Одиночество на двоих

And you need to heal the hurt behind your eyes Fickle words crowding your mind В жизни не всегда всё складывается так, как планируешь в школе. Когда планируешь. Если планируешь. Когда-то Дейв планировал стать профессиональным футболистом, потом пришла очередь спортивного агента, а потом… А потом пришла пустота. Она как-то незаметно прокралась, проникла, просочилась, устроилась в жизни, как будто там её законное место, и вот ты просыпаешься, и кажется, что так было всегда. Утро всегда начинается с кофе и пробежки, вечер всегда заканчивается душем, ночь - всегда в одиночестве. И так каждое утро, каждый вечер, каждую ночь. Днём - бессмысленные разговоры, ночью - бессмысленные ток-шоу на заднем фоне, ты и темнота, ты и чашка кофе. Было бы здорово еще и сигарету, но курить Дейв так и не начал, сказывалось спортивное прошлое, хотя частенько жалел об этом, очень уж привлекательная привычка для завязывания легкой беседы в курилке, да и с девушками знакомиться удобно. Удобно. Да. Если хочешь знакомиться с девушками. А если не хочешь? Поэтому если и жалел Дейв об отсутствии вредной привычки в своей жизни, заставлять организм силком не собирался. В плане девушек отношение было примерно такое же: насильно мил не будешь. А вот почему Дейва не тянуло к девушкам, он предпочитал не задумываться. Больной это вопрос, похуже одиночества. Или не хуже. Ведь порой ночью так и хочется завыть волком и позвонить кому-нибудь за лаской и утешением, но потом вспомнишь, зажмешь яйца в кулак и терпишь. Терпишь, если терпится. А если не терпится? Тогда телефон в помощь, продажные ласки они такие, хмм, доступные. Всё как всегда, люди вокруг, занятые такие бегают, суетятся. Дейв суетливым никогда не был, впрочем, ему и спешить-то было некуда. В школе он был звездой: много дел, много друзей, хорошие родители, всё хорошо, "золотые денечки", если б только не одно бельмо на глазу, мелкое такое бельмо, даже бельмишко, но, зараза, доставучее! Всё время попадалось на пути, вдобавок еще и упиралось, когда на место указывали. Ох, попотеть пришлось, укрощая строптивца, и ведь так и не сдался, маленький, хрупкий, но упёртый, как баран! Дейв часто задумывался о том, как сложилась бы его жизнь, не встреть он Курта Хаммела. Может быть, и не пришлось бы сейчас ему прятаться ото всех отговорками о вечной занятости и поисках идеальной женщины, он бы просто взял и нашел её, пусть не идеальную, но женщину, такую же, как у всех нормальных мужчин. Нормальных. И не грезились бы ему сейчас фарфоровая кожа, нежный пушок на щеках и хрупкие ключицы, скромно спрятавшиеся за очередным творением известного дизайнера. После попытки самоубийства - родители предпочитали называть это "та маленькая неприятность" - после той маленькой неприятности, родители были согласны на всё. Дейв в первый раз увидел дрожащие губы матери и непонимание в глазах отца, тот осунулся и постарел. Взросление Дейва и так доставило ему много хлопот, он потерял своего маленького милого послушного мальчика, получив забияку-сына, терроризировавшего полшколы. Тогда он был готов сгореть со стыда, выясняя с директором, что и как. Но теперь, едва не потеряв его в буквальном смысле, он соглашался на все условия: отъезд в другой город, безвестный колледж подальше на Западе, новая жизнь. Хм, новая жизнь, в прямом смысле новая. Отказ от старых друзей, оборвать все связи, и не думать, не думать, не ДУМАТЬ! черт побери! Не думать и не вспоминать, дышать полной грудью и гордо поднимать голову. А старое запереть в потайном ящичке и не открывать до востребования. Все равно не понадобится. Тогда Дейву было без разницы: куда ехать, в каком колледже учиться, какую специализацию выбрать, главное - бежать быстрее и как можно дальше, бежать, куда ноги доведут, так как глаза уже не глядят. Удивительно, что он вообще попал в колледж и продержался там положенный срок. Диплом каких-то там наук, всё равно не пригодится в жизни, маленькая конторка, маленький стол, маленькие дела, маленький человечек. В общем, всё как у всех, офисный планктон из Дейва получился идеальный: вопросов не задает, не высовывается, смирно сидит за рабочим местом, с коллегами, опять же, не сближается. Как-то так, плывет по течению, не мутя воду. Ночи. Пожалуй, по ночам Дейв жалел об оставленных друзьях. Последним убежищем в этом пластмассовом мире, как ни странно, стал дневник. Психиатр, работавший с ним после той маленькой неприятности, посоветовал вести его для выплескивания накопившегося стресса. Мера, как понял Дейв, часто применялась в профилактике нервных срывов, он даже видел подобный разговор в каком-то британском сериале про сыщиков. Не то чтобы Дейв очень любил сериалы, просто эта сцена прочно врезалась ему в память. Записи не отличались оригинальностью или разнообразием, обычный дневник одинокого молодого парня. Иногда, перечитывая, он начал замечать, что пишет больше о желаемом. Это желаемое было настолько реальным, оно манило, тянуло за собой, заставляя ныть застарелые рубцы. Он стискивал зубы, он сжимал руки в кулак, он нещадно грыз ногти, но бросить не мог. Рубцы болели, но жизнь наполнялась новым смыслом, становилась ярче и насыщеннее. Только это и казалось ему настоящим, без фальши… Это. И еще другое. В некоторые ночи Дейв позволял себе расслабиться и звонил по короткому номеру, и через час легкий стук оповещал его о госте. Гость был ненавязчив, вежлив, мил и послушен. Здесь тоже все было по-честному, без фальши, без лишних слов, лживых обещаний и показных чувств. Просто секс. Да, за деньги, ну и что? Кто сказал, что это грязно? Пусть посмотрит на себя в зеркало и спросит, а так ли возвышенны и чисты его отношения, нет ли там какого дополнительного интереса? Всё в этом мире покупается и продается, Дейв считал, что если что-то продается, значит это можно и купить. И чем эти отношения хуже тех, что он видел каждый день, цепочка знакомство-свидание-цветы-ужин-секс работала безотказно. Многие коллеги Дейва иногда жаловались ему на то, как дорога нынче вся эта мишура, предшествующая основной цели. Хрупкая тень проскальзывала между Дейвом и его думами, заставляя ненадолго забыть о своей неправильности, ущербности. Не вышел у него каминг-аут, не смог он примириться с ошибкой природы, подарившей ему стремление к гладким мускулам вместо упругих ложбинок. Но против себя не попрешь, поэтому в некоторые ночи гость приходил и оставался до утра. Гость всегда был один и тот же, под вкусы постоянного клиента: хрупкий, юный, почти игрушечный. Дейву казалось, что он слишком молод, чтобы заниматься таким бизнесом, но гость был раскован и игрив, не выказывая никакого смущения или стыда, и ночь проходила в одно мгновение. Каждое утро тоже проходило одинаково, хитрая мордочка, рулон денег на лету, нетронутый завтрак на двоих, пустота на сердце, пустота в голове… Блаженная пустота. На следующую ночь обычно приходился всплеск мыслей, дум; записей в дневнике прибавлялось, что-то вычеркивалось, что-то правилось, но в целом, отличие дневника бумажного от дневника электронного давало свои плюсы. Можно было перечитать и вымаранное, и зачеркнутое, и как в жизни, испорченные страницы можно было только перелистнуть, а не переписать заново. Записи приобретали форму, продолжались, велись, терялись, всплывали и зачеркивались, переписывались и потом вновь перечитывались. Они давно уже перестали быть строчками на бумаге, они жили и разговаривали сами по себе, иногда против воли хозяина, иногда забыв о том, что нереальны, но помнили о главном – в том мире возможно всё, самое-самое всё, без исключений. Нельзя сказать, что время неслось молниеносно, это с годами оно ускоряется, и ты понимаешь, что вот–вот и закончится, но Дейв еще находился в том возрасте, когда время тянется бесконечно в ожидании желаемого. Желаемого, а что у нас желаемое? Этот вопрос ночи оставляли безответным, сколько бы раз он не задавался. Время не бежало, но и не стояло на месте, сложившийся порядок усыплял, позволял расслабиться и спокойно дрейфовать от одной ночи к другой. Для того, чтобы сломать сложившийся порядок, понадобился всего лишь один телефонный звонок. - Извините, сэр. Вы один из наших самых постоянных и уважаемых клиентов, у нас произошло ЧП, не могли бы Вы принять в этот раз замену? Уверяем Вас, она полностью подходит под Ваши вкусы и … Дейв уткнулся в стенку, это помогло охладить пылающий лоб, он никогда не думал о замене, его устраивало то, что есть, но ожидание было долгим, дольше, чем он мог себе это позволить, видимо, придется соглашаться. - Хорошо. Мотель «У Джорджа», девять часов, ключи у портье. Мотель был обычным, ну, то есть совсем обычным: без романтики, шелковых простыней или бархатных пологов или чего-то такого; тут, скорее, вспоминались бравые братья, колесящие по стране в поисках сверхъестественного да дешевые фильмы с драками. Но Дейву было наплевать, всё нужное есть и хорошо. Он пришел чуть пораньше, дома уже не сиделось, и Дейв хотел немного размяться, но сам не заметил, как прогулка закончилась на месте встречи на полчаса раньше назначенного. Портье, назовем его портье, хоть и не в форме, но опрятно одетый, без вопросов отдал Дейву ключ. Карофски уже бывал тут с самого начала, а потом ему надоело, и он перенес встречи домой, но незнакомому человеку в гнезде не место. До девяти оставалось чуть больше четверти часа, Дейв удобно устроился на кровати, закрыл глаза и начал прислушиваться. Ему нравилось по звукам определять, что происходит и додумывать обстоятельства, слушая голоса, он старался представить, как выглядит тот или иной человек, проверить свои догадки он не мог, да, в общем-то, и не хотел. В соседнем номере ссорилась пара. Громко. Женский голос то понижался, то повышался, от бархатного рычания до нестерпимого визга, режущего по ушам, эдакие американские горки. Мужской - приглушенный, слов не разобрать, но местами проскакивают гневные нотки. Женщина наверняка блондинка, нет, скорее, рыжая, огненная, темпераментная, но невысокого роста с ярко-голубыми глазами и родинкой на правой щеке, мужчина - брюнет с седыми висками, левая бровь пересечена шрамом, фигура довольно массивная. Почему так, Дейв не знал - картинки сами появлялись перед глазами. Оставалось только додумать саму историю: они не пара, но знают друг друга давно. Причина скандала - деньги... может быть... хм, деньги, скорее всего... звон стекла, пощечина и хлопок дверью... нет, все-таки секс... Каблучки звонко процокали по коридору и замолкли вдали, Дейву представилось, как мужчина, оставшись один, подбирает осколки стекла, потирая поцарапанную щеку. Один. В тишине. Стекло острое, мужчина поднимает крупный кусок, треугольный и очень острый, и смотрит спокойно, внимательно, стекло прозрачное, с трещинками по краям, колкое. Мужчина смотрит на осколок и подносит его сначала к запястью, потом к горлу, держит там, думает, стекло прижимается к коже, рука слегка дрожит и тут... Поворот ключа, раздается скрип двери, картинка пропадает, дверь закрывается, и в комнате ощущается присутствие; негромкое дыхание, тихая поступь, легкий аромат духов. В полумраке видны лишь очертания фигуры, он обходит кровать и останавливается в ожидании, потом скрип прогибающегося матраса. Голова чуть наклонена, лицо в тени козырька, фигура застыла в ожидании на краешке постели. В ожидании чего? Знака, слов, боли, похоти?… Дейв не стал спрашивать гостя о его ожиданиях, легкое тело развернулось без всякого усилия. После вниз полетела кепка, перед глазами бледное лицо, фарфоровая кожа, вздернутый носик и серо-зеленые глаза. Глаза оказались на удивление невинными, большими, они, кажется, становились размером с блюдце, пока смотрели в твои. Невинные глаза. Не эти ли глаза грезились тебе по ночам, Дейв Карофски? Не этот ли румянец на нежных щечках, возникающий в памяти, отдавался тяжестью ниже живота? Не этот ли ротик, глотающий сейчас воздух, как рыба, представлялся тебе в… впрочем, молчи, грусть, молчи. - Дееейв, - то ли выдох, то ли хрип, когда наконец-то воздух попал по месту назначения. Вот и сбылись твои самые сокровенные мечты, Дейв Карофски, ты сошел с ума или это очередной сон наяву? И что же ты сидишь, как дурак, Дейв Карофски, ведь вот она, мечта, ведь вот она, в твоих руках, хлопает глазами и заливается нежным румянцем, словно роза. Нужно только притянуть к себе, и будет всё, как ты представлял: морской бриз, алый закат, бездонная глубина, прохладная кожа под пальцами, малиновые губы и глаза, снова эти глаза. Они смотрят нежно, твердо, страстно, умоляюще, игриво, властно, они смотрят, добираясь до самого дна. А дальше… - Дееейв! – донеслось откуда- то издалека. - Дейв! Да отпусти ты! Ткань куртки выскользнула из пальцев. - Курт? - теперь и его голос подвел своего владельца, - Курт?! Дейв моргнул, но гость совсем не спешил пропадать, и даже его голос не рассеял магию: Курт остался на месте. Это не сон, это совсем не сон, не иллюзия, не галлюцинация и даже не фантазия. Курт Хаммел! Но как? Мальчик по вызову? На место всплеска эйфории пришло глухое непонимание. Курт Хаммел, хастлер, продается за деньги, а Бродвей, его дурацкие мечты стать певцом? Курт Хаммел, недотрога с надутыми губами, мальчик-леденец, леди невинность, Курт черт подери его Хаммел. Откуда-то из глубин начал накатывать гнев, тяжелый, неумолимый, он поднимался, желчью застревая в горле. Спокойно. Это же Хаммел. Глубокий вдох, раз-два-три, все хорошо, еще вдох. - Дейв, всё не так, как кажется, Дейв, - в голосе слышны чуть умоляющие нотки. Он стоит у края, театрально заломив руки, даже Дейв видит всю наигранность жеста, но она лишь придает нереальности ситуации. Не вписался мальчик в обстановку. Не верю, ничему не верю, глазам своим не верю, ушам своим не верю, верю только сердцу, оно правдиво, оно не предаст, оно не обманет. Недаром говорят, что слепцы прозорливее многих зрячих. Курт черт его подери Хаммел, иллюзия во плоти, сон наяву, фея без крылышек, принцесса на горошине. Черт тебя подери, Хаммел – кровь шумит в ушах. Черт тебя подери, Хаммел – губы шевелятся, читая литанию. Черт тебя подери, Хаммел – руки сжимаются в кулаки. Черт тебя подери. Откуда-то издалека доносится назойливый шум, кажется, он пытается что-то донести, но до мозга пробиваются лишь отдельные возгласы. Вдох-выдохв-дох – волна опускается, вдох-выдох – кулаки разжимаются, вдох-выдох – тело снова под контролем. Вдох. - Так что у тебя там, Курт? Или на Бродвее нынче так подрабатывают? И как успехи? Должно быть, ты пользуешься популярностью? Или стоп, тебя списали в эту дыру, наверное, всё как раз наоборот. Видимо, ты даже на этом поприще не преуспел. Броня наша крепка, и мысли наши чисты, и голос не дрожит совсем, мы помыслы свои направим быстро к тем берегам, где нет проблем. Сработало, как всегда, на отлично. - Да как ты смеешь, Карофски! Ты не слушал, что я тебе рассказывал? Или в твоем маленьком мозгу до сих укладываются лишь первые тридцать секунд разговора?! - он уже кричит, и в его голосе не слышно этих беспомощных ноток, извиняющихся, заискивающих, только чистая ярость. Вот теперь это больше походит на настоящее, вот теперь не надо тереть глаза и щипать себя за чувствительные места, всё равно он уже держит тебя за яйца своими маленькими ручками. Реальность такова, что Курт Хаммел должен быть маленьким гордым засранцем. Реальность такова, что Курт Хаммел не может быть здесь, сейчас, в этой комнате. Реальность такова, что Курт Хаммел просто не может продавать себя. Реальность такова, что Дейв Карофски недостаточно хорош для Курта Хаммела даже в качестве клиента.