Чары и месть, отвага и честь

Следующий день промелькнул без каких-либо особенно запомнившихся событий для всех злодейских семей, но наступило двадцатое октября, и все принялись готовиться к вечернему торжеству — хозяева замка и их самые ближайшие родственники готовили блюда для праздничного стола, а приглашенные придумывали, что подарят каждому из супругов. Обыкновенно Геркулес, когда скучал по отцу, ходил в его храм и там беседовал с ним, так как на Олимп смертного пустить не могли, однако сейчас он изменил своим привычкам, так как узнал неприглядную истину, тщательно скрывавшуюся от него все эти годы, и его мнение о папе изменилось в худшую сторону. Потому рыжеволосый, воспользовавшись тем, что сейчас выходные, девятнадцатого октября в субботу решил навестить своих земных родителей, а в воскресенье — своего загробного дядю. Харон, несколько дней назад узнав от своего босса о том, что последний помирился со своим племянником и они забыли взаимные обиды, покорно перевез гостя к нужному месту. Тройняшек, с которыми можно было бы сейчас поиграть и пообщаться, на берегу Стикса не было, поэтому паренек сразу отправился к Аиду. Тот в это время находился неподалеку от того места, куда попадали мертвые души. В данный момент Лорд Подземелья был занят очень важным делом и потому распределением новопреставленных по подземному миру сейчас занимались Висмут, Ванадий и Вольфрам, лишь изредка консультируясь с родителем по поводу принятого ими решения относительно загробной участи мертвецов. Тот в это время что-то увлеченно мастерил из дыма и то что-то присоединял, то отсоединял, то менял, так как хотел, чтобы все было идеально. Начинающий герой подошел поближе и увидел, что этой поделкой была платиновая тиара с несколькими фигурно обработанными кусками бирюзы. — О, здравствуй, Герк... — обратился властелин мертвых к нежданному визитеру. — Привет! — ответил ему тот. — Я навестить тебя пришел. Неожиданно, да? — Ну, не слишком удачное время ты для этого выбрал. — И почему же? — У меня мало времени, а на самом деле в моем распоряжении вечность, хи-хи. Понятно, сделаю скидку на то, что ты не слишком понимаешь моего юмора, и если яснее, то уже довольно скоро мне нужно будет идти в гости к другу и его жене. — А что у них за праздник? — Бирюзовая свадьба, восемнадцать лет вместе. Видишь — я украшение сделал с бирюзой, долго делал. — А близнецы туда пойдут? — задал вопрос сын Зевса. — Разумеется. И я, и моя супруга, и дети — мы все пойдем. — А мне можно будет? Я ведь тоже член твоей семьи... — Если из-за своей неуемной силы ничего там не расхреначишь, то можно. — усмехнулся обладатель синей пламенной шевелюры. — Только принарядим тебя, а то по тебе вообще не скажешь, что ты — мой родственник. Бог подземного царства окутал героя в обучении густым дымом, а когда клубы рассеялись, то на юноше был надет серо-голубой хитон, как у самого Аида и его сыновей, кожаные сандалии и черный плащ, а его рыжие волосы, обыкновенно аккуратно приглаженные, ныне торчали во все стороны, как будто его хорошенько так долбануло током. Ученику Фила этот образ не показался красивым даже с очень большой натяжкой, однако младший брат громовержца был совершенно иного мнения на этот счет — осмотрев со всех сторон преображенного племянника, он с восхищением изрек: — Какой же ты у меня симпатичный, Дуркулес! Все злодеи непременно оценят твой клевый прикид! — Эм... Я не понял... Что, все эти люди, к которым ты собираешься в гости — злодеи? — опешил Геркулес. — Да, а что тебя так смущает? — Для чего ты ходишь к ним? — Как понять — для чего? Интересный ты какой! Для того, что они, все до одного — мои братья по разуму! — С чего ты это взял? — С того, что я — злодей, как и все они. В рейтинге популярности злодеев я хотя бы занимаю третье место, в отличие от рейтинга популярности богов, в котором — лишь последнюю позицию. — Да, я не спорю, и боги, и смертные к тебе несправедливы, что правда, то правда. Но что до того, что ты сказал ранее... Но все это же неправда! Ты — ни разу не злодей, а совершенно наоборот! Зачем же ты ходишь на эти встречи? — Злодей — вовсе не значит беспощадный и бесчувственный мудак, он, разумеется, бывает таким по отношению к некоторым, однако настоящий, истинный злодей хоть к кому-то, но относится хорошо. Злодей — это благородная личность, которая свято чтит Злодейский Кодекс Чести. — Вот это да! Не думал, что у таких людей есть свой кодекс чести. — Как видишь, есть. Мои сыновья не так давно сдавали экзамен на знание этого сборника. Ладно, я что-то отвлекся, вернемся, как говорится, к нашим баранам. Ты ведь помнишь Розалию? — Она как извержение вулкана Везувий — ее невозможно забыть! — Ты же прекрасно видел, что она никого не любит и над всеми издевается, даже над всеми своими родственниками. Она, как верно заметила леди Тремейн, недостойна звания злодейки. Розалия — обыкновенная сволочь. — А леди Тремейн — это кто такая? — Сегодня будешь на празднике и сам со всеми познакомишься, и с леди Тремейн, и со всеми остальными. — Ну все, пап, мы со всеми закончили! — довольно объявил Ванадий, подойдя вместе с остальными поближе к родителю. — Можем идти? — спросил Висмут. — О, привет, Герк! — поздоровался с пришедшим на огонек двоюродным братом Вольфрам. — Молодцы, мальчики. — похвалил их бог усопших. — А пойдем мы сразу же, как только ваша мама закончит собираться! В это время к ним ко всем плавной походкой подошла высокая костлявая женщина в ярком изумрудном платье с множеством деталей мятного, лимонного и бирюзового цветов. — В соответствии с традициями моей родины, Перу. — произнесла она. — Дорогой, как я тебе? — По-моему, ты выглядишь отлично! — поднял большой палец вверх ее муженек. — Кстати, я только что, вот прямо за секунду до того момента, когда ты подошла, про тебя сказал! Богатой будешь! Посмотрев на большие часы в форме черепа со стрелками в форме костей, преподнесенный ему Малефисентой на день рождения, Аид изрек: — Ну что, пойдем? Затем он щелкнул пальцами, и вся его семейка вместе с ним очутилась в родовом замке королевы Гримхильды. ★★★★ Одна из двух виновников этого торжества, примеряя многочисленные золотые и платиновые украшения с бирюзой, преподнесенные ей в качестве подарка, говорила своим подругам и их мужьям о том, как ей понравились эти презенты. Ее супруг тоже получил от приятелей украшения из драгоценных металлов с этим красивым камушком — в основном перстни, медальоны и пара брошек — от Джафара и его сестры Фаджи. Положив все это в сундук, злодейская чета пригласила всех за стол и Фасилье, решив не откладывать задуманное в долгий ящик, постучал ногтем по бокалу, привлекая внимание собравшихся, а после, когда все повернулись в его сторону, провозгласил: — Уважаемые злодеи! Хочу представить всем тем, с кем вот уже много лет вожу дружбу я и моя ненаглядная, своих новых знакомых — Григория Распутина и Шань-Ю, которые тоже являются злодеями, но все это время жили далеко от нас! Джафар после этого хотел было напомнить своему синеглазому дружку о том, что старый друг лучше новых двух, но потом понял, что мулат и не собирался отрекаться от дружбы с ним и с Аидом, просто познакомился с новыми злодеями. — Ну что ж, приятели моего лучшего друга — и мои приятели тоже. — заключил в итоге араб. Злодеи принялись общаться с новыми братьями по разуму, желая узнать их получше. Галине Григорьевне Распутиной, для которой были незнакомыми все эти люди, боги и демоны, больше всего приглянулась девушка примерно одних лет с ней, которая тоже была высокой, худой, бледнокожей и черноволосой и вдобавок сидела рядом с ней, на соседних стульях. Можно будет познакомиться. — Я — Галина, можно просто Галя. А тебя как зовут? — А я — Малефисента-Джафария, для друзей Малиджар. Кстати, не могла не заметить — ты очень похожа на своего отца. — О, спасибо. А у тебя родители, в отличие от моих, похожи настолько, что сложно сказать, на кого ты больше похожа. — Ну, кстати, именно поэтому меня и назвали именем, составленным из имен мамы и папы. — заметила старшая из дочерей Малефисенты. — Кстати, не могла не заметить, что ты, как и я, в положении. Кого ждешь? — Мальчика, а ты? — Не знаю, то ли мальчика, то ли девочку, мы специально не узнавали, у нас семейная традиция такая. — Мы с моим любимым тоже не узнавали, но родители у меня русские и знают кучу всяких странных и глупых примет, в которые еще и безоговорочно верят, и потому говорили мне, что по всем приметам у меня будет сын. — Кстати, муж моей тетки по папе, Джархад, тоже раньше был очень суеверным. Правда, в основном он верил не в приметы и поверья, а в магическую силу разнообразных талисманов, амулетов и оберегов. Молодые мужья обеих красавиц, Фредерик Фасилье и Шань-Ю-младший, тоже заинтересовались друг другом. — О, смотрите-ка, ребята! — обратился один из виновников торжества к троим сидевшим поблизости брюнетам: своему лучшему другу и двум новым знакомым. — Наши дети так мило беседуют! — Ага. — кивнул Шань-Ю. — Если у моего и твоего сына будут разнополые дети, то мы их спарим! — Надеюсь, что на этот раз у меня, то есть у моей дочери, скоро будет мальчик! — изрек Джафар. — Ну, в таком случае ничего не получится — у моей дочери сто процентов будет сын! — с абсолютной уверенностью заключил бывший монах. — О, то есть вы узнаете, кто родится? — Не-а, просто по всем приметам выходит, что мальчик. — Гриша, ты очень напоминаешь мне моего зятя Джархада — ты такой же суеверный! Глупо верить в то, что не имеет никакого основания! — Как это не имеет? Когда моя Глафира была в ожидании, было четко понятно, что у нас будет девочка, и, как видишь, все так и случилось — у нас родилась дочь! — Я тебе говорю, это просто совпадение! — Ну, посмотрим, какое совпадение. — Никто не дерется лучше Гастона! — вдруг заявил он сам абсолютно не к месту, пропустив перед этим несколько бокалов. — И с чего же ты так решил? — с улыбочкой поинтересовался у него капитан Крюк. — А кто из присутствующих здесь отважится бросить вызов Гастону? — Как меня уже достал этот хвастун... — недовольно пробормотал себе под нос самый любвеобильный из находящихся здесь злодеев. — Не будь он мужем Круэллы де Виль, подруги двух моих своячениц и наложниц, Проныры и Вертихвостки... Я не знаю, что бы я тогда с ним сотворил... Геркулес, сидящий рядом со своим дядей и двоюродными братьями уже хотел было сказать, что принимает его вызов, однако его опередила услышавшая сердитое бурчание своего родителя сидевшая поблизости Брунгильда: — Я отважусь! Бравый охотник, узрев поднимающуюся из-за стола дуболомку с размахом плеч в два метра, нервно сглотнул и мгновенно протрезвел, когда понял, что сейчас произойдет. Однако делать было нечего — он сам был виноват в этом, нечего было хвалиться. Их схватка не была долгой — богатырша врезала своим пудовым кулаком в грудь своему противнику, тем самым повалив его на пол, и на том все и закончилось. — Никто не бывает повержен лучше Гастона! — провозгласила мужеподобная. — Проиграть молодой девушке... — насмешливо протянул Клод Фролло. — Это же надо! — Ты издеваешься, что ли? — прошипел Гастон, вставая с пола. — Эта, как ты выразился, молодая девушка, больше меня в два раза! — Сам виноват — нечего было хвастаться! Надо было думать о последствиях. Будто бы ты первый раз видишь здесь Брунгильду и не знаешь о том, насколько она сильна. — Вот мне не повезло! Хильда посмела опозорить самого Гастона! — Только не говори сейчас о том, что моя сноха тебя опозорила. — усмехнулся Лорд Подземелья. — Ты сам себя осрамил, так что молчи уже. — Прям как у нас в России! — засмеялся Распутин. — Какой же праздник без драки! Дальше праздник прошел традиционно и без каких-либо происшествий, и ближе к ночи все приглашенные начали потихоньку расходиться. Когда хозяева замка наконец остались наедине, то заметили нечто странное. — Дорогой, посмотри, сколько алкоголя у нас осталось! — злая королева показала рукой на полдюжины больших бутылок. — Обычно ни у нас, ни у кого-либо еще ничего спиртного не остается после торжеств. — Сказать тебе, почему? — захохотал вуду-мастер. — Потому что сегодня здесь не было Розалии, которая пьет вино как воду, да еще и захватывает с собой пару бутылок на память о торжестве. Посмеявшись, супруги отправились в свою опочивальню и решили в честь годовщины своей семейной жизни всю ночь заниматься любовью, к чему немедленно и приступили.