***
Среда. Школьная библиотека. Ему необходимо было перечитать несколько десятков книг для подготовки. Возможно чтение было единственным способом, что позволит его музе вернутся. Вдохновение покинуло его очень невовремя. Впереди конкурс, а он не готов. Утрата отца сильно повлияла на него, просто перевернула мир с ног на голову, все мысли были заняты отцом, чьё тело гнило под толстым слоем земли. Вдруг он не заметил как напротив него села рыжая девушка. — Здравствуй! Тебя долго здесь не было. Уилл ответил, уткнувшись в книгу: — Тебе есть дело до этого? — Уилл, у тебя вскоре конкурс писателей, надеюсь ты не сломаешь руку, как и в прошлый раз, — Уилл резко обратил внимание на девушку. Никто не знал, причину по которой он не смог победить. Кто она? Фанатка? Журналист? Пытается ли слить информацию его конкурентам? — Кто ты? И что тебе нужно? — сощурив глаза, спросил он. — Алёна, — приветливо улыбнулась она. — Можно считать фанаткой. Она продолжала улыбается, протягивая руку для знакомства. В левой руке девушка держала излюбленную книгу Уилла. Он задумчиво кивнул. Странно, она слишком много занет для обычной фанатки. — Я видела тебя в прошлом году на конкурсе, это завораживает… — Я не могу быть уверенным, что ты не сольешь информацию конкурентам. — Всё, что я могу сказать им, так это то как меня завораживает твоё сосредоточенное лицо. Весь оставшийся вечер Уильям игнорировал девушку и не заметил, как место напротив опустело. После ухода девушки разум Уилла терзали различные вопросы, он строил самые безумные предположения. Но к чему всё это? Лишние мысли никогда не приводили к победе, только путь от них становится тернистей и опасней. Это всего лишь странная школьница. Скорее всего, внимательная фанатка. Алёна, значит. Уилл не планировал, но запомнил: и броское имя, и щеки, и странно горящие глаза. На следующий день Уилл сразу же заметил свою новоиспечённую знакомую, как только вошёл в библиотеку. Алёна сидела на том же месте. Все так же улыбалась. В качестве приветствия она помахала Уиллу, но он проигнорировал этот жест. Будет он ещё с фанаткой носиться: привыкнет ещё, потом не оторвать будет. Во время чтения Уильям совершенно забыл о ней, увлёкся чтением и вновь не заметил, как опустела библиотека. В это раз Уилл даже удивился и немного расстроился, разочаровался. Он был почти уверен в том, что девушка останется его сторожить. В пятницу утром Уильям случайно наткнулся в раздевалке на запыхавшегося Майкла. Отличный шанс, чтобы разузнать, кто такая Алёна и является ли она частью противного кружка журналистов. (Имя довольно странное для Американцев) Майкл довольно долго думал над вопросом. Спустя почти пять минут напряженной интеллектуальной деятельности он выдал: «Кажется, такой у нас нет». Но доверия такой ответ у Уилла не вызывает. Неужели прикрывает? Или же Алёна никак не связана с этим кружком… И каждый раз, когда он приходил в библиотеку, видел её, сидящую всё на том месте. Во время перерыва Уилл, несмотря на то, что убеждал самого себя том, что она ему не интересна, всё равно принялся изучающе её разглядывать. Алёна улыбнулась в ответ и снова помахала. Уилл проклинал всё на свете, но всё же наступил на свою раздутую гордость и жажду одиночества, и шагнул ей навстречу, наблюдая за тем, как всё шире становилась её улыбка. — Привет, Уилл! — Зачем ты приходишь? — На тебя посмотреть, зачем же ещё? — Чего? — натурально возмутился он, кривясь. — В каком смысле? — Ты выглядишь очень круто, когда читаешь, — объяснила Алёна. — Глядя на тебя мне тоже хочется сорваться с места и подыскать разные книги. — Так почему нет? Книг здесь много. В ответ на это Алёна залилась звонким смехом, прикрывая ладошкой рот. Маленькие изящные ладошки идеально бы смотрелись в тандеме с большими мужскими руками… Сама по себе Алёна показалась Уиллу довольно милой, и он охватил взглядом не только её руки, но и лицо. Удивительно обворожительно смотрелись её щёки, залитые лёгким румянцем, эти красивые и наверняка мягкие губы нежно-розового цвета, очень большие, но вместе с тем проникновенно глядящие алые глаза, в которых тлело пламя неизвестной природы, манящее Уилла. Было в этой девушке что-то притягательное. Она не была как-то особенно красива, но все же взгляд было сложно оторвать. Она обаятельная. Особенно когда так заразительно смеётся. Уилл ещё пытался её в чём-то подозревать и считал, что стоило бы относиться к ней с осторожностью, но теперь это было сложно. Эта девушка слишком незатейливая и открытая. По ней нельзя было сказать, что она хранит какую-то жуткую тайну. — Как насчёт похода в ресторан после чтения? Например, в тот, рядом с библиотекой, за углом. — А, там где продают шашлык? — спросила Алёна. Уилл кивнул. — Ну так что? Девушка задумчиво осмотрела Уилла, а после согласилась. — Подожди, что? — он непроизвольно улыбнулся, не понимая, как она так быстро согласилась. — Мы знакомы всего ничего, а ты хочешь пойти в ресторан? — Ну, это отличное место, чтобы узнать друг друга получше, разве нет? Раз хочу, значит, в средствах не так ограничена. Но я не настаиваю, если что. Давненько Уилла никого не звал в ресторан просто так, чтобы поесть и познакомиться. Алёна всё ещё вела себя немного подозрительно, но Уилл, кажется, уже был не против испытать на себе, всё, что она скрывает. К тому же, домой не очень хотелось возвращаться, там опять мама, опять разговоры об отце, её неизвестный любовник. Уильяму осточертел этот незыблемый сценарий, установленный свыше трагедией годичной давности. Пусть хотя бы этот вечер он проведёт вне грусти и скорби, которых и без того много в его обычной жизни. Алёна проводила его невероятно красивой улыбкой. Так плохие люди улыбаться не могут. Уильям был уверен. Алёна действительно осталась ждать Уилла после тренировки. Даже несмотря на то, что ему пришлось немного задержаться. Она всё так же спокойно сидела в библиотеке, вглядываясь вдаль. Она выглядела так умиротворенно, но с тем увлеченно, что ему стало как-то неловко её тревожить. — Ты уже все? — вдруг спросила девушка, поворачиваясь. — Да, можем идти.***
Ресторан выглядел отлично. Не зря его так активно все рекламировали. Стены были обиты бамбуком, везде стояли широкие темно-красные столы, сверкающие от чистоты, а весящие на стенах картины в традиционном стиле создавали особый уют. В заведении сильно пахло жареным мясом, всевозможными специями и слабыми сладкими духами. Они уселись в углу и тут же схватились за меню. Уилл был приятно удивлён тем, как быстро они сделали заказ: зачастую его друзья долго мусолили красные фолианты, зауныло обсуждая, что взять, споря из-за денег и предпочтений. Алёна же сразу решила, чего хочет. Еду принесли минут через пятнадцать, и всё это время они разговаривали о мясе. Парню было немного неловко, но тема мяса действительно являлась для него животрепещущей, и он мог часами о нем разглагольствовать, позабыв обо всём. Он даже извинился перед Алёной за свою одержимость, но она в ответ только улыбнулась, говоря: «Это прекрасно, что ты так любишь покушать». Когда принесли блюда, Уильям сразу без прелюдий напал на мясо, щедро заливая его кисло-сладким соусом, поэтому не сразу заметил, что Алёна практически и не ела, лишь немного ковыряла заказанный стейк и предпочла салат. — Ты совсем не ешь. — Я на диете, — напряжённо улыбнулась Алёна, стараясь не смотреть на жирное. — Ты совсем худая… — Спасибо, — совсем тихо и смущённо поблагодарила она, — но диета важнее. Уилл пожал плечами, запихивая в рот очередной кусок сочного мяса. Он, конечно, совершенно был с девушкой не согласен, но переубеждать в чём-то не стал. Пускай она сама решает, что ей есть и в каком количестве. Это не его проблема.Он решил переключиться на другую, более интересную, тему, но Алёна его опередила: — Уилл, — прошептала она. — Знаешь, тебе больше подходит другое имя. Уилл усмехнулся, спрашивая: — И какое же? — Александр. Он кивнул, задумчиво оценивая "новое" имя, и согласился с тем, что оно правда подходит ему больше нынешнего. — Кстати, ты и вправду следишь за моими успехами в писательстве? — Да, мне нравится твой стиль повествования. — Это не так зрелищно… — А мне кажется наоборот. Я с прошлого года наблюдаю за тем, как ты пишешь. — Не совсем тебя понимаю, но это здорово. Я нечасто встречаю людей, которые заинтересованы именно в писательстве, а не в моём лице. — Я обратила внимание на тебя в прошлом году. Когда ты написал несколько десятков страниц со сломанной рукой, это было потрясающе. Ты не смог обойти только Джеймса, он написал больше всего на несколько предложений. Я за тебя очень болела. — На самом деле я сглупил, выйдя не в лучшей форме. Но тогда меня никто не мог остановить. — Это было реально очень круто. — Ты так любишь писательство? Сама пишешь? — Просто люблю смотреть и читать. — Странная ты. Дальше диалог шёл довольно бодро, расслабленно, интересно. Уилл не чувствовал обыкновенного напряжения, ему не приходилось как обычно принуждать себя отвечать, говорить с Алёной было просто и даже весело. Она забавная, хотя вокруг неё так и витало что-то загадочное. Секретов у неё явно было много, но Уилл не спешил их раскрывать. После двух часов задорных посиделок, они разошлись, перед этим обменявшись номерами. Алёна пообещала прийти посмотреть, как он пишет. Уилла это весьма рассмешило, но он был уверен, что она сдержит слово. Впервые за долгое время, вернувшись домой, Уильям не чувствовал тяжести на сердце. Но мама сразу же с порога отчитала его за позднее возвращение, опять упомянув отца: «А с ним бы ты так не поступил?» Подобная чушь лишь раздражала Уилла и он закрылся в комнате, отказываясь от разговора,но он слышал, как она бродила перед его дверью, в тот же час забыв обо всём и воркуя с другим мужчиной. Алёна пришла за ним и на следующую тренировку. Она помахала, обращая на себя внимание. Алёна порекомендовала ему книги для улучшения результата. Уилл благодарно кивнул и пообещал, что каждую из них прочитает внимательно. Муза вновь вернулась к нему. После тренировки они решили немного прогуляться, и на этот раз отошли от темы писательства, обсуждая фильмы и музыку. Уилл давно ни с кем не говорил о своих любимых фильмах и исполнителях. Вроде бы у него были друзья, например, те, что в книжном клубе, но почему-то парень не мог вспомнить похожих диалогов, когда они были наедине с кем-то и свободно обменивались мнениями. Да и уже давно он не мог так расслабленно с кем-то говорить. В диалог постоянно вклинивались соболезнования, фразы: «не хотел тебя обидеть», «все в порядке?», «расскажи, что ты чувствуешь». После отцовской смерти слишком многие стали строить из себя сострадальцев. Однако это вовсе не помогало, лишь утомляло, от того Уильям начал избегать разговоров с другими людьми. Может, именно незнание Алёны делало их диалоги такими лёгкими, бодрыми и интересными. — Кстати, через две недели выходит одна романтическая комедия… — О девушке, которая пишет письма парням, в которых влюблена? — сразу же подхватила Алёна. — Да, точно. Наверное, странно, что парень хочет такое посмотреть. — Вовсе нет, я бы тоже хотела посмотреть. — Тогда, может, сходим вместе? Алёна вдруг замерла на месте, сражённая полученным предложением. Она попыталась состроить непринуждённую улыбку, но скрыть потрясение так и не вышло. Уилл было не понятно. Что в его предложении не так? Неужели это прозвучало как-то жутко? Неправильно? Уильям всё прокручивал в голове сказанную фразу, но не почувствовал в ней никакого подвоха. — Что-то не так? — решился всё же спросить он. — Не то, чтобы я настаивал, но было бы здорово сходить вместе или… — Я влюблена в тебя, — внезапно громко и чётко сказала Алёна. Сначала ему захотелось рассмеяться, отметить чувство юмора подруги, но потом он понял, что это не шутка. И ситуация прояснилась. Было не два варианта. Три. Фанат. Журналист. Воздыхатель. До Джонса дошло. — Ты хочешь сказать, что запала на меня? Девушка решительно кивнула, отводя взгляд. — Вау, — только и смог он выдавить из себя. Ещё никогда ему не признавались в симпатии. Да, были странные ситуации, в которых можно было заподозрить чужой интерес, но так прямо никто ему не говорил о своих чувствах. Алёна оказалась невероятно смелой. Уилл бы не смог так сказать о столь сокровенных чувствах. Влюблена. Значит, любит. Значит… — Я-я. — Я просто хочу, чтобы ты знал, — кивнула Алёна. — Ничего страшного, если ты не захочешь со мной после этого общаться. Джонс не мог возразить. Сейчас он и не знал: хотел ли он общаться с ней. Нормально ли это? Не опасно? Конечно, Алёна была приятным собеседником, но она влюблена. Не чревато ли это неприятными последствиями? — Знаешь, лучше, если мы это забудем, — предложил он. — Да и сейчас уже поздно, мне пора домой. На часах было всего шесть. Парню просто хотелось сбежать от разговора и ненужных размышлений. Алёна препятствовать не стала, попрощалась, желая удачи. Слова её звучали очень тоскливо. Она и сама понимала, что, возможно, это была их последняя встреча. Уильям всё не мог взять в толк: на кой чёрт Алёна призналась именно сейчас? Кто её за язык тянул? Неужели это признание не могло подождать? Неужели она рассчитывала на взаимность? Они ведь только познакомились, только начали друг друга узнавать и находить точки соприкосновения. Такое чувство, что она специально сморозила эту глупость, чтобы отвадить его от себя. Но зачем? К тому же, в минуту откровения глаза у неё горели честностью. Или же показалось? Алёна абсурдно странная. Наверное, не стоит им общаться. Джонс напряженно размышлял об этом все выходные. Она написала после расставания: «Спасибо за всё», — и больше уже не писала. Зато написать что-то захотел Уилл. Например: «Мы же можем быть просто друзьями, без всяких там любовных намеков?». Неловкость сковывала, но он даже набрался смелости напечатать сообщение, но представив, как Алёна его читает, а затем печатает ответ, сильно смутился и тут же стёр текст, оставляя пустое поле. На самом деле Уилл уже проявлял интерес к противоположному полу, но считал, что в отношениях всё же не нуждается. Алёна, конечно, очень милая, возможно, Уилл был бы не против её коснуться пару раз, но... Это слишком быстро. Они едва знакомы. С какой радости она всё это выгрузила на него? Да что с ней не так?.. На тренировки она больше не приходила. В первый день парень даже обрадовался, что Алёна не оказалась назойливой маньячкой, но уже на следующий день расстроился, не замечая знакомой фигуры и улыбки: с ней можно было хотя бы о чём-то поговорить. Давно себя Уилл не ощущал настолько глупо одиноким. Раньше-то Алёны не было и всё было хорошо, а теперь что произошло? Попал под чары соблазна? Уильяму настолько стало тоскливо и невыносимо, что он, нарядившись понарядней, решился пойти в караоке с Майклом и "приклеенным к нему" Джейком. Раньше Джонсу очень нравилось петь. Но сейчас никак не выходило. Он взял микрофон и принялся выжимать из себя звуки, но выходило настолько страдальчески, что Майклу показалось, что у друга прихватило живот и ему срочно нужно было выйти. Уилл вышел, но в комнату уже не вернулся. Умыв лицо, он вышел из уборной, купил себе латте из автомата и написал Майклу: «Мне нехорошо, пойду домой». Дома его встретила мама с её любовником. Она все продолжала притворяться, что не расстроена смертью мужа, о котором, кстати, любовник не был осведомлён. Они смотрели какую-то передачу, прижимаясь друг к другу, а Уильяма тошнило от этой картины. Меньше всего он хотел видеть будущего отчима с матерью. Как человек, который появился в жизни на какое-то одно несчастное мгновение, может оказаться таким значимым и необходимым? Как такое вообще могло произойти? Уилл умом понимал, что практически ничего не зал об Алёне. Кроме всяких не особо важных мелочей. Она однозначно скрывала что-то. Да и вообще людей-то на планете много! А вот скучать бессонными ночами Уилл будет именно по ней, ненавистно прожигая взглядом циферблат настенных часов. Что в ней такого особенного? Она просто обаятельная. На ум Уиллу пришли эпитеты, ассоциирующиеся с ней: теплая, душевная, знакомая. Они только-только установили какую-то связь, но ощущения Уилла шли в разрез с реальностью: будто бы они уже многие годы знали друг друга. Почему одни люди кажутся чужими, а другие почти родными? У этого есть какое-то научное объяснение? Джонс настолько увлёкся этим вопросом, что даже забил его в интернет, и не смыкая глаз почти до самого утра, выискивал ответ, который хотя бы немного его удовлетворит. В передаче о любви говорили, что так начинается новая история влюбленности, но Уилл не хотел в это верить. Он влюблён? Или же это тоска по общению, и все это напридумывал он сам? Вдруг Уильям представил её рядом, прижимающуюся ближе. Её губы, покрасневшие от количества поцелуев, подаренных им. Всё верно, он в неё влюблён.***
Наутро Джонс позвонил девушке и попросил о встрече. Алёна была обескуражена неожиданным звонком, тем более после их перерыва, который, казалось бы, должен был длится вечность. Она согласилась и обещала не опаздывать. Ровно в половину четвёртого Алёна уже была на месте. Неловко шагнув навстречу, она ахнула от резких движений Уильяма. Он схватил её за талию, прижал ближе и поцеловал в губы. Поцелуй длился недолго, но наполнен был тоской и нежностью. Уильям отстранился, давая отдышаться, но после вновь припал к её сладким губам. Отстранившись Уилл прошептал: — Я скучал. — Я тоже. После они до вечера гуляли и беседовали на разные темы. Но в какой-то момент Уилл осознал, что раз Алёна — его поклонница, то, скорее всего, ей были известны какие-то факты, о которых он не распространялся. Но его волновал лишь один. Уильям решил не ходить вокруг да около, и во время очередной прогулки, когда уселись на скамейке в парке, прямо спросил: — Алёна, ты знаешь, что мой отец умер? — Да, знаю, — моментально ответила девушка. Лицо её никак не изменилось. Не было никакого наигранного удивления и фраз в роде: «Правда? А я не знала!». — Не хочешь мне ничего сказать на этот счёт? — А должна? Могу сказать: «Соболезную твоей утрате». — Да и так нормально. Вообще я не люблю эту тему. Так что спасибо, что не раздражаешь меня вопросами о нём. — У каждой раны свой срок заживления: одни сходят за неделю, а другие остаются шрамами на всю жизнь. — Порой мне кажется, что так будет всегда, — вдруг выдал Уилл. — Словно я застрял в том дне, когда он умер. То есть дни идут, сменяется погода, а я всё там… Парень решил сменить тему, понимая, что разговор пошёл не в то русло. Он пригласил Алёну на следующее свидание, в ответ она улыбнулась и согласно кивнула.***
Они часто ходили в кафе, а Алёна всё продолжала сидеть на этой нескончаемой диете. Каждый раз ей звонил неизвестный номер, и она срывалась с места, забывая обо всём на свете. Ульяму казалось это странным, но он молчал, хотел дождаться момента, когда она сама решит всё рассказать, но, видимо, по её мнению, этот момент никак не наступал. Однажды Алёна пришла на встречу совсем бледная и еле держалась на ногах. Уилл обеспокоенно спросил: в порядке ли она? — Я кровь сдавала, — ответила она, и больше этой темы никто не касался во время прогулки. Но неприятный осадок всё равно остался.***
На самом деле Уилл никогда особо не задумывался об отношениях с Алёной, да и в принципе об отношениях. В его случайных мечтах всё было, как у парочек в романтических комедиях: свидания, парки, развлечения, совместный отдых, поцелуи, обнимашки, секс... Обыденная, но вместе с тем уникальная история любви, одна на двоих. Но что-то в отношениях с Алёной пошло совсем не по плану. После той встречи в парке и долгого и страстного поцелуя прошло уже три дня. Они много переписывались, но им так и не удалось снова встретиться. Уилла волновало то, что девушка не могла объяснить, почему так происходит. Что именно не дает им встретиться? Она уже устала придумывать нелепые отмазки и просто говорила прямо, что не могла Уильям иначе представлял себе отношения двух вроде бы влюблённых друг в друга людей. «Может, ты меня уже разлюбила?» — напечатал сообщение Уилл, поддавшись особо меланхоличному настроению. Алёна тут же перезвонила. На фоне был слышен неприятный шум, который вскоре пропал: девушка перешла в более спокойное и тихое место. — Это не так, Алекс*. Ты и представить не можешь, какое место занимаешь в моём сердце. — Последнее? — съязвил он, понимая, что больнее делает только себе. — Ладно, ладно, я просто не понимаю, почему мы не можем встретиться. — Сейчас такое время, сложное, — слова давались ей с трудом. Да что же она скрывает? — Через неделю будут соревнования, помнишь? — Конечно, помню. — Ты хотя бы на них придёшь? — Александр… Совсем плохо. Уилл старался себя настраивать только на лучшее, смотреть на ситуацию позитивно, искать в ней плюсы и вообще не рубить с плеча. Но сейчас... Уже знал, что Алёна не придёт. Значит, опять какие-то важные секретные дела, о которых она, конечно же, ничего не скажет. Уильям теперь не особо верил словам девушки. А что если она обманывает? Вдруг это какая-то убогая шутка? Может, вариантов было больше, чем три: фанат, журналист, воздыхатель, ненавистник. Почему он раньше об этом не подумал? Уилл изо всех сил подавлял накатившую волну апатии, вспоминая улыбку Алёны и всё то хорошее, что она уже ему принесла. Может, она его действительно разлюбила? Узнала получше и поняла, что он совсем не в её вкусе? Надо узнать наверняка. Слова — это хорошо, но без действий они лишь мишура, цветные фантики, не стоящие и гроша. — В кино, — произнёс он на выдохе, набираясь мужества. — Послезавтра ты пойдешь со мной в кино? — Да, — твердо ответила Алёна. Это вселило в него немного уверенности. — Ты же действительно любишь меня? — напоследок спросил Уильям. — Пожалуйста, верь моим словам. «Тогда докажи», — подумал он про себя парень, вешая трубку. До вечера Уилл был поникшим, на что Майкл обеспокоено поинтересовался о его состоянии. От скопившейся боли и обиды Уилл рассказал ему всё. — Может, в этих отношениях я третий лишний? — Не говори так, у каждого свои проблемы, ты не можешь утверждать обратное, не узнав обо всём. Джонс кивнул, согласившись. Кино должно было начаться в двенадцать. А Уилл поднялся уже в шесть утра. Умылся и отправился на утреннюю пробежку, затем позавтракал хлебцами и начал собираться. Он принял душ, долго выбирал парфюм из своей огромной коллекции, затем битый час провёл перед шкафом, не в силах сделать выбор. Ему нравились и чёрная рубашка с джинсами, и белая рубашка с брюками, и худи с чёрными джинсами. Он долго примерял то один наряд, то другой, то третий, но так и не нашёл то самое, идеальное сочетание. В итоге он остановил свой выбор на чёрной рубашке с перламутровыми пуговицами и новеньких синих джинсах. Ещё почти двадцать минут он мучил волосы, размышляя: поднять челку, сделать пробор или оставить как есть. В перерыве между примерками он писал девушке: «С добрым утром, любимая», но она не отвечает. Уилл долго тоскливо пялился на экран телефона, но ответ так и не приходит. «Она обещала», — твердил себе парень, собираясь. Он верил ей. Уилл подошёл к кинотеатру за двадцать минут до сеанса, купил билеты, попкорн и колу, собираясь насильно кормить ими Алёну, даже если та опять скажет что-то про диету. Он уселся за столик, ожидая. Когда до сеанса осталось пять минут, его начало одолевать беспокойство. На утреннее сообщение она так и не ответила. Неужели игнорирует? Уильям написал вновь, не теряя надежды, попивая колу и поедая попкорн. Спустя десять минут после начала сеанса он отправил ещё сообщение: «Алён, фильм начался, ты придёшь?». Но и это сообщение остаётся без ответа. Через час с третью фильм закончился. Уильям всё ещё ждал. Его кола уже кончилась, поэтому теперь он пил ту, что купил для неё. Билеты были разорваны на мелкие кусочки и рассыпаны по столу, но он продолжал сидеть, не отводя взгляда от телефона. Ещё через час у него уже кончились все запасы попкорна и колы. Уилл взял себе ещё стаканчик, но на этот раз спрайта. «Ты проспала?» «Ты придёшь?» «Я всё ещё жду» «Съел весь попкорн и выпил всю колу» «Алёна, ты не придёшь?» «Жду» Минул третий час, надежды у Уилла иссякла, несмотря на то, что он пытался мыслить позитивно. Ни одно сообщение Алёна так и не прочитала. Уильям решился позвонить, но попал на автоответчик. В последний раз Уилл набрал Алёну у лифта, но в ответ лишь вновь прозвучал механический голос. «Мне больно», — зачем-то написал он, утирая подступившие слёзы. Девушка позвонила только вечером. Парень иронично улыбнулся. Она это серьёзно? Даже несмотря на нежелание слышать её голос, он поднял трубку. — Ал, мне так жаль! — с первой же секунды начала Алёна. — Мне так стыдно, прости меня, пожалуйста. — Оставь себе свои извинения, — холодно и равнодушно ответил Уилл. — Лучше уж скажи, где ты была? — Я… И опять тишина. Любит? Да, конечно. Вон как сильно. Даже придумать не может, почему не пришла. — Я действительно в тебя влюбился, — произнёс он. — Я вот всё понять не могу, зачем ты мне призналась? Поиздеваться хотела? Жизнь надо мной достаточно уже поиздевалась. Зачем, Алёна? Просто зачем? — Александр, прошу, поверь, я безумно тебя люблю, и мне очень жаль, что так вышло, но я не могла прийти. — Тогда скажи, почему, что не дало тебе прийти? — Меня… — Я всё ещё слушаю. — Это сложно, правда. Все с ней ясно. — Мне тоже сложно, Алёна. Поэтому не отвлекай меня больше. Я должен подготовиться к конкурсу и его выиграть. — Алекс, пожалуйста, поверь хотя бы в то, что я люблю тебя. — С радостью бы, но ты не сделала ничего, чтобы твои слова чего-то стоили. Вдруг раздается шум. Странное гудение. Голос Алёны пропал. — Алёна? — обеспокоенно произнёс Уилл. Связь оборвалась. «Прости меня, мне жаль», — через несколько минут написала она. «Оставь себе свою жалость» — хотел напечатать он, но тут же стёр. С него достаточно отношений.***
Дни один за другим пролетали, совсем скоро должен был проходить конкурс, буквально через несколько дней, а вечными спутниками Уилла сейчас были лишь разбитое сердце и нежелание просыпаться по утрам. Алёна больше ни разу не написала, не позвонила, хранила молчание. На самом деле Уилл каждый день думал о том, чтобы ей написать, попытаться уже, наконец, вывести её на чистую воду, но желание совсем пропало. На сердце саднила новая рана. Не так сильно, как та, что осталась после смерти отца, но также доставляла много неудобств. Уильям винил себя в том, что так поверил и чьи-то слова и запросто принял другого человека. Знал же, что вся фанатская любовь — глупость с ограниченным сроком годности. Никому настоящий Уильям Джонс не нужен. Разве что только в качестве писательства. — Я наконец узнал, кто такая Алёна! — крикнул Майкл вместе Джейком. Джейк показал фотографию на дисплее: — Мы с ней учились вместе в средней школе. Но в начале года она грохнулась сильно, и её увезли в больницу. У неё оказались серьёзные проблемы с сердцем, то ли порок, то ещё что-то. Не помню уже. Знаю, что ей нужна была какая-то операция, вроде очень сложная, поэтому она перестала ходить. Ну, она вообще была замкнутой и не особо общительной. Постоянно болела. Но милая была и дружелюбная. Уилл посмотрел на фотографию. — Говоришь проблемы с сердцем? — переспросил он. — Ты уверен? — Да, кого угодно спроси в моём классе. Деталей не помню, но точно было что-то с сердцем. Получается, Алёна была серьёзно больна? Вот же придурок! Улла охватила злость. Как она могла такое скрыть?! Да за кого она вообще его принимает! Он встал, уже зная, что будет делать. Благо сегодня не было тренировки, а на три урока можно было и забить, что он и сделал. Собрал вещи и ушёл, несмотря на то, что его видел преподаватель физики и ему это несомненно аукнется. Уилл был к этому морально готов. Даже если бы ему пригрозили исключением, он всё равно ушёл бы. Как только Уильям оказался на улице, тут же набрал Алёну, она ответила с задержкой. — Алекс? — удивленно спросила Алёна, явно не веря в происходящее. — Я не думала, что ты мне ещё позвонишь… У тебя же завтра соревнования? Тебе надо хорошенько выспаться и… — К чёрту соревнования. Алёна, у тебя правда проблемы с сердцем? Тишина на целую минуту подарила ему надежду на то, что Джейк ошибся. — Откуда ты узнал? — надежда рухнула. — Я надеялась, что ты не узнаешь. — То есть ты серьёзно… — Постой, — перебила Алёна. — Если ты будешь кричать, то лучше повесь трубку. У меня завтра важная операция, и мне никак нельзя волноваться. «Алена больна» — наконец, до Уилла полностью дошло. Сейчас не время для разборок и выяснений отношений. Она сейчас важнее. Нельзя заставлять её волноваться и переживать из-за чего-то. Уилл спросил самого себя: «Сможешь ли ты похоронить своё недовольство ради неё?» И решительно сразу же ответил: «Да». Он проклинал себя за то, что так поздно узнал о том, что же происходит с дорогим человеком. — Глупости, я не буду кричать, — спокойно ответил Уилл, стараясь глубоко дышать. — Тебе незачем волноваться. — Я уже достаточно наволновалась, — засмеялась она, так ярко и беззаботно. — По поводу? — Я тебя так подвела, обидела и вообще.… Ты ко мне так хорошо относишься, а я в ответ… Впервые в меня кто-то влюбился, мне кто-то признался, а я… — Со мной всё отлично! Я просто хотел сосредоточиться на тренировке! Конечно, мне немного обидно, что в кино не получилось сходить, но это не трагедия. Мы же сходим в следующий раз, да? — Не знаю, — грустно ответила Алёна. — Возможно, больше мы не… "Только не говори эти слова". Джонс был готов отдать все сокровища мира, только бы Алёна не говорила это. Это невыносимо. Только не опять. Парень не хотел переживать это вновь. Это несправедливо. Почему именно ему приходится так страдать? Но уже не сбежать. Уилл не давал клятвы, что будет с ней до самого конца, но разве может быть иначе, когда ты кого-то любишь? Любить — это по умолчанию значит идти до самого конца. Именно поэтому для любви нужна смелость и сила. Слабый никогда не сможет полюбить. Уилл еле сдерживался, чтобы не закричать, сдерживал горькие слёзы — Я могу тебя сейчас увидеть? — спросил он. — Прямо сейчас? — удивилась она. — Да. — Можешь. Алёна отправила адрес, и Уилл направился туда, не тратя ни одной секунды напрасно. Он добрался довольно быстро, за какие-то десять минут. Дверь ему открыла не Алёна, а женщина, которая при его виде расплылась в счастливой улыбке. — Ты ведь Уилл? Алёна очень много рассказывала о тебе, проходи, раздевайся. Она сейчас в комнате. Ты пьешь чай или горячий шоколад? Или может кофе с молоком? Хотя у нас есть и лимонад. Что будешь? — Пока ничего, — растерянно ответил Уилл, стягивая ботинки. — Если чего-то захочешь, то я тут. А комната Алёны направо, не промахнешься, — сказала женщина, скрываясь на кухне. Джонс последовал маршруту и быстро нашёл нужную слегка приоткрытую дверь, на которой так и было написано: «Алёна» Он резко открыл дверь. Комната была небольшая, но светлая, с красивыми лиловыми шторами. Тут было убрано и пахло свежестью. Стоял рабочий стол с компьютером, шкаф с книгами и учебниками, а напротив шкаф с одеждой. Алёна сидела на кровати в мягкой нежно-голубой пижаме и выглядела не так критично, как себе уже успел представить Уилл. Он терпеливо ждал, пока Алёна что-то скажет, но она молчала. — Теперь, пожалуйста, расскажи обо всём, — попросил Уилл, садясь рядом с ней. — Мне так перед тобой стыдно… — с трудом ответила она. — Только не надо этого, — попросил Уилл, бережно сжимая её дрожащие ладони в своих руках. — Я не хочу, чтобы ты волновалась. Тебе же вредно, да? — Да, — кивнула Алёна, шмыгая носом. — Я, правда, не ожидала, что ты об этом узнаешь. Вообще ты постоянно делаешь что-то такое, что ставит меня в ступор. — Я настолько плох? — Не в этом смысле. Когда я попыталась с тобой подружиться, я была уверена, что у меня ничего не получится. Думала, что я покажусь тебе чокнутой, и ты будешь держаться от меня подальше. А ты, наоборот, со мной сблизился. Когда я призналась тебе в этом, я думала, что ты меня возненавидишь, а в итоге ты в меня вообще влюбился. — Ну, бывает и такое. — Слишком много счастья для меня. — С каких пор быть счастливым зазорно? Руки Алёны перестали дрожать. Уильям легко поглаживал их, надеясь, что прикосновения дадут ей дополнительную поддержку. Впрочем, если сейчас девушка отказалась бы говорить, то он готов был это принять. Он просто обнял бы её, поцеловал, и они расстались бы. Он не собирался давить, чтобы выведать истину. Уилл чувствовал себя ужасным дураком и конченным дегенератом. Почему он не догадался спросить кого-нибудь из выпускного класса о ней? Почему так просто забыл об этом? На какое количество страданий он обрёк влюбленного в него человека, просто по незнанию? Джонс совершенно забыл о том, что тоже страдал, концентрируя всё своё внимание на ней. — У меня проблемы с сердцем с самого детства. Раньше говорили, что операция не потребуется, но в этом году мне стало хуже. После обморока в начале года врачи поставили меня перед фактом: мне нужна серьёзная операция. Мои родители и я взвесили все «за» и «против» и согласились, потому что по прогнозам без неё я могу не дожить и до восемнадцати. У Уильяма всё сжалось внутри. Восемнадцать — это же совсем ничего. Жить, зная, что в восемнадцать тебя уложат в гроб — это всё равно, что не жить совсем. — Мне назначили день операции, я стала готовиться, соблюдать диету, проходить необходимые обследования... А потом задумалась: «А что, если это конец?». То есть всё, конечная точка моей жизни. Операция сложна, прогнозы не так оптимистичны, есть риск, что я вообще не очнусь. Я всю жизнь как под колпаком, так ещё и умереть могу на стерильном операционном столе, не почувствовав вкуса жизни? — Алёна умолкла на пару минут, собираясь с мыслями. — Я влюбилась, как только увидела, как ты пишешь, превозмогая боль, выкладываясь на все двести процентов. Это было для меня так вдохновляющие, что я несколько ночей спать не могла, вспоминая тебя. Я и решила, что перед операцией, несомненно, встречусь с тобой, чтобы рассказать о своём восхищении, чтобы хотя бы попытаться приблизиться к тебе. Алёна замолчала, переплетая пальцы с пальцами Уилла, любуясь тем, какими маленькими кажутся её ладони по сравнению с его руками. — В тот день, когда ты предложил мне пойти в кино, я ужасно испугалась того, что сильно к тебе привяжусь и буду страдать в сто крат сильнее. Решила, что зря всё это затеяла. Я призналась в чувствах, надеясь, что так будет проще для нас обоих. Ты меня возненавидишь, а я запомню то хорошее, что с нами уже случилось. Но ты написал, что скучаешь. А потом позвал встретиться. Даже поцеловал. Я никогда ещё ни с кем не целовалась… Я была настолько счастлива, что родители подумали, что я что-то принимаю, — Алёна звонко засмеялась, а затем подняла взгляд на Уилла. — Любовь пришла ко мне в самый неподходящий момент. Моё время было отдано всевозможным обследованиям и консультациям с лечащим врачом. Мне было ужасно обидно, что я не смогла пойти в кино. Но мне стало нехорошо, тогда, и я целый день провалялась дома. Так ещё и дату операции перенесли. Раньше я думала, что посмотрю твою книгу и сразу лягу под нож, а теперь… — Почему, — задыхаясь от волнения спросил Уилл. — Почему ты ничего мне не рассказала? — Из-за своего эгоизма. Далеко не все захотели со мной общаться, узнав, что я могу умереть. Человек подсознательно стремиться избежать боли. Я подумала, что если ты узнаешь об этом, то уже не будешь меня любить, да и вообще начнёшь соблюдать дистанцию. Я подумала, неужели даже перед смертью я не могу хотя бы чуть-чуть побыть эгоисткой? Уильяму было сложно всё это понять. Он всё равно считал, что она должна была об этом сказать. Он бы её не бросил. Наоборот, посвятил бы ей больше внимания. Но влюбился ли бы он в неё тогда? Наверняка жалость бы перекрыла все остальные чувства. — Я поступила ужасно, — вдруг вздрогнула Алёна,прикрывая лицо руками. — Даже зная о твоём отце, я… — Тише-тише, — ласково произнёс он, касаясь её щёк. — Все хорошо. Посмотри на меня. Алёна кивнула, поднимая глаза на Уилла. — Дыши глубоко и расслабься, хорошо? Я совсем не злюсь. Наоборот ,я рад, что ты, наконец, мне открылась, — Уилл говорил чистую правду, хоть и винил себя за узколобость и недогадливость. — Значит, операция завтра? — Да, начало в десять часов, как раз, когда начнется твой конкурс. До сих пор жалею, что не окажусь там и не смогу тебя поддержать. — Я не пойду, — вдруг произнёс Джонс. — Нет! Ты должен. Хотя бы ради меня, Уилл. — Алекс, — поправил её Джонс, улыбаясь. Он настолько привык, к этому имени, придуманному Алёной, что уже не мог воспринимать своё настоящее. — Но ты для меня важнее... — Александр, это твоё любимое дело, я хочу, чтобы ты жил полной жизнью, которой никогда не могла жить я. Алекс, я не врала, говоря, что восхищаюсь тем, как ты пишешь. Не хочу, чтобы напрасно пропали твои старания. К тому же, мне и так не по себе от того, что меня будут сторожить мама и папа. — Это всего лишь соревнование, таких будет ещё много. — Но это единственное, которое ты так пламенно ждал. Какого чёрта она говорит настолько милые вещи? Уильям из последних сил сдерживался, чтобы не прижать её к кровати и не задушить поцелуями. — Хорошо, я буду участвовать и выиграю, но взамен ты выживешь и вернёшься ко мне. — Как-то не равноценно, — усмехнулась она. — Тогда проси всё, что хочешь. Я даже готов за тебя умере… Алёна не дала ему договорить, закрывая ладошками рот и укоризненно качая головой. — Не надо бросаться такими словами. Самое ценное, что есть у человека, это его жизнь. Я счастлива, что ты готов на такое ради меня. Но не надо. Правда. Береги свою жизнь, как берегла бы её я, — Алёна коснулась ладошками щёк Уилла и слегка их сжала. — Александр, я правда люблю тебя. Чем бы ни закончилась моя операция, пожалуйста, проживи длинную и очень веселую жизнь. Не надо больше грустить. К горлу подобрался предательский ком, на глаза наворачивались слёзы. Почему умереть должна была именно она? Ему хотелось сказать: «Если тебе предстоит умереть завтра, то я просто умру на следующий день вслед за собой». Весь вечер они лежали вместе на кровати, бережно оттягивая каждую секунду, чтобы запомнить её навсегда. В последний раз страстно целовались, исследовали каждую частичку тела любимого, наслаждаясь близостью двух тел. Кожа к коже, губы к губам. Уильям остался на ночь у девушки, все продолжая ласкать податливое тело под собой.***
Долгожданный день конкурса настал. Уильям не мог писать, зная, что где-то там проводилась судьбоносная операция. Он впервые писал о любви. Он вкладывал в текст чувства, которые смог испытать за короткий срок общения с Алёной. Он писал о том, насколько сильно привязался к ней, понимая, что через какие-то жалкие несколько дней её не станет. Ему изначально не хотелось побеждать. Он писал, чтобы занять голову, чтобы уйти от терзающей боли, чтобы комната, ставшая его ночным кошмаром, наконец, распахнула двери, и он смог уйти. Сейчас Уильям чувствовал: растворился мрак, погасла тоскливо горящая свеча, зажегся яркий свет, и распахнулись двери и окна. Но какой от этого толк, если сегодня он может вновь оказаться запертым в своём кошмаре? Почему, когда ему только почти удалось оправиться от одной смерти, за ней следует другая, предрекая ещё больше страданий, потому что если с отцом он был шестнадцать лет, то с Алёной не провёл и месяца. Ещё многое не сделано, ещё столь многое не испытано и это, получается, конец? Как вообще возможно с таким смириться? «Я тебя безумно люблю», — произнесла Алёна, надевая маску и вдыхая наркоз. «Я тебя тоже люблю», — мысленно признался он, будто чувствуя, что сказала Алёна. Закончив работу, он выбегает из зала, наплевав на результаты. Уилл без остановки помчался до больницы, встречая на пути мать Алёны. На её прелестном лице не было лучезарной улыбки, её менили а горькое сожаление и слёзы. Вести печальные… Операция закончилась час назад, а мать Алёны только и вертела головой в ответ на все вопросы, задаваемые им. — Я не верю, она обещала… Она клялась! — выкрикнул Уилл, приближаясь к стеклу. — Операция оказалась сложнее, чем предполагали врачи, возникли осложнения, — она всё мотала головой, будто сама ещё не могла признать потерю. Она была не в силах смотреть на мертвенно бледное лицо дочери, что уже не откроет глаза. — Её больше нет? — глухо, совсем тихо, так, чтобы лишь он услышал этот бесполезный вопрос, спросил Уилл. Боль медленно нарастала. Ещё чуть-чуть она бы сожрала его живьём. — Уильям, — мать Алёны коснулась его руки. — Александр, — поправил он её. — Отныне меня зовут Александр.***
Утрата. Болезненная. Настолько, что ни одна боль не сравнится. Школьный звонок оповестил всех об окончании занятий, все адские несколько часов подошли к концу. Вдруг раздался оглушающий звук сирены, а пол задрожал. — Второй блок взорвали! — выкрикнул кто-то, выбегая из школы настолько быстро, насколько мог Огонь безжалостно поглощал всё живое на своём пути. Каково это быть причиной, по которой умирают люди? Каково это, потерять всех? Каково это, видеть друзей и одноклассников на больничной койке, обездвиженных и раненых, с ожогами и синяками? Каково это обречь людей на мучительную смерть? — Уильям Джонс, ваша палата там! — громко произёс сотрудник психиатрической больницы №2 — Я не собираюсь туда идти! Мама, сделай что-нибудь! Но мать стояла молча и, сложа руки на груди, наблюдала, как её собственного сына закрывали в психбольнице. Её надменный взгляд вызывал отвращение. — Вот так вот… Александр не сопротивлялся, отдаваясь в руки санитаров. — Я клянусь, мама, я лишу тебя всего.***
Варя нервно взглянула на Александра, внимательно слушая его рассказ. — Я сменил имя, — он медленно шагнул ближе. — Но ты ведь согласна с тем, что наша мать во всем виновата, не так ли? Твоя спина покрытая десятками шрамов, ничего тебе не напоминает? — Не подходи! Нет! — выкрикнула Варя. Алекс засмеялся, его так забавляло то, что Варя так отчаянно сопротивлялась. — Ты не понимаешь… Мы все здесь умрём, — Александр дёрнул рычаг, взрывая это место ко всем чертям. Варя пыталась закрыть собой друзей, но было уже слишком поздно.***
— Срочные новости! Психбольница №2 была взорвана, никто не выжил. Вместе с тем, ближайший склад сгорел вместе несколькими детьми! Мы предполагаем, что взрыв двадцати семилетней давности также имеет к этому отношение. Мать Вари выключила телевизор, не желая дальше слушать. План её сына пошёл как по маслу, все мертвы. Когда люди опасаются за свою жизнь, они забывают обо всём. Удачно сбежав из тюрьмы, женщина, сидя в удобном кресле, властно попивала красное вино. Вдруг в дверь постучали. Неуверенно шагнув в сторону двери, она посмотрела в зрачок. Как ни странно, она никого не ждала. Она открыла дверь и моментально получила несколько пуль прямо живот. Истекая кровью, руками сжимая живот, несколько секунд она бессмысленно пыталась спастись, но очень скоро поняла, что смерть настигла её. Она успела лишь засмеяться, превознемогая боль, в последние секунды своей жизни. Сын сдержал слово. Он и правда лишил её всего.