Чары и месть, отвага и честь

Джафар, отбросив прочь бесполезные размышления, подозвал сыночка, который вдруг решил было отправиться в свои покои. — В честь твоего триумфа над Аграбой на неделе будет устроен грандиозный пир, на который мы созовем всех злодеев. Это — твой день, твой праздник, я хочу, чтобы у тебя остались лишь приятные воспоминания о нем, а потому только ты вправе решать, как и что будет. Приготовим мы все сами, ты только решишь, что именно и сколько. Приглашения можешь составить сам, а мы только напишем под твою диктовку. Тефар довольно улыбнулся. Разумеется, родитель его очень уважал и прислушивался к его мнению, но все же не так-то часто позволял ему абсолютную свободу действий или выбора, что, впрочем, неудивительно, так как его наследник был еще слишком юн. Ну, разве что решить, какую обновку сшить ему, какой пытке подвергнуть пленника или что приготовить на его день рождения, в один день со «злым гением» не родился никто и он потому не был двойняшкой или тройняшкой, поэтому на его именины всегда все было именно так, как он хотел. Однако всего этого для подростка было очень мало, а сейчас представился более чем подходящий случай. — Пап, если можно, то на этот раз я сам хочу и придумать, и начертать письма для всех. — заявил Теффи. — Тем более, ты же сам всегда расхваливал мой идеальный и аккуратный почерк. — Конечно, можно, если хочешь сам, то всегда пожалуйста. — позволил мужчина. — Просто я подумал, что тебе не захочется писать одно и тоже много раз. — Захочется! — заверил его юный злодей. Паренек отправился в свой личный кабинет и принялся собственноручно составлять приглашения, каллиграфическим почерком вычерчивая заостренным пером на листочках золотистой бумаги каждую закорючку арабского алфавита — все злодеи писали письма исключительно на своем родном языке, благо все они были полиглотами. Затем он подозвал Хищника и скомандовал ему отнести послания; уж кто больше всего этому обрадовался, так это Яго и Диабло, так как именно им было вменено в обязанности разносить письма многочисленным друзьям и подругам своих хозяев, а сейчас они могут спокойно побездельничать и пообщаться. — Я очень доволен, что этот юнок, птенец моего хозяина, наконец-то стал настоящим злодеем! — начал попугай. — По крайней мере, теперь он сам будет решать все свои вопросы и проблемы, а Джафар проведет время лишний раз со мной! — Да, ты всегда был очень привязан к нему. — заметила ворона. — Я помню, что когда Малефисента только начала с ним встречаться, ты так ревновал, а потом неожиданно тебе приглянулась я! Твой хозяин шутил тогда: «Вот, Яго, и тебе девушку нашли! Заслужил!». — А после, когда у наших хозяев родилась Малиджар, мы с тобой через несколько лет, взирая на этого птенца, тоже решили, что нам нужно снести яйцо. Так вот, теперь наша дочурка Ядвига — подручная дочери наших хозяев! — Все прямо так логично вышло. Когда вылетевший в раскрытое окно коршуноястреб окончательно скрылся из виду, любитель пыток решил взяться за составление списка блюд, какие он хотел бы видеть на праздничном столе. Каких-либо особых изысков ему не хотелось — несколько тарелок бутербродов с икрой, сладенький компот, пять-шесть бутылок с чем-нибудь покрепче, фрукты, сладости, какая-нибудь еда для взрослых, которую те захотят — вот, пожалуй, и довольно. Однако он подумал и решил, что на столе должны быть несколько фонтанов: один — с сыром, другой — с шоколадом, третий — для нескольких видов варенья, с множеством несообщающихся между собой краников, а четвертый — со взбитым до состояния пышной пенки пиявочного сока. Написав на листочке все, чего он хочет, парнишка показал бумажку родителю, уточнив: — Я хочу, чтобы на праздничном столе было все вот это, и я хочу состряпать все это сам, а остальное — на ваш вкус, что захотите, то и приготовите. Это ведь общее торжество, для всех нас, а не только для меня и моих сверстников. — Хорошо, сынок, я понял! Ну это же надо, я до сих пор в шоке, что ты в четырнадцать лет ты уже стал одним из нас! Е-мое, как же время летит! ★★★★ На следующее утро виновник торжества проснулся в замечательном расположении духа. А как же иначе? Брюнет подошел к огромному висевшему на стене зеркалу в золотой раме и с явным удовольствием и гордостью осмотрел свое в нем отражение. Сегодня великий день, его день! Сердце его так и прыгало в груди от радости. Терриджафар стянул свою ночную сорочку длиною до пят и стал одеваться в дневную одежду: комплект из кружевной шелковой рубашки и таких же панталон, считавшийся бельем, затем извечный атласный черно-вишневый с украшавшими его золотыми атласными лентами костюм из рубашки и шароваров, после парчовый кафтан-безрукавка вишневого цвета с золотым шитьем, подбитый снизу и около воротника соболиным мехом, а также длинный черный плащ на красной подкладке (как у отца), оный прикреплялся к наплечникам, которые были на каждой атласной рубашке, бархатный черный тюрбан с рубином, павлиньим пером и двумя золотыми полосами, темно-вишневые сафьяновые сапоги, украшенные стразами, золотой перстень с рубином и серьги с этим же камушком. Идеально. Однако так он должен будет выглядеть именно на самом торжестве, а сейчас еще рановато, тем более, он собирался сделать свои любимые угощения самостоятельно, а обилие одежды и аксессуаров только бы этому мешало, поэтому Тефару пришлось снять плащ, тюрбан, перстень и кафтан, а сапоги переобуть на бабуши, в которых он обычно передвигался по территории замка, а так как он обычно дома ходил простоволосым*, то сейчас пришлось заколоть распущенные по плечам черные локоны золотой заколкой в виде змейки. Подросток отправился на кухню, где его мама и старшие сестры разделывали уток, и стал очищать от кожуры и загружать в блендер фрукты, которые он вчера стибрил вместе с младшими братьями и сестрами. За три с половиной часа он управился: загрузил в холодильник несколько видов желе, налил в фонтаны необходимые компоненты, наполнил компотами несколько больших хрустальных графинов и накидал туда льда, соорудил парочку простеньких тортиков — из вафель и печенья, скрутил шесть рулетов с разными начинками, нарезал фрукты и надел их на шпажки — чтобы их было удобно макать, налепил побольше бутеров с черной икрой, выбрал из батиного погреба три бутылки вина, одну — шампанского и одну — коньяка, вытащил из закромов все конфеты, печенье, вафли, пастилу, зефир... Наконец закончив с этим, изрядно уставший «злой гений» прилег отдохнуть на полчасика, не понимая, как же женщины и девушки в его семье на каждый праздник, которых за последние три месяца было уже шесть, а сейчас — седьмой, не устают стряпать яства для многочисленных гостей и накрывать на стол. Хоть брюнет сильно утомился, все же он чувствовал удовлетворение. Повалявшись немного на диване, поставив все на стол и нарядившись, парнишка принялся встречать всех, кто пришел поздравить его в этот поистине знаменательный для него день. Как только все явились и торжество началось, колдун посадил свою уменьшенную копию по правую руку от себя и гордо провозгласил: — Мой сын Терриджафар вчера доказал то, что он уже готов стать одним из нас, настоящим злодеем! Он в одночасье совершил то, к чему я стремился всю свою сознательную жизнь, и потому он уже достоин занять свое место в нашем круге! Это действие будет для него эмансипацией**, и мы должны это отметить! Юному злодею, который уже стал так зваться не просто из-за родства с величайшим из чародеев Востока, а за свои заслуги, друзья и подруги его родителей преподнесли ему кучу различных подарков: по большей части это были богато украшенные сабли и кинжалы, а также золотые украшения. Торжество проходило привычно для собравшихся здесь: банкет и пляски, а его виновнику было позволено выпить два бокала вина и немного шампанского и коньяка. Что больше всего понравилось черноволосому, так это то, что его все подбрасывали вверх с радостным воплем. Когда же все принялись танцевать, паренек разглядывал танцующую рядом с ним свою девушку, младшую из носитей фамилии Фасилье. Селия по случаю такого дня была одета в длинную темно-коричневую замшевую безрукавку и ярко-красное облегающее платье, которое от пояса было очень пышным, также на ней было надето множество золотых украшений. Выглядела юная особа в точности, как ее отец — смуглая, голубоглазая, кудрявая, с такого же цвета шевелюрой, как и ее жилеточка; в отличие от своего старшего брата Фредди, который был копией матери — брюнет с идеально прямыми волосами, голубыми глазами и аристократически бледной кожей. Хоть любитель пыток еще не достиг совершеннолетия, после того, как он совершил поступок, поистине достойный истинного злодея, он уже стал считаться таковым. Однако это не дало ему ничего из того, чего он хотел — Теффи решил жениться на Селии, раз уж он теперь обладает всеми правами взрослого лиходея, однако этому помешало то, что его возлюбленная по-прежнему оставалась несовершеннолетней девочкой-подростком. Ну что ж, ничего страшного, он ее подождет. ★★★★ Когда празднество завершилось и пришла пора всем злодеям расходиться по домам, Клод Фролло подошел к хозяину поместья и начал: — Мой друг, тут такое дело... Мы же с тобой пусть и не лучшие друзья, зато хорошие товарищи, а еще и сваты — я же тесть твоего первенца. — Я понимаю, но к чему ты клонишь, что ты конкретно хочешь? — непонимающе пожал плечами его собеседник. — Я постараюсь помочь, если, конечно, это в моих силах, ведь злодей злодея в беде не бросит! — Короче говоря, у нас с Готель появились серьезные проблемы — все парижане ополчились на меня и нас хотят выжить, поэтому мы решили перебраться к вам с Малефисентой... В Зачарованном Лесу уж всяко поспокойнее. Что вы на это скажете? — Я лично ничего не имею против, так как ты родитель Хлои и потому можешь жить вместе с нами, бок о бок. — произнес Джафар и затем добавил, обращаясь к своей благоверной. — А ты, дорогая, что думаешь? — Я согласна с тобой, милый, и тоже не имею никаких возражений. — протянула обладательница фиолетовых очей, а затем поинтересовалась у парижского судьи: — А что именно у тебя там случилось, раз все посчитали тебя всеобщим врагом? — Да меня обвинили в национализме из-за того, что я решил истребить цыган. Как по мне, эти никчемные людишки недостойны сосуществовать с цивилизованными гражданами! Услышав это, вуду-мастер, который тоже по происхождению являлся цыганом, а потому не мог потерпеть таких оскорблений, рывком вытащил из кармана брюк ствол и нацелил его дулом на говорящего со словами: — Слушай, ты, если еще что вякнешь про мой народ — стрелять буду на поражение, ты понял меня? — Понял, понял. — примирительно вставил родитель Хлои. — Да и потом, цыгане цыганам рознь, я-то всю жизнь прожил во французской столице, а твоя родина — в Америке, за океаном. Откуда мне что-либо знать о твоем народе и его обычаях, если я никогда не был на этом континенте и знаю о нем лишь из научных географических книг? — Ладно, убедил. — процедил сквозь зубы мулат, возвращая огнестрельное оружие на его привычное место. — Но смотри у меня! Тебя не трогаю, во-первых, потому, что ты — злодей, а злодей злодею — товарищ, друг и брат, а во-вторых, по причине того, что ты лично не знаком с моим народом. А так знай — если кто оскорбляет меня, мою семью и мою нацию, то за это я всегда стреляю в упор! После того, как все разошлись, демонесса, правящая этим поистине загадочным уголком Земли, силой магии переместила вещи своей вечно молодящейся приятельницы и ее супруга и обустроила им по несколько комнат каждому. Супруги Фролло были очень рады тому, что теперь они будут жить в спокойствии, да помимо этого еще и под одной крышей со своей темноволосой красавицей-дочуркой и ее детишками.