — мрачно подвёл Иссшики. — Ладно, хватит уже здесь торчать, пора домой.       Да… домой. Вот только, Кагуя не могла назвать то место, «домом». Обитель тиранов и безумных монстров, вот как она могла описать планету Ооцуцуки.       Вихрь воспоминаний, вновь выбросил Боруто в поток бурлящих мыслей, Богини, что некогда правила его планетой. В них, он видел бесчисленное количество смертей, боли и вымирания целых планет… В этих бесчисленных битвах, она ощущала некую отдушину. Словно, надеялась, что скоро всё изменится.       Поток успокоился, и он вошёл в очередное воспоминание. На этот раз, Кагуя стояла перед ещё одним представителем её рода. Но в этот раз, Боруто отчётливо ощущал какую-то угрозу. Даже сквозь воспоминания, блондин чувствовал трепет и страх, перед тем, кто стоял напротив него.       — Ты вызвал меня отец… — послышался голос Кагуи, что с нежеланием, но всё же поклонилась.       — Да, моя дочь… — встав с трона, ответил ей Ооцуцуки.       Анунд, взглянул на неё, презрительным взглядом. В его глазах читалось некое раздражение от поступков и поведения его дочери. Он медленно спустился вниз, каждый его шаг, отдавался гробовым стуком его обуви, от него можно было сойти с ума… хотелось убежать, броситься прочь, лишь бы он не приближался.       Он медленно поднёс свои пальцы к подбородку Кагуи, слегка приподняв её лицо.       — Среди всех моих отпрысков… моих драгоценных воинов… — его пальцы, в мгновение сомкнулись на её шее, крепко сжав гортань, от чего Кагуя тяжко прохрипела, не в силах отбиться от столь сильной хватки. — Ты, самое большое разочарование.       — Отец… — задыхаясь, прошептала Кагуя, пытаясь вразумить Анунда.       — Твоя мать была такой же. Упрямой и несносной. — он с силой отшвырнул её вперёд на холодный кафель. — Хочешь повторить её судьбу, как я вижу. Я был терпелив к тебе, всё это время… Дал тебе силу, свою любовь и безграничную возможность, развивать разум и своё тело. Мне казалось, что я отбил в твоей тупой башке, это чувство жалости к тем, кого мы пускаем на убой.       — Я Кагуя Ооцуцуки… дочь Анунда Ооцуцуки, не потерплю к себе подобного отношения, даже от тебя, отец.!       Из её ладоней вырвались отростки, которые в тот же момент устремились в грудь правителя. Анунд даже не моргнув, перехватил их, а после разломал в труху. С неким удивлением взглянув на свою дочь. На его лице появилась слабая ухмылка, а вместе с ней и небольшой смешок.       — Да… ты и правда моя дочь. Не боишься меня, как некоторые. И за это, я всё же сжалюсь над тобой. И дам тебе последнее задание. Твоя жалость к ничтожествам, должна уйти навсегда. Я дам тебе выбор, Кагуя.       — Что?.. — непонимающе, промолвила Богиня Кролик, непонимающе глядя на правителя.       — Ты отправишься на далёкую планету, которая весьма перспективна для нас. На ней уже созрели семена, которые мы оставили там миллионы лет назад. Ты сделаешь для себя выбор: остаться с ними и умереть от руки собственного брата или взрастить семя древа и уничтожить его. До этого дня, я отправлял вместе с тобой, напарников, потому что видел в твоих глазах сомнение. Но в этот раз, моё терпение ты исчерпала. А чтобы, ты даже не думала о бунте, я забираю, всю ту мощь, которую ты набирала, сжирая плоды других планет.       Анунд протянул ладонь, на которой проявилась странная печать в виде треугольника. Она была не похожа на «карму» это было нечто иное. Способное… отнять силу у Ооцуцуки. Боруто ощущал вместе с Кагуей, как сила начинала покидать её тело. Рога, что были на её голове, вмиг вросли обратно, тело ослабело.       — Это будет для тебя уроком, первым и последним. — надменно высказал он, после чего вновь поднялся на трон. — Убирайся, и я очень надеюсь, что ты вернёшься ко мне… дочь моя.