Scepticism — Lead and Aether
—Знаешь… —Пери задумалась и почесала затылок. —Я всё-таки никак не могу понять, в чем тут суть. Она посмотрела на колонку, что издавала мучительно-затяжные жужжащие звуки, сопровождаемые каким-то космическим органом и страдальческим рычанием. Было, конечно, в этой музыке что-то особенное, незримо прекрасное (всё-таки, спустя длительное время во всём начинаешь видеть что-то хорошее), но почему-то Пери всё никак не удавалось понять, что именно. Они уже как час слушали это, и, если обычно резкая и агрессивная Лиза просто села на кресло и не двигалась, погрузившись в свои мысли, то очкастая постоянно ходила взад-вперед, ощущая себя не в своей тарелке. Она то и дело смотрела в окно, на ночное небо, затянутое тучами так, что даже малейшие лучики луны не могли пробиться, ожидая… чего-нибудь. Ибо если слишком долго слушать синеволосую, то реально начинает казаться, что в определённое время при определённых обстоятельствах музыка может вызвать нечто потустороннее. —Странно,—Лиза пожала плечами.—Вроде, мы и посреди леса, и луны не видно, кладбище неподалеку… —Задумчиво сказала девушка. От последней фразы Пери перекосило. Ну, конечно, чего можно было ещё ожидать, кладбище, каждый день за окном его видно.—Ну… Она задумалась. Что-то пару секунд обдумывала, а потом спросила: —Не хочешь попробовать понять? Мне кажется, я придумала как дать почувствовать это даже такому материалисту, как ты. —Ну... давай,—ответила она, пытаясь догадаться, что это такое придумала синеволосая. Ибо обычно к её идеям лучше готовиться заранее. —Только, я надеюсь, тут не будет ничего экстремального? Лиза отрицательно покрутила головой, поднялась. Медленно подошла к очкастой. Та, в кое-том веке, остановилась. Она с неподдельным интересом принялась ждать того, что сейчас учудит Лиза. А синеволосая обхватила Пери за талию и соединила руки в замке, как в танце. У очкастой мгновенно вспотела переносица, отчего очки начали немного слезать. Она уже хотела их поправить, но Лиза не отпускала её руки. —Успеешь, —спокойно сказала она.—А теперь, давай я тебе помогу,— Пери сжала губы. Лиза, что не бесится, не орёт и не делает прочие свои штуки очень даже возбуждала, возможно, даже больше обычной. —Представь, что сейчас… —она задумалась.—Ну, например, средневековье. Только готическое, а не рыцарское. Без всей этой "романтичной" херни со спасением принцесс и победами над драконами. Чума бродит по улицам, готические храмы строятся, алхимики ищут философский камень, а инквизиция казнит всех и вся,—она начала медленно спокойно раскачиваться взад-вперед.—И вот, мы с тобой жили не тужили. Ночью предавались плотским утехами и колдовству вперемешку с сатанизмом, а днем ходили на проповеди, пахали огороды и стирали тряпки. Все, как и полагается… ведьмам, например. —А почему ведьмам?—находясь в некоем трансе, спросила Пери. —Да так, просто. Романтичнее. Ты это, не отвлекайся,—она промычала что-то в такт мелодии и продолжила.—Значит, никого мы не трогали, людей не проклинали, не лечили и вообще были паиньками. Но как-то ночью кто-то, может, священник, например, они же параноики на тему колдовства были больше всех, застукал нас на за этим самым непотребным. Ну, а ты знаешь, все эти святоши не просто против таких как мы, их слово секс вообще в любом случае в ступор вводит, —Пери кивнула, хотя была не совсем согласна. Похоже, синеволосая не знала новостей про то, что Папа признал гомосексуализм нормой*.—Значит, увидел он всё это, и давай бить тревогу. В церковь сразу завалился, испуганно помолился и на уши поставил все местное монашество. Вот, значит, уже на следующий день мы враги не только церкви, но и всего человечества. И давай на нас переть инквизиция или ведьмоловы, ну или просто крестьяне с вилами. А мы, а что мы, со всеми мы точно не справимся, вот мы и убежали в заброшенный храм, который кто-то когда-то проклял, ну и там давай перекантовываться. Значит засели мы там, всё забаррикадировали, а на нас прут эти, как их там, ну. Короче, не важно. Прут они на нас, значит, уже близко, и спасения нет. Вороны каркают, мертвецы стонут, ветер воет, а у нас все пропало. И что ты делать будешь? —Ну…—Пери задумалась.—Наверное прощаться с жизнью. С тобой там. Можно, конечно, попробовать сдаться, но ты сказала, что спасения нет, значит, и попробовать нельзя. —Тьфу ты, попрощаться еще успеешь. А сдаваться бессмысленно, все равно ведь казнят, —очкастая была уверена, что Лиза хотела отмахнуться, только руки её были заняты. —А я тебя возьму за талию, ну, вот как сейчас, и начну танцевать. Как, знаешь, последний танец, последний грех и всё такое. Ну ты представь: заброшенная церковь, нет, давай даже готический храм, еще и на скале, и мы в нем, по уши влюбленные, миром ненавидимые, крестьянами преследуемые. У нас нет шанса на спасение, никакого! А мы танцуем. Медленно, спокойно. Мрак везде, он окутывает, он уже реальный, его можно ощутить… и отчаянье. Огромное отчаянье. Даже жечь ничего не хочется! —Лиза театрально начала падать, и Пери еле смогла её удержать, так как была явно её меньше и слабее. —Эй, даже не думай делать так еще раз! —недовольно сказала она. —Я же не смогу тебя удержать! Лиза лишь закатила глаза и встала напротив Пери. Та почесала затылок и сказала: —Честно, не знала, что ты такой поэт. —Очкастая нервно улыбнулась, уже постепенно начиная понимать синеволосую.—Тебе идет, без шуток. Знаешь, попробуй себя в театральном. —Ты еще много чего про меня не знаешь. Её лицо в одночасье стало таким загадочным. И Пери начала по-настоящему понимать. Даже не понимать. Она начала чувствовать, жить этим потусторонним органом, этими гитарами на которых играют мертвые, этим вокалом мученика. Она увидела храм, где они с Лизой должны были умереть, она увидела саму Лизу в этом дурацком ведьмином колпаке, в черном оборванном платье и с этим печальным взглядом, в котором читалось «нам конец, так давай же им насладимся». Она даже услышала крик разъярённой толпы. —Воу,—всё, что сказала она, выходя из транса и возвращаясь в нашу реальность, с непроглядным темным лесом и деревянным домиком посреди него. И с Лизой. Такой прекрасной, такой привычной, но такой же загадочной, как и в видении. —Знаешь, кто-то может сказать, что это просто стоны и жужжание… но блин, ни одним другим жанром не достигнуть такой атмосферы, —Лиза упала на кровать и оттуда посмотрела на Пери.—Знаешь, если нам умирать, то давай тогда насладимся еще кое-чем. Она подмигнула и начала медленно раздеваться. Сначала толстовку, на которой красовалась сожжённая церковь, потом футболку с бесноватым священником. И только потом лифчик. Пери в свою очередь ждать не заставила.***
—Да уж, такого даже мне не устраивали... Знаешь, конечно, хоть она и ненормальная, но я уверена, что с ней весело. Как-нибудь, когда будете проводить очередное сомнительное мероприятие, и меня туда позовите. —Не сомневайся! Вон, как раз идея есть... Хуепедия, или что это такое и зачем мне это знать: ...что Папа признал гомосексуализм нормой — это правда. Он реально признал. И мастурбацию нормой признал. Церковь адаптируется, хули