Чары и месть, отвага и честь

Фаджа была знаменита тем, что переполох, происходивший в ее семье, редко касался напрямую ее, и потому она, не имея ни малейшего понятия о молодой ведьме Гюльнаре или хотя бы о возвращении Розалии, спокойно вязала всякие вещички своим родственникам. Пряжа, которую женщина использовала для этого, была очень тонкой и легкой, и потому вещи из такого материала идеально подходили для прохладной тропической зимы в Аграбе (которая, кстати, была уже не за горами), хорошо грея, но при этом не перегревая. Теми, чьи одежки были уже почти готовы, были сыновья бога войны, и мальчишкам, надо сказать, эскизы и заготовки вязаных домашних комбинезончиков очень понравились, поэтому они и согласились помогать — вдевать нитки в иголки и сматывать в клубки пряжу, которую сегодня напряли Шельма, Проныра и Вертихвостка. Особенно мальчишки обрадовались тому, что обновки были оранжевого, зеленого и фиолетового цветов — им же наверняка надоело носить одежду строго определенного цвета: желтого, синего или красного. Но ребятам вскоре стало скучно, и они попросили: — Тетя Фаджа, а расскажи нам какую-нибудь историю! — И про что же именно? В историях я не так сильна, как ваша бабушка Грифона, которая живет на этом свете уже седьмой век и многое повидала за свою жизнь. — Да, но ты же можешь рассказать нам о том, каким было твое детство. Ты же нам очень мало что рассказывала об этом. И еще нам очень интересно, каким был в ранние годы дядя Джаф и как ты с ним ладила... — Ну хорошо, хорошо, уговорили. Мы с ним были близнецами, спали в одной колыбели, слушая, как наша родительница исполняет для нас свою обожаемую песню про золотые сундуки, и многие события нашей жизни проживали вместе, однако его жизнь все же была куда интереснее моей. — Как так? — вздернул брови средний из тройняшек. — Брат все-таки был мальчиком, у которых перспектив и возможностей в нашем исламском государстве куда больше, поэтому наша матушка занималась в основном им, готовя к поприщу главного визиря султана, а я просто вертелась рядышком с ними со своей любимой куклой в охапку — для меня главной жизненной задачей было удачное замужество. Однако я была такой же умной и все схватывала на лету, просто сидя рядом с братишкой и внимательно слушая то, о чем ему рассказывает наша мамаша. — О, а с дядей ты в каких отношениях была? — продолжал дознаваться Дизраэль, который был наиболее привязан к колдуну по сравнению со своими старшими братьями. — Мы были двойняшками, но при этом очень разнились нравами: я была более-менее спокойной, а братец — напротив: то смеялся, то плакал, то злился. В юности он был очень агрессивным и вредным, это уж потом он смягчился и стал таким ласковым, что позволяет вам чуть ли не ездить на себе. И еще, помнится, был очень недоволен каждый раз, когда ко мне приходил Джархад. — Почему? — Джафар считал, что Джархад меня недостоин — он думал, что я достойна всего самого наилучшего, ведь я — его сестра, а мой возлюбленный для меня таковым и являлся, но брат не мог с этим смириться, и, видимо, приревновал меня к моему нынешнему супругу. Еще бы — мы были с ним не разлей вода на протяжении двенадцати лет, а потом ему пришлось идти во дворец служить визирем. И Джафар же не просто служил — он жил там, лишь время от времени приходя в родимое поместье. — Ты скучала по дяде? — спросил Луис, застегнув одну из пуговиц на своей желтой войлочной жилетке. — Очень! Мы жили порознь двадцать лет, но когда на свет появилась ваша мама, то братишка стал приходить каждый день по несколько раз, так как ему было нужно вместе со мной заботиться о Хильде. Однако я все равно остро ощущала то, что мы не вместе, и сильно переживала. Однако когда Джафар навещал нас, это был праздник для всех и для каждого! Особенно Зульфия и Гюльфия, мои дочери, этому радовались. Помню, был такой случай — у моих двойняшек намечался пятилетний юбилей, и они, разумеется, весь предшествующий день доставали меня с расспросами, придет ли дядя. — А он пришел? — синхронно поинтересовалась вся троица. — Разумеется. Он, и не пришел бы к родным племянницам в такой день? Нет, на моего брата это совсем не похоже. Написал мне и сообщил, что обязательно придет и приведет свою жену со всей семьей, а я порадовалась и ответила ему, чтобы он не заваливал близняшек подарками; Джафар же очень любит детей: и своих, и племянников, и внуков, а потому был готов баловать их без меры. Когда он вместе со мной воспитывал вашу маму, то я разглядела в брате невыраженный отцовский инстинкт и поделилась с ним своим наблюдением и добавила, что теперь у него есть возможность оставить потомство, раз он уже состоял в отношениях с Малефисентой и даже был обручен с ней, однако Джафар тогда заявил, что не представляет себе, что будет любить и лелеять еще кого-то помимо своей любимой Хильды. Но его сердце бездонно, а его любовь безгранична. Ох, вернемся к той истории. Брат успокоил меня, сообщив, что подарит каждой только по одному подарку. Не поверите, что он сделал... — И что же? — Он вместе с женами, детьми и всеми остальными пришел, побыл у нас пять-шесть часов, чему мы все были очень рады, но что самое интересное — он вручил юбиляркам две огромных коробки, в каждую из которых без труда могли бы мы с ним поместиться. Девчонки визжат от восторга, заглядывают внутрь, а там платья, игрушки, сладости... Навалом. Я, разумеется, недовольно обращаюсь к брату: «Джафар, ну ты же обещал!», на что он мне с невозмутимой физиономией отвечает: «Одна коробка — один подарок!». — Да, если дядя захочет сделать что-то, что, по его мнению, правильно, то он обязательно найдет лазейку в обещании, которое он дал. — заметил Феликсор. — Мне мама рассказывала про свою первую охоту и о том, как он хотел подстраховать ее, но при этом технически не нарушить данное им же слово. — Хоть Джафар немного сумасшедший, я его все равно любила, люблю и буду любить. Помню, когда мне было лет десять-одиннадцать, то Розалия поучала меня тому, как нужно выбирать себе спутника жизни: он должен быть умным, высоким, красивым, богатым, образованным, вежливым, обходительным, поддерживать меня во всем, любить такой, какая я есть... — Странно, что бабушка, столько зная, так и не нашла свою вторую половинку. — задумчиво изрек младший. — Ну, как сам видишь, у нее были завышенные требования ко всем своим кавалерам, да и она сама говорила: «Я до сих пор не замужем потому, что мне еще никто не сделал такого предложения, от которого бы я не сумела отказаться» — промолвила любительница химических опытов. — Понятно, но, то есть, именно по этим критериям ты выбрала себе в мужья Джархада? — поинтересовался старшенький. — Да, но тогда, когда произошло то, о чем я сейчас рассказываю, я возьми да и ответь: «Мам, я не могу выйти замуж за своего брата». Яго, который, оказывается, в этот момент находился в этой комнате, подслушал наш диалог да своему хозяину пересказал, а тот аж прослезился оттого, что я так о нем отозвалась. Много еще чего я могу рассказать про братца, мы ведь с ним живем бок о бок больше времени, чем любой другой из наших родственников. И, знаете, пусть я и не стала злодейкой, я всегда была опорой и поддержкой для брата на протяжении всей его жизни, и потому я тоже в какой-то степени причастна ко всем его выдающимся деяниям. Выдержав паузу, женщина продолжила: — Знаете, даже если я бы могла выбрать себе брата, я бы все равно остановила свой выбор на Джафаре. Мы с самого начала жизни шли по ней рука об руку, проходили вместе через радости и невзгоды, были на расстоянии вытянутой руки и на взлетах, и при падениях, и даже когда мы были порознь, мысль о том, что где-то на этом свете есть твоя плоть и кровь, грела, и я этой жизни вдвойне благодарна: за свою жизнь и за брата. Все у нас было вдвойне, и в самые дурные наши дни я ни на миг не пожалела о том, что у меня есть брат. Поэтому знайте: если у вас есть брат или сестра, это очень хорошо, а если вы — близнецы, то это просто замечательно! Только вдумайтесь: у каждого из вас есть еще две особо родственные души, с которыми вы были вместе не только с рождения, но и все девять месяцев до этого! Цените друг друга, ребята, и всячески показывайте это, этого не бывает слишком много. Они еще долго общались, а после Фаджа, сообщив внукам, что их костюмы уже готовы, предложила их примерить, и ребятишки были в восторге. В этот самый момент в комнату решила пожаловать Брунгильда. — Ма-ам! — вздохнула силачка, смотря на своих отпрысков и показывая мощной ручищей в эту же сторону. — Кто это? — Как кто? — последовал изумленный ответ. — Сыновья твои, Луидорро, Феликсор и Дизраэль, или, как ты их зовешь, Луис, Фелик и Дизи. — Да я это прекрасно знаю! Кто из них — кто? Они — однояйцевые близнецы, абсолютно одинаковые внешне! Я вообще-то способна различить их только по цвету их одежек! — Мам, а почему тогда дядя Джаф нас различает и без этого? — нахмурился младший из близнецов, стягивая комбинезон и открывая свою рубашку и панталоны, которые имели красную окантовку по краям. ★★★★ А тем временем Удильщик со своей неизменной компашкой собирался на свой извечный промысел, и на этот раз к ним решил присоединиться Джабир, который, посчитав после своей женитьбы воровство детским развлечением и забросив это, сейчас надумал раззудить плечо, ведь кутерьма по случаю скорейшей свадьбы Тефара и Селии потребовала срочного вмешательства со стороны сына Шельмы по части, что называется, «брать бесплатно» и напомнила ему о том, как это здорово. Младшие, когда шатен вызвался идти с ними, не возражали против этого — по крайней мере, теперь кто-нибудь сможет врезать Расулу, начальнику уличной стражи, которого уже порядком замучили эти несносные ребятишки, регулярно нарушающие общественный порядок. — Ну что, зажжем, ребята? — обратился к младшим Джей. — Ага. — согласился с ним «одуванчик». — Сначала пойдем к ювелиру — сопрем каких-нибудь дорогих украшений. Кстати, очень хорошо, что ты с нами пошел — ты очень сильный и без труда сможешь поднять Прилипалу, к которой будет примагничено множество золотых и платиновых украшений, составляющих по весу гораздо больше, чем весит она сама. — Один эпизод из нашей жизни — когда мы пытались взломать отцовскую сокровищницу — научил меня тому, что чем больше ко мне прилипло, то тем сильнее станет магнитное поле, и, ясен пень, тем более еще прилипнет. — подала голос Лафифа. — А если с нами Джей, то мы сумеем с твоей помощью поднять наверх хоть все, что только есть в палатке! — довольно улыбнулась ее сестра-близнец. — Да, а еще так классно, что у Удильщика есть волшебный рюкзак, в который мы можем без всякого труда засунуть и утащить хоть всю базарную площадь! — заметил Малек. Начать было решено с палатки ювелира, и, надо заметить, с помощью своего старшего брата малолетняя разбойничья банда намного быстрее и плодотворнее справилась с миссией обокрасть незадачливого торгаша украшениями. Дело было так: младшую из дочерей Проныры вновь привязали к тросу, только вот он был короче и к другому его концу на сей раз не привязывали ее сестру в качестве противовеса; и, как водилось, плавно опустили с крыши глинобитной развалины, где они все стояли, так, чтобы желтоглазая висела в воздухе в метре от вожделенной добычи. Девочка-магнит, как и всегда, напрягла руки, чтобы к ним начали примагничиваться драгоценности, и висела до тех пор, пока все, что только было в палатке, не прилипло к ее конечностям. Это произошло всего за пару секунд, и сын Шельмы сразу же с силой потянул за конец троса, поднимая младшую сестренку вверх. — Мы — отличная команда! — изрек он. Затем ребята, пускаясь на разнообразные ухищрения, которые выдумывали на ходу, пользуясь своими хорошо развитыми способностями к непрерывной импровизации, украли мешок мятных пряников, которые обожал их родитель, несколько мешочков со специями, полсотни крупных мотков пряжи, огромную коробку с катушками ниток, ворох обновок, сундук с дорогим заморским бисером, полдюжины бутыльков с благовониями, три ножа-керамбита, мешок с солеными орехами, пять литровых банок с черной икрой, емкость с восточными сладостями, двадцать рулонов шелка, большую фарфоровую вазу, явно привезенную из другой страны, и бочку меда. Естественно, разгневанные торгаши позвали Расула, но это не было существенной проблемой для наших ребят: младшие с набитым кучей добра рюкзаком побежали подальше, а Джабир с легкостью вырубил всех, кто собирался помешать ему и его братьям и сестрам, а после крикнул последним: — Все эти люди теперь нескоро очухаются, и у нас есть возможность полностью обчистить их палатки! Все, довольные, принялись этим заниматься, но никто из них не обратил внимания на то, каким пристальным взглядом смотрит на них мирно гуляющая по рынку женщина, облаченная в простенькие одежды. Никто вдобавок и не знал о том, кто это была... Да и какая, впрочем, разница? Они же так замечательно провели время! ★★★★ Жасмин, увидев то, что происходило сегодня на базаре, загорелась желанием непременно обсудить это с Джафаром. Тот в это время сидел в саду и что-то мастерил, любуясь на цветущие деревья (в Зачарованном Лесу не было четкого разделения на времена года, а день и ночь были различимы не так явственно, как во всех остальных странах) и параллельно с этим размышляя о своем разговоре с сыном в день именин последнего — когда ты рукодельничаешь, то действительно можешь глубоко задуматься над чем-либо и мыслями действительно далеко унестись от реальности. Колдун понимал, что в тот день бессовестно солгал тому, кто больше всех стремился быть не хуже его, заявив тогда, будто перемирие с врагами было их отвлечением, а на деле же он хотел пойти по пути наименьшего сопротивления и избавиться от проблем. А задумывался злодей об этом еще на экзамене Тефара и Селии, сокрушаясь оттого, что недостоин собственного сына, но тогда не вышло завязнуть в мыслях такого рода — слишком много хлопот последовало за этим, свадьба, все такое, да и на самом испытании мужчине уж никак нельзя было ворон считать, ведь допрашивать младшую Фасилье предстояло как раз ему. Надо все-таки найти способ осуществить отмщение врагам, ведь как известно, только дурак мстит сразу, а трус — никогда, и тщательно все продумать. Но каким образом лучше всего это сделать? Джафар задумался: «А что, если действительно сделать их друзьями, как это вышло у Аида с его племянником Геркулесом? Но вот только тот умудрился промыть пацану мозги и целиком переманить его на свою сторону, а для меня сосуществование с Жасмин и ее семейством пока что приносит одни неудобства». — Джафар, нам надо поговорить. — начала свою речь принцесса. — Ох, отцепись ты... — раздраженно пробубнил тот себе под нос, сетуя на то, что ему помешали, а вслух ответил куда более спокойно и безэмоционально: — В чем дело? — Я сегодня гуляла по Аграбе и зашла на рынок... — Не жизнь, а сказка! — с сарказмом бросил чародей. — Только вот мне зачем знать об этом? — Затем, что там я видела твоих детей. — О, это прям такая неожиданность! Они постоянно туда ходят! Нашла чем удивить! — Да дослушай ты меня хоть раз до конца! Они уложили стражников и торговцев, после чего все, что только им понравилось, засунули в какую-то странную сумку, которая даже ничуть не увеличилась в размерах, хотя положили в нее столько, что она сто раз должна была лопнуть. — А, так это волшебный рюкзак, он предназначен для этого. Прежде чем дочь султана успела ответить что-нибудь вразумительное бывшему визирю своего отца, в сад зашли Умар, Джей, Гюльчатай, Лафифа и Ахмад, после подошли к своему папаше и принялись демонстрировать свои трофеи, а затем отдали ему то, что предназначалось для него, а именно пряники. Взрослый был очень этим доволен: — О, мятные, мои любимые! — Ну, я ж знаю, как ты их любишь, папа, поэтому я их и наворовал. — улыбнулся блондин. — Да и потом, ворованные тебе ведь нравятся еще больше! — Точно! Умница, сына, весь в меня! Услышав это, зеленоглазый от радости и гордости зарделся до корней волос — обычно такой похвалы удостаивался лишь «злой гений». — Расскажите-ка папке о том, как вам это удалось. — продолжал мужчина. Когда его потомки с превеликим удовольствием это сделали, он похвалил всех, заявив, что они все стопроцентно имеют его гены, так как араб в детстве и отрочестве был первоклассным вором. — Джафар, я давно хотела поговорить с тобой об этом, но ты почему-то все время отмахивался, заявляя, что тебе некогда. — Но мне же действительно было некогда — мои родственники и друзья были для меня гораздо важнее, чем ты и твоя семейка, и ты, я думаю, это прекрасно понимаешь. Да и к тому же, за последний месяц произошло столько событий, что подготовка к ним и всяческая суета отнимали много времени. — Сейчас же у тебя есть время на беседы, и в данный момент ты уж никуда не денешься. Скажи-ка мне, мой друг сердечный, почему ты позволяешь своим детям воровать на базаре и избивать торговцев и стражников? До каких пор это будет продолжаться? — До тех, пока мои отпрыски будут приносить мне с рынка всевозможное добро и мятные пряники. — невозмутимо ответил Джафар. — Хочешь сказать, что ты не в курсе, что все что угодно, включая те же пряники, можно купить? Для чего их обязательно красть? — Ничегошеньки-то ты не понимаешь! Любой тебе скажет, что краденые гораздо вкуснее! Да и к тому же, моя названая родительница все мое детство и отрочество внушала мне то, что ничего не нужно покупать — только воровать! И вдобавок ко всему, постоянно демонстрировала это свое жизненное кредо на собственном примере мне и моей сестре. — Извиняюсь за вопрос, а для чего вам тогда целая высоченная башня с золотом, если вы даже не пользуетесь этими монетами? — недоумевала женщина. — А как, с твоей точки зрения, правильно ими пользоваться? — с нескрываемой издевкой полюбопытствовал у нее ее собеседник. — Деньги обычно на что-то тратят, а не просто так складируют в сундуки и сокровищницы. — Ну, я еще удивляюсь, как вы нищими не стали с таким-то нерациональным подходом к финансам. — Мы: я, мой отец и муж — не такие идиоты, какими ты нас считал и считаешь. Мы часть тратим, а часть откладываем на черный день, но мы же хоть немного, но тратим! — Можно подумать, что золото нужно исключительно для того, чтобы его тратить! Меня учили иначе! — Невозможно же жить, не тратя денег вообще. — Ой, прямо невозможно! Не придумывай! Я так живу с самого рождения! Я хоть и всегда знал, что есть иной путь, полюсно противоположный моему, однако продолжать идти по тому, который я избрал, было моим сознательным выбором. Когда я не находился под влиянием Розалии, то осознал, что я стал злодеем вовсе не потому, что она меня таким сделала, а лишь потому, что мне самому так было предпочтительнее. — Я имею в виду честно жить, не воруя. — Ну так и живи честно, сколько твоей душеньке угодно! — не выдержал Джафар. — Я тебе, что, мешаю? Отвяжись ты от меня, прошу! — Не отстану, пока ты мне не поклянешься, что запретишь всем своим родственникам сеять хаос в Аграбе! Разумеется, султан теперь ты, но я не считаю, что ты подходишь для этой важной роли… — Я не поклянусь в том, что сделаю такую страшную вещь. — Это почему же? — Я не сделаю этого до тех самых пор, пока моя семья имеет с этого какую-то выгоду. Например, воруя, мы можем заметно сэкономить. Джафар удалился в сторону своих покоев, а супруга Аладдина принялась кумекать, как бы ей повлиять на чародея. Разумеется, он по-прежнему на ножах с ее семьей, так как столь закоренелый конфликт нереально исчерпать за несколько недель, однако почему от этого должны страдать невинные люди?