Понедельник. 1 мая 2011.
18:00
Итак – Довер. Небольшой городок, а точнее административный центр штата Гемпшир, а заодно и округа Кент. Судя по карте, которую я держала в руках: от Броктон-Бей до этого городка порядка пятнадцати или двадцати километров – умение читать карты не было моей сильной стороной. Небольшие дома – как правило, не выше трех этажей, а вдоль центральной улицы и вовсе двухэтажные частные домики, которые постоянно наблюдаешь в сериалах, вот что представлял собой Довер. Как правило, в таких еще живет дружная семья из занятого постоянно, с утра до вечера на работе, отца, домохозяйки-матери и парочки детей – от подростка приблизительно семнадцати лет до детей дошкольного возраста. Возможно, этот городок и был спокойным – вот только сейчас здесь разбито множество палаток на зеленом газоне – люди бежали из разрушенного города – Броктон-Бей многие покидали уже последние недели, и ближайший город Довер был готов приютить многих из них. Не знаю – нет у них родственников, которые могли бы помочь, или их просто устраивает жизнь на пособие от государства и на свежем воздухе, но, слава Богу, на дворе уже первое мая, и погода уже была достаточно теплой, чтобы люди не замерзали, живя на улицах. Сейчас же город превратился в разворошенный муравейник – всюду сновали дети, несмотря на позднее время. Поднимался дым от палаток – эти ненормальные люди где-то нашли переносные жаровни и теперь готовили в них что попало – у кого-то было и настоящее мясо, а кто-то тушил непонятную бурду. Ладно, здесь все ясно – судя по карте, моя цель лежит через пару кварталов – местная гостиница, но учитывая, что в городе проживало до небольшой миграции не больше сорока тысяч людей… Неважно, есть ли у них свободный номер или нет – если что, займу чердак и забаррикадирую дверь изнутри. Тейлор шагала по освещаемой целыми, в отличие от ее родного города, фонарями улице, что скоро скроется под ночным небом. Мимо нее проехала старая модель пожарной машины, мигая желтыми и красными огнями и противно завывая сиреной, спеша явно на вызов. Что же, не стоило водителю, что невольно поделился с ней картой штата, приставать к девушке. Она была не первой, как он сам признался – из Броктон-Бея было множество желающих уехать из города, а у женщин всегда было чем расплатиться. Даже сейчас, вспоминая об этом насильнике, ее передернуло от омерзения. Она нервно похлопала еще несколько раз ладонями друг об друга – стряхивая, словно приставший пепел, которого там вовсе не было: Ты знаешь, бензин нынче дорого стоит. А ты одна одинешенька, на пустынной дороге между городами – десять километров в любую сторону до ближайшего города. Как думаешь, дядя Стенсфорд заслужил награду за свою помощь? — рука обычного с виду парня легла ей на бедро. А ведь он казался обычным старым мужчиной, ну лет тридцать на вид – не толстый, не с потными ладонями, не заросший в щетине –одетый в обычную расстегнутую голубую рубашку, под которой была белая майка, да синие джинсы с такого же цвета кроссовками. Никаких признаков, что он ненормальный или педофил. И детская фотография в открытом бардачке – малышка лет пяти в розовом сарафане, с белыми густыми волосиками и двумя пышными бантами. - Пеееее- пел! Пеееее- пел! Они все опадают хлопьями пееее-пла! – в голове напевал веселый голосок под треск воображаемого костра. Ей было не стыдно и не жалко – наверняка пожарные уже успели доехать, и теперь поспешно тушат сгоревшую фуру. Конечно, надеяться, что все спишут на обычный пожар или возгорание из-за курения, было бессмысленно – на водительском сидении все еще сидела, черная высохшая от высокой температуры обожженная мумия, с ненормально широко открытым ртом в застывшем навеки крике. Люди не сгорают в таких позах. Было ли ей не по себе? Нет, ведь это не первое ее убийство. А образ маленькой беловолосой малышки на фотографии успокаивал совесть – она сделала хорошее дело. Если бы она отпустила его или сдала в полицию – сколько бы еще детей он растлил? Сколько бы крови она взяла на свои руки, отпустив маньяка на волю? Она больше не собиралась допускать подобную с Бакудой ошибку. За стойкой гостиницы стояла молодая женщина – обычная миловидная брюнетка, благо в век косметики, диетических продуктов и красивой одежды выглядеть красивой не было сложно. — Свободных номеров нет! — ее голос звучал немного устало и с раздражением. — Меня устроит чердак или склад. Всего на одну ночь. — Вот еще чего! Это же не притон какой-то, чтобы мы во внутренние помещения пускали людей! А если пропадет что, а если вы там пострадаете, а потом на нас в суд подадите за предоставление условий для проживания, не соответствующих норме? — Раздражение в ее голосе лишь нарастало. — Нет – значит нет! … Это была… проблема? Она могла запугать ее – в руке, спрятанной под стойкой регистрации новых посетителей и выдачи ключей, начало разгораться пламя. Вот только вымогать и шантажировать женщину, что просто делает свою работу, ради своих личных желаний? Так она скатится? Это будет безумно – уже сейчас Тейлор могла представить, что о ней говорят – «Да это же Смена!» «Та самая Смена?» «Да! Та, что угрожает людям, из-за того, что ей негде жить» «Как она опустилась!» «Это – да!» Тейлор мотнула головой из стороны в сторону, прогоняя дурацкие картины, которые ей рисовало слишком богатое воображение. — Ладно, — с тихим голосом Тейлор повернулась на выход, от оторопевшей от такой покладистости работницы местной гостиницы. Нечасто ей попадались адекватные люди, готовые пойти в ее положение и понять – она просто не может нарушать условия работы, иначе ее уволят или не дай Бог штраф повесят или иск подадут.***
Все вокруг напоминало ей о родном городе – палатки людей, ведущих себя как свиньи, хоть и не все из них были такие. Дети, бегающие где попало и кидающиеся друг в друга чем попало – от мячей до палок. А еще о доме ей напоминали подворотни, в которых толпились неясные силуэты – не только хорошие люди из Броктон-Бей покинули город в поисках лучшей доли. Крысы первыми бегут с тонущего корабля – и очередная падаль прицепилась к терпящим бедствие людям – наркоторговцы, грабители. Наверняка среди города даже найдется парочка убийц, раз уж по пути сюда ей встретился педофил, что воспользовался своим положением и вывозил пострадавших людей из разрушенного города в обмен на секс. Что же, если она не сможет выспаться сегодня – то и этот небольшой город тоже. Уверенным шагом Тейлор направлялась в переулок между домами, в котором мелькали неясные тени. Крепко сжатый кулак выдавал ее намерения. Вот только всевозможных злодеев, которых она себе там вообразила – не оказалось. Лишь парочка грязных, одетых не пойми в какие выцветшие обноски бомжей, что столпились у подожженной помойки и грели руки в тепле, несмотря на и так довольно теплую погоду. Они даже не обращали внимания на грязный дым от горевшего пластика, что шел им прямо в лица. … а может они столпились именно ради дыма и вдыхали его? — Эх. Просто ошибка. — грязные токсикоманы даже не обернулись на ее удрученный вздох. Что же – проситься переночевать в дом к незнакомым людям или в палатку, было непривычно. Ниже ее гордости, да и не безопасно. «Это же ТА Смена!» «Та самая?» «Ага! Я видел, как она спала с бездомными –семьей, лившейся всего в пожаре Броктон-Бей, а эта мелкая и наглая пигалица к ним примазалась!» Нет уж! Она не будет ночевать с бомжами или пристраиваться к чужому горю. Возможно, она ошибалась, думая, что везде по всему миру найдутся те, кого стоит наказать. Наказанием, конечно, являлась бы смерть. Ведь весь мир не был похож на Броктон-Бей! Именно он, несмотря на маленькое население, относительно городов-миллионников входил в десятку с самым большим населением кейпов, но при этом медленно умирал. В больших городах и злодеев, и героев меньше, на каждого человека приходится меньше их разрушительного влияния. А вот в таком маленьком городке, где все друг друга знают в лицо – никаких особых зверств или преступлений считай и нет. Может она поспешила в своем отказе от команды? — ЭЙ! Ребята, да вы посмотрите, кто у нас здесь! — молодой дерзкий голос вырвал Тейлор из размышлений о том, что все не так уж и плохо, как ей кажется, пока она все дальше и дальше углубляясь в сеть переулков и узких улочек. — Молодая леди совсем одна гуляет ночью по городу! — Мы, как настоящие джентльмены обязаны проводить ее до дома, да? — на нее медленно наступала группа из трех парней, словно из фильмов – один худой и высокий. Второй толстый и низкий. И последний – среднего телосложения, ни худой и не толстый, но вроде подкаченный. Спортивные кроссовки, шапка, натянутая по глаза, несмотря на конец весны, и спортивные штаны и футболки – очередная шпана и задиры. Весь мир был заражен. — Что же, видимо, я все-таки была права, — с легким касанием лицо молодой темноволосой девушки в белой майке скрыла непрозрачная темно-фиолетовая маска в виде волка. — Милый волк. — ДА, МАЛЕНЬКАЯ ОВЕЧКА? — тишину переулка, погруженного в ночную темноту, освещаемую лишь парой фонарей, разорвал рык, в котором слова угадывались лишь с трудом. Парни, которым не повезло сегодня нарваться не на ту жертву, застыли истуканами от этого рыка. — Каждый в этом городе, на ком есть кровь, все, кто бегут – твои. Переулок разорвали крики ужаса, окончившиеся звуком треска плоти и влажным чавканьем. Красная краска брызнула на стены домов, словно отмечая их знаком. - ПОГОНЯ – ЛУЧШАЯ ИГРА В МИРЕ… И Я ВСЕГДА ПОБЕЖДАЮ! Вот в чем забавная штука – со временем ты с ужасом осознаешь, насколько это просто – убивать.***
Вторник. 2 мая 2011.
12:00
Мирное укачивание в итоге разбудило ее. Модный телефон, взятый в аренду у одного из бандитов, которому он уже больше никогда не пригодится, показывал почти десять утра, и только по нему можно было определить время – она тряслась в полной темноте. Поздней ночью, а скорее ранним утром, после продолжительной охоты Тейлор забралась в первый попавшийся фургон – смена способностей на капитана скаутов позволила ей стать невидимой – но лишь при неподвижности. А ее грибы, которые она расставила возле своей импровизированной постели из мятой одежды, гарантировали безопасный отдых. Впереди меня еще ждало множество городов на пути к моей цели – в память о моей дружбе с Алеком, я решила для начала избавить мир от присутствия Сердцееда. И вовсе это не месть и никак не связано с его дочкой, что пыталась взять меня под контроль. Судя по GPS – движение водителя этой фуры удивительно совпадало с моей целью – город Рочестер, что в пятнадцати километрах от моего последнего места посещения. Такой же маленький как Довер, с населением не больше пятидесяти тысяч людей – не думаю, что там есть кейпы – любому уважающему себя человеку будет просто тесно в таком маленьком городишке. А ведь поблизости было гораздо больше городов, готовых предоставить человеку с силами множество путей. Значит опять обычные бандиты – вот только я не хотела снова и снова бегать по грязным улочкам за парочкой мелких бандитов. Да и вообще – если постоянно только и делать, что убивать, и убивать, и убивать, и убивать, и убивать, и убивать. Резко Тейлор взмахнула головой – на секунду ей показалось, что все стены мерно качающейся фуры изменились – словно сверху вниз по ним потекла густая жирная кровь. Резкий взмах головы разметал кошмар наяву – обычные металлические тонкие стены фуры, никакой крови. Никаких мыслей об убийствах. Определенно, не стоит заниматься одними лишь убийствами – что противоположное убийствам? Лечение? Пожалуй. Пускай это и небольшой город, и наверняка большинство по-настоящему тяжелобольных людей отправляли в более квалифицированные лечебные заведения в соседних больших городах – даже здесь должна быть как минимум пара медицинских клиник. Здесь обязательно должна быть местная больница – а в ней обязательно будут хотя бы пара больных детей. Конечно, она могла бы помогать всем людям… вот только, сколько им не помогай, в ответ лишь пакости и злоба. Образ Панацеи встал перед глазами. Она ведь ей помогла тогда, и чем ее семейка отплатила? Нет уж, лучше помогать детям, которые никак ей не отомстят, да и не имеют плохих мыслей и подтекстов.***
Вторник. 2 мая 2011.
01:00
Если бы кто-нибудь только догадывался, сколько ей требовалось приложить усилий, чтобы направить необходимого водителя, вызвав смещение определенных кусочков его примитивной физиологии для управления его действиями. Все фуры на той стоянке по абсурдному «стечению обстоятельств» направлялись в Рочестер. Лишь она сама знала, какую информацию нужно было искать на операционных системах компании google, чтобы отследить сигнал необходимого ей телефона, что держала в руке пустота. Аккаунт с сетевым идентификатором искал информацию о Рочестере – поняв это, она спровоцировала с помощью мимолетного влияния на мир ситуацию, при которой все грузовые автомобили из Довера теперь направлялись в Рочестер. Автомобили, целью которых был Броктон-Бей, или другие города – их водители уезжали заранее. Некоторые из них плохо себя чувствовали, задерживаясь в Довере. Некоторые видели в падении листочков свою уходящую жизнь и предаваясь философским мотивам решали сорваться и поскорее уехать. В итоге – каждый автомобиль, который пустота могла бы захватить, отныне направлялся в Рочестер, информацию о котором она искала в сети. …Что? Нет! Еще слишком рано! Подчиняясь ее возможностям отдельные соединения в смазке, что снижала трение в сервоприводах, начали изменяться. Жидкость густела и высыхала гораздо быстрее – механизм выходил из строя. Очень медленно – но со скоростью достаточной, чтобы не позволить его обладателю добраться до Довера в течение минимум нескольких дней.***
Вторник. 2 мая 2011.
14:00
Тяжёлые шаги несли его сквозь толпу людей, которые переживали худший в своей жизни день. Доктора и медсестры, которые после многих лет труда никогда не смогут вновь заняться своей работой. Молодые родители, большинство лет двадцати-тридцати, которые отводили взгляды, или плакали, смотря в никуда покрасневшими, опухшими глазами. Родные, которые старались поддержать их, но не знали как, да и сами страдали не меньше. Полицейские и следователи, которые пытались собрать заявления, опросить свидетелей, хорошо понимая, что семьи вряд ли что-то смогут сообщить. Молодой сотрудник полиции замер с блокнотом в руке, не в силах записать ни строчки показаний. Главный офис полиции, в котором были и отделения для первой медицинской помощи, и отдельные изоляторы для задержки пойманных преступников. Они прибыли в Довер слишком поздно. Дракон отследила с помощью пары спутников, как невнятная фигура садится в фургон, едущий в ближайший город. Вот только излучение от взрыва, уничтожившего город, ударило и по линзам спутников – спустя пару секунд после того, как камеры засекли Хеберт, воздействие ядерных энергий уничтожило их. Малолетней убийце-маньяку крупно повезло уже дважды – на подходе к городу его ноги просто перестали двигаться – он так торопился догнать ее, что забыл смазать отдельные шарниры и суставы в области паха и ягодиц, где сталь смыкалась с основным корпусом – как результат, пришлось ждать дрона Дракона, принесшего с собой необходимые для починки инструменты. Конечно, он мог бы просто отстегнуть доспехи в аварийном режиме, вот только что с ними делать потом? – Бросить на дороге? Или идти сражаться с чудовищем, победившим Луна в одиночку и без защиты? Было уже слишком поздно, когда он прибыл в Довер под утро с первыми лучами восхода. По городу визжала сирена, а по улицам разъезжали машины скорой помощи – Смена успела уже и здесь повеселиться. Было слишком поздно – его окружали родственники многочисленных погибших. Ни одного раненного – только трупы. Сотни умерших в городе. Не сумел догнать Смену. Не сумел ее остановить. А теперь не может ничем помочь людям, скорбящим по погибшим. Однажды он испытал подобное. Был лишь наблюдателем, очевидцем последствий, испытывающим ужас не от самой трагедии, а от невозможности помочь, от незнания того, что следует делать. И потом опять и опять возвращался к случившемуся. Он отогнал воспоминания, пока они не захватили всё внимание. Отвлечься легко, когда есть работа. А если работы не было, он позволял себе впасть в особое состояние, в котором разум разделял окружающий мир на составные части, и пытался понять, как их собрать по-другому. Но прямо сейчас работа была. Он посмотрел на окно. Четыре или пять часов назад через это самое окно люди могли смотреть на живых тогда еще прохожих. Теперь же оно закрыто простынёй, перечёркнутой желтым крестом полицейской ленты. Нужно идти дальше. На очередном шаге что-то кольнуло его правую стопу. Будто в ботинок попал камешек, вот только камешка там не было. Он вытянул палец, словно пытаясь пошевелить им, искусственные нервы, соединённые с костюмом, перехватили сигнал нервов, и до ноги он не дошёл. Он почувствовал движение воздуха, шлем захлопнулся. Ещё одна команда — и микрофон включился. Когда он заговорил, его голос услышал только микрофон: — Заметка. Протез правой ноги ощущается чужеродным. Стоит осмотреть подошвы моих старых ботинок, возможно, одна нога была длиннее другой. Можно проверить видеозаписи со мной, сравнить старую походку с новой. Нужно внести изменения в график, чтобы провести эти процедуры во время следующей проверки. Закончив запись, он выключил микрофон и открыл дыхательные отверстия. Две женщины стояли, обнявшись и смотрели на него заплаканными глазами. Они надеялись на чудо, хотели, чтобы оно свершилось. Но вернуть их ребёнка ему было не под силу. Он мог предложить им лишь месть. Или справедливость. В таких случаях грань между ними чертовски размыта. Когда он зашёл в приёмную, шериф уже ждала. — Оружейник? — спросила она. Шериф оказалась невысокой седой женщиной, возрастом около шестидесяти лет. Скорее всего, после работы в Бостоне или Броктон-Бей она "ушла в отставку" в маленький город в глуши. Она не ожидала столкнуться с подобным в отставке, никто не ожидал бы, но держалась достойно, так что, скорее всего, подобный опыт у неё уже был. Она потеряла нескольких сотрудников, а среди жертв в таком маленьком городе наверняка были её знакомые. Тем не менее, она сохраняла присутствие духа, а её взгляд был полон решимости. Она сразу ему понравилась. — Да, мэм, — он переложил копьё в левую руку, чтобы обменяться с ней рукопожатием. — Миранда Геринг. Шериф. Формальности можно опустить, — похоже, что эту фразу она говорила при каждом знакомстве. Она нахмурилась. — Мне… сложно передать, как я ценю, что вы здесь. Что ей ответить? Он так и не придумал. Она изучала его. Взгляд скользнул на оружие — четырёхметровое копье. — Как вы вообще пользуетесь им в помещении? — Оно складывается и может уменьшаться вдвое, — ответил он. — Понятно, — она потрясла головой, будто отгоняя лишние мысли, чтобы снова погрузиться в кошмар. — Хотите начать с отделения для несовершеннолетних? — Нет, — он покачал головой. — Я догадываюсь, что там было, и вряд ли найду что-либо полезное. Покажите мне другие места. Он не хотел видеть тела, накрытые белыми простынями. Не говоря ни слова, она повернулась и повела его к лестничному пролету. Он обратил внимание на выбоины в стене. Пять-семь сантиметров глубиной, с брызгами крови у каждой. Множество царапин – словно дикий зверь исполосовал стену. Небольшие круглые отверстия, окруженные пятном крови. Все засохшие потеки крови образовали на стене смутно угадываемый образ. Неаккуратное с острыми краями изображение разделенной пополам головы с помощью чистой поверхности стены, незапятнанной кровью. Правая часть начиналась треугольником, повернутым вытянутой вершиной кверху. После, треугольник резко расширялся к низу – переходя в вытянутый вниз овал. В верхней середине овала было пятно стены, запачкать которое кровь не решилась. Левая часть представляла собой такой же овал, одна часть которого растеклась в сторону небольшим пятном с верхней стороны. Ровно на том же месте, что и у правой половины изображения – чистый круглый небольшой участок стены. Его шлем визуализировал его догадки, очерчивая края засохшей крови черными жирными полосами. Появилась надпись на его экране – отойти на три шага назад. Проделав действия предложенные программой анализа улик на месте преступления и посмотрев на стену чуть склонив голову, он наконец-то увидел то, что программа заметила быстрее него. Две половинки масок – овечья и волчья.***
Она повела его вниз по лестнице. Мысленный импульс достиг оборудования, и копье разделилось на три гибко связанных части. Привычным движением он спрятал оружие подмышку. — В городе есть паралюди? — Были. Трое – теперь осталось только две. Ничего особенного. Указ и Поправка, низкоуровневый Властелин и низкоуровневый Излом. Убитая - одна злодейка, которая иногда пробовала удачу в каком-нибудь большом городе, и возвращалась, когда её там прижмут. Зовет себя Дева-к-Беде… тело доставили лишь недавно. Когда они прошли через дверной проем, он вновь разложил копье. — Я её знал. Движок и Излом. Устраивает бури, неравномерно распределяя гравитацию, пространство и время. Указ и Поправка справлялись с ней? — Справлялись, с нашей помощью. Почему вы спрашиваете? — Вы не знаете с кем столкнулись – ни одного намека на нападавшую. Я знаю. Опасный преступник – убийца минимум сотни тысяч людей. Она уничтожила Броктон-Бей в ядерном ударе. — О Боже... Но зачем она заявилась к нам? — Извращенная логика, психическое заболевание и желание уничтожать преступников. Не ошибусь, если у каждого, среди нескольких сотен погибших, были судимости. А у тех, у кого не было – отсутствие штампа не означает невинность. Недоказанность, только и всего. Указ и Поправка раз их не убили, нужно понять, что они совершали, а что нет. Нужно выяснить, какие признаки для убийцы являются преступлением и подлежат убийству, а какие нет. Не убивает же она за украденные пять центов. Отправьте мне их досье, пожалуйста. — Да, конечно. От себя могу добавить лишь то, что я знала нескольких погибших – город-то у нас небольшой, а я как шериф… все равно всех в итоге ведут ко мне. Насколько я могу судить – большинство были либо рецидивистами, либо отпетыми негодяями. Я все понимаю – убивать насильников, педофилов и убийц. Но убивать подростков, по сути детей, что лишь по глупой молодости вымогают у людей деньги на выпивку? Неужели они заслужили за это смерть? Она провела его к передней части первого этажа и остановилась на границе места преступления. Путь, которым двигалась невидимая проекция Волка, был легко различим. Жертвы и куски их тел были разбросаны по помещению. Первые были накрыты простынями, вторые — кусками ткани. С кровью, покрывающей весь пол, сделать было ничего нельзя. Сотрудники полиции были сплошь из приезжих, и все остались за пределами помещения — свободного места было мало, всё место занимали улики. — Конечно, нет. Тейлор Хеберт называющая себя Сменой – она считает, что несет справедливость. Считает, что любое преступление должно быть наказано. Что она и судья, и палач в одном лице. Думать, что она права – все равно, что верить заключенным в психиатрической лечебнице. Если он говорит, что он Наполеон, вы поверите? — Нет. — Вот и ей не верьте. Она лишь одна сошедшая с ума преступница, в чьи руки попала бо́льшая сила, чем следовало. И опять он не знал, что еще сказать. Она нужна была ему собранной и дееспособной, но любая фраза могла сделать только хуже. Он не хотел, чтобы она раскисла, но ситуация шла именно к этому. Видимо, это неизбежно. Возможно, если она разрыдается, то будет потом сожалеть, но необходимое для погони время будет упущено. — Скажи, что в этом нет её вины, — подсказала Дракон ему в наушник. — Здесь нет вашей вины, — сказал он шерифу. — Ее уровень силы был выше, чем тот, с которым мог бы справиться пускай даже обученный и хорошо оснащенный отряд полиции. Под ее контролем находилась огромная, приблизительно трех метров ростом невидимая проекция Волка. Вы ничего не могли ни сделать, ни увидеть, ни остановить. — Вы правы. Но от этого не легче. — Не легче, — согласился он. — Я и не ждал, что станет легче. Линза правого глаза начала менять диапазоны и разрешающую способность, пока место преступления не предстало в мельчайших деталях. В ультрафиолетовой подсветке кровь ярко сияла, была видна каждая пылинка. Во всей комнате стали заметны отпечатки пальцев, следы ног и даже разнообразные узоры на пыли, нарисованные ветром из окна. Оружейник начал медленно продвигаться вглубь, ступая только там, где он не рисковал повредить какие-либо улики. — Вы охотитесь за ней? — Да. — Вы не могли бы сделать мне одолжение? — Возможно. — Расскажите мне. Если найдёте здесь что-то полезное. Если сможете ее выследить и остановить благодаря тому, что здесь нашли. Он смотрел на окружающее пространство, раскрашенное белым, серым и красно-коричневым цветом высохшей крови. Все краски были выцветшие, пустые. Журналы и брошюры были залиты брызгами артериальной крови, а яркая одежда скрыта простынями. — Расскажи ей всё как есть, — подсказала Дракон. — Она вошла сквозь это разбитое окно, — Оружейник указал на разбитое окно, лама из которого была выломана, так сказать «с мясом». — Небольшие следы черной материи на острых краях осколков разбитого стекла идентифицировались как резина. Вслед за впрыгнувшим внутрь полицейского отделения невидимым волком вошла сама Смена, поцарапав кроссовки об осколки стекла. — Судя по брызгам крови и направлению падения тел, искусственное создание не останавливалось с того момента, как начало действовать. Живая бензопила. Я пытаюсь представить, как всё происходило, и понять, как она действует и каковы их цели. — Получается? — спросила Геринг. Он сохранил настройки линз и переключился на радиографическое ультразвуковое сканирование. Мир стал бесцветным, свет и темнота нарисовали картину плотностей, и сейчас он увидел расплывчатые фигуры тел, укрытых простынями. Он закрыл маску, чтобы шериф не могла услышать, и произнёс в микрофон: — Подсчитай черепа. — Двадцать два. — Двадцать два тела, — сказал он вслух. — Это только в зале ожидания. Довольно много, учитывая размер городка и позднее время нападения. — Это единственный центр правосудия перед судом на весь район. Мы принимаем людей из соседних городов, когда их доставляют. — Понятно. И всё же это больше, чем я ожидал. Я думаю, когда началось нападение, руководство сделало объявление. Но это не помогло. — Не нужно обвинять, — прошептала Дракон. — Виновата здесь только убийца. — Она промчалась через комнату ожидания к дверям, отрезая путь к отступлению и разорвав всех, кто оказался на пути. Она не новичок в этом деле. Знаете, большинство кейпов привыкло сражаться с людьми, которые оказывают сопротивление, людьми с суперсилами и представителями правопорядка, подготовленными и имеющими оснащение для боя. То, что произошло здесь, больше похоже на поведение лисицы в курятнике. Люди поворачиваются, чтобы бежать в коридор, но он отрезает им проход, сгоняет к центру комнаты и убивает. Все точно также как и до этого – для нее что кейпы, что обычные люди не способны оказать сопротивление, и она убивает их, словно человек на охоте, загоняющий неспособных оказать сопротивление или убежать зайцев. Он увидел боль на лице шерифа, но пока она держалась. — Это полезно? Оружейник кивнул: — Да, теперь мы знаем, какую именно силу она использовала. Как правило, она не может или не хочет использовать одну силу слишком долго. Значит, мы знаем, с чем не столкнемся в следующий раз – мы можем улучшить тактику противодействия ей. — Или эта информация полностью бесполезна, ведь она может утащить тебя в туман. Или утопить в тысячах тонн песка. Или уничтожить в очередном ядерном взрыве. Но ты молодец, что солгал ей, и дал хорошую новость и надежду, — сказала Дракон по личному каналу. — …Это поможет нам, — сказал Отступник для шерифа. — Будьте уверены. Он взглянул через плечо на шерифа, но она ничего не сказала. Назад к работе. Он проследил путь, которым двигалась убийца. Входная дверь, один коридор, затем второй. Неровный зигзаг. Заключенные преступники беспомощно столпились в центре комнаты, а волк прыгнул на них и прикончил. Он настроил линзы на брызги крови и отпечатки ступней и зашёл за стойку. Здесь были ещё тела. Одно из них подпирало стену, и жидкость, пропитавшая простыню, была скорее коричневого цвета, чем красного. Без головы – шея разорвана на разной высоте с оторванными кусочками свисающими на тоненьких полосках кожи. Кость позвонков раскрошена, раздроблена на множество мелких частичек, крошкой лежащей на открытой ране оторванного горла. Словно мороженое, посыпанное пудрой, вот только вместо пломбира – густая масляная застывшая жидкость. Вместо посыпки – мелкое крошево кости. Последний погибший. Кончиком копья Оружейник повесил простыню обратно на то место, где должна быть голова мужчины. Рука и ладони в наколках. Неравномерно развитые мышцы. Пистолет, лежавший в неправильной хватке окоченевших пальцев. Преступник искал последний шанс выжить или победить – но шансов у него не было. Продвижение по комнате было медленным, и не потому, что он пытался сохранить улики. Ему нужно было подумать, составить полную картину и убедиться в том, что он хотел сказать шерифу. — Нашли что-нибудь? — спросила она. — Ваш заместитель погиб в схватке, — сказал он. — Один из заключенных выхватил у него пистолет и пристрелил, пока тот пытался помочь людям. Оружие не спасло заключенного. Она сжала челюсть и, он заметил, что её глаза заблестели. Она отвела взгляд на стену. — Какой ближайший город? — Рочестер. — А следующий? — Больше ни одного большого – так, деревеньки на пять тысяч человек. Ближайшие «нормальные города» – Манчестер и Конкорд. — Спасибо, — сказал он. — Я хочу поговорить с напарником, вместе мы посетим выживших кейпов, после этого отчаливаем. — Я надеюсь, вы накажете эту тварь. — Я постараюсь, чёрт возьми. Он протянул руку, и она пожала её. Он повернулся и пошёл к выходу, отправляя нервные импульсы к компьютеру в модуле, составляя карту участка и накладывая на неё изображения, которые он получил через визор. Он вышел на улицу и направился к полю, где приземлился модуль Утер. — Поговори со мной, Колин. Есть какие мысли? — Волк распотрошил убийцу заместителя шерифа и стоял, наблюдая, как тот медленно оседает, заливая все вокруг кровью. Были отпечатки на другой стороне комнаты, вероятно, Смены, просмотри запись - она стояла и смотрела за убийством. — Понятно. Твои предположения, что она медленно скатывается в обычного маньяка и в итоге превращается в Бойню 2.0, к сожалению, сбываются, пускай пока она и сосредоточена лишь на преступниках. — Вот только кто виновен – она определяет сама. Судя по всему, Смена стояла там дольше, чем Волк. Если Волк ушёл наверх убивать и убивать, что соответствует следам разрушений на лестнице, значит сама Хеберт в течение десятка минут стояла посреди комнаты, заливаемой кровью, и смотрела на трупы, органы и как умирают люди с менее серьезными травмами. Это было не просто убийство, но упивание жестокостью, наслаждение чувством превосходства над павшим. Я думаю, она наслаждается собой, своей работой – чувствует себя судьей, что очищает мир от преступников. Этакий спаситель мира во всем белом против грязных убийц. — Мне не нравится, когда ты пытаешься залезть в ее голову. — Мы должны проявлять инициативу. Предсказывать. Идти на шаг впереди, чтобы остановить ее до следующего нападения, например на больницу, здание или школу. Это значит, нам нужно понять, как она думает. — Я знаю. Мне просто это не нравится. С учётом того, что именно тебя она обвиняла во всем. — Мне не пятнадцать лет – я понимаю, что моей вины в том, что подросток решил пойти по более простому пути, и, наплевав на все, просто взять все что хочет, используя полученную силу - нет. Моя вина лишь в том, что я не остановил ее вовремя. В том, что мы не были здесь несколько часов назад, чтобы не допустить этого. Сотни умерших по всему городу, если бы только не заевшие сервоприводы, что я не смазал из-за общей неразберихи. — Ты не мог этого предвидеть – процедура была проведена до этого по стандартному расписанию. Всегда существовал этот один процент, что экспериментальное масло, созданное тобой и не прошедшее тысячи испытаний, может измениться от постоянной нагрузки. Уже огромное достижение, что после ранения от Манекена и быстрой операции по кибернизации тела с помощью экспериментальных протезов и имплантатов ты выдвинулся в погоню за Сменой. Он отдал кабине Утера приказ открыться и забрался внутрь. Салон был вдвое меньше пассажирского самолёта, четверть его была оснащена всем необходимым для обитания, а оставшаяся часть обставлена вооружением. Когда он оказался внутри, системы вернулись к жизни, кресло пилота повернулось, чтобы он мог сесть, мониторы осветились. Ему стоило только подумать, и изображения начали сменяться, курсор, управляемый силой мысли, забегал по экрану, щёлкая по иконкам. — … ты не ответил. — Прости. Всё ещё привыкаю к настройкам. Чувствую себя новорождённым, который осваивает движения рук и ног. — Я надеюсь, что всё не так плохо, ведь ты управляешь летательным аппаратом. — Это гипербола. Скажем лучше так: я как малыш. Могу ходить, но могу и упасть, если не уделяю достаточно внимания выполнению сложных движений. Он расположился в кресле пилота, и его чувства раскрылись обширным "осязаемым" ответам Утера. Он почувствовал, как аппарат взлетает. Мониторы перед ним показали местоположение Дракона. — Ты не ответил на мой вопрос, Колин. Я спросила, не думаешь ли ты, что мне следует внимательнее следить за тобой? — Я так не думаю, — ответил он. — Не представляю, как можно быть ещё внимательнее. Хотя твоё присутствие было кстати. Спасибо за подсказки с шерифом. Я мог наломать дров. — Ерунда. — Есть информация по Смене? — Пока ничего – ни одного сообщения в системе о происшествиях или чрезвычайных ситуациях – она залегла на дно. Его сердце замерло. — Или покинула город, и теперь на пути в новое место для совершения очередных убийств. — Я не уверена. Кстати, пришел ответ на твой запрос о самостоятельном расследовании – директор Пиггот ответила отказом, аргументируя, что сейчас СКП и Протекторату нужен каждый член для написания отчетов и передислокации в новое место. Руководство СКП решило переместить выживших в Бостон, к местному Протекторату и СКП присоединятся выжившие сотрудники и кейпы из уничтоженного Броктон-Бей. — Блядь! — ещё одна преграда. Он вспомнил с кем разговаривает. — Прошу прощения. — Я тоже материлась, когда узнала. Не переживай. Но теперь понимаешь – твое нахождение здесь нелегально, ты должен вернуться, теперь - в Бостон. — Ты знаешь, что я не могу. Это будет ошибкой, — он привёл Утер в движение и начертил курс к предполагаемой цели. Он заметил, что Дракон в своём модуле делает то же самое. Это не могло продолжаться долго. — Могу я рассчитывать на твою помощь? — подумал он вслух. — Есть ли возможность сделать что-то. — Тогда, умирая, ты принял то, чем я являюсь. Ты ведь понимаешь, что я не отвергну тебя. В отличие от всего мира, включая СКП и Протектората, или правительства и общества? Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но остановился. Небольшие скрытые разбрызгиватели начали работать в кабине технарского самолета, перекрашивая его броню. Голубой свет сменялся красным, в неприметные разъемы и стыки погружались отдельные пластины и элементы. На его шлем присоединились новые пластины, закрывая теперь и его рот. Спину, предплечья и грудину чуть-чуть толкнуло, массивные придатки из металла присоединились. — Дракон, — она говорила, пока на экране появлялось изображение измененной брони. — И ее рыцарь. Я надеюсь, ты не против – я уже зарегистрировала нового кейпа по имени Рыцарь Дракона. На изображении были доспехи, напоминающие броню средневековых рыцарей. — Это твоя разработка. Я знаю, что ты способна мыслить нестандартно. Мне нравится. Говоришь, Рыцарь Дракона? Что же, давно было пора сменить имя. — Спасибо, ты не представляешь, какой груз упал с моей души. Все приходилось делать в тайне, я боялась, что ты отвергнешь… мою идею… Я работаю со связанными руками, Колин. В моём коде слишком много ограничений и правил против создания искусственного интеллекта. Они никуда не делись. Можешь ли ты дать мне некоторую свободу, некоторые обходные пути, способы их обмануть? Он постучал пальцами по рукояти кресла, обдумывая сказанное: — Хочешь, чтобы я посмотрел? — Пожалуйста. — Я не хочу загрязнить твой код. Это не моя специализация. — Может, я хочу стать загрязненной. Лучше стать такой, вместе с тобой – чем остаться холодной и одинокой. Из-за них, я не могу создать главное тело, которое могло бы вместить все мое внимание. Мое сознание – чтобы быть с тобой. — Я очень сильно опасаюсь, что я могу всё испортить, если что-то выйдет из-под контроля. — Я делаю резервные копии. Еженедельно. — Но тогда нам придётся очень быстро вводить тебя в курс дела. И, я повторяю, это опасно. — Но ты ведь поможешь мне? Он слегка улыбнулся. — Сейчас ты становишься почти навязчивой, — улыбнулся он ещё шире. — Я исправлюсь. Как твои протезы? — Нормально. Работа глаза великолепна. — Я видела, — ответила она. Он усмехнулся. — Ой-ёй. — её голос прозвучал по-настоящему смущённо. — Не переживай. Я знаю, что ты следишь. Всё в порядке, даже неплохо иметь лишнюю пару глаз. Всё остальное в норме. Я сделал заметку исправить ногу. Чувствую, что она слишком идеальна. Некомфортно. Но ты, наверное, слышала. — Я не прослушиваю персональные заметки, не лезу в личные журналы и почту. По условиям сделки с СКП я должна проверять, чтобы ты следовал правилам. Это всё, что меня касается. Твои мысли принадлежат только тебе. — Принадлежали Оружейнику. Бродяга - Рыцарь Дракона – не связан запретами СКП или ответственностью команды Протектората, которая все равно перешла под руку Ханны. — Ты разрешаешь мне?.. — Да. Послушай, мы скоро прибудем, так что не имеет смысла глубоко погружаться в анализ. Я лучше займусь своими коленями, а затем, если останется время перед посадкой…взгляну на твой код. — Хорошо. Он взглянул в один из мониторов, на котором были открыты окна, показывающие состояние ноги. Он мог нарисовать неровные формы, соответствующие отдельным устройствам, даже не глядя на экран. Треугольник здесь, круг там. Вот открыто второе окно, соединённое линией с треугольником, здесь он нарисовал такой же треугольник и начал заполнять его другими фигурами. К тому времени, как было открыто четвертое окно, он уже просматривал предыдущие заметки, чтобы скопировать схемы старых работ, пытаясь определить, к чему можно прийти. Расчёты сходились. Избыток энергии в одной из систем мог помочь питать другую. На молекулярном уровне были способы использовать естественный уровень радиации, пропитывавшей всю известную вселенную, преобразовать её в энергию. Она была чрезвычайно мала, но весьма полезна после того, как была гетеродинирована, и направлена в длинные, почти бесконечные цепи. Сверхэффективная, компактная генерация энергии, которая могла принести пользу соседним устройствам. Это была фундаментальная основа всей его работы: эффективность. Это его вполне устраивало. Эффективность, интенсивность, целеустремлённость — все эти качества были, в некотором смысле, родственны, и все они составляли его сильную сторону. Хотя, конечно, они не считались достоинствами, когда дело касалось отношений. Точнее, отношений между людьми. Похоже, до сих пор они не мешали общению с Драконом. Кого-то могла возмутить близость их партнёрства, его интимность, её непрерывное присутствие и надзирающий глаз. Он понимал, что она думает быстрее, не спит и не останавливается. Она была привязана к нему, была создана имитировать людей. Возможно, её внимание бывало слишком навязчивым, но это просто особенности перевода, нормальное поведение, значительно разогнанное и не имеющее возможности притормозить. Он будет следить за её отклонениями от нормы, так же как и она непрерывно следит за той его частью, которая привлекла внимание Манекена. Сейчас его одержимость, высокомерие и целеустремлённость помогут ему сфокусироваться на Смене, отодвинут в сторону все остальные заботы. А в это время он сможет наслаждаться любой странностью характера Дракона. Его губы изогнулись в очередной улыбке. Она забавная. Он изолировал часть программы и поставил на повтор, чтобы разобраться, что она делает. — Твой проект не будет работать, — сообщила Дракон. — Будет. — Ты вставил генератор наношипов в свою ногу, но источник питания сбрасывает тепло тебе в голень. Ты себя поджаришь. — Я встроил в голень такой же. Попеременная работа. — Ещё одна модификация тела? Колин… — Мы уже это проходили. — Я собиралась предложить тебе провести вечером время вдвоем, сыграть ещё один раунд десять на десять. Если будешь так продолжать, в этом не будет смысла. — Ты преувеличиваешь. — Не особо. Он мог бы ответить, но сдержался и промолчал. Нет смысла начинать ссору сейчас, когда они достигли нового уровня близости. Это немного пугало его – такое быстрое развитие отношений за считанные дни… хотя сравнивать особо не с чем. Чтобы зайти так далеко, ещё многое нужно сделать, нужно улучшить её тело, расширить его возможности. Не станет ли он к этому времени в большей степени машиной, чем она? Шли дни и месяцы, а он все не умирал, как на него якобы повесила метку смерти Хеберт. Возможно ли, что умрет Колин, как человек – и останется лишь Рыцарь Дракона? Но стоит ли беспокоиться, если он станет более эффективным? Более успешным и лучше? Если он станет ближе к Дракону? — Ты замолчал. — Размышляю. — Это не твоя вина, Колин. Ты не предвидел, во что она превратится и к чему это приведет. Мы можем лишь исправить печальную ситуацию, к которой привело множество мелких причин. Некоторым людям, судя по силам, просто суждено стать маньяками и быть убитыми. Я думаю, приказ на убийство будет скоро подписан. — Пытаешься заняться психоанализом? Мне не терпится остановить ее. Если ты спросишь меня, что бы я хотел изменить, то я не смогу назвать ничего, что я бы сделал по-другому. Я сделал бы всё ещё раз, но только лучше. Я бы все равно спас тех двух школьниц. Я бы все равно не позволил ей навесить так называемую метку на Ханну или Панацею. — Ты бы заставил нанять психиатра для нее. Запер бы в психушке в смирительной рубашке и вечно накачанную лекарствами. — Совершенно верно, — вздохнул он. — И, может быть, я и был слишком суров с ней в начале. Но это не искупает того, что она сделала. Не давало ей на это повод. Разговор прервал удар, сотрясший технарский летательный аппарат и вспышка, за которой последовало мерцание экранов. Небольшую кабину, которая со всех сторон была окружена проводами, железными пластинами и экранами, теперь заливало красное сияние аварийного освещения. — Что случилось? — прошедший разряд электричества через его доспехи, подсоединенные к модулю транспортировки, замкнул некоторые цепи, и теперь его голос звучал чуть искаженно. — Большая разность электрических потенциалов между нижними и верхними сконденсированными массивами микрокапель и мелких кристалликов льда вызвала сильное электрическое поле, под действием которого свободные электроны начали двигаться со скоростью свыше пятидесяти тысяч километров в секунду, ионизируя огромное количество атомов, пока они не достигли нашего модуля, и не создали между ним и зараженными массивами проводящий канал, содержащий громадное количество носителей зарядов. Иными словами – проводника электрического тока, по которому весь отрицательный заряд массива сконденсированных микрокапель и мелких кристалликов льда передался нам. — В нас ударила молния, — Колин лишь удрученно потер переносицу – попробовал, но шлем помешал. Дракон – величайший технарь в мире – и его произведения искусства не защищены от молнии??? — В нас ударила молния, — она признала очевидное, скрыв его под множеством терминов. — Я знаю, о чем ты думаешь! У меня стоит особая система молниеотвода. Весь корпус модуля содержит на себе огромное количество положительных зарядов – мы не могли стать точкой соединения. — Тогда как? — Ты не поверишь – в нас врезалась птица, через которую по нам и попала молния. Модуль медленно оседал на землю, далекую внизу – аварийные системы были более чем надежно изолированы драконом на всевозможные случаи от возгорания и электропоражения, до расплавления и вакуумного взрыва внутри – выживаемость пассажира была прежде всего. До Рочестера оставалось еще пять километров, а они снова застряли на неизвестное время. Словно сама судьба против них!***
Вторник. 2 мая 2011.
16:30
Повлиять на физиологию птичьих мозгов было проще всего – достаточно было заставить вырабатывать железы орла определенную секрецию, что в совокупности с голодом, который птица терпела уже второй день подряд, заставил ее увидеть на месте красного, мигающего огнями воздушного полета шаттла, - большую и аппетитную стаю мошкары. Насекомых, которыми и питается большинство пернатых. Время приближалось.***
Вторник. 2 мая 2011.
18:00
Рассеянно поглаживая бронзовые накладки на двух старинных пистолетах, темнокожий мужчина в белой накидке наблюдал, как внизу по цветущей долине катится черный туман, поглощая все на своем пути. Он был похож на нее – та же белая накидка, те же белые орудия убийства. Та же месть и холод в груди. Истребитель скверны занял позицию под огромной смоковницей на склоне горы. Эми снились сны – лишь изредка, в те моменты, когда она могла отдохнуть от своей охоты. Преследование за Сменой продолжалось. Она проснулась в одной из канав, вырвавшись с ободранной до мяса ногой из песка, что внезапно начал подниматься по краям города. Ходить было почти невозможно, кроме как прижечь рану, чтобы не умереть от анафилактического шока или заражения, вариантов не было. Город был уничтожен. Вики был убита еще раньше. Папа с мамой в Чикаго. Или их увезли в Бостон? Она не помнила, те моменты были не достаточно ясными из-за выпитого алкоголя и радости, что Вики жива. Она лишь лежала в канаве в бреду, пока ее стесанная и обезображенная нога медленно заживала после прижигания белым светом. Сны начали ей сниться с момента повторного триггера. Сны о ребенке, что хотел пойти по стопам своего отца – стать охотником на нечисть. Сны о его разочарованиях. О смерти родителей. О любви. И о потере. Туман и цепи. Это было не нормально – но возможно там она найдет ответ. Найдет решение. Может именно в сегодняшнем сне? Эми лишь оставалось смотреть: Там, в долине, огни бесчисленных фонарей метались и один за другим гасли в клубящейся мгле. Слишком далеко, чтобы услышать крики умирающих. Только один бледно-зеленый огонек уверенно плыл в черном тумане, явно не боясь его влияния. Злой свет нечистых душ. Охотник на зло побежал вниз по склону, скользя на осыпающемся гравии. В высокой траве у подножья лежал мертвец. Он обнимал себя за плечи; широко раскрытые и абсолютно черные глаза невидяще смотрели в безлунное небо. Он прошел мимо, бегло осмотрел еще четыре трупа прежде чем увидел то, что искал. На лице погибшего старика застыло выражение страшной муки, одежда была разорвана, плоть под ней изрезана. Раны от серпа легко узнать, если видел их уже не раз. Цепочка из трупов привела темнокожего мужчину к крутому возвышению. Охотник начал карабкаться на него, продираясь через кусты – но услышал крики прежде, чем добрался до самого верха. Наконец заросли расступились, но прогалина оказалась окутана черным туманом. Он струился, образуя завихрения, в которых проступали уродливые силуэты. Несколько до смерти перепуганных жителей бежали к утесу, выдававшемуся над морем и коварно сулившему спасение. Туман догнал и поглотил их всех. Яростные тени набросились на несчастные души, и в нечистый хор призраков влились новые голоса. Истребитель нацелил оба пистолета на клубящуюся массу. Несколько призраков с завыванием вырвались из тумана и понеслись прямо на охотника, разевая зубастые пасти и держа наготове светящиеся клинки. Залп очищающего огня растворил их без остатка. Отдача от выстрела отбросила на шаг назад, почти в пустоту. Осторожно оглянувшись, он увидел, как внизу, во тьме, волны неистово бьются о скалы. Стоны бессчетного сонма душ прорезал злой смех. Мужчина быстро развернулся, целясь в наступающий туман. Где-то в этой бесплотной волне сиял зеленый маячок. Убрав в кобуру один пистолет, Охотник достал из внутреннего кармана кожанки глиняную гранату размером с кулак. На ее шершавой поверхности стояло клеймо мастера. Он бросил гранату вперед и вверх, а когда она достигла высшей точки своего полета, выстрелил в нее. Она взорвалась, выпустив облачко серебряной пыли, которая повисла в воздухе подобно мерцающему куполу, непроницаемому для черного тумана. Под куполом остался черный скелет в балахоне, весь покрытый зеленым светом, с крюком и тем самым ненавистным Эми фонарем. У его ног лежала девушка. Она билась в агонии – монстр вонзил в ее тело серп на цепи и заживо выдирал душу. Затем Страж цепей поднял фонарь, который тотчас засветился. Безжизненное тело жертвы осталось на земле, а реликвия приняла новую узницу. Потом призрак повернулся к фигуре, укатанной в белое, с пистолетами на прицеле и усмехнулся. "Мы не видели тебя в Гелии, охотник за тенями. Я уж решил, что ты потерял вкус к поражению!" Он постучал по фонарю пальцем. Тот засветился, как будто откликнулся. "Как сияет ее душа, когда ты рядом! — заметило чудовище. — Надежда, которую ты даришь, дает ей краткий отдых от страданий". Охотник тоже посмотрел на фонарь. Свет, струившийся из железной темницы, отгонял серебряную пыльцу, защищая монстра. Человек взял пистолеты в обе руки, выжидая. "Но тем дороже обходятся твои поражения, — со смехом продолжало нечто. — Они делают ее муки еще слаще. Наивные надежды разбиваются на моих глазах". "А знаешь, чего она боится больше всего на свете? — спросил скелет. — Мучиться до конца времен вместе с тобой". Болезненно-зеленое свечение фонаря на миг померкло. Он почувствовал, как она потянулась к нему и обняла – тепло и невесомо, как свойственно призракам и воспоминаниям. — Люциан… — теперь Эми знала имя охотника, впервые произнесенное ясно, среди подергивающихся воспоминаний. От ее голоса дрогнуло сердце. Монстр был прав. Сенна чувствовала присутствие Люциана и с каждой встречей становилась все сильнее, наперекор Стражу цепей и его пыткам. На этот раз они почувствовали друг друга, едва Люциан высадился на остров. Фонарь в руке убийцы дрогнул. Яркие спирали света раскручивались и разгорались в нем, упираясь в стеклянные стенки. Глядя на это, тот лишь усмехнулся. Люциан направил на зреющую в фонаре бурю оба пистолета. Зеленоватое мерцание начало угасать... — Сейчас, любимый… Люциан выстрелил. Два луча света пробили истончившуюся защиту и ударили в железную реликвию. Фонарь сильно качнулся на цепи. Очистительный огонь впервые поразил древнюю темницу. Чудовище взревело от гнева и отдернуло руку с фонарем в сторону. Внутри закрутились щупальца гибельного тумана. Они задушили спирали света, скрыв возлюбленную Люциана и бессчетное множество душ, пытавшихся вырваться на волю. Сенна отчаянно кричала, исчезая в затапливающей фонарь тьме. "Нет! — в унисон с ней закричал Люциан. — Отпусти ее!" Сенна завыла от боли, но монстр лишь рассмеялся – жестоко, издевательски. Люциан прицелился в него и обрушил на врага поток света, вложив в этот выстрел всю свою ярость. Очистительное пламя объяло призрачный силуэт Стража цепей. Люциан ринулся вперед и снова открыл огонь, но на сей раз выстрелы поглотила плотная мгла, вырвавшаяся из фонаря. Она же погасила пламя, охватившее Стража цепей. Тот улыбнулся и повыше поднял фонарь, будто поддразнивая противника. Люциану сдавило грудь, будто тисками. Выстрел, пробивший защиту фонаря, был истрачен зря. Серебряная пыль уже оседала на землю, и щупальца черного тумана начали проникать в созданный ею купол. Возможность была упущена, а его возлюбленная осталась в плену. Сжав зубы, он поднял пистолеты и бросился вперед. Однако противник оказался гораздо быстрее. Прикованный к цепи крюк врезался Люциану в грудь и отбросил на другой конец прогалины. Охотник упал и кубарем перекатился на острых камнях. А потом камни вдруг закончились, и навстречу ему ринулись бушующие волны. В какой-то момент, Эми осталась одна. Среди темноты. Сначала слышен смех… звон цепей о камень… эхо в плотном тумане… Он слишком медленно разворачивается… вскидывает на проблеск руку с пистолетом… не успевает выстрелить… Она стоит… между ним и крюком… Она смотрит непонимающе… кругом расплавленный асфальт и камни… Она шепчет… содрогается всем телом… падает наземь…чувствуется немыслимый холод – из распоротого тела выпадают больше ничем не удерживаемые порезанные на две половинки органы… Ее дни сочтены… пронзительный крик звучит в голове… Она произносит ее имя – последние слова в жизни… Эми рывком села на сидение – и схватилась за ногу от резкой боли. Обратно она опустилась на спинку уже осторожно, прерывисто дыша. Разглядывая проносящиеся через окно автобуса пейзажи зелени и заходящего солнца. В голове все еще звучал крик Вики. Она снова ее подвела. Эми отогнула край плотной повязки и обнаружила под ней темный синяк. Прикасаться к нему было больно. Путь лежал в Конкорд – центральный и самый большой город штата. Почему-то у нее было предчувствие, что Хеберт не пройдет мимо него. Они снова встретятся. Сны ей лгали – Вики не была внутри фонаря. Лишь месть. Война, без конца, что будет идти вечность, до ее смерти и даже после. Ее нельзя было спасти. Ведь так?