Быть как все

Джаред проснулся посреди ночи в холодном поту оттого, что Дженсен тряс его за плечи и звал, на его лице читался сильный испуг. Сначала мужчина ничего не понял, но скоро вспомнил, что ему снился кошмар, в котором он видит юного Дженсена и блеск катаны, потом мир окрашивается алым и тает во тьме. - Джей, проснись! Слышишь меня?! Джей! - Дженсен… - Слава богу… Ты меня напугал, ты так кричал. Падалеки резко сел и прижал мужчину к себе, будто боясь, что это кошмар не кончился. Он посмотрел в окно и увидел, что луна ярко светит высоко в небе. Мир вокруг был реальным, как и тело в его руках – теплое, пахнущее вчерашним дезодорантом и немного потом. Джаред успокоился. - Это был всего лишь кошмар. Все хорошо, Дженс. Эклз облегченно перевел дыхание и нежно поцеловал его. Скрипнула дверь, на что мужчины разом повернулись. Сонный Мэтью одной ручкой потирал глаза, а второй держал плюшевого тигра, подаренного ему вчера Дженсеном. Мальчик нахмурился, переводя взгляд с него на отца и обратно. - Мэтью, иди сюда, - позвал его Джаред, когда Дженсен отодвинулся. Но ребенок не двинулся с места. Тогда Падалеки сам поднялся с кровати и присел рядом со своим приемным сыном. – Что такое, дорогой? - Почему ты целуешь мистера Дженсена? Джаред немного смутился, а за спиной послышался смешок. - Потому, что я люблю его. - Тетя Меган говорит, что папа должен целовать маму. – Мальчишка надул губки, медленно соображая, в чем дело, – А почему у меня нет мамы? Джаред ждал, что однажды начнут его спрашивать, но не думал, что это случится так рано и так внезапно. - У тебя есть Мариэтта, - уклонился мужчина от вопроса. - Но Мариэтта не мама. - Так бывает иногда. У кого есть папа и мама, у кого-то две мамы или два папы. А бывает только кто-то один. Малыш нахмурился, явно задумавшись. - То есть, - после раздумий спросил Мэтью, - Мистер Дженсен мой второй папа? Джаред посмотрел на мужчину и ответил, глядя ему в глаза: - Нет, но может стать, если захочет. – Он повернулся к сыну, взгляд которого уже был откровенно недоумевающим, и улыбнулся от умиления, - Поймешь, когда вырастешь. Ребенок снова нахмурился и зевнул. Отец улыбнулся и, взяв его на руки, уложил в свою кровать. Сам он лег рядом и обнял сына, Дженсен устроился по другую руку. А когда Мэтью уснул, спросил: - Предлагаешь мне семейную жизнь? Мы ведь недолго были вместе. - Ну, я только предложил, - пожал Падалеки плечами, - А ты как хочешь. Просто восемь лет ожидания, и я думал… Ну, что это серьезнее, чем просто встречаться. Я встречался с Эллен почти столько же, как и с тобой тогда. Но с ней у нас не зашло дальше одного поцелуя – и то, она на меня набросилась – и совместного просмотра телевизора на Рождество. Дети отрезали ей пути ко мне, сели по обе стороны, так что ей пришлось сидеть в кресле. А с тобой мы… - Я знаю. Я любил тебя всегда. - А я пытался тебя забыть. Извини. Я испортил тебе жизнь. - Она у меня впереди, придурок, - Дженсен счастливо улыбнулся и накрыл губы своего мужчины поцелуем, полным любви, желания и ожидания. – Ничто из прошлого не имеет значения, только мы сейчас. Когда Джаред проснулся во второй раз, окна были плотно зашторены, чтобы только встающее солнце не мешало, Дженни умудрилась протиснуться между ним и Эклзом, и все четверо были заботливо укрыты. Мужчина улыбнулся, потянувшись так, что аж кости затрещали. Дженсен резко схватился, потревоженный звуком, но успокоился, увидев, что все в порядке. Он коснулся губами щеки Джареда и погладил малышку по голове, а она довольно пожевала губами и крепче вцепилась ручками в его футболку. Мужчины проследили за ней и переглянулись. - Я жалею, что не мог быть рядом с вами с самого начала. - Мы можем завести еще детей, если хочешь. Но сначала ты поедешь и заберешь свои вещи, где бы они ни были. Чтобы к вечеру все было здесь. - Мне следовало бы послать тебя, но перед этим хорошенько оттрахать за прошедшие годы, - Дженсен пытался звучать сурово, но не мог злиться – глаза его светились. - У тебя будет такая возможность. - Я ловлю тебя на слове. Поездка по утреннему городу в воскресенье была приятной: людей почти нет, машин тоже, все спят – заслуженный выходной и надо выспаться перед понедельником. Громкий рокот Харлея разрывал тишину, но этот звук Дженсен любил. Он успокаивал, как ничто другое. Ехать-то всего минут двадцать, особенно по пустой дороге, поэтому мужчина не срезал путь, а решил в объезд, чтобы насладиться звуком дольше. Ветер бил в лицо прохладой, солнце слепило, а Эклз потерялся в своих мыслях, мягко направляя мотоцикл на другой конец города. Мужчина припарковался у многоэтажки, довольно старой, зато отсюда ехать десять минут до отдела. Хорошо, что он не додумался купить жилье, а только попросил сестру снять квартиру на три месяца. По сути, деньги спущены в унитаз – квартира ждала его почти два месяца, а пожил он в ней еще недели две от силы – но это ерунда, ведь в средствах Эклзы не стеснялись. Тем более, район не элитный, а самый обыкновенный спальник, а квартира – маленькая однушка, ведь все свое время Дженсен проводил на работе и в большем не нуждался. И он надеялся, что все будет хорошо и они с Джеем снова будут вдвоем… Впятером, как оказалось, ведь есть еще дети и Мариэтта, но они не мешают – это часть семьи Джареда… и его. Да, теперь его тоже. Падалеки предложил, и он, Эклз, не отказался. «Я согласен» тоже не прозвучало, но это ерунда. Восемь лет ожидания говорят сами за себя. Дженсен думал об этом, не слезая с байка, а потом вдруг опомнился. Он поднялся на пятый этаж, замок с третьего раза поддался напору ключа. Мужчина выругался и решил, что сегодня же позвонит хозяину, чтобы тот забрал ключ от своей дыры. Принять душ, собрать в сумку ноутбук, несколько футболок, две пары брюк, несколько пар белья, зубную щетку, бритву… Вот и все. Больше ничего у мужчины не было. Еще пара книжек из городской библиотеки, едва не забыл. Эклз окинул взглядом свое пристанище, подошел к окну. Вот что ему нравилось в этой квартире – это вид на залив, а дальше – ничего, лишь водная гладь. Дженсен еще минут десять смотрел, в его голове было пусто, а на душе спокойно и легко. Кстати, враньем будет сказать, что за восемь лет он не подружился ни с кем. Только с одним человеком. Майкл – парень, которому Дженсен почему-то страшно не понравился с самого первого курса, но после пьяной драки уже на третьем ребята стали очень близки. Как так получилось – непонятно до сих пор. Эклз тогда впал в очередную депрессию, и сидел пил в баре, а Майк тоже обмывал что-то не очень радостное. Потом – случайная встреча в туалете и драка без причины. Просто накопилось. Уже после, сидя вместе на полу кабинки и сплевывая кровь в унитаз, Дженсен решил осведомиться, какого хрена. - Бесишь ты меня. - Ты меня тоже. Но я тебе не квасил морду только по этой причине. - А ты чего надираешься? - Потому, что хочу и имею право. Мне хотя бы не двадцать уже давно. - Ну да, ты у нас старая перечница. Чего тебя понесло на химию? Дженсен тогда долго молчал. Он помнил, как Майк – со странной фамилией Розенбаум – таращился на него своим немного тупым взглядом каких-то детских глаз. Парень действительно выглядел как младенец, абсолютно безволосая голова, лишенные растительности щеки, и эти маленькие, постоянно вылупленные глаза. Только кровь на губах сейчас портила образ. - Тебе дело какое? - Интересно мне. Может, ты мне нравишься. Эклз опять надолго замолчал, но уже от удивления и непонимания. - Чувак, тебе говорили, что ты странный? - Не-а, я сам это прекрасно знаю. Так ответишь? - Не сегодня. Вот так началась их странная дружба. Они тогда вместе поднялись, Майк угостил Дженсена пивом, и они просто начали общаться. Вернее, сидеть на лекциях вместе. Зачастую молча. Розенбаум был таким же отшельником на курсе, как и Эклз, ни с кем не дружил и жил наукой. На первой и даже второй паре он всегда сильно клевал носом, так что у Дженсена быстро выработалась привычка приносить два эспрессо – один для себя, второй для Рози. Эта кличка всегда бесила Майка, но только Эклзу он позволял себя так называть. А еще он был очень ярко выраженной совой, и именно поэтому для него мукой был ранний подъем, но по ночам он никогда не сидел на месте, даже если прошлой ночью спал всего три часа. Все это Дженсен узнал о нем за полгода их молчаливого товарищества. Они почти не говорили – только, когда дело касалось учебы. Позже, конечно, они разболтались, и Майк стал единственным, кто знал о Дженсене почти все. Он узнал о том, что Дженс – сын бывшего магната, узнал, что парень скитался по Штатам больше года, узнал о Падалеки. Все это просто в один момент вылилось из уставшего Эклза безудержным потоком, когда плотина в душе дала страшную трещину под напором времени, обиды, алкоголя. С Рози они напивались каждые два месяца. Стабильно. Тот тоже разоткровенничался, и Дженсен был немного шокирован его рассказом. Волос у парня не было из-за какой-то тяжелой болезни, перенесенной в раннем детстве. Родители – сенаторы США, бросившие его на попечение дяди-педофила, от которого парень сбежал в тринадцать. Позже, когда это вскрылось, родители посадили дядю в тюрьму, а Майка – уже пятнадцатилетнего – нашли и затаскали по кабинетам психологов, хотя он в этом, по его собственным словам, не нуждался. Отпечаток, конечно, остался явный – Дженсен сам видел взбрыки Майка. Рози еще имел два очень странных увлечения. - Криминалистика и анатомия. Хочу потом на второе высшее пойти, все не решу куда. Но, наверно, патологоанатомом буду. Но это позже, сейчас – химия. Очень хочу открыть пару недостающих элементов в таблице Менделеева. Дженсену очень хотелось покрутить пальцем у виска, но он себя сдерживал. Как его вообще угораздило подружиться с таким шизлом?.. Сейчас мужчина улыбался этим воспоминаниям, а в трубке раздавались гудки. Все же трубку взяли, и Майк пропел бодрым голосом: - Какие люди, Дженси! - Не называй меня так, скотина, - но Эклз не злился, - А ты все так же не спишь ночами. - Более того, я нашел идеальную работу! Я сплю днем и работаю ночью. Тут открылся офигенный исследовательский центр, оборудование – бомба! Меня отобрали в сотню лучших по результатам всеамериканского конкурса, пылинки сдувают, позволяют работать, когда хочу. - Это же где такой рай есть? - Да в Род-Айленде. Жопа мира, но, чувак, я согласен быть еще глубже, если понадобится. - Это отвратительно, Рози. Даже для тебя. - Кто бы говорил, педик проклятый, - Майк бесстыдно ржал в трубку. - Эй, тебя там никто не слышит хоть? - Чувак, тут пять утра. Ни один из наших не приходит раньше восьми. Я единственный ночной. Общаемся с коллегами записками, как в коммуналке. Кстати, о небесах. Как там твой план? - Успешно воплощен в жизнь. Я в Калифорнии, Джей живой, и я сейчас собираю вещи, чтобы переезжать к нему. Парень присвистнул и одобрительно хмыкнул: - И все мечты сбылись, твои и мои. Если без шуток – я рад за тебя. Друг. - Спасибо, Майки. Я тоже рад за тебя, друг. - Ну, пойду я, склею ласты на несколько часов. Не пропадай, Дженси. - И ты, Рози. Мужчина улыбался, глядя на смолкнувший телефон. Его согревала мысль о том, что все же у него есть друг. Один, но настоящий, который понимает и поддерживает. Со всеми остальными он давно оборвал связи. Удивительно, но вся злость, которая бурлила в мужчине после того, как Джаред его прогнал, сошла на нет ровно в тот миг, когда они увиделись. Дженсен заготовил для их встречи кучу едких фраз, собирался вести себя более холодно и нахально, хотел подержать Падалеки в игноре… Но все это забылось, когда он увидел растерянного, уставшего и измученного Джея. Его Джея. Дженсен опомнился и поспешил вернуться в дом Джареда. А тот уже был одет в теплую одежду, когда Эклз вернулся, и они с Мариэттой одевали детей. - Вы уходите? – опешил он. - Мы уходим. Ты с нами. Прогуляемся до парка, посидим в кафе – не все же дома чахнуть. – Мужчина улыбнулся и оглядел Дженсена, - Ты не замерзнешь в этом? - Не-а, я всегда так хожу. - Надо зайти в магазин, купить тебе что-то еще. - Джей, не забывайся, - Эклз рассмеялся, - Мне давно не двадцать два и я нормально зарабатываю. - Я знаю. Я тебе плачу с недавних пор. - Ты мне еще не платил. - Не цепляйся к словам, - Падалеки фыркнул, застегивая Мэтью куртку, - Мы готовы? - Да! – хором выкрикнули малыши. - Тогда вперед. Дженс, ты поставишь эту сумку, наконец? Младший мужчина удивленно вздернул брови, а потом сообразил, что все время держал сумку со своими вещами в руках. Он поставил ее на пол и провел рукой по лицу: - Прости, я немного… не в себе. - Все нормально. Джаред подошел близко, так что его шрам стало видно за воротом куртки, и обнял Дженсена. Тот закрыл глаза, чтобы не видеть жуткий рубец, но уткнулся в него лицом, всей душой желая вернуть время вспять и не позволить Падалеки себя прогнать. Он сжал любимого человека в объятьях, будто намереваясь залезть ему под кожу и слиться воедино. - Дженс… Ты мне ребра сломаешь. Иди сюда, - мужчина взял Эклза за подборок, поднял его лицо, чтобы посмотреть в глаза и поцеловать. Его внезапно потянули за штанину: - Ну, пап! – Дженни серьезно поджала губы, задрав голову. - Ни минуты покоя, - вздохнул Падалеки, - Идем, мартышки. Мужчины с детьми шли вниз по улице, намереваясь добраться до парка пешком. Малыши играли и веселились, то и дело сбегая вперед, но всегда возвращались после оклика отца. Дженсен наблюдал за Джеем и его детьми, видел, каким счастливым тот был. Вернее стал. Эклз помнил, каким Джареда он увидел две недели назад, и это не шло ни в какое сравнение с тем, что было теперь. Куда только подевались мешки под глазами, удрученность, грусть и усталость в голосе? Он прекрасно понимал, что все это – только его собственные старания и ничьи больше. И Дженсен был рад поставить Падалеки на ноги. Он будет держать его всегда, если вдруг Джареду трудно будет идти вперед. - О чем задумался? - Я? Да ни о чем… Джаред насмешливо изогнул губы, глубже пряча руки в карманы своей теплой куртки. - У тебя такое выражение лица, как у страждущего героя-любовника какого-нибудь мексиканского сериала. Эклз раздраженно фыркнул, повторяя жест мужчины – пряча руки в карманы – и огрызнулся, не желая оставаться в долгу: - Значит, кончай смотреть сериалы. Может, я просто скучаю. - Тогда перестань. Я с тобой, если ты не заметил. Дженсен ничего не ответил и опустил голову. Он глядел себе под ноги, пинал изредка попадающиеся камешки и не знал, что сказать. Все слова и мысли разом вылетели из головы. Но угрюмым он был не более пары минут. Мужчина ощутил, как его легко толкнули в плечо, прикосновение продлилось еще на некоторое время, чему Дженсен был рад. Они шли вперед, соприкасаясь плечами. Дойдя до парка, малыши сорвались вперед, чтобы поиграть на площадке, где помимо них было еще много детей. Болтовня и детский смех, плач, бормотание таким плотным куполом накрыли это место, что у Дженсена голова пошла кругом, но он решил, что должен привыкнуть к этому, если хочет видеть в своем будущем Джея. Пока Мэтью с сестрой фактически брали на абордаж горку, Джеи разместились на лавочке неподалеку. Здесь они были в окружении нянь и молодых мамочек, кудахчущих возле своих чад. Два рослых мужчины на площадке выглядели абсолютно неуместно. Падалеки явно к этому привык, хотя по нему было видно, что он не любит подобное общество. Обычно Джаред стоял поодаль у деревьев, пока дети играли, а потом они прибегали к нему и они обходили парк, шли в кафе или возвращались домой. Сегодня ему пришлось сесть здесь, ведь на улице было не очень-то тепло, а торговцы горячими напитками и всякими вкусностями в деревьях никогда не прятались, и Джаред сомневался, что именно сегодня они решат переместиться в другое место. Мужчины не нарушали комфортной тишины, наблюдая за площадкой и людьми вокруг. Некоторые женщины смотрели на них с опаской, некоторые с дружелюбием, кто-то оставался равнодушным, а кто-то смотрел с жалостью. Дженсен был удивлен, когда поймал парочку таких взглядов. Особенно это впечатление усилилось, когда Дженни прибежала к ним, умостилась возле Эклза и потребовала печеное яблоко в карамели. Девочка была похожа на него, и кто обращал на нее внимание, обязательно думали, что это отец-одиночка. Потом прибежал Мэтью, требуя от своего приемного отца горячего шоколада, и жалостливые взгляды стали еще омерзительнее. Дженсену хотелось схватить всех троих в охапку и убежать, но он сдерживался. - Дженс, не хочешь тоже печеного яблока? Эклз повернул голову к Джареду, подумал о яблоке и его желудок громко заурчал. - Я, пожалуй, не отказался бы перекусить чем-то посытнее. Я ведь не завтракал. - О, прости… Совсем из головы вылетело. Идем в кафе, здесь неподалеку есть одно хорошее. Ты сможешь там позавтракать. - Звучит неплохо. Мужчины поднялись со скамьи, и малышка уцепилась обеими ручками в ладонь Дженсена. Он явно сильно ей понравился. Мэтью держался отца, хотя Эклз явно ему тоже импонировал. - А как же яблоки? – начали канючить они, минуя уличного торговца. – Папа, ты обещал! - Я думал предложить вам оладьи с кленовым сиропом и горячий шоколад, но, раз вы не хотите… Дети переглянулись, их глаза радостно заблестели: - Оладьи! Мы хотим оладий! А можно яблок, а потом оладий? Пап! Дженсен засмеялся, наклоняясь чуть вниз, чтобы Дженни не оторвала ему руку, прыгая от радости. - Попа слипнется. - Не слипнется! Ну, пап! - Тогда Мариэтте придется накормить вас спаржей, а я не стану ей мешать. Мелкие притихли и согласились на оладьи. Без карамельных яблок. - Ты манипулятор, Джей. - Я отец. Поймешь, когда эти монстрики начнут пытаться вить из тебя веревки. Дженсен только рассмеялся, и они отправились в кафе. Заняв угловой столик, мужчины сделали заказ, но Дженни попросилась в туалет. Такое случалось пару раз, и каждый раз Джареду было неловко идти с ней в дамскую уборную, но он собирался с мужеством и шел. Сочувствующие взгляды женщин всегда его смущали. Этот раз ничем не отличался, Падалеки вошел в уборную, держа дочь за руку и извиняясь перед дамами, и уже собирался зайти с ней в кабинку, как вдруг его едва ощутимо похлопали по плечу. Мужчина обернулся – на него смотрела довольно молодая рыжая женщина, скорее даже девушка. Джею сразу бросились в глаза шрамы на лице, как от ударов. Но он никак не продемонстрировал это, равно как и девушка спокойно взглянула на его шрам. Без жалости во взгляде. - Извините, сэр… Я могу помочь ей, если Вы позволите. - О, это вовсе необязательно… Это было впервые, когда ему предложили помощь. Не сказать, что Джей ей не обрадовался. Девушка тем временем оглянулась, ловя на себе странные взгляды. Она поманила мужчину к себе и шепнула на ухо: - Мой отец – одиночка. Я знаю всю ту неловкость, что чувствуете Вы сейчас. Мне просто хочется помочь. Падалеки кивнул ей, поблагодарив. Он взглянул на свою приемную дочь и присел рядом с ней: - Милая, ты не будешь возражать, если эта юная леди побудет с тобой? – Малышка утвердительно кивнула головой после пристального изучения рыжей, - Я буду ждать тебя за дверью, только не забудь вымыть руки. - Хорошо, папочка. Мужчина вышел из уборной, облегченно вздыхая. Он раскачивался с носка на пятку, сложив руки на груди, пока девушка с Дженни не вернулись к нему. Рыжая подошла ближе, когда Дженни подбежала к отцу, и он взял ее на руки. Девушка сунула руки в задние карманы джинсов, странно подергивая плечами. - Она помыла руки. - Спасибо Вам… - Энджи. – Рыжая вытащила одну руку из кармана и протянула мужчине, тот ответил легким рукопожатием. - Джаред. Приятно было познакомиться. - Мне тоже. Знаете, я работаю тут неподалеку в детском клубе, малышку можно оставлять с воспитателями, они будут ее учить многим интересностям. Говоря это, Энджи обращалась скорее к девочке, нежели к ее отцу. - Мы подумаем над Вашим предложением, спасибо. - Хорошо. До свидания, Джаред. И тебе пока, Дженни, - рыжая помахала ей рукой и проследила за ними, пока Падалеки ставил дочь на ноги и они шли к своему столику. - Где вы так долго? Дженсен уже начал есть большую тарелку картошки-фри с кетчупом, рядом с ним стояла еще тарелка оладий, Мэтью тоже налегал на свою порцию. Малышка немедля последовала их примеру. - Заводили знакомства, - он хитро подмигнул Эклзу и начал жевать. - Это какие же? Падалеки даже тихонько хрюкнул, увидев выражение лица любимого. - Расслабься. Она рыжая. И она женщина. - Но ты встречался с женщинами. - Все равно. Я же с тобой, Дженс. Ее зовут Энджи, она помогла Дженни сходить в туалет, чтобы я не терся там, как дебил, среди баб, и предложила сводить мелких в детский клуб по интересам. Она даже не флиртовала. Ты вне опасности, не ревнуй. - Ладно. Но не выражайся так при детях. - Эти двое? Они слишком увлечены едой, чтобы нас слушать. – Джаред даже есть перестал, наблюдая, как они жуют, а потом демонстративно сказал, - У моей бывшей жены силиконовая грудь. Дети продолжали увлеченно жевать, не обращая никакого внимания на взрослых, а вот Дженсен, услышав слова Падалеки, подавился картошкой. Он закашлялся, постучал себя по груди и отпил кофе. - Прости. И, тем не менее, их не интересует даже то, что ты давишься. Сначала они съедят все, что в их поле зрения, а потом обнаружат твой хладный труп. Расслабься, Дженс. - А она у нее правда…? Джей поджал губы и чуть наклонил голову, подтверждая свои слова. - Через полгода после свадьбы, за мои же деньги. Потом она остыла ко мне. На эти слова Эклз никак не отреагировал. Это была давняя история, которая уже никоим образом не касалась даже самого Джареда. Потому что у него есть Дженсен. - Кстати, меня смущает слежка за нами. Мужик следит за нами еще от дома. – Он кивнул на здорового мужчину в другом конце зала и Джей махнул рукой: - Это Роджер, начальник моей личной охраны, его ребята тебя когда-то отвозили домой. Где-то неподалеку должен быть один из них, остальные наблюдают за домом. Мужчина вздрогнул. Он до сих пор с ужасом вспоминал четырех буйволов у джипа, с автоматами в руках и в бронежилетах. Даже сейчас он бы выглядел щуплым и низким на их фоне. - Успокойся, они больше никуда и никогда тебя не увезут. Я обещаю. Падалеки взял своего мужчину за руку и крепко сжал. И в эту минуту Дженсену было абсолютно плевать, что это увидит кто-то из окружающих. Мужчины переоделись в домашнюю одежду и разместились в гостиной, где перед диваном на ковре Дженни с братом играли конструктором. Джаред улыбался: его семья с ним. Он обнимал сидящего рядом Эклза, а тот положил голову ему на плечо, непоседливая в свои шестьдесят с лишним Мариэтта хлопотала в кухне. - Как думаешь, они поймут то, что я не буду отсюда уходить? Мужчины разговаривали вполголоса, Дженсен не отрывал головы от его плеча. - Привыкнут. Потом объясним. Ты же планируешь остаться со мной? - Ясен пень планирую. - Ну и отлично. Захочешь – найдем суррогатную мать, чтобы родила нам наших. - Чуть позже. Я просто… не умею я обращаться с детьми, мне надо привыкнуть. - Я не собираюсь тебя никуда подгонять. Падалеки почувствовал кивок и удовлетворенно погладил шею любимого. - А твой шрам никак нельзя убрать? - Можно, конечно. Но я очень не хочу опять ложиться под нож. Мне он не мешает. Или тебя сильно смущает? - Не то, чтобы… Просто напоминает мне о времени, когда мы были отдельно. Опять двадцать пять. Джей закатил глаза, убирая руку с плеча Эклза и отодвигаясь чуть в сторону. - Хватит мусолить эту тему. Я давно осознал свои ошибки и смотрю вперед, а ты не можешь перестать жить прошлым. Дженсен не успел возразить – в дверь позвонили. С бормотанием «кого там нелегкая принесла» Джаред побрел открывать. Помнится, в прошлый раз не в самый подходящий момент пришла Женевьев. Неужели это новый кармический цикл? Вот только на пороге стояла Эллен. Падалеки очень сильно удивился, и стоял бы еще полчаса и смотрел, как баран на новые ворота, если бы она не поняла, что надо самой начинать говорить. - Джаред, здравствуй. Я все думала над твоими словами… ты знаешь, я же просто влюбилась в тебя, как девчонка, - она натянуто улыбалась, нервно теребя шарф. На порог выбежала Дженни. Едва узнав девушку, она начала дергать отца за штаны, так что тому пришлось их придержать и взять дочь на руки. - Эллен, я же тебе объяснил… - Я знаю! То есть, что бы ни случилось в твоем прошлом – это прошлое, и я готова понять это и подождать, сколько ты скажешь. Мэтью решил не отставать от сестры, только поймал его уже Дженсен. Практически на крыльце. - Иди сюда, здоровяк! Извините. Мужчина остановился в дверном проеме с мальчиком на руках. Эллен вперила в него взгляд, пока он сам оглядывал ее. - Все в порядке, Джей? - Конечно. Забери детей, я сейчас приду. Эклз кивнул, принимая на руки протестующую Дженни. Он ушел вглубь дома, что дало Падалеки возможность закрыть дверь и не впускать холодный воздух внутрь. Сам он не додумался обуться, поэтому стоял на коврике, зябко поеживаясь, руки его было скрещены на груди. Мужчина даже начинал стучать зубами. - Мне непонятно, как еще тебе объяснить. Нам не быть вместе, Эллен. Я любил, люблю и буду любить другого человека, даже если бы мы остались вместе, ты бы этого никак не изменила… Открылась входная дверь и Дженсен, не обращая ни малейшего внимания на девушку, молча снял тапочки и накинул мужчине на плечи свою косуху. - Обуйся, не мерзни. Мы ждем тебя. Дети с ума сходят. Эклз взял его за руку, пока говорил, и все время нежно поглаживал большим пальцем. Он заметил, что все это не укрылось от Эллен. По правде, он намеревался таким образом показать ей, кому Падалеки принадлежит. Джаред понял этот жест. Он повторил его, погладив по плечу Дженсена: - Иди внутрь, я скоро. Мужчина кивнул и, бросив еще один короткий взгляд на девушку, ушел. Когда Падалеки обратил к ней взгляд, то нашел ее удивленной. Ее лицо исказила гримаса одновременно непонимания и понимая, и отвращения. - То есть, ты… И этот мужчина… Все из-за него? Это же отвратительно! Вы ненормальные, извращенцы… Еще и дети вас видят! Они вырастут такими же ненормальными! Джаред подавил желание рассмеяться ей в лицо. Как мало эта девчонка знала о жизни и о людях, и как легко принималась судить других. Он зло нахмурился, делая пару шагов в ее сторону, так что Эллен испуганно отступила. - Иди в социальную службу, скатертью дорога. И чтобы я больше о тебе не слышал и не видел поблизости. Он ухмыльнулся, видя, как девушку захлестнула злость. Эллен знала, что нелепо угрожать главному федералу штата социальной службой. Ей пришлось отступить. Она подобрала свою гордость, разворачиваясь на каблуках, и уходя без прощания. Джаред проследил, как она села в ожидающее ее такси, и лишь после этого вернулся в дом. Там было тепло, а Дженсен играл с детьми и усердно делал вид, что ему не интересно, что они друг другу говорили. - Жуть как холодно! Ты будешь чай? - Нет, спасибо. – Дженсен опустил взгляд на дом из конструктора, чтобы посмотреть, не надо ли добавить туда деталей. Джаред проследил за ним и поинтересовался: - Ты даже не спросишь, о чем мы говорили? - Наверно, о том, что ты занят, и я тебя ей не отдам. Падалеки счастливо улыбнулся и подошел ближе. Он передумал пить чай. Вместо этого он сел рядом со своим мужчиной и детьми, коснулся губ Дженсена губами, неторопливо целуя. А Эклз обнял его за талию, чтобы подтянуть ближе, углубить поцелуй, его теплая кожа резко контрастировала с все еще холодной кожей Джареда. Он оглаживал его руками, стараясь согреть. Вот только они совершенно забылись, потому что Дженни начала дергать отца за майку. - Пап… А так можно? - Как, дорогая? – мужчина растерялся, не совсем понимая вопрос дочки. - Как вы с мистером Дженсеном. Тетя Меган говорила, что папа должен целовать маму. «Где-то я эти слова уже слышал…» Дженсен поднял на него взгляд, явно думая о том же. -Мистер Дженсен наш второй папа. Так бывает. Мужчины дружно фыркнули, сдерживая смех. Они не ожидали, что Мэтью вмешается и с такой серьезностью ответит своей сестре. Малышка задумчиво нахмурилась и поглядела на отца. - Твой брат прав, так иногда бывает. Не у всех детей есть мамы, и папы тоже есть не у всех. Подрастете, поймете. Ночью им было не до сна. Уложив детей и пожелав спокойной ночи Мариэтте, Джеи ушли в свою спальню. Им нужно было снова научиться жить вместе. Джаред открыл шторы, чтобы лунный свет проникал в комнату. Он уже восемь лет боялся оставаться в полной темноте. Дженсену это не мешало, мужчина уложился под одеяло и ждал, когда Падалеки присоединится к нему. Но тот не спешил – он сел на кровать спиной к Эклзу, пытаясь свыкнуться с мыслью, что он больше не один. Как в своей кровати, так и в своей жизни. Тот, казалось, почувствовал напряжение Джареда, и сел за его спиной, начал разминать плечи и осыпать его шею поцелуями. Затвердевшие, как камень, мышцы расслабились под его руками, из горла мужчины вырвался стон удовольствия. Но он мягко отстранился, положил руку на грудь Дженсена, чтобы подтолкнуть его снова лечь. - Нам завтра на работу, нужно выспаться. Сейчас сложное время. - Я знаю, просто дай мне еще пять минут. Он убрал руку Джея со своей груди, продолжая держать его запястье. Не встретив сопротивления, Эклз начал невесомо целовать запястье любимого, двигаясь к локтю, и выше – к плечу, шее. Здесь он отбросил нежности и оставил пару влажных засосов на нежной коже – прямо над шрамом. Шрам он тоже не обделил вниманием, но был с ним осторожен, будто боялся причинить боль давно зажившей ране, потом прильнул к другой стороне шеи и начал терзать ее грубыми поцелуями с покусываниями. Джаред от этого не на шутку возбудился, его дыхание сбилось и стало поверхностным, а член начал наливаться тяжестью. Мужчина сжал его через ткань штанов, тягуче застонав, и оттащил от себя Дженсена. Когда он увидел припухшие губы мужчины и затуманившийся взгляд, то не смог сдержать судорожного вздоха и притянул для страстного поцелуя. Почувствовав, как Эклз тянет его на себя, он снова отстранился. - Погоди, я закрою дверь. - Зачем? - Дети могут проснуться. Дженсен кивнул, отпуская. Падалеки подошел к двери и щелкнул замком, а затем обернулся к кровати, на которой его мужчина уже избавился от майки и выжидающе смотрел на него. Джей облизнул губы и похабно улыбнулся, стягивая собственную майку по пути в постель. Ничего страшного, если сегодня они немного не выспятся. Единственным источником света в комнате была луна, ее свет скользил по полуобнаженным телам двух мужчин, стоящих на коленях на кровати. Их языки жарко сплетались в грубых поцелуях, полных жажды, отчаяния и страсти, они кусали друг друга, царапали ногтями. Джаред повалил Дженсена на подушки, сам навис сверху, не отрываясь от него ни на мгновение. Он не понял, как, но внезапно оказался на спине, а Эклз теперь нависал над ним. Его глаза казались черными в бледном свете молодого месяца, губы подрагивали, а грудь тяжело вздымалась. - Ты – мой. Я так тебя хочу… У Джея не было сил ответить, и он только кивнул, едва ли осознавая до конца, на что соглашается. Но даже если и так, то против он точно не будет. Дженсен подался назад, чтобы снять последнюю одежду с них обоих. Теперь только луна и прикосновения к обнаженной коже. Страсть поутихла, сейчас они двигались спокойнее, Джаред дрожал, оглаживая спину и руки любимого, чувствуя, как тот разводит его ноги в стороны, гладит грудь, живот, внутреннюю сторону бедер. Сердце пропустило удар, когда Дженсен коснулся его члена, медленно лаская твердую плоть. Стоны были его вознаграждением. Возбуждение усилилось, когда к запаху кожи примешался запах пота и – легкий – мускусный. Мужчина сходил с ума, вдыхая этот пьянящий аромат, уткнувшись носом в грудь Джея, чувствуя требование в его прикосновениях. Ласки теперь стали настойчивее, но надолго Эклза не хватило, и он опустился ниже, принимаясь сосать Джаредов член. За годы порознь многое забылось, стерлось из памяти, но руки, губы, все тело помнило, как надо касаться Джея, как доводить его до состояния мольбы, до хрипов, до изнеможения. И Дженсен доводил, заставлял кусать подушки, лишь бы только не проронить ни звука. Только тяжелое дыхание и пошлые звуки, которые еще сильнее подстрекали. - Больше не могу… - простонал Падалеки, подтягивая мужчину вверх, чтобы почувствовать у него на языке собственный вкус. – Смазка в тумбочке. - Ты это планировал, - довольно подытожил Эклз, оставляя еще пару засосов на его груди, прежде чем добраться до тумбочки. - Планировал. Не тяни уже, я скоро кончу. Дважды просить не пришлось. Дженсен не знал, сколько выдавил смазки, но там явно было больше половины тюбика. Плевать! Он хотел сделать все как можно проще для них обоих, и сделать это побыстрее. Едва он растянул Джея двумя пальцами, как тот отбросил в сторону его руку, оставшуюся смазку выдавил на свою ладонь и размазал по колом стоящему члену Дженсена. Сам быстро перевернулся на живот и подставился мужчине, предлагая себя вот так – беззащитного, раскрытого только для него одного. Промелькнула глупая мысль, что он прощался с Дженсом так же, как сейчас приветствует дома. А Эклз даже застонал, глядя на спину и зад Джея, не удержался и коснулся его языком, заставляя давиться рвущимися из горла криками, трахая языком, пока не почувствовал, что сейчас и сам кончит только от этого. Джаред был раскрыт не до конца, но он сам так хотел, поэтому Дженс не стал слишком тянуть. Он сразу плавно вошел до конца, чувствуя давно забытые ощущения жара и тесноты, и сразу начал двигаться. Звук влажных шлепков его яиц о зад Джея был настолько грязным и развратным, что мужчине захотелось увидеть губы Падалеки на своем члене, почувствовать язык на яйцах, излиться ему в горло. И он знал, что Джей все это ему позволит, и исполнит любую прихоть, если попросить. Он даже зарычал, сильнее впиваясь пальцами в бедра любимого, трахая его все быстрее, сильнее, цепляя простату, отчего судорога пробегала по телу мужчины с каждым новым движением. В одночасье Джаред вскрикнул, но звук заглушила подушка, в которую он вжимался лицом, и мышцы сжались вокруг члена Дженсена, так что он взорвался следом за ним, кончая глубоко внутри возлюбленного. Оба затихли. Сил не оставалось совсем, так что Эклз сполз с Джареда и рухнул рядом. Он укрыл мужчину одеялом, сам примостился у Падалеки сбоку, обняв. - Я тебя люблю, Дженс. - Это взаимно, Джей. Ты же знаешь. Спи. Джаред кивнул и сразу же затих. На работу он встать не смог. Эпилог. Дженни уже готовила завтрак, пока Мэтью подгонял мелких в ванной, Дженсен заправлял постели детей, а Джаред – их собственную. Заурядный понедельник. Мариэтта уволилась два года назад, когда здоровье начало подводить, но Джаред предлагал ей остаться на правах полноценного члена семьи. Старая мексиканка отказалась, поблагодарив его, и уехала на землю предков, где год спустя ее встретила Санта Муэрте. С тех пор они со всем справлялись сами, тем более, что дети уже были довольно взрослые, а старшие всегда могли помочь младшим. Зак и Ричард были единоутробными братьями – так захотели Джеи. Зак родился первым, когда Джаред нашел подходящую женщину, ставшую их суррогатной матерью. Через два года она родила Ричарда от семени Дженсена, и больше они о ней ничего не слышали. Временами были трудно, но они всегда справлялись. Ссоры тоже были, но любовь была сильнее, а любой скандал сходил на нет, когда они ночью шли спать, и не могли сдержать всех стонов. Ричард в этом году пошел в начальную школу, а Зак уже был в третьем классе. Мальчишки были до ужаса непоседливы, но учились прилежно. Мэтью был в семье раздолбаем – его оценки никогда не падали ниже тройки, но и пятерок у него почти не было. Когда он начал встречаться с дочерью Клэрис – Кристи – все были шокированы. Парень мечтал о спокойной жизни подальше от большого города, учился у одного мастера, чтобы потом стать механиком и открыть свою автомастерскую. Дженни же хотела стать спортивным врачом и уже делала успехи в самостоятельном обучении, чтобы после школы хорошо сдать экзамены и уехать учиться в медицинский колледж. Но до этого у нее было еще много времени, и она иногда давала себе отдохнуть. Сейчас, в шестнадцать, девочка была очень симпатичной, хотя и не первой красавицей, но ее это устраивало. Увлечение отцов музыкой дало ей толчок стать барабанщицей, они со школьными и друзьями со стороны начинали с каверов на Оззи и Элиса Купера, но ее группа быстро стала довольно известной в городских клубах. Она преподнесла всем не меньший сюрприз, чем ее брат, когда сказала, что Шон Уэллинг, предложил ей встречаться. Джей радовался, что его жизнь сложилась так, как сложилась. Конечно, все могло быть иначе, если бы много лет назад он не прогнал Дженсена в Техас. Но со временем он задумывался об этом все реже, ведь муж все равно с ним. И старые шрамы – внешние и внутренние – давно перестали быть заметны. - Ты все утро проторчишь здесь? Завтрак уже готов, а нам надо спешить. - Иду, конечно. Дженсен подошел и обнял мужа сзади, коротко целуя в шею. - Ты в порядке? - Естественно, просто… задумался. - Надеюсь, о предстоящей встрече с Нью-Йоркскими засранцами. Нам нужно с ними подружиться на время этого дела. - Знаю. Давай не будем об этом, и так голова пухнет. Идем. Он поцеловал Дженсена, а потом они спустились к столу. - Мэтью, подбросишь братьев в школу. Дженни, проследи. Мы спешим и уже убегаем, будем поздно, очень много работы. - Хорошо, пап. Едва мужчины захлопнули за собой дверь, девушка скомандовала: - Помоги им одеться, я здесь все уберу. И не забудь, что сегодня мы сдаем сочинение по английскому. Ты же написал? - Написал, только его проверить надо. Не уверен, что знаю, как его правильно закончить. Девушка взмолилась небесам, чтобы дали ее брату чуть больше мозгов. - В машине проверю. Пошевеливайтесь. Быстро убрав тарелки в посудомойку, она взбежала по лестнице в свою комнату. Надо было проверить, все ли она взяла, и одеться, а потом проверить рюкзаки младших братьев. Да и за Мэтью присмотреть не помешало бы. Она приложила руку ко лбу – быть единственной женщиной в доме трудно. Это ее смущало. Когда она расцвела, то рядом были только отцы. Тетки ей помогли, да и Клэрис с Самантой всегда на связи, но ей казалось неправильным то, что она вынуждена обращаться к ним. Девушка в последнее время начала все чаще задаваться вопросом о матери. Ведь она должна где-то быть. И это не суррогатная, потому что, хоть она и не говорила отцу, но Дженни помнила детдом. Мэтью забыл, а она нет. - Джен, мы готовы, выезжаем через десять минут. Брат обнаружил ее напротив зеркала, в которое она смотрела с какой-то пристальностью и настороженностью. Заметив брата, она отвернулась от своего отражения и вперилась взглядом теперь в него. - Я проверю их рюкзаки, - выдала она отрешенно после паузы и пулей метнулась мимо него. Если она отчасти напоминает глазами и формой губ, но не чертами лица, Дженсена, то Мэтью абсолютно ни на кого из их отцов не похож. - Сумасшедшая, - буркнул он, забирая сумку с ее книжками с машину. После занятий Мэтью оставался на дополнительные курсы с учителем физики, а потом у него футбол – он играет в школьной команде. Его подбросит Кристи или кто-то из ребят, так что Дженни получила ключи от машины и забрала Зака с Ричардом. Она успела сделать домашнее задание и проверить, как братья справились со своим до возвращения отцов. К ней зашли ее гитаристы Курт и Рэнди, поболтать и позвать на пиво, но получили отказ. - Тогда увидимся послезавтра у Чака в гараже. Не опаздывай. - Мы любим тебя, крошка. - И я вас, ребята. А через полчаса после их ухода вернулся Джаред. Ужин его уже ждал. - А где папа? – поинтересовалась девушка, садясь напротив своего отца со стаканом сока. - К нам в штаб прислали очень крутого спеца в области химии, даже круче Дженсена. Мужик очень странный, но он, оказывается, старый его друг. Короче, они пошли обмывать встречу. - Понятно. Дженни покрутила в руках стакан, пока Джаред ужинал, но он скоро просек, что ее что-то сильно тревожит. - Милая, - он протянул руку и коснулся ее руки, - Я вижу, что-то стряслось. Не расскажешь? - Просто… Я не знаю, это так глупо. То есть, мы с Мэтью. Мы с ним так непохожи... - У всех бывают проблемы с их братьями или сестрами, в этом нет ничего… - Я не это имею ввиду. Внешне мы абсолютно разные. И если я похожа на папу Дженсена, то он будто… Я не знаю. Понимаешь, мне просто кажется иногда, что мы с ним будто не ваши дети. Или, может, просто пошли в женщину, которая нас родила. - Почему ты стала об этом думать? Мужчина был явно обеспокоен ее словами. И ей казалось, что он понимает все, о чем она говорит. Может, конечно, ей показалось, но эти странные воспоминания не отпускали ее, и Дженни просто хотела знать. - Потому, что помню детский дом. Не знаю, сколько мне тогда было, но очень мало. Я помню много других детей, и женщину, которая всегда была рядом с нами всеми. Но эти воспоминания тают. Пап, я просто хочу знать. - Дженни, милая… - Джаред начал подбирать слова, но понял, что не сможет сказать неправду. И что дети выросли, и имеют право знать. – Не знаю, почему вдруг эти воспоминания вернулись, но ты права. Был детский дом. Я забрал вас оттуда, когда вам было по году. То время было очень страшным, и я был ужасно напуган. Твои глаза напомнили мне Дженсена, и я просто решил, что хочу семью. Вы с Мэтью не мои биологические дети, но вы – мои, я вас растил и люблю всем сердцем. - Почему ты не рассказал нам раньше? Падалеки смутился и окончательно расстроился, теряя желание доедать свой ужин. - Вам незачем было знать это. Вы приняли Дженсена будучи гораздо старше, но это все равно было для вас шоком. Дженни кивнула, явно собираясь спросить последний раз. - Кто наши биологические родители? - Все, что мне известно – они погибли в авиакатастрофе, когда вам был год, и вас забрали от слишком старой бабушки, которая уже, наверно, умерла. Мужчина умолк, сидя в тишине напротив своей дочери. Так продолжалось не более минуты, и она ни разу не подняла на него взгляд. - Спасибо за ужин, дорогая. Девушка только кивнула и осталась наедине с посудой и своими мыслями. Конечно, Джаред был совсем без настроения после этого разговора. Его единственная и любимая дочь больше не считает его отцом. Чтобы хоть как-то разогнать дурные мысли, он отправился в комнату сыновей. Мальчишки играли, и он сел рядом с ними, чтобы понаблюдать. Только легче не становилось. Посудив, что один разок можно, Джей достал из холодильника бутылку пива и упал на диван. Дженни присела рядом, когда он уже расслабился и хотел немного подремать. Девушка просто обняла его крепко-крепко, а мужчина обрадовался, что она пришла, обнимая ее в ответ. - Я тебя люблю, папочка. Ты – мой единственный настоящий отец. - И я люблю тебя, доченька. Много позже, когда все возвратились домой, и наступила глубокая ночь, Джаред все никак не мог уснуть. Он думал о том, как сильно он стремился быть обычным человеком с тех пор, как повстречал Дженсена. Этот мужчина перевернул его мир с ног на голову не единожды за почти двадцать лет, подарил ему столько радости и дарит до сих пор. Их семья – большая и невероятно счастливая. Они были в белых костюмах, а Дженни и Мэтью держали в руках по подушечке с кольцом. Клэрис с Самантой плакали. Том тоже, но не признался. «Согласен ли ты, Джаред Тристан Падалеки, взять этого мужчину в законные мужья?» «В горе и радости, в болезни и здравии. Согласен.» «А ты, Дженсен Росс Эклз, согласен взять Джареда в законные мужья?» «В богатстве и бедности, до самой смерти. Согласен.» Маленькая католическая церквушка, в которой выходила замуж Клэрис. Священник согласился провести церемонию для двух мужчин, ведь душа – не тело. Ей не важен пол. Той ночью они отпускали в небо голубей, белых, как первый снег. Они всегда были особенными. И как бы они не старались, быть такими, как все, им не дано.