Чары и месть, отвага и честь

Через несколько дней после окончания недельных свадебных гуляний и дня рождения Измы, Розалия, находившаяся очень далеко от своей семьи, наконец оставила египетскую столицу Каир, где она уже всех достала, и решила нагрянуть в Индонезию, а именно на Бали. Вскоре она очутилась там, в совершенно непривычном для нее влажном субэкваториальном климате вместо тропического в Аграбе и окрестных территорий, поэтому ей потребовалась пара-тройка дней, чтобы акклиматизироваться. Вскоре аристократка, выбрав из своего узла купальник покрасивее и сарафанчик поярче, отправилась на ближайший пляж от того дома на дереве, где она решила обосноваться. Стянув сарафан, красавица легла на жемчужный песок и расслабилась, затем, погрев тело на солнце, пошла купаться. Так продолжалось несколько дней — рано утром она ходила на пляж, завтракала, затем спала в то время суток, когда жара была самой сильной, потом гуляла, обедала, снова гуляла, опять шла на пляж, ужинала, затем шла в караоке или на дискотеку, где находилась целую ночь, а на следующий день все повторялось сначала. Так все случилось и на это утро. Было еще рано, поэтому на пляже было немноголюдно. Через несколько минут неподалеку от Розалии расположилась миловидная стройная девушка лет двадцати, с локонами цвета шоколада и чистыми голубыми глазами, подобными двум аквамаринам. «И чего разлеглась именно рядом со мной? На целом пляже больше места не нашлось, что ли?» — рассердилась в мыслях носительница знатной фамилии Ферраджи. В этот момент незнакомка что-то горячо прошептала, на массивном медальоне, висевшем у нее на шее, заискрился ярким светом большой изумруд, и в ее руках возник большой стакан причудливой формы, наполненный коктейлем. «А она недурна. Такая же колдунья, как и я. Надо бы с ней познакомиться» — решила бывшая султанская казначейка. — Как тебя зовут, чародейка? — поинтересовалась она. — А тебе-то какая разница? — последовал ответ. — Такая, что я тоже владею магией и у меня есть колдовское ожерелье — вот эта золотая змейка. Хочешь, продемонстрирую тебе, на что она способна? — Не обязательно, мне моя мама рассказывала о том, что у моей прапрапрабабушки была знакомая по имени Ферраджи Брунгильда бинт Дауд с точно таким же! — Ты, наверное, не поверишь, но Ферраджи Брунгильда бинт Дауд — моя родная тетя по материнской линии. — Если так, то я должна обращаться к Вам на «вы», так как Вы намного старше меня. И Вы действительно колдунья, раз в столь преклонных годах выглядите едва ли старше меня. — Я моложе своей тети на целый полтинник, а мне сейчас пятьдесят шесть. — Да самое большее, сколько я Вам дала, когда впервые увидела — двадцать пять. И кстати, мы уже столько узнали друг о друге, а еще не знаем имен друг друга. Я — Гюльнара. — А я — Розалия. Расскажи-ка, как тебя сюда занесло. Я на туристическом приключении, а ты? — А я не так давно убежала сюда из деревни Афар, чтобы отдохнуть от всех, кто меня окружает. Меня, можно сказать, выжили оттуда местные жители, без конца называя гадкой ведьмой! — Да что уж там говорить, деревенские люди подлые. Я ж в юности была ростовщицей, дала деньги взаймы под проценты Улиме, жительнице этой самой деревни, крупную сумму, между прочим. Эта гадина мне их так и не отдала, а так как она заняла их на то, чтобы вылечиться и родить здорового ребенка, то я этого самого ребенка украла. Пусть знает! — Мы с Вами, выходит, в одной лодке. Я тоже терпеть не могу эту старуху и всю ее семью, в особенности — Галию, ее внучку, такую же гадкую и противную, как и эта рыжая и конопатая свинья. — Ну раз так, то я очень рада. — улыбнулась богатейка. — Наконец-то у меня нашлась единомышленница! — Я тоже очень рада. Ничто так не сближает двух людей, как взаимная ненависть к третьему! Раз уж мы узнали об этом, то я поведаю Вам вот о чем. — Я вся внимание. — Где-то месяц назад к Улиме приезжал в гости какой-то высокий, симпатичный и хорошо одетый молодой человек, который, как выяснилось, ее старший сын. Тот самый, которого Вы украли. И кстати, именно он снял наложенную мною порчу с Галии! А я не потерплю того, чтобы мне кто-то вставлял палки в колеса! Я ненавижу эту рыжую свинью и всю ее семью, и моей ненависти хватит и еще на одного ее родственника! — Гюли, спасибо большое, что рассказала! — спокойно произнесла Розалия, а после сжала кисти в кулаки и эмоционально заголосила: — Я этого гада выкрала из той среды, где он при своем состоянии здоровья не сумел бы дожить и до года, вырастила его, научила его всему, что знаю сама и заменила ему обоих родителей! А он — просто свинья неблагодарная! Перебежчик! Мы сейчас же телепортируемся к нему — я хочу свернуть ему шею! Накинув сарафан и подождав, пока облачится и Гюльнара, аристократка взяла за руку свою новую знакомую и силой магии отправилась в Зачарованный Лес, полная решимости отомстить. Особенность ее характера заключалась в том, что темноволосая женщина не сознавала то, что она поступает неправильно — все ее поступки казались ей логичными и исключительно правильными. ★★★★ А тем временем Джафар, не подозревая ни о какой напасти, мирно сидел в саду и беседовал со своим старшим сыном Джабиром. — Представляешь, сынок, я не так давно узнал от королевы Гримхильды о том, что Селия уже носит под сердцем моего внука! — начал мужчина. — Я думаю, Тефар будет хорошим отцом! — Ну, даже не знаю. — пожал плечами его собеседник. — Когда моим близнецам было месяцев семь, а брату — лет одиннадцать или двенадцать, я попросил его часик посмотреть за нашими с Хлоей детьми, пока мы вдвоем примем ванну с ароматической пенкой. И знаешь, что он нам сказал, когда мы вышли из ванной? «Джей, боюсь тебя расстраивать, но твои дети — дефектные! Они даже еще не умеют разговаривать! Как я буду общаться с теми, кому не могу угрожать?» — вот именно это. — Ну, за неполные четыре года Тефар, я думаю, изменился. Ты мне говорил, что он всегда охотно играл с твоими детьми, когда те немного подросли. Молодой человек ничего не успел на это ответить, так как именно в этот миг перед ним и его родителем возникла его названная бабка, которая силой своих чар отодвинула шатена подальше за дерево и заставила его замереть, чтобы тот не увидел, что богатейка сейчас будет делать с его отцом и не сумел ему помочь и помешать ей. Однако колдун не заметил этого маневра, так как в этот момент его мысли были заняты иным. Он встал на колени перед красавицей, поцеловал ее руку и произнес: — Спасибо большое тебе за то, что ты меня украла. Около месяца назад я гостил у Улимы и сразу же понял, насколько там плохо, затем, за то время, пока тебя не было, все осознал и потому хочу поблагодарить тебя за счастливое детство. Носительница знатной фамилии Ферраджи моментально изменилась в лице и удовлетворенно улыбнулась. Да, пусть у Улимы с ее первенцем есть такая вещь, как кровные узы, однако те узы, которые были между бывшим визирем и бывшей султанской казначейкой, были намного прочнее и потому имели ощутимое превосходство над первыми. Усевшись на скамейку, она сняла чары с сына Шельмы и обратилась к воспитаннику: — Давай-ка расскажи мне поподробнее. Когда Джафар поведал своей приемной матери о своем однодневном визите в родимую деревушку и о том, чем этот самый визит закончился, та была весьма довольна сложившейся обстановкой, а затем, оставив приемыша и внука наедине, отправилась к своей новой молодой знакомой, которую планировала чуть позже всем представить. А тем временем Гюльнара, впервые попавшая на территорию султанского дворца, решила пройти и осмотреться, движимая любопытством, и тут неожиданно наткнулась на безмятежно разгуливающую Брунгильду-старшую. Та, заметив на шее незнакомой девушки медальон, который когда-то давным-давно видела у своей подруги, улыбнулась и промолвила: — Деточка, а ты часом не родственница чародейки Багиры? — Она была моей прапрапрабабушкой по женской линии, и я — ведьма в одиннадцатом поколении. — последовал ответ. — О, это ж надо! А звать-то тебя как? — Гюльнара, можно просто Гюли. А Вы, получается, Брунгильда бинт Дауд? — Она самая. Я дружила с твоей родственницей Багирой и очень рада тому, что повстречала тебя. — Я, кстати, знакома с Розалией, Вашей племянницей. Мы с ней знакомы от силы полчаса, а я уже вижу, что она — очень приятная женщина. — Это точно. А кстати, где Роза? — Тетя Брунгильда, я вернулась! — радостно заголосила подошедшая упомянутая женщина. — Розочка, дитя мое, как я давно не видела тебя! После того, как три чародейки разлили коньяк по бокалам и принялись беседовать, повествуя о своей жизни, обладательница каштановых локонов захохотала в голос над похождениями своей племянницы в Египте, а затем промолвила: — Вот сразу видно, что ты у нас полукровка. Ты так развлекалась на отдыхе, как это делают русские и украинцы, но вынесла столько всего, как это обычно делают евреи. — Что у меня двоюродный дедушка — еврей, это я уж знаю. — ответила ей племянница. — Но вот то, что среди моих предков есть украинцы и русские, я слышу впервые. — Да не только они, еще и многие другие. В нашем роду были представители множества стран, и это объясняет то, по какой причине у тебя столь многогранный характер — просто время от времени в тебе взыгрывает кровь уроженца той или иной страны. А также то, почему тебе так легко давалось изучение языков. — Согласна, но мне все-таки кажется, что я все-таки больше всего еврейка. — Ха-ха, это уж точно! Помню, когда ты была ребенком, то терпеть не могла капусту брокколи, но я время от времени заставляла тебя ее есть, аргументируя это тем, что она полезная. Я была очень хитрой женщиной и всегда вопрошала тебя о том, сколько кусочков этой капусты ты съешь — пять или восемь. Разумеется, ты из двух зол выбирала меньшее, а я была очень довольна собой — ведь именно пять тебе и нужно было съесть. — О, отличный метод! — подняла большой палец вверх ведьма из деревни Афар. — Если у меня будут дети, непременно воспользуюсь этой хитростью. Извините, что прервала, продолжайте. — Так вот, в один прекрасный день ты, Розочка, съела только два, отказавшись доедать. Я спросила, что это значит, ведь мы договаривались, что ты съешь пять кусков, а ты объяснила это следующим образом: «Тетя Брунгильда, да, мы договорились, что я съем пять кусков, но мы не договаривались насчет того, какого они будут размера. Может быть, эти два куска будут равняться пяти?». И тебя тогда, на секундочку, было лишь три года! Все посмеялись, а после самая молодая из собравшихся задала давно терзавший ее вопрос брюнетке: — Розалия, а почему Вы не порешили своего приемного сына, как обещали? — Ну, дело в том, что, оказалось, я безосновательно разгневалась на него. — последовал ответ. — Каждому из нас свойственно ошибаться, ведь так? — Так. — подтвердили правоту ее суждений ее старшая и младшая собеседницы. — Джафар, как я вижу, никакой не перебежчик, а дойная корова, с которого можно стрясти еще энное количество дорогих платьев, драгоценностей и сундуков, полных золотых монет. И к тому же, пока я здесь, он вряд ли сумеет помешать тебе, Гюли, всячески вредить семье Улимы, ведь я попросту не допущу к нему никого из ее семьи, когда они придут сюда с просьбами о помощи. — Отлично! — И кстати, будет лучше, если я тебя представлю своему воспитаннику. — Хорошо, я согласна. — произнесла юная чародейка. Трио колдуний вышло в сад и направилось туда, где бывший султанский советник сейчас помогал Коларфии и своим от нее дочерям с работой в саду. — Мам, ты что-то хотела? — повернул он голову в их сторону. — Да, сынок. — протянула богачка. — Познакомься, это Гюли, мы с ней познакомились на Бали, в Индонезии. Теперь Гюли — моя приятельница, и я пригласила ее погостить у нас. Мужчина был рад тому, что его названная матушка вернулась из поездки не только отдохнувшей и обновленной, но и завела новое знакомство. Наконец-то Розалия изменилась в лучшую сторону! Все-таки Малефисента оказалась права, когда порекомендовала своей свекрови туристическое приключение! По крайней мере, арабу так показалось... Он еще не знал о том, что Розалия какой была, такой же в точности и осталась, и о том, сколько проблем принесет всем Гюли, на самом деле являющаяся ведьмой Гюльнарой. — Здравствуй, Гюли. — отозвался он, легонько взяв девушку за тоненькую кисть и приложившись к ней губами, как это было принято. — Приятно познакомиться. После второго непродолжительного разговора с наследником аристократка пошла прочь и, заметив в парке мирно качающуюся Брунгильду, мигом ринулась к той. Силачка, завидев свою алчную создательницу, тяжело вздохнула при мысли, что ее счастью, которое на протяжении месяца выражалось в том, что дуболомку никто не третировал за то, сколько она ест, настал конец. — Ты, я вижу, хорошо так разъелась за время моего отсутствия. — начала красавица. — По меньшей мере пуд набрала! А толку от тебя никакого! — Как это от меня никакого толку? — свела кустистые брови богатырша. — А кто из нас ежедневно ходит на охоту и добывает огромное количество мяса? — Ты, конечно, ты. Ты приносишь в дом много дичи, но ты не учла одного — ты сама же всю эту дичь и сжираешь, и плюс ко всему, тебе еще надо молоко, рыба, творог, хлеб, яйца, овощи, фрукты, каша, и все это в огромнейших количествах! Ни мне, ни кому-либо еще из нашей семьи от тебя никаких доходов — расходы одни! — Что за чушь ты несешь? Я ем как птичка! — Ага, половину своего веса в день! — Ой, чувствую, дошутишься ты сейчас... — сердито пробасила охотница, сжав с угрожающим хрустом в увесистый кулак свою мощную длань. — Уж кого-кого, а меня ты этим не испугаешь. Я бессмертна, и ты это знаешь. — Да, но когда-то мне все-таки удалось тебя умертвить, невзирая на твое бессмертие. Поэтому рекомендую тебе быть поосторожнее со словами, особенно разговаривая со мной и с моими родителями. Носительница знатной фамилии Ферраджи согласно кивнула и отошла в сторону, прикусив язык.