Быть как все

А время летит, как сумасшедший поезд, сходит с рельс и мчится дальше, не разбирая дороги. Время уничтожает дни, дома, а может, людей. Время формирует армии и изготавливает оружие. Время ломает детей, слишком рано делая их взрослыми. Время истязает так же искусно, как и заживляет раны. Оно остается с нами навсегда – в трещинах на асфальте и в морщинах на лице. Кто-то ненавидит время за ушедшую молодость и прокисший суп, а кто-то благодарит время за окрепший дух и выстроенную империю. Акеми научилась любить время, поняв, что ей не надо его ненавидеть. Сломанное детство стоит ее небольшой Империи Смерти. Она все еще студит свое блюдо для Падалеки, чтобы оно ледяной глыбой стало ему поперек горла. И пусть потребовались небольшие личностные жертвы, зато она стала призраком для всего мира и нашла эффективный рычаг воздействия. Осталось дождаться самой подходящей поры для подачи блюда на стол. Эта пора уже очень скоро наступит, и он вкусит поистине болезненные страдания. Очередное утро в офисе Калифорнийского отдела ФБР было серым и неинтересным, пока не пришел факс из Вашингтонской штаб-квартиры, с требованием Саманте Феррис и Саманте Смит явиться к самому высокому начальству и помочь в критической ситуации. Деталей Джареду никто не разъяснил даже в личном телефонном разговоре с Генеральным директором, был озвучен только «приказ направить данных специалистов к завтрашнему утру в Вашингтон на неопределенный срок» и «огромная просьба заниматься Вашей японской мафией, мистер Падалеки, потому что она всем уже осточертела». Скрипнув зубами, Джаред приложил все свои силы, чтобы не раздробить одним мощным ударом телефонный аппарат. Начальство есть начальство. Тут никак не поспоришь. Женщины восприняли приказ спокойно, хотя абсолютно безрадостно. Их отрывали от важной работы в своем городе, чтобы помочь столичной элите не облажаться перед президентом и, главное, гражданами – не впервой, собственно. Вашингтонский отдел только требовал результатов от остальных, а сам, по сути, никогда не был в состоянии поймать кого-либо опаснее обычного городского маньяка. Наверно, именно поэтому все сколько-нибудь хорошие специалисты быстро переводились в другие отделы, увидев, как на самом деле идет работа в штабе. Том, конечно, взбесился, узнав, что его женщина должна на черт знает какой срок улететь в другой конец страны. Он даже порывался лететь с ней, но его пыл остудили совместные усилия Смит и Падалеки. - Ты мне нужен здесь, парень, а Саманта будет всего лишь заниматься бумажной и мыслительной работой. К тому же, мы все получим выговор, если ты сорвешься с места, и будешь протирать штаны там. - Томми, правда, это не будет надолго. Ты же знаешь, какие у них беды – местный маньяк или еще какая-нибудь ерунда. Вряд ли я пробуду там дольше месяца. - И все это за две недели до Дня Валентина… - посетовал мужчина, чем заставил обоих сначала ошарашено замолчать, а потом рассмеяться. - Ты неподражаем. – Женщина улыбнулась и повернула своего мужчину к себе лицом, - Думаю, Джаред не будет против, если ты недели через две прилетишь ко мне на пару дней. И они оба крайне драматично посмотрели на босса. - Уж не буду, что поделать, - развел руками Падалеки. Он прекрасно понимал их чувства, - Я оставлю вас одних, долго не рассиживайтесь, попрощайтесь, и дуй собирать вещи, а Паркер пока займется билетами. Он покинул собственный кабинет, дал распоряжение секретарше и, помявшись минуту, направился к подруге. Та корпела над бумагами с зажатой между ухом и плечом телефонной трубкой. Сначала она некоторое время выслушивала, что ей говорили, а потом прикрыла глаза и перевела дыхание в попытке успокоения. - Джереми, я прекрасно все понимаю, но у нас есть четкий план действий. Хотите отличиться – пожалуйста, но только не в этом деле. Никакой самодеятельности. Все найденные материалы отправляйте экспертам, обыскивайте тихо и ни в коем случае не привлекайте внимания общественности. Нет, повторяю, никакого полного обыска до закрытия… - Джереми? Это Джаред Падалеки. Позвольте узнать, что происходит? Клэрис с облегчением вздохнула, когда Джаред отобрал у нее трубку. - Сэр, мы с моими парнями проводим обыск прачечной на предмет любых биологических материалов. Найден клок волос под прилавком. Прошу разрешения на полный обыск. - Вам, кажется, только что агент Олссон объяснила, что это невозможно до закрытия заведения. Я отправлю к Вам Уэллинга для оказания любой посильной помощи. - Есть, сэр. Мужчина положил трубку и грустно посмотрел на измотанную женщину. - Тебе бы отдохнуть. Я в ваших терминах особо не разбираюсь, но слишком много волнений и напряжения для первых трех месяцев. - Первого триместра, да. Да я в порядке, Джей, честно. - А малыш? Ему нужно расти здоровым и крепким, как его дядьки. Девушка тихо засмеялась. - Вполне весомый аргумент. - Отлично. Завтра ты уходишь в декрет, а сегодня ты помогаешь мне успокоить Тома. Наши Саманты улетают в командировку в Вашингтон, так он сам не свой. Прощаются в моем кабинете. - То-то ты решил прогуляться в кои-то веке. Я уж понадеялась, соскучился, - Клэрис шутя надула губки, что Джареда всегда в ней умиляло. - Конечно, соскучился. Только работу мы глупую себе выбрали. - Что есть, то есть… Не хочешь прогуляться? Мне дышать здесь уже нечем. - С огромным удовольствием, дорогая. Они прогуливались по кварталу, радуясь редким снежинкам, на которые расщедрилась зима впервые за много лет. И плевать, что до обеда еще целый час. Джаред обнимал подругу, а она прижалась к нему. Их можно было бы принять за пару со стороны, вот только каждый из них думал о своем человеке. Мужчина купил себе и Клэрис по стаканчику кофе в ближайшем Старбаксе, где они и просидели до самого конца обеденного перерыва. - Знаешь, мне действительно надоела эта работа. - Ты серьезно? – женщина удивилась, глядя, как лениво и грустно Падалеки это говорит, вертя стаканчик в руках. Джаред криво улыбнулся, продолжая гипнотизировать улицу за окном. - Слишком много риска. И ответственности. Я хочу жить скучной размеренной жизнью, ходить на барбекю к соседям, а не оглядываться по сторонам, боясь удара. Может, мне детей захочется… - С Дженсеном? – перебила подруга. В ее тоне не было ни презрения, ни удивления – только интерес. - Да, с Дженсеном. Но я не могу так рисковать, зная, что где-то на улице гуляет мой палач. Клэрис промолчала, вместо этого взяв мужчину за руку. Успокаивать его пустыми словами она не собиралась, отчего Джареду стало немного легче. По возвращению в офис Тома они застали в убитом расположении духа. Мужчина сидел за столом и бездумно щелкал компьютерной мышкой - Пентагон взламываешь? – подколола Клэр, но Уэллинг был настолько в себе, что выдал только: - А? Женщина только улыбнулась и обняла друга. - Она у нас сегодня подрабатывает жилеткой за «спасибо». - Вовсе нет, просто я вас люблю. Не грусти, Томми, она скоро вернется. - А если ее не отпустят?.. - Попытаются обязательно, - подтвердил Падалеки, - Вот только у нее ты на первом месте. - Ты правда так думаешь? Таким беззащитным друзья его еще не видели. И это обстоятельство никак не вязалось с давно сложившимся образом. Он бывал увлеченным женщинами, бывал влюбленным, иногда грустным, иногда задумчивым, но таким действительно печальным и, главное, любящим – никогда. И не возникало никаких сомнений, что Уэллинг нашел свою женщину. Ту, которую никогда не отпустит. Джаред все это видел и узнавал в нем себя. Конечно, любить он умел и до Дженсена, да и никогда не являлся ловеласом, но такие чувства испытывал только к парню. Глубокие, неподдельные. Именно поэтому Падалеки имел ответ на вопрос друга: - Уверен. Она любит тебя. Как засияли глаза Тома в этот момент, не описать. - Мы с ней не говорили этого друг другу. - В этом нет ничего сложного, поверь мне. Она будет счастлива. Мужчина помолчал и кивнул: - Я скажу ей. Восемь утра. Саманта бросила чемодан и упала на постель. Ее и Феррис поселили в соседних номерах гостиницы на ближайшие недели три. Или больше. А значит, что она останется наедине со своими маленькими демонами. Не зря же говорят, все психиатры – психи. Проблем с одиночеством, равно как и с шумными компаниями, у нее не возникало – ей повезло родиться амбивертом. Женщина сама на себя фыркнула: даже думает уже терминами! Но дело было в другом – Том остался дома. И, как по мановению волшебной палочки, раздалась трель телефонного звонка. Экран услужливо подсказал, что звонит «Томми». Женщина мимоходом отметила, что в Сан-Франциско сейчас только пять часов. - Алло. - Сэмми, как ты долетела? А голос у него грустный. Конечно, он старательно скрывал это, но она ведь психолог. Она умеет различать, где игра, а где ложь. - Вполне сносно. Ты почему не спишь? - Я не могу. Я с тобой привык. Женщина тихонько засмеялась. - Я серьезно, Сэм. Мне тебя не хватает. - А ведь я только улетела. Но, честно говоря, мне тебя тоже. В трубке раздалась тишина, а потом мужчина прочистил горло: - Я скоро прилечу к тебе. - А я буду тебя ждать. - Спасибо. Ложись отдыхать, моя милая. - И ты, Томми. Тебе нужно выспаться. - Хорошо, постараюсь. Целую тебя. Сердце упало, но женщина заставила себя не дать Уэллингу повода подумать, что что-то не так. Она быстро ответила, что тоже целует его и положила трубку. На самом деле все потому, что Саманта Смит до ужаса боится отношений. Пока это интрижка – это всего лишь интрижка. Она не обязывает ни к чему, от нее не ждешь большего, ею не дорожишь и не переживаешь. Когда все серьезнее, у женщины начинается паника. И все дело в банальных детских травмах, комплексах, плюс неудачный опыт замужества двадцать лет назад. Просто маленькая Сэмми когда-то давно разозлилась, узнав, что мама не приходила по своей воле, и злится, вероятно, до сих пор. Взрослая Саманта эту злость пыталась опровергнуть, но разве это легко? А еще она боится так же поступить со своими детьми, которых не завела только из-за глупых страхов. Она боялась, что тоже не сможет полюбить их, как не полюбили ее. И последний гвоздь в гроб уверенности в себе – Мортимер. Этот мужчина, на десять лет старше тогда еще юной Сэм, вскружил ей голову. Сначала были побеги из дома по ночам и пылкие поцелуи под луной. Были сумасшедшие рок-концерты и быстрые поездки в красном кабриолете. Была радость и беззаботность. Сэм не думала о том, каким она видит свое будущее. Она видела будущее за секунду до столкновения с ним. Какая может быть дальновидность, когда тебе восемнадцать, и ты влюблена? Отец не приветствовал таких отношений, но не запрещал, понимая, что будет же сбегать, сумасшедшая. Потом было спонтанное предложение и свадьба в Вегасе. И были потом скандалы, были истерики с битьем лобовых стекол кабриолета, и были страстные примирения на заднем сидении. Отец только качал головой, но остановить ее не мог, будучи человеком мягкосердечным и безмерно любящим свою девочку. Так прошло два года. Оторва Сэм постепенно превратилась в Саманту – амбициозную девушку, стремящуюся стать кем-то в этой жизни. А Мортимер продолжал кататься на своем кабриолете по концертам Нирваны и Металлики с толпами друзей. Скандалы продолжались, лобовые стекла сменились посудой, только примирения случались все реже. И в один прекрасный момент Саманта осталась со свидетельством о разводе на руках. Ответ опередил вопрос «почему?» – не такая. Он хотел беззаботную, свободную от обычной суеты девушку, а она оказалась не такой. И нет, он не любил ее. Это была сумасшедшая страсть, но не более. Не было никаких слез или истерик. Саманта только каждый вечер клала голову на колени отцу, а тот гладил ее по голове, и они смотрели старые фильмы. Они могли смотреть один и тот же фильм двадцать вечеров подряд, а потом девушка неизменно садилась прямо, смотрела отцу в глаза и обещала, что сделает все правильно. Отец целовал ее в лоб и говорил, что верит в нее. И вот – Саманте тридцать девять. За все прошедшие годы у нее было только три серьезных романа, и каждый она прекращала, если ее демоны начинали бить тревогу. Сейчас они объявились снова. Причина – глупее не придумаешь – Уэллинг все еще не сказал ей, любит ли на самом деле. Прошло более полугода, как они сошлись, и это пугало женщину. Да, знакомство с близкими, совместное проведение всех праздников, даже сожительство говорят о многом. Но заветное «люблю» так и не прозвучало. А переживать такое унижение вновь Смит не была намерена. Именно поэтому, возвращаясь со штаба в пятницу второй рабочей недели, она решила, что ей пора уходить, если в это воскресенье на День Валентина Том ничего ей не скажет. Пусть по телефону, но ей нужно знать. Женщина набрала горячую ванну с пеной и, включив музыку в наушниках, легла в воду. Ей просто хотелось расслабиться и разобраться в мыслях и чувствах. Когда заиграла «Nothing else matters», Саманта почему-то вспомнила, как в девяносто третьем они с Мортимером под эту песню самозабвенно целовались на концерте. Странное воспоминание. Ностальгия двадцатилетней давности сейчас была вообще не к месту. Саманта вздохнула и вытащила наушники из ушей, а потом окунулась с головой в воду. А когда секунд через тридцать она вынырнула, рядом с ванной на корточках сидел Том. - Привет, - он улыбался ей так нежно, как еще, наверно, никогда, - Я тебя не напугал? - Только немного, - женщина не смогла сдержать ответную улыбку, - Как ты вошел? - Подкупил администратора. Я соскучился. Мужчина наклонился и поцеловал ее. И Саманта не смогла оттолкнуть его, и не уверена была, что сможет заставить себя уйти. Потому, что она любит Уэллинга, как никого и никогда. Потому, что он – единственный, с кем она была действительно счастлива. И ей хочется еще немножко продлить эту сказку. Поцелуй быстро стал страстным, и они уже не следили за тем, что рубашка Тома промокла, или что вода расплескалась на пол. Мужчина потянул Саманту на себя, мокрую подхватил на руки, и понес в кровать, не обращая никакого внимания на лужи, которые оставались после них. И плевать было на промокшую постель, когда он любил свою женщину, и шептал ей признание, которого она так долго ждала. Воскресное утро было солнечным, и лучи ярко освещали большую спальню. Джаред лежал лицом вниз на скомканной постели, а Дженсен щекотал его где-то найденным перышком. Юноша лежал на боку, подперев голову рукой, ему нравилось наблюдать, как мужчина вздрагивает от невесомых прикосновений. А Падалеки хохотал, но не предпринимал попыток увернуться. Сейчас они оба были просто счастливы. - Джей… - начал было Эклз, но потом замолчал и покачал головой. - Что? Говори, раз начал. - Ну, просто… Ты никогда не рассказывал, что у вас в семье случилось, почему ты говоришь, что нет никакой любви, а Меган даже по праздникам не остается с родителями. Но ты можешь не говорить, если не хочешь. Джаред перевернулся на спину и убрал упавшие на лицо волосы. Он пожал плечами: - Просто так сложилось. Отец никогда особо не был любящим и ласковым. А мама всегда уставала, она сама нас растила, отец не принимал в воспитании никакого участия. Они иногда ссорились, но чаще игнорировали друг друга. Потом мы окончили школу и уехали учиться кто куда. Родители помирились, ну, вроде как. Когда я через пару лет привел к ним Женевьев, они не особо ей обрадовались. Тем более не были рады свадьбе. И тогдашний парень Мэгги им не пришелся по вкусу. Джефф даже не приводил к ним никого, чтобы не доставали. Поэтому мы решили, что нет смысла вообще к ним приезжать, да они и не обратили внимания. Потом меня повысили, мы с Жен развелись, я арестовал отца Акеми, она похитила Меган… И родители вспомнили о нас. Только Джефф в это время уже переводился во Францию, он, конечно, обещал мне помочь, чем сможет… А я остался один. Один против их гнета и ненависти. Они ничего не сказали Джеффу насчет его переезда, он никогда не давал повода называть себя непутевым сыном. А я именно таким для них и был. Они только сделали вид, что все хорошо, когда мы нашли Мэг, и свалили по-быстрому через пару дней. Я давно привык к такому отношению, а за нее обидно. Дженсен продолжал задумчиво водить перышком по груди и животу мужчины. Он вздохнул и уложил голову на подушку. - Дженс, - Падалеки погладил парня по лицу, - Ты чего? Сам же рассказать просил. - Да в порядке все, - отмахнулся он, думая о чем-то своем. Но мужчине не понравилось новое настроение юноши. Он навис сверху: - Иди ко мне. Мой. Слышишь, ты мой. И я хочу, чтобы ты не думал ни о чем плохом. Я тебя люблю. - И я тебя люблю, Джей. Юноша улыбнулся, и первый притянул к себе мужчину. Затем толкнул его, чтобы тот лег на спину, и сел верхом, продолжая целовать Падалеки. - Так-то лучше, - Джаред довольно заурчал. – С днем Валентина, Дженс. - С днем Валентина. Дженсен любил стрелять. Такое маленькое хобби. Он пару месяцев назад сходил с Джаредом и Томом в тир, и понял, что это – его. Поэтому он навещал стрельбище раз в неделю, чтобы расслабиться. Конечно, небольшая близорукость мешала, но он быстро наловчился, как надо правильно стрелять, чтобы не промазать. Разрядив третью обойму, парень удовлетворенно потянулся, чтобы размять спину. Еще две обоймы и хватит. - Хорошо стреляешь. Посоревнуемся? Женщина лет тридцати на вид оперлась о стену за Дженсеном. Она окинула его оценивающим взглядом, когда юноша оглянулся вполоборота. - Нет, спасибо. Я просто тренируюсь. - Не секрет, зачем? – Она подошла ближе, - С таким умением можно натворить дел. - Просто для себя. А в чем дело? Женщина прищурилась, и взгляд ее переменился из игриво-заинтересованного на опасно-расчетливый. Они не разрывали зрительный контакт секунд десять, а потом она достала значок из кармана. - Лейтенант Наоми Уоттс, полиция Сан-Франциско. Я могу задать пару вопросов, мистер…? - Дженсен Эклз. Можете не беспокоиться, за меня может поручиться Джаред Падалеки. Я адекватен и не собираюсь устраивать пальбу по живым мишеням. - Вы из ФБР? - Нет, гражданский. Мы с мистером Падалеки хорошие друзья. Теперь женщина смотрела на него с искренним удивлением. - Ладно, мистер Эклз, - после некоторой паузы прокашлялась она, - Я проверю Ваши слова. Всего хорошего. - И Вам, лейтенант. Дженсен перезарядил пистолет и прицелился для новой очереди. Уоттс понаблюдала за ним еще несколько секунд и покинула стрельбище. - Дженс, мне позвонила одна леди сегодня днем. Ты тренируешься в стрельбе? Джаред вернулся домой, когда юноша как раз умостился на диване с книжкой, перед этим приготовив ужин, ароматы которого витали даже в гостиной. Эклз даже не обратил внимания на настороженный тон мужчины. - Мне просто нравится. Я не собираюсь никого убивать, если ты об этом. - Нет… Ты просто мог мне сказать и ходить вместе, чтобы никакие полицейские к тебе не приставали. Эта Уоттс уже не первый раз ловит людей в тирах, у нее бзик какой-то. Тебе повезло, что я за тебя поручился. - А что она могла сделать? - Ну… - мужчина сел рядом, обняв Дженсена, - Три года назад был большой скандал, в прессе еще месяца два шумели. Она поймала в тире мужчину, который отсидел полгода в тюрьме за какую-то мелочь, и начала паять ему дело. А мужик оказался зятем местного бизнесмена. Тот к тогдашнему директору пришел, давай требовать усмирить Уоттс… В общем, все засветились не в очень хорошем свете. Мне не попало, и на том спасибо. Но с Наоми предварительно говорить пришлось мне, потом уже с ней разбирались директор вместе с мэром. Неприятный осадок остался, конечно, и меня она запомнила, как оказалось. Не ходи без меня больше, ладно? - Ладно, Джей. Извини меня. - Все хорошо, - Падалеки увлек юношу в сладкий поцелуй, - Ты извинился ароматом ужина. Они засмеялись, и уже собрались идти в кухню, как вдруг кто-то тихонько постучался в окно. Джаред перепугался не на шутку. Он выхватил из кобуры пистолет, который еще не успел убрать после работы, и сказал Дженсену спрятаться на втором этаже. Сам же скрылся в кухне, где стоит стационарный телефон, и набрал код. - Слушаю, сэр. - Роджер, тревога. На камерах не было никакого движения последние пять минут? - Нет, сэр. Все тихо, как всегда. Что произошло? - Кто-то только что постучался в окно. - Вас понял, сейчас проверим. В трубке раздались короткие гудки, и несколько мучительных минут от джаредовой охраны не было никаких вестей. Мужчина так и не сдвинулся с места, держа наготове пистолет. Дженсена тоже не было слышно. И вот – звонок. - Да? - Все тихо. На крыльце лежит конверт. Падалеки вздрогнул от единственной догадки: - Черный? - Да, сэр. Джаред побледнел и положил трубку. Не убирая пистолет, он прошел через гостиную, не реагируя на оклик Эклза, и открыл входную дверь. Холодный ветер ворвался в дом, но мужчина не среагировал ни на что, кроме черного квадрата под ногами. Он подобрал его и, обведя взглядом улицу, вернулся к юноше. Тот так и стоял на лестнице. Мужчина помахал конвертом и сел на диван, Дженсен с некоторой опаской к нему присоединился. «Коротай свои ночи В ожидании последнего взгляда Лунного серпа.» Вот и все, что было в конверте. Хокку. И оно обещало Джареду смерть. - Джей, что это значит? - То, что Акеми скоро придет за мной. – Он замолчал и уронил лицо на ладони, заставляя себя сказать то, о чем не хотел даже думать. – И ты должен быть как можно дальше отсюда. Юноша задохнулся от этих слов, затем покачал головой, приговаривая: - Нет, ты что… Нет. Джей, я не могу уйти, не оставлю тебя… - Я не могу!!! – Падалеки не сдержал крика, но тут же перешел на полушепот, - Не имею права подвергать тебя опасности. Дженсен, она собирается меня убить. Ты – мое все, и она, вероятно, это знает. Я должен тебя защитить. И не спорь со мной! Эклз закрыл рот, хотя только что намеревался доказывать, что никуда не уйдет. Нет, слушать его Падалеки точно не будет. Поэтому парень просто взял мужчину за руку и повел в спальню. Этой ночью Дженсен брал его. Джаред сам попросил, впервые за все время. Брал медленно, нежно, сладко растягивая удовольствие. Потом брал грубо, сильно, и безмерно долго… Мужчина кусал подушку от смеси несильной боли и новых восхитительных ощущений. Дженсен все делал правильно, чтобы Джаред просил еще и еще. И тот просил, пока небо не начало светлеть. Падалеки клеймил себя этим юношей. Отдал всего себя одному человеку во всем мире. И пусть Дженсен думает, что это был всего лишь отрыв, но Джаред таким образом попрощался. На всякий случай. Последующие дни атмосфера, как в доме, так и в офисе была угнетающей. Весь отдел знал о последнем конверте, но никто не мог ничего сделать. Охрану, конечно, усилили, и Джеев возили на работу в бронированном джипе, а с Дженсеном оставляли двух огромных боевиков, но ведь Акеми не такая глупая. Она будет выжидать удобный момент. Напряжение усилилось, когда через пару дней вернулись Смит и Феррис, потому что Том не оставлял Джареда ни на минуту – он чувствовал и свою вину в происходящем. К тому же, все это тщательно скрывалось от Клэрис, но она в итоге узнала через пару дней и сильно разнервничалась, так что Тайлеру пришлось положить ее в больницу на сохранение. Мужчины постоянно навещали ее, успокаивали и заваливали подарками, лишь бы она не переживала. - Да разве я могу? Вы же мне как братья, дураки. Что я буду без вас делать? - Растить ребенка и мужа. А мы будем рядом и помогать по мере сил, - Падалеки держал подругу за одну руку, а Уэллинг за другую и согласно кивал: - Никуда мы от тебя не денемся, агент Старлинг. Женщина фыркнула, но слабо улыбнулась. - Пообещайте мне, что никто не пострадает. - Обещаю. - Обещаю. Месяц. Целый чертов месяц никто не мог вздохнуть спокойно. Потом постепенно все немного успокоились. Большинство даже начали сомневаться в правдивости угроз. Потом, правда, вспоминали похищение Меган и вновь усиливали бдительность. День рождения Дженсена прошел настолько незаметно, что о нем знали только Клэр, Том и семьи Джеев. И Джаред обещал, что в следующем году все будет гораздо лучше, но юноша отмахивался, говоря, что ему не нужна никакая вечеринка. Падалеки подарил ему чудесный серебряный браслет. И тот не мог не заметить сходства с теми браслетами, что есть у Джареда и Меган. И не снимал его ни на секунду. А в очередной обыденный вечер мужчины сидели с пивом и пиццей, Том присоединился к ним после первой ссоры с Самантой. - Знаете, парни, женщинам в любви признаваться нельзя. Вообще. Они сразу чувствуют, что вы у них на поводке. - Разве все так плохо? – лениво поинтересовался Эклз, мурлыча от того, что Джаред массировал кожу его головы. - Ну да, этого вам, голубым, не понять. - Мы просто умеем находить компромиссы, - заметил Падалеки. - Или ссоримся, а потом хорошенько миримся. - И провинившийся – снизу. На этой ноте Том подавился пивом, выплюнув половину на себя. Мужчины захихикали. - Уроды. – Выругался Уэллинг, безуспешно вытирая салфеткой пиво со своей одежды, - Я к своей заднице больше никого и никогда не подпущу. - Это пока ты трезв, - ухмыльнулся Джаред, похлопав друга по плечу. Мужчину перекосило от этих слов, и он, послав парочку, пересел подальше. - А причина ссоры-то какая? Том поморщился, вспоминая, но сказал: - Я предложил Сэм сдать на права и купить машину. Джеи медленно повернули к нему головы, посмотрели странно, а потом бесстыдно заржали. Падалеки стер выступившие на глазах слезы: - Вся причина? Серьезно? - Я просто считаю, что в семье должно быть две машины. В конце концов, мы детей заведем когда-нибудь. На моей или на такси мы не наездимся. - Вполне разумно, - одобрил Дженсен. Вдруг за окном промелькнула тень. Ее заметил только Джаред, и моментально напрягся. - Что такое? - Встань, Дженс, я что-то видел. Юноша быстро сел, а Падалеки с Уэллингом ухватились за свои пистолеты. - Том, проверь заднюю дверь, - скомандовал мужчина, - Дженсен, в подвал, за винной полкой есть оружие. Встретимся втроем там через пару минут. Эклз кивнул и убежал, Том тоже кивнул и ушел в кухню, проверять дверь. Джаред ушел к главному входу. Его сердце билось чаще с каждым шагом, руки начали дрожать. Он открыл дверь и осмотрел улицу. Никого. Мужчина опустил пистолет и прерывисто вздохнул. Руки задрожали еще сильнее. Напряжение всего месяца сильно сказалось на его моральном и физическом состоянии. Когда Джаред закрывал дверь, он всего за полсекунды до случившегося почувствовал опасность. Сначала выключился свет и смолк телевизор. Затем неизвестный ногой вынес дверь и сбил мужчину с ног. От внезапности нападения Падалеки был полностью дезориентирован. Он только успел заметить блеснувшую сталь в руках нападавшего и откатился в сторону, выкрикнув имя друга. Оставалось надеяться, что на Тома не напали. Выстрел раздался одновременно с ударом стали о пол. Затем еще три выстрела. Еще два удара меча. Джаред катился и катился, затем наугад ударил ногой в сторону противника, лежа на полу, попал куда-то в живот, судя по стону. Направил собственный пистолет и выстрелил. - Джей! - Живой. Беги! Послышался топот еще нескольких пар ног и голоса. Услышав их язык, Джареда прошиб озноб. И женский голос отдал приказ. Бесконечно долгие несколько секунд мужчина сидел на полу, понимая, что она пришла. Та, чье имя – Ослепительно красивая Смерть. Пришлось собрать в кулак всю волю, чтобы подняться и побежать. Он заметил еще один блеснувший клинок, и выстрелил чуть выше него. Мужчина тяжело осел на пол. А Падалеки побежал дальше, через кухню – в подвал. Стальная дверь закрылась на три тяжелых засова, и теперь можно было выдохнуть спокойнее. - Стой! Кто там? - Это я, парни. Зажегся фонарь, осветил перепуганного Дженсена и окровавленного Тома. - Ты ранен? - На предплечье царапина, - поднял друг левую руку, - Остальная кровь не моя. - Сколько их было? - Трое. Двух я убил, третьего ранил… кажется. Потом побежал к тебе. - Кто это? – голос Эклза дрожал. Он прекрасно знал, кто пришел, но Джаред видел, что юноша хочет услышать подтверждение своей догадке. - Это Акеми, Дженсен. Я просил тебя уходить… Удар. Еще один и еще. - Они пытаются выломать дверь. Не сомневаюсь, если еще и взрывчатку приволокли. - Том, у меня здесь четыре КГ 9. Бери два. Остальные мне. - А мне? Сердце мужчины затрепетало. - А ты уходишь. Я не могу позволить тебе пострадать. - Но… - Никаких но! – рявкнул Падалеки. Дженсен дрогнул, но снова открыл рот, чтобы возразить. И мужчине ничего не оставалось, как с силой сжать его руку и притянуть для страстного поцелуя. Последнего. – Пожалуйста, Дженс. Иди. Он не заметил, как слезы побежали по щекам. Нажимая кнопку возле неприметной зеленой двери за лестницей, Джаред отвернулся от парня. - Да, сэр? - Сейчас же готовь машину. - Есть, сэр. Связь оборвалась. - Иди до конца коридора, стучись четыре раза, пауза, снова четыре раза, пауза, один раз. Делай все, что тебе скажут. И не задавай вопросов. - Ты присоединишься? - Дженсен, уходи, тебе же сказано, - Том положил руку юноше на плечо и подтолкнул к двери. Раздался взрыв. Джаред толкнул Эклза в длинный темный коридор и нажал кнопку. Герметическая дверь закрылась, снова раздался голос: - Куда, сэр? - В Даллас, Техас, дом Донны Эклз. Не останавливайтесь, гоните во всю мощь. И пришлите подмогу. - Будет сделано. Связь вновь оборвалась, теперь насовсем. - Ну, Джей, тряхнем стариной. - Как в старые добрые времена. Не жалей их. - Я люблю тебя, дружище. - И я тебя, Томми. Уэллинг рассмеялся, снимая пистолеты с предохранителей. Дженсен бежал по темному коридору, держась за стены, чтобы не упасть. Здесь едва могли разминуться двое человек. Света нигде не было, и парень надеялся, что не надо никуда сворачивать. Он бежал всего минуты две, а потом впереди появилась точка света. Эклз прибавил шагу и с размаху врезался, как оказалось, в дверь с глазком. Он простучал четыре раза, пауза, четыре раза, пауза, один удар. Герметическая дверь открылась. Три здоровенных амбала суетились возле черного Хаммера. - Садись и пристегивайся, но сначала надень это, - амбал протянул Дженсену бронежилет. Дрожащими руками юноша принял его и натянул броню. Ему помогли ее закрепить, затем открыли дверцу джипа. Появился четвертый с канистрой в руках, начал дозаправлять бензин в бак. - Стив, тащи оружие, - прогромыхал главный, который дал Дженсену броню. - Уже. - Карл, все готово? - Да. - Брюс, топливо? - Полный бак. - Тогда вперед! - Извините, а… - Некогда, малец. Мы должны увезти тебя как можно дальше. Тебе придется поспать. Главный держал в руке шприц, и увидев его, Эклз начал противиться, но он ничего не мог сделать против четырех качков. Последнее, что он услышал перед отлючкой, было оглушительным залпом десятка автоматов и слова одного из своих вынужденных охранников: - Слишком много шума. Надеюсь, Падалеки доживет, чтобы объяснить это общественности. В горле стал комок. «Джей…» А потом его поглотила тьма. Том нещадно палил из пистолетов, рядом Джаред не менее рьяно опустошал очередную обойму. А чертовы убийцы все появлялись и появлялись. - Знаешь, - в перерывах между пальбой говорил Уэллинг другу, - Мне жаль даже… что мы с Сэм… так глупо поссорились. И именно сегодня! - Не дури, выживем… Где эта проклятая подмога?! Мужчины вместе выпустили по последней пуле в японца, стоящего на вершине лестницы, и его тело покатилось вниз, как и большинства предыдущих. Некоторые остались лежать на полу кухни, завалившись назад, умирая. Друзья начали снова перезаряжать пистолеты, когда хлынула новая волна. - Проклятье! Взрывчатка есть? - Если бы… Внезапно черная тень мелькнула между мужчин, сделав подсечку Уэллингу, и тот, вскрикнув, упал на колени и снова начал палить по лестнице. А тень подступила к Джареду, и он чувствовал ее всей кожей, хотя не видел, пока в слабом свете фонаря не блеснуло лезвие катаны. Падалеки в ужасе отступил назад и направил дуло КГ 9 на нападающего, но звякнула сталь и пистолет вылетел из руки вместе с фалангой пальца. Мужчина закричал от боли, и поднял второй пистолет, не глядя выпуская очередь. Мягкие звуки удара пуль о ребра утонули в темноте и шуме бойни, а еще – в теплой соленой реке, наполнившей горло. Мужчина не понял, откуда она взялась. Он схватился рукой, лишенной половины пальца, за шею, а здоровой направил пистолет вперед. Туда, где черные блестящие волосы рассыпались по плечам и груди, а слабеющие руки снова занесли катану над головой. Для последнего удара. Очередь. В голову. Акеми упала на бок, не проронив ни звука. Джаред упал на другой бок рядом с ней. Как инь и ян. Том что-то кричал, затем хватился руками на уши, спасаясь от какого-то глухого звука, Падалеки не понимал, на что этот звук похож. В голове пульсировало, руки заливало кровью, а в глазах медленно темнело. Последнее, что он увидел, это лицо рыдающего друга перед собой. И смог, наверно, улыбнуться.