Чары и месть, отвага и честь

Тем временем Жасмин сидела в небольшой подвальной комнатушке замка вместе со всем своим семейством, и на ее глаза от безысходности наворачивались слезы. Она знает обо всем, что случилось с Джафаром, она в курсе всех козней его «матушки» Розалии, она помнит внешность Улимы с легкостью сумеет отыскать старушку, она поразилась тому, что зять колдуна приходится ей деверем и это может сослужить им всем хорошую службу. Однако у принцессы так ничего и не вышло, поскольку бывший визирь ее отца не желал выслушивать никого из своих пленников; женщину сторожили и выходить за пределы гигантского поместья не позволяли ни ей, ни ее родственникам; пожилая крестьянка не сумеет попасть сюда из-за магического барьера, отделяющего Зачарованный Лес от всего остального мира, а Мозенрат разделял взгляды «дяденьки» в отношении отношения к заключенным. Однако, как оказалось, надежда еще есть. Когда дочь султана, а ныне служанка, стригла газон в некогда своем саду, она обнаружила знакомую бабульку, перелезавшую через каменную стену с помощью двух клиньев. Женщина, как и в прошлый раз, поспешила ей помочь, радуясь тому, что дворец ее отца не был окружен колдовской преградой и Улима потому и сумела проникнуть. Брюнетка прекрасно знала все, через что прошла старушка и понимала, что та не помнит свою благодетельницу из-за временно́го парадокса, созданного плутовкой с самоцветной розой в прическе. — Ой, храни тебя Аллах, деточка! — прослезилась пожилая крестьянка. — А ты случайно не в курсе, где визирь султана? — Наверное, в своих покоях сейчас, а что? — последовал ответ. — Просто я уже сорок лет разыскиваю своего пропавшего сына Натху, и все тщетно, так как в полиции никто не хочет выслушивать простую труженицу, а к султану меня каждый раз не пускал его главный советник — он каждый раз, когда я приходила, поносил меня последними словами, а лет десять назад, когда я пришла очередной раз, он пригрозил, что если я заявлюсь сюда еще хоть один раз, то он прикажет отсечь мне голову. — Вот мерзавец! Но не волнуйтесь, я обязательно заступлюсь за Вас и не позволю ему так с Вами поступить. Вы, я так понимаю, хотели поговорить с правителем, так? Сейчас я его позову! — Нет, не нужно его сейчас беспокоить. Я обратилась к могущественному оракулу, чтобы он помог мне отыскать моего первенца, и провидец дал мне вот этот амулет, сказав, что чем меньше будет расстояние между мной и моим отпрыском, тем ярче будет он светиться красным! Представляешь, когда я подошла к дворцовым стенам, он из белого стал розовым! Значит, мой сынок где-то здесь! Бабулька вновь вытащила из кармана небольшую бижутерийную подвеску с камнем, который стал мерцать немного ярче, так как она уже находится с нужной стороны ограждения. В этот самый момент в сад выбежал малыш лет трех-четырех, залез на качели и крикнул сидящему неподалеку на скамейке Тефару, чтобы тот его покачал. Подросток покорно встал и принялся раскачивать малого, недовольно бубня себе под нос: — Когда же мой племянник уже вырастет? Его нарекли в честь моего папы, как и меня, и мелкий имеет черты своего дедушки. Когда малявка подрастет, я смогу проводить вместе с ним опыты и эксперименты и плюс ко всему еще и развлекаться в моей пыточной. А как я могу веселиться с ним сейчас? Джафар-младший еще совсем дитя, он только читать недавно выучился! «Злой гений» кинул взгляд на визжащего от радости беззаботного малыша и продолжил сердито бормотать: — И почему же дети растут и взрослеют настолько медленно? Вот мама преподнесла мне генетически модифицированного птенчика на мой двенадцатый день рождения, и Хищник уже через месяц с небольшим после своего вылупления полностью оперился и учился летать! А сколько времени прошло, прежде чем мой старший племянник поднялся на ножки и начал ходить? Встал лишь в семь месяцев, а самостоятельно топать — и того позже, да и то его Хлоя после этого держала за ручки по крайней мере еще несколько месяцев, чтобы ее ненаглядное дитятко не упало! — Они оба так сильно похожи на моего Натху! — обрадовалась Улима, подойдя поближе. Юный злодей, завидев бабку, которая некогда была источником его ночных кошмаров, завопил от ужаса. — А я тебя помню! — продолжала старуха мучить его. — Ты вместе со своими младшими братьями и сестрами два с половиной месяца назад мои яблоки воровал! — Если ты так сильно дорожила своими треклятыми фруктами, могла бы просто завести сторожевых собак. — Я-то думала, что вы действительно голодны, кукурузной кашей накормила, а вы, оказывается, во дворце живете! — Да, мы живем во дворце! — А зачем тогда воруете? — Для удовольствия, представь себе! Да и потом, мне для праздника в честь того, что я стал настоящим злодеем, полагалось раздобыть для банкета что-нибудь, и не просто раздобыть, а украсть, так как иные способы приобретения недостойны меня. — О Аллах, теперь их трое... — простонала супруга Аладдина, схватившись за голову. — С Джафаром мы боролись, с Мозенратом мы боролись, только Тефара нам и не хватало! ★★★★ Тем временем Розалия пробудилась в превосходном расположении духа. Да и разве могло быть иначе? Она и так была моложавой, а теперь ее редкая красота и вовсе не увянет. Когда же брюнетка вспомнила о наиценнейшем артефакте, который сейчас незаслуженно лежит в трофейной комнате, ей показалось, что ее сейчас просто разорвет на части от счастья. Интересно, что же вызвало у аристократки столь бурные эмоции? Это была Рука Мидаса, способная превращать в чистое золото абсолютно все, с чем соприкасалась, а по этой причине никак не могла оставить равнодушной донельзя алчную до драгоценного металла богатейку. Племянница Брунгильды-старшей стремглав ринулась вниз по лестнице, мчась к двери сокровищницы. Схватив за рукоятку курортную находку своей внучки, женщина выбежала в сад и принялась претворять в золото булыжники, которые ей попадались, и лихорадочно смеяться при этом. Джафар, который в это время решил прогуляться по парку, улыбнулся, радуясь за маму — он знал, насколько она жадная до денег. Все бы, может, и не привело ни к каким пугающим для всех последствиям, однако красотке показалось слишком ничтожным иметь груду слитков самого тяжелого из всех металлов, и она решила сделать свои ногти золотыми, так как это был бы самый богатый маникюр в истории. Ох, лучше бы она этого не делала! В тот же самый момент пальцы ее рук превратились в самое настоящее золото, а вслед за этим аристократка целиком обратилась в статую, а на ее лице застыла гримаса ужаса. Мужчина в этот момент сам чуть было не окаменел от горя и шока, увидев, что его родительница стала изваянием. Он попытался устранить побочный эффект артефакта, однако у мага ничего не вышло, и он, не сдержав своих эмоций, ринулся к неподвижной скульптуре и обхватил ее своими длинными тонкими руками со словами: — Ну почему же так произошло? Ну почему? Я так старался, чтобы ты обрела и вечную молодость, и вечную жизнь, а вот как все вышло! Мам, я не могу поверить в то, что это случилось! В этот момент Жасмин стало жалко колдуна, который так убивается из-за той, которой он до лампочки и которая рассматривает его исключительно как источник материальных благ. — Джафар, успокойся. — положила она ему руку на плечо. — Твоей вины в этом нет. Ты сам видишь, что Розалию сгубила ее алчность. — У всех, у каждого из нас есть свои недостатки! — последовал ответ. — Я вот тоже не подарок, и что? И к тому же, ты, принцесса, не знаешь о том, каково это — иметь маму! Ты ничего не знаешь о житейских мудростях, заражающем всех вокруг жизнелюбии или о написанных лично для тебя особых песнях, которые ты проносишь через всю жизнь и потом поешь своим детям! Брюнет затих, а в этот момент Марс, который неподалеку тренировал своих сыновей обращаться со щитом, услышав краем уха стенания своего шурина, обратился к его собеседнице: — Ты, наверное, не знаешь о том, как легко обидеть женщину! Однако богу войны никто не ответил, и только в этот момент он заметил, что араб расстроился из-за того, что его родительница окаменела, и силач замер, наблюдая за этой сценой. Он всегда мнил старшего брата своей супруги женоподобным слабаком, а сейчас почувствовал укол совести. У шатена хоть и были оба родителя, он их знал, однако не мог назвать их матерью и отцом, поскольку ни Гера, ни Зевс не желали признавать его своим сыном. Воспитанием подрастающего никому не нужного божка занялся его дядя по отцу, объяснив этот душевный порыв тем, что его предки тоже обходились с ним не лучшим образом, уделяя все внимание своему первенцу, именно поэтому Аиду и стало жаль мальчонку. У бывшего визиря же была мама, которая любила его всем сердцем (по крайней мере, так наивно полагали многие). Да, Марс часто посмеивался над ним из-за то чрезмерной эмоциональности, то сухости, и потешился бы над его страданиями и в этот раз, однако хоть закованный в доспехи и был богом войны, различные чувства все же не были ему чужды и он видел, что его брачный родственник загоревал потому, что его мама, кроме которой у него не было иных родителей (я думаю, вы догадались, что это его мнение тоже было ошибочным), обернулась неподвижной статуей. Племянник владыки подземного царства мертвых начал испытывать сильные муки совести. Почему он все время обзывал Джафара не иначе как «слабак», «мямля», «женоподобный», и даже прибавлял к его имени букву «а», превращая его в женское? «Он же не виноват в том, что рос без отца. Да и я бы отреагировал на такое сильнейшее потрясение не иначе, люби меня моя мама и люби я ее. Тем более, чернявый всегда, не прося ничего в благодарность, сидел с моими детьми, пока у нас с Брунгильдой были иные заботы, и неужели я хоть раз не мог сказать ему спасибо за это? А то я только и ругался с братом своей благоверной: то детей моих он не так назвал, как бы мне хотелось, — а, если взглянуть на это с другой стороны, я даже не удосужился погадать, как назвать собственных чад, собираясь их наречь Террор, Ужас и Страх; то мой младший сын пытался рисовать сурьмой стрелки и брови, чтобы было как у дяди, а я каждый раз ругался с шурином по этому поводу, что он подает моим близнецам плохой пример, — а чародей был для них родительской фигурой куда более значимой, нежели родной отец, постоянно пропадающий на поле брани» — укорил себя бог войны. — Джафар... — максимально легонько тронул он брюнета за плечо. — Чего тебе надо, Марс? — последовал ответ. — Я страдаю! В тот же самый момент подул сильный ветер, длинные волосы мужчины, не собранные в хвост, кончиками коснулись Руки Мидаса, которая по-прежнему оставалась зажатой цепкими золотыми пальчиками Розалии. Так образовалась скульптура «Скорбящий сын с безумной матерью». Отец Луидорро, Феликсора и Дизраэля никогда не ощущал себя таким потерянным и виноватым, как в этот миг. В единый миг колдуна постигла участь его матери-скупердяйки, а силач так и не успел попросить у него прощения. В это время младшие дочери царицы Зачарованного Леса сидели под деревом и с усердием готовились к самому важному в их жизни экзамену, который будет проходить уже через несколько недель. Спустя пару часов мозгового штурма они решили подкрепиться и случайно прошли мимо золотого изваяния. — Наша мама часто говорит, что у нее золотой супруг, но я никогда не думала, что однажды она сможет сказать это в буквальном смысле! — изрекла Малисима, которая в том случае, если была в растерянности, активировала своего внутреннего циника. — Давайте маму позовем. — робко предложила Лили. — Сами справимся. — отрезала Малфи. — Тут все ясно. Бабушка решила воспользоваться Рукой Мидаса — артефактом, который привезла Малиджар из своей с Фредди турпоездки. Девчонки, помогайте! Каждая из тройняшек напрягла кисти, чтобы от их пальцев начали отходить лучи белого цвета, затем они вместе что-то пробормотали и принялись двигать руками, чтобы образовать гигантский светящийся шар. Этот шар ударной волной обрушился на алчную аристократку и ее первенца, и они стали такими же, как и прежде. — Девочки, как это возможно? — задал вопрос близняшкам их родитель. — Я пытался изо всех сил, однако у меня не вышло расколдовать мою матушку, а у вас получилось! — Пап, просто эмоции сделали тебя слабее и не дали правильно наложить чары. — объяснила отцу Малефисента-младшая — Мама учила нас сохранять хладнокровие при колдовстве, что бы ни происходило, но это, надо сказать, очень сложно, нам еще учиться и учиться этому. — Да и потом, нас было трое, и силы наших чар слились воедино! — продолжила мысль сестры младшая из сестер. Бывший султанский советник при мысли, что все хорошо закончилось, снова прильнул к своей ожившей родительнице. — Ну, и что Вы можете сказать сейчас в свое оправдание, а? — поинтересовалась принцесса у нее. — По крайней мере, мои ноготки теперь золотые! — удовлетворенно улыбнулась богатейка, дергая пальчиками, чтобы похвалиться своим шикарным дорогим маникюром. — Да уж, горбатого только могила исправит! — сделала вывод Жасмин. — Я теперь бессмертна и вечно юна, выкусите! — завопила моложавая брюнетка, затем, разжав первенцу руки, гордо обратилась к старушке и ее покровительнице: — Я сегодня вечером собираюсь идти и похвастаться своими ноготочками перед менее обеспеченными приятельницами в развлекательный клуб «Рай»! — Да кто тебя в рай-то пустит, окаянная? — недоумевала набожная бабулька. — Ты же детей воруешь! — Сама виновата, надо было деньги в срок отдавать. — безо всяких эмоций произнесла бывшая дворцовая казначейка. Дочь султана, проводив взглядом эту фифу, севшую в позолоченную повозку, принялась кумекать, как сделать так, чтобы бывший визирь ее отца не просто признал Улиму своей матерью, а еще и был рад тому, что истина наконец всплыла, и принял крестьянку. Марс же, радуясь тому, что все хорошо закончилось, подошел к старшему брату своей супруги. — Чего тебе? — отозвался Джафар. — Шурин, я... Я это... Извиниться перед тобой хочу за все те разы, когда я над тобой насмехался из-за твоей эмоциональности и утонченного телосложения. Ты мне всегда был очень дорог, и я рад тому, что у моей любимой Брунгильды есть такой замечательный брат и что у моих детей есть такой прекрасный дядя. — Спасибо тебе, мой дорогой, мне очень приятно, я всегда это знал. — ответил бывший главный министр, силясь обхватить своими тонкими ручонками могучее тело своего собеседника, и тот в ответ стиснул брюнета так, что у него аж кости затрещали.