***
- Второй раз, - с горечью изрёк Цзян Чэн. – Два раза внимание этого проклятого парня переходит на Второго Молодого Господина Ланя. Два. Чёртовых. Раза. Лань Сичэнь тоже это заметил, но был более сосредоточен на замешательстве, что клубилось глубоко внутри. Значит, он действительно понятия не имел о том, что чувствует Ванцзи.***
Цзян Чэн отшатнулся назад и высвободил хорошо знакомый меч. Этого действия было достаточно, чтоб Вэй Усянь вновь обратил своё внимания на Главу Клана в пурпурных одеяниях. - Твой меч, - Цзян Чэн практически бросил в него орудие, которым тот больше не мог пользоваться. Это, однако, не помешало ему поймать рукоять, потирая большим пальцем выгравированные буквы, складывающиеся в имя его Суйбяня, скрывая, как неохотно это делает. - ……Спасибо. Не успел он погрузиться в размышления, как подошедший Цзян Ваньинь хорошенько его ударил, одновременно что-то говоря довольно громким возмущённым тоном. - Ах ты, отродье! Где ты бегал эти три месяца?! Но, несмотря на упрёк в голосе, Вэй Усянь смог расслышать беспокойство и радость, что заставило его мысленно улыбнуться, возвращая удар, и от этого незамысловатого действия тёмная энергия успокоилась, медленно рассеиваясь. - Ха-ха, это долгая история, очень долгая! – несмотря на происходящее, Вэй Ин был слегка шокирован, оказавшись в крепких объятиях Цзян Чэна, что принялся его бранить. – Ладно, ладно, но я ничего не мог поделать с тем, что пропал без вести! То есть, я имею в виду, что Вэнь Чао и его слуги устроили мне засаду!... А после сбросили с горы Луаньцзан! – он вздохнул, похлопав друга по плечу. Вэй Усянь позволил своему взгляду пасть на прекрасного Лань Ванцзи, который не прекращал смотреть на него.***
Цзян Чэн, Лань Сичэнь и Лань Цижэнь поперхнулись собственным дыханием. – Прекрасный??? Подобная реакция была разделена всеми вокруг, когда наблюдающие широко раскрытыми глазами уставились на раздумывающего Вэй Усяня.***
Вэй Усянь вернулся на своё место, а мёртвая девушка уютно устроилась рядом с ним, позволяя рассеянно гладить себя по волосам. После этих действий выражение лица Лань Ванцзи стало ещё равнодушней. «Ах… я так и подозревал. Лань Чжань этого не одобряет… Я полагаю, он теперь испытывает ко мне ещё большее отвращение, чем раньше, не так ли?»***
Нет! Молодой господин Вэй, вы ошибаетесь! Ванцзи никогда не испытывал к вам отвращения! Никогда! – Лань Сичэню отчаянно хотелось объяснить это. Но было слишком поздно. Как и всегда.***
Цзян Чэн, казалось, тоже ощущал себя очень неловко, пытаясь выведать, куда он пропал. Как бы тот ни старался увести разговор, это всё же пришло к рассказу о тёмных культурах и тогда Лань Ванцзи стал немного более… как бы сказать… настороженным? Особенно когда Вэй Усянь начал говорить о своём прогрессе в данном искусстве. - Если я скажу, что нашёл таинственную книгу у таинственного мастера и прочитал её, став таким могущественным, вы мне поверите? Цзян Чэн издевательски усмехнулся, возвращая некие подтрунивания между ними двумя, что вызвало радость у Вэй Усяня, ведь даже после всего случившегося Цзян Ваньинь думал о нём как о члене семьи. - Забирай свой меч! Я так долго носил его с собой, что люди начали задавать много вопросов, я уже устал от этого! – Вэй Ин внутренне содрогнулся. – «Я больше не могу владеть Суйбянем, моим любимым Суйбянем. Но какое это теперь имеет значение?» - и тем не менее он подчинился, не желая казаться подозрительным. - Вэй Ин, - внезапно позвал Ванцзи. - Ханьгуан-цзюнь, - позванный слегка наклонил голову, всё же здороваясь, но тон был отдалённым, бесстрастным. В голове вертелось: «Что ему нужно?» Говорили они немного, Цзян Чэн интересовался и даже добавил свои собственные соображения о том, почему Вэй Усянь убивал различными способами. Вэй Ин бесстрастно улыбнулся, а глаза его вспыхнули лёгким сумасшествием. - А разве не намного интересней проверить различные способы убийства? В конце-то концов, прямо убивать их – это так скууууучно. А так разве не лучше? И Вэнь Чао… ха! Я ещё недостаточно повеселился. А что касается Вэнь Чжулю… - глаза его полыхнули красным. – Что может быть лучше, чем мучить его, заставив наблюдать, как его подопечный становится всё более и более непохожим на человека, но до сих пор не монстр? – он вздохнул, замечая лёгкий намёк на осуждение в напряжённой фигуре Лань Ванцзи. Как он и подозревал, Лань Ванцзи начал сомневаться в его методах самосовершенствования. Это сомнение было достаточно невинным, но ранило Вэй Усяня и тот неосознанно огрызнулся. Он увернулся в сторону, когда Лань Ванцзи попытался ухватиться за него. - Лань Чжань… Мы только вновь встретились, а ты уже атакуешь меня? Это нехорошо, нет? Вэй Усянь лишь сильней начал раздражаться, когда Ванцзи повторил попытку во второй раз. «В чём его проблема?! Неужели он ненавидит меня настолько, что не отпускает из-за выбранного мною пути?» (Ему было не ведомо, что тёмная энергия питала эти мысли, позволяя им гноиться и возрастать, искажая слова Лань Ванцзи и заставляя их звучать так, словно он осуждал Вэй Усяня)***
Эта энергия вскружила его мысли, пуская их по кругу. Но теперь Лань Цижэнь и Лань Сичэнь были уверены в том, что во время признания Вэй Усянь не поверил Ванцзи. Всё же, поверите ли вы тому, кто, как вы считали, ненавидит вас, в то, что он на самом деле любит вас?***
- Я думал, что мы можем считаться близкими между собой. Не слишком ли вы бессердечны, вытворяя это? – «Почему Лань Чжань так настойчив? Что ему нужно от меня?» - Напряжение возросло, что вызвало ещё больший гнев в Вэй Ине. – Почему ты сомневаешься во мне? Мои методы – не только мои? Зачем тебе это знать? Что на этом свете тебе нужно от меня? – он выставил перед собой флейту, защищаясь от приближающегося противника. Это было странно. Прежде всего потому, что именно Вэй Усянь всегда брал на себя инициативу в контакте со Вторым Нефритом. А теперь наоборот. Это было странно. Почему Лань Ванцзи это делает? Вэй Усянь был сбит с толку. Он ничего не мог понять. - Вэй Ин… Возвращайся в Гусу со мной. Он так и застыл на месте – «Вернуться в Гусу? Почему?... Почему?» - Почему я должен возвращаться туда с тобой? Зачем мне идти туда? – «Разве что… ох. Теперь я понял»***
У Лань Сичэня появилось плохое предчувствие о том, к чему всё это приведёт. И он оказался прав.***
- Ах, совсем забыл, ведь твой дядя Лань Цижэнь ненавидит таких бесчестных людей вроде меня. Ты же его лучший ученик, ну конечно ты такой же, как он, - он рассмеялся, глаза же потемнели. – Я отказываюсь.***
Лань Цижень посмотрел вниз и в сторону. Неужели это настоящее впечатление, которое он произвёл на мальчика? Что он никогда не простит ему выбранного пути? Что единственное, что ждёт его в Облачных Глубинах – ненависть и одиночество?***
Цзян Чэн тем временем был рядом, готовый защитить его, и Вэй Усянь слегка улыбнулся. «Но разве они не должны просто убить меня? Ведь мой путь идёт вразрез с, по меньшей мере, тысячью правил его клана. Искупление звучит более правильно… Но Лань Чжань, похоже, не из тех людей, которые… в таком случае… лишение свободы? Это, так или иначе, звучит более правдоподобно. - Это не из-за того, что я желаю осудить его. «Нет? Но… если он не осуждает меня, то что? Хотя неужели это имеет значение? Даже если Лань Чжань не желает покалечить меня, то почему считает, что и другие члены его клана не пожелают сделать это? Почему он считает, что для меня всё будет иначе?!» Не взирая ни на что, Лань Ванцзи не спешил отступать. - Вэй Ин, в итоге тебе всё равно придётся заплатить за выбранный для самосовершенствования путь зла. Здесь не было никаких исключений! Глаза Вэй Усяня на этих словах вспыхнули багровым. «Лань Чжань действительно думает, что я не знаю этого?! Но у меня не было выбора! Иначе для чего бы я выбрал этот… Этот проклятый путь?! Будь у меня выбор, я бы вообще не стал его совершенствовать!» Он был так зол, что едва не засмеялся. - Какой бы ни была цена… Я смогу заплатить за это. - Этот путь разрушит не только тело, но и душу. «Почему он повторяет информацию, которая мне и без того известна?» - Я знаю, что я делаю. - Ты не можешь контролировать всё! – уже повысил голос Лань Ванцзи. - Конечно, я могу их контролировать, - крепче сжимая свою флейту, отвечает Вэй Усянь. – «…Почему… почему… неужели он действительно ненавидит меня так сильно!? Да даже если это не так… почему его это волнует?! Мы же не близки! Мы даже не друзья! Какое… Какое до этого дело постороннему человеку!?» - понимание того, что они с тем же успехом могут быть врагами, ранило куда сильнее, чем он думал. Это заставило пустоту, что была в нём, заполниться невообразимыми эмоциями. Лань Ванцзи сделал шаг вперёд, вероятно для того, чтоб сказать что-то ещё. Усянь прикрыл глаза, желая скрыть боль. - А что касается моего характера, то что о нём известно другим? - Вэй Усянь! – на лице заклинателя мелькнула скорбь, но тут же им овладел гнев. - Лань Ванцзи! – Вэй Усянь был не менее разгневан. – Неужели тебе действительно нужно усложнять всё в такое время? Ты хочешь, чтоб я отправился в Облачные Глубины для Гусуланьского наказания заточением? Кем ты себя вообще возомнил, сам-то знаешь, что такое этот ваш клан Гусу Лань?! И ты действительно считаешь, что я не стану сопротивляться?! Двое неотрывно смотрели друг на друга, тёмная энергия клубилась по всему пространству. Так было, пока за Вэй Ина не вступился Цзян Чэн. - Он не принадлежит к вашему клану, почему вы столь сильно обеспокоены кем-то, не относящимся к нему? Вэй Усянь принадлежит к моему клану. Не важно, каким он вернулся назад, вас это не касается…… К тому же, Вэй Усянь на нашей стороне. Почему вы набрасываетесь на собственных союзников? Очевидно, что Цзян Чэн не хуже Вэй Ина помнил о временах пребывания последнего в Гусу, когда Лань Ванцзи только и делал, что наказывал его, не оставляя и намёка на сострадание. Конечно, Вэй Усянь не пошёл бы в Гусу. Ведь разве это не всё, что его там ожидало? Наказание? Что ещё он мог бы ожидать? Защиту? Убежище? Не смешите его.***
Делегация Гусу Лань опустили глаза. Неужели они создают подобное впечатление? Что любой приговор, вынесенный ими заклинателям тёмного пути – наказание? Конечно, им известны слухи, что ходят во внешнем мире о их ордене и том, что так это и происходит, но в действительности они смогли исправить подобных путников. Наказывали же они лишь тех, кто совершал непростительные преступления. И было всё не столь плохо. Они очищались от тёмной энергии и под надзором их учили всеобще принятому самосовершенствованию. Лань Сичэнь знал, что его брат в ответе за наказания в Облачных Глубинах и как он без всякой жалости наказывал Вэй Усяня за небольшие проступки. Это заставило его поморщиться. Недопонимание началось и возросло оттуда. С методами Вэй Усяня… без сомнений, общаясь с Молодым Господином Вэй, мы должны были понять, что уже сформировали мнение и предубеждения об образе жизни в клане для… помощи демоническим заклинателям.***
Вэй Усянь увидел печаль в золотистых глазах Лань Ванцзи, когда столкнулся с ним взглядом, и сердце его сжалось. «……Почему я чувствую себя так плохо? Разве не этого хотел Лань Ванцзи? Наказать меня?» Вэнь Чао закричал, заставив Вэй Усяня вырваться из размышлений и обратить внимание на двух отбросов позади заклинателя в белом ханьфу. Вэй Ин лягнул его ногой, заставляя опуститься на колени перед главой Юньмэн. Стоило посмотреть ему на своих жертв, как ненависть и глубоко засевшее равнодушие охватили его. Один был полумёртв, второй бился в агонии от Цзыдяня. - Почему его голос такой резкий? – спросил Цзян Чэн, вызывая мелькнувшее в глазах Вэй Усяня веселье. - Конечно он стал таким… после исчезновения одной вещицы.***
Все, конечно, помнили тот момент, который желали опустить в воспоминаниях. Нет. Нет. Даже думать об этом не стоит.***
- Эй, не смотри на меня так! Он был откушен, когда его женщина тронулась умом. Я бы не стал делать что-то столь… тошнотворное, - Вэй Усянь ощутил, как за ним наблюдают чьи-то глаза. Понимая, что придётся сделать, он предельно вежливо обратился к Ванцзи, прося его уйти. Несмотря на напряжение между ними, несмотря на то, что Лань Ванцзи ненавидит его… Вэй Усянь всё ещё не желал, чтоб этот человек стал свидетелем подобного. - Уходи, Лань Чжань… Не позволяй мне запятнать тебя.***
Значит, Вэй Усянь считал свою душу испорченной? Но ведь он не сделал ничего, помимо убийства собственных врагов? Что дурного он совершил? Лань Цижэнь не знал, что и думать. Мальчик, который, как ему казалось, зашёл слишком далеко, был достаточно заботлив к его племяннику, что прогнал его, думая, что запятнает?***
И этот человек ушёл, оставив Вэй Усяня с чувством немного более разбитым (чем он мог подумать). Вэй Усянь и Цзян Чэн снова обернулись к своим жертвам, поглощённые непреодолимым удовольствием от мести. Ни один из них не желал иметь дело с посторонним человеком.***
Посторонний… - Лань Сичэнь сжал кулаки. - Слово, которым Ванцзи часто пользовался вслух, описывая свои отношения с Молодым Господином Вэем. Как забавно, что теперь происходит обратное. Когда Ванцзи пожелал внимания Молодого Господина Вэя, Молодой Господин… дистанцируется, говоря, что Ванцзи – посторонний человек. Так долго всё было наоборот. Лань Сичэнь должен был вмешаться раньше. Возможно тогда… трагедии бы не произошло.***
Первое, что собирался сделать Вэй Усянь – удалить Золотое Ядро Вэнь Чжулю. «Не хотелось бы, чтобы он выкинул что-то смешное, пока мы развлекаемся». Он собрал тёмную энергию в своих руках, используя для того, чтоб дотянуться до Вэнь Чжулю и извлечь ядро. Наблюдая за отчаянием на лице мужчины, он почувствовал, что достаточно утолил свою ярость.***
Подождите. Если Вэй Усянь владеет способностью свободно удалить Золотое Ядро… почему он никогда этим не пользовался? Такой полезный инструмент против врагов… почему нет?***
Несмотря ни на что, Вэй Усянь никогда не пожелал бы такой боли никому. Вэнь Чжулю и Вэнь Чао были исключениями, конечно, но он никогда, никогда не станет использовать эту вещь против кого-то. Не важно, кто это был.***
Ох. Это всё объясняло. Все легко приняли этот факт. Всё-таки Вэй Усянь хороший человек. (Пока.) Это они уже признали.***
Вэй Усянь не видел Лань Ванцзи, пока они не вернулись в палаточный лагерь. Вздохнул, увидев, как тот отвернулся от него. «Неужели я зашёл слишком далеко? ...Он меня даже взглядом не удостоил, - Вэй Усянь криво усмехнулся. – Должно быть, теперь он действительно ненавидит меня» Он отвернулся от Второго Нефрита и отправился поприветствовать свою Шицзе. (Но если бы он только обернулся, то увидел бы, как пристально смотрит на него Лань Ванцзи.) - А-Сянь!! Непроизвольно глаза Вэй Ина наполнились слезами. - Шицзе! – он всхлипнул. – Шицзе, прости меня! Мне так жаль! Я……Я-я…… - Тссс, А-Сянь. Я не виню тебя. Хороший ребёнок, не плачь. Твоя Шицзе в безопасности. - Но... Н-но… Из-за меня клан-- - Ничего подобного. Не вини себя. Это не твоя ошибка. А-Чэн рассказал мне обо всём, что произошло, но я не осуждаю тебя. А-Сянь. Ты должен понимать, что они не отпустили бы клан, независимо от того, провоцировали вы их или нет. Ты же знаешь, что с личностью нашей матери она бы не сдалась. Но атака всё равно произошла.***
Реакции оказались смешанными, когда люди увидели, как демонический заклинатель обнимает свою Шицзе. В конце концов, было неуместно для некровных родственников противоположного пола так интимно обнимать друг друга. Но каждый мог почувствовать семейную преданность, испытываемую Вэй Усянем к Цзян Яньли. Не ощущалось и намёка на что-то непристойное. Кроме того, многие хвалили мудрость и дальновидность девушки за то, что она видела всё насквозь, не позволяя мстительности затуманить разум.***
Вэй Усянь успокоился, и закипающая тёмная энергия замедлилась, остановилась. Шицзе всегда была для него олицетворением душевного тепла. Для него она лучшая подруга, доверенное лицо, сестра и мама. Она всегда дарила ощущение «дома» и «защиты», будто когда она рядом, всё было в порядке. . . . Это был первый раз, когда Вэй Усянь публично присутствовал на поле сражения. Единственное, что занимало все его мысли, была месть. Месть за свой клан. Месть за Пристань Лотоса. Месть за падших товарищей в ордене. Месть за Мадам Юй и дядю Цзяна. Месть за страдания Цзян Чэна. Месть за то, что заставили его-- Нет. Это не имело значения. . . Вэй Усянь почувствовал, как вся тёмная энергия сражения обрушилась на него разом. Эмоции, боль, агония, ненависть, гнев… Всё это грозило поглотить его разум и заставить пасть.***
Толпа ощущала, как она затопляет и их, подавляющий негатив практически поглотил их, но они пробирались сквозь него, циркулируя Золотым Ядром, сохраняя ясность ума. (Даже несмотря на то, что это были лишь воспоминания, иногда эмоции, содержащиеся в них, брали верх над разумом.) Это заставило их задуматься. Вэй Усянь без Золотого Ядра… как он смог сохранить рассудок? Как он смог контролировать так много, когда он был столь ошеломлён? Как он смог сделать это… когда был обыкновенным человеком?***
Но, как всегда, он подавлял её, борясь за то, чтоб доминировать и подчинять своей власти. Глаза сверкали красным, его флейта завывала нотами кошмара, который только начинался. Трупы поднимались с земли, разрывая Вэней на куски. Это было простой задачей для Вэй Усяня – обеспечить достаточное количество негативной энергии, что текла из его тела подобно быстрой реке, для выполнения его приказов. Их было так много, так много! Обычный человек стал бы безумцем или сумасшедшим. Но не Вэй Усянь. Его воля не сломается. Столь долго, сколько у него есть причина оставаться в здравом уме. Для Цзян Чэна. Для его Шицзе. Для тех, кто отдал свои жизни. Он будет упорствовать.***
Толпа задыхалась от подавляющей природы тёмной энергии, которую ощущали на себе. Гнев, ненависть, чистое, абсолютное безумие едва не свело их с ума……***
Всё шло хорошо, прекрасно, до того момента, пока кто-то – кто-то не осмелился–оскорбить слабых и жалких членов клана Юньмэнь Цзян. Кто-то посмел оскорбить Цзян Чэна за его усилия в возрождении их клана. Тёмная энергия приближалась по его призыву, пронзая врагов направо и налево, Вэй Усянь же невозмутимо наблюдал за тем, как клинки энергии расчленяли их, наблюдал за тем, как части их тел летали по всему полю сражения, окрашивая землю в оттенок его глаз.***
Те, кто не принимал участия в войне, тот час же позеленели. Кровь, зловоние... переполнявшие их чувства вызывали тошноту. Кровь, резня, смерти были… были… ужасающими.***
Как бы ему не хотелось повеселиться, захватывая падших одного за другим, убивая их различными способами, как он делал это, уничтожая надзорные команды, он не мог этого сделать, так как это отнимало слишком много времени. Потому он решил поднять столько трупов Вэней, сколько сможет контролировать, и настроить против бывших союзников. . . . Сражение закончилось достаточно скоро, и Вэй Усянь слегка напрягся, стараясь оставаться в сознании достаточно долго, чтоб упокоить свою армию. Закончив, он направился к своей палатке, желая немного отдохнуть. ……Только оказался остановлен обеспокоенно(?) смотрящим Лань Ванцзи. - Ты чего-то хочешь? – он слишком устал, чтоб разбираться с этим. - Вэй Ин, ты… - он мог сказать, что Лань Ванцзи с трудом выбирал слова. – Тебе необходимо остановиться. Тёмная энергия… - Пагубна. Я знаю, - огрызнулся Вэй Усянь. – Или ты действительно думаешь, что я был невнимателен в классе? Это не имеет значения, Лань Ванцзи. Я знаю свои пределы, я могу контролировать это. - По крайней мере… по крайней мере идём со мной, чтобы я сыграл Очищение-- - Нет необходимости, - глаза Вэй Усяня потемнели. – Лань Ванцзи, сколько раз я говорил тебе, что могу контролировать это? Я разберусь без твоей помощи. – «Теперь дай мне отдохнуть, пока я не сказал что-то, о чём буду жалеть» - Вэй Ин… Я-- - Вэй Усянь! – Цзян Чэн появился за Вторым Нефритом. Вздохнув, Вэй Усянь поправил ханьфу и поклонился. - Благодарю, Ханьгуан-Цзюнь, за вашу заботу, но, как вы можете видеть, мой разум и намерения чисты. Я в порядке. Теперь я, так или иначе, должен сопроводить Цзян Чэна. Пожалуйста, простите меня, - он проскользнул мимо заклинателя, собственное сердце жгло в груди от этой встречи. «Я никогда не хотел, чтоб наши отношения ухудшились так сильно. Но… что я могу сделать? Лань Чжань теперь ненавидит меня ещё сильней …Всё может стать только хуже» Он был прав. Каждый раз, когда они встречались, случался ничтожный спор, иногда раздуваемый в полноценную ссору, когда напряжение становилось слишком велико.***
Это больно, - подумал Лань Сичэнь. Больно видеть Ванцзи таким несчастным. Но, как бы он не желал ощутить неприязнь к Вэй Усяню за его действия, а слыша депрессивные мысли, как «Лань Чжань ненавидит меня…», сопровождающие каждую встречу, тот вызывал лишь сочувствие. Лань Сичэнь всегда принимал в ссорах сторону брата и не мог осознать, в каком положении был Вэй Усянь. Не мог осознать его чувств. Не мог осознать его стороны истории. И разве не такова теперь действительность? Они никогда не принимали сторону Вэй Усяня. Они никогда не слушали то, что он пытался сказать. Вместо этого они переврали все его слова. Так похоже на тёмную энергию, опоясывающую Вэй Усяня. В сущности, кто был действительно жесток? Кто был истинным злом?***
Он знал, что Лань Чжань беспокоится за него, да и как не знать? В конце концов, он поможет любому, кто, по его мнению, нуждается в этом. Но он не мог. Не мог вернуться в Гусу. Не мог выслушать очищение. Потому что тогда понял бы, насколько хрупки его сердце и разум. Как напряжён и как натянуты его нервы, как близок он был к срыву. Он мог распознать признаки того, что тёмной энергии было слишком много, но не мог позволить себе отдохнуть. Не мог позволить себе сломаться. Тем более, его Шицзе была здесь, готовая успокоить расшатанные нервы и залечить усталое тело своим восхитительным супом из свиных рёбрышек и корня лотоса и тёплыми словами. Он был в порядке, раскрывая свою слабость перед Шицзе, но не мог показать этого кому-то ещё. Ни перед Цзян Чэном, и, несомненно, перед Лань Чжанем. Он не знал почему, но он никогда не желал выглядеть слабым перед Вторым Нефритом. Он желал, чтоб тот смотрел на него и признавал его силу. И это больно, действительно больно: слышать, как сильно его последняя доступная сила осуждается.***
Лань Сичэнь молчаливо сделал заметку об этом. Кажется, невзирая на то, что Ванцзи ненавидел его, Вэй Усянь продолжал восхищаться и почитать его достаточно, чтоб желать его одобрения. Он так же допустил, что, возможно, Ванцзи не должен был быть столь импульсивным. Он знал, что Ванцзи с трудом контролировал себя в присутствии Молодого Господина Вэй. Но вместо ссор его брат мог бы спокойно поговорить об этом. Ошибался… хорошо. Ванцзи не очень хорош в речах, но он мог воздержаться от фактов по поводу тёмной энергии Молодого Господина Вэя, которые тот и без того должен был знать.– Лань Сичэнь вздохнул. –Здесь было, над чем поработать. Цзинь Гуанъяо понимает некоторые чувства Вэй Усяня в этой борьбе. Так или иначе, он хорошо знает – мучительно хорошо – как это больно – желать одобрения того, кто его не даст. Он знал всё это слишком хорошо. Такое сортированное осмысление себя, которое демонстрирует Вэй Усянь, побудило его посмотреть на самого себя. В конце концов, действительно ли оно стоило той боли и пренебрежения, которые он получал всякий раз, когда искал одобрения своего Отца, когда успешно завершал задание? Он всё ещё хотел, чтобы мать гордилась им… но разве его добрая, заботливая мама действительно хочет, чтобы он подвергся такому жестокому обращению? Неужели она хочет, чтоб его руки были так окрашены кровью невинных, что он никогда не сможет смыть её? Неужели она действительно хотела такой жизни для него? Цзинь Гуанъяо… действительно не хотел отвечать на это. Он знал ответ, но… не означает ли это, что вся его работа была напрасной? Цзян Чэн был тих на протяжении всего воспоминания. Хоть внешне он был спокоен, мысли его лихорадочно метались. Вэй Усянь так долго страдал. Как единственный, кто был рядом с ним с самого детства, я должен был что-то заметить. Я должен был… но почему я этого не сделал? Неужели я был слишком поглощён собой, чтоб не заметить происходящего? Тогда он вспомнил. Он был слишком поглощён собой. И, в результате, он не заметил ни весьма явные впадины в броне брата, ни трещины в его улыбающейся маске.***
Стоило Вэй Усяню добраться до своей комнаты после очередного изнурительного сражения, он тотчас плюхнул на стол три кувшина с алкоголем. Погода становилась всё холоднее, а он не смел попросить больше одеял, не желая показаться подозрительным. У него не было Золотого Ядра, чтоб согреться, в конце концов. Потому единственное решение, к которому он пришел, было распитие алкоголя. Это должно быстро согреть его тело. Это не было эффективным решением, но в данный момент другого у него не было. Помимо того… алкоголь помогал ему отвлечься от других мыслей, от всего, что вызывало у него стресс, от всего, что утомляло его… от реальности.***
В общем, алкоголь не был действительно хорошим решением проблемы. Каждый мог слышать его самоуничижительные мысли, как все они рушились, когда этот человек молчаливо похоронил все свои чувства в глубокой трещине своего сердца и сознания. Все помнили, каким отважным он выглядел во время сражений по сравнению с тем, каким хрупким он казался теперь. Какую смехотворную ошибку они совершили! Порочить героя войны лишь потому, что тот пошёл иным путём. Как смешно!***
Он никогда и никому не покажет свою слабость. Он не хотел быть осуждён людьми, которые не знали и не понимали его боли. Но… Но это было бы здорово… будь у него плечо для опоры, на которое он мог бы полагаться. Кто-то, кому он мог бы полностью доверять. Он мог чувствовать, как безжалостно тянула его тёмная энергия, угрожающая потопить его. Он мог чувствовать, как тяготило безумие, расползаясь вокруг него и его сердца. Ему нужен… нужен кто-то… кто-то… чтобы спасти его…… . . . Вэй Усянь вздохнул. Люди начинали всё больше и больше страшиться его силы. Он предполагал, что это случится. Они поют ему восхваления, когда он стоит к ним лицом, когда находится на битве или сразу после неё, но стоит повернуться спиной – они сразу же сплетничали о его чудовищной силе. Пусть Вэй Усянь потерял свои обострённые чувства вместе с Золотым Ядром, но их переполненные злобой голоса несли в себе немного тёмной энергии, которую он впитывал. Это была иная сторона его тёмного самосовершенствования, он не мог фильтровать или прекратить поглощать негативную энергию. Окружающая его среда была слишком токсичной там, где этого не должно быть. Перспектива отправиться в Гусу, чистое и незапятнанное место, казалась всё более и более благоприятной. Но в то же время он знал, что его, скорее всего, накажут, в худшем же случае – выпорют. И он не был согласен принять наказание за путь, что помог ему сражаться, единственный оставшийся ему путь.***
Это было бы так просто… так просто оставить его в покое. – Общая мысль была одна – Неужели нам действительно больше нечем было заняться, кроме как сплетничать? Старейшины Гусу Лань глубже погрузились в свои кресла. У них действительно была столь плохая репутация, когда речь шла о суровости наказаний? Лань Сичэнь скользнул по Старейшинам равнодушным взглядом. – Теперь вы это понимаете? Если бы я практически не умолял, Ванцзи бы мог… Неудивительно, что Молодой Господин Вэй не пожелал идти к нам.***
Люди продолжали высматривать его, а Вэй Усянь слишком устал, чтоб иметь с ними дело. В том, чтоб сходить к своей Шицзе, были сомнения. Люди распустят слухи. Цзян Чэн занят и, вероятно, не пустит его. Их отношения всё ещё были тернистыми.***
Цзян Чэн сжал кулаки. – Почему я был такой наивный и незрелый? Почему не мог отпустить свою весьма абсурдную обиду на брата? Любимая… любимая А-Ли сказала, что это не его вина! Этот проклятый Вэнь Чао атаковал бы нас в любом случае. Иначе откуда бы взялась такая большая армия, готовая к нападению?***
Остался лишь… Лань Чжань. Притом, что Лань Чжань осуждал его путь, он не был жесток. Он добрый. И это принесло некое облегчение Вэй Усяню, когда он переступил порог чужой палатки. - Вэй Ин? - Лань Чжань… Я… - только сейчас Усянь вспомнил, что совсем недавно почти дрался с этим человеком. – Я… Лань Чжань, я хотел извиниться за то, что нагрубил тебе. Золотые глаза слегка расширились. - Нет необходимости. Я… Я тоже был неправ. Вэй Усянь позволил себе выдохнуть. «Хорошо. Ты не сильно злишься на меня.» - Лань Чжань. - Мгм? - …… В последнее время все столько говорят, - «Обо мне» - это не было произнесено, но повисло в воздухе. – И от этого так много шума. Ваша площадь обычно тихая, потому… - Он знал, что запнулся на собственных словах, но был упёртым и Лань Чжаню это известно. – Можно я отдохну здесь? - Мгм. - Я знаю, ты не должен… Погоди, что? - Мгм. Можешь отдохнуть здесь. - Эм, ох. Хорошо. Ну, я тогда возьму циновку? - Нет, кровать. Я возьму циновку. - Нет-нет, ты не должен этого делать, Лань Чжань. В конце концов, это твоя палатка. - Я недавно отдохнул. Всё нормально. Я буду медитировать. - Но… - Вэй Ин, - прервал его Лань Ванцзи. – Займи. Кровать. Вэй Усянь был так потрясён тем, что его перебили, что неосознанно кивнул. Лань Ванцзи поднялся с кровати и сел на пол, принимая позу для медитирования. «Разве это не против правил?» - Вэй Усянь сузил глаза от изумления, когда он вспомнил это.***
Чувства были… странными. Появилось напряжение… но не в плохом смысле. Некоторые юнцы ощущали, как заливает их румянец, хоть и не могли понять причины. Лань Сичэнь бросил взгляд в сторону своего брата, задерживаясь на его лице, и ярко вспыхнул. К счастью, никто не смотрел непосредственно на него, так что он был спасён от разного рода поддразниваний.***
- Лань Чжань~, разве перебивать не запрещено? Ресницы Лань Чжаня дрогнули и он вздохнул. - Мы сейчас не в Облачных Глубинах. - Лань Чжань, ты… - Вэй Усянь ахнул. – Ты наконец-то научился шутить? Губы Лань Ванцзи сжались в тонкую линию, огорчение окрасило его золотые глаза. Это зрелище заворожило Вэй Усяня. «Лань Чжань действительно прекрасен, когда злится…»***
Лань Цижэнь в шоке уставился на шар памяти. – Ванцзи делал просто… Тем временем каждый начал испытывать непонятное, но не неприятное ощущение подъёма. Они могли прийти к выводу, что оно исходит от Вэй Усяня, но это чувство было… пушистым. Не было другого слова, чтоб описать его. Пушистое.***
- Вэй Ин, - он уже заскрипел зубами. – Спи. Сейчас. - Хорошо, хорошо, - Вэй Усянь не желал разрушить тот робкий покой, который был у них сейчас, когда он уже сбросил верхние одежды. Сознание ускользнуло от него, стоило только голове коснуться подушки. . . . Проснулся Вэй Усянь в тепле. Белая накидка клана Гусу Лань оказалась накинута на него в качестве дополнительного покрывала. Он поднял ханьфу и уловил запах сандалового дерева. «Лань Чжань… он…» - Вэй Ин почувствовал, как лёгкая улыбка расползлась по его губам. Искренняя улыбка. Этот день изменил их отношения: теперь при встречах они не начинали ссориться со Вторым Нефритом, а скорее беседовали.***
Улыбки пробежались по губам зрителей, когда появилось ещё больше этого нежного чувства. Лань Сичэнь, однако, был поражён до глубины души. Это чувство на лице брата он видел множество раз. Это были… истоки любви. Теперь он был озадачен. – Погодите, не говорите мне, что Молодой Мастер Вэй действительно что-то чувствовал к Ванцзи? …Нет, нет, нет. Ещё слишком рано говорить об этом. Это может быть просто чистая радость от прекратившихся ссор с Лань Ванцзи… но…***
Несмотря на то, что война продвигалась немного более гладко и с меньшими потерями благодаря мёртвой армии Вэй Усяня, смерть и разруха всё ещё присутствовали в их рядах. Всё-таки Вэй Усянь не был способен расщепить своё внимание и спасти всех. Каждый раз, когда он делал это, в его броне появлялась незначительная щель, позволяющая одному или двум противникам навредить ему. В первый раз было сложно сохранить контроль над энергией, но с того самого дня Лань Ванцзи всегда был поблизости, чтоб защитить его. Вэй Усянь готов был сам признаться этому человеку, поскольку был бесстыж, каким впечатляющим был Лань Ванцзи, несмотря на окружающие его смерть и кровопролитие. Ему бы очень хотелось увидеть то, как в его глазах плавится обескураживающая ярость. Брызги красного, по мнению Вэй Усяня, добавляют неизвестного… вкуса к виду Второго Нефрита.***
Цзян Чэн покраснел. – Вэй Усянь влюбленная девица или что?! Почему все его мысли вертятся вокруг Лань Ванцзи?! Только не говорите мне, что… ему действительно нравится эта кирпичная стена… Он действительно говорил всё время о Втором Нефрите… Угггххххх!! Нет! Я НЕ собираюсь думать, что мой брат, вероятно, в-влюбился!!! Лань Сичэнь почувствовал, что его прошлое предположение начинает подтверждаться. Впрочем, большинство наблюдателей, пусть это было просто наблюдением со стороны Старейшины Илина, были согласны с ним, потому что Второй Нефрит Гусу действительно захватывал дух.***
Всё хорошее когда-нибудь заканчивается. В те дни Вэй Усянь расходовал все силы, поднимая трупы только для того, чтоб упокоить их, а после, когда те засыпали, возвращал их в могилы, из которых они вырывались на его призыв, или же раскапывал новые. Это высасывало из него энергию, но вместо боли… он чувствовал себя пустым, полым. Не чувствовал. Будто ничего не было. «……Я не могу чувствовать… ничего… пусто… холодно… почему… почему… Мне нужно что-то чувствовать. Мне нужно… Что мне нужно?» Чтобы подчинить тёмную энергию, Вэй Усянь должен был подавить негативные эмоции. Однако… Однако он не был способен выборочно подавлять конкретные эмоции; у него не было ни сил, ни времени, чтоб придумать, как сделать это. Он просто столкнул их всех вниз. …И, как следствие, ощущал себя вечно опустошённым.***
У всех появилось плохое предчувствие, когда Вэй Усянь наткнулся взглядом на меч, оставленный рядом с кроватью. Вэй Усянь не станет… он не будет… - Цзян Чэн взмолился к тому неизвестному, что существовало над ними. – Мой брат не стал бы… Он бы не стал…!!!!! Лани, однако, распознали у Вэй Усяня взгляд, что присутствовал у столь многих их пациентов.* ……И он это сделал.***
Вэй Усянь поднял Суйбянь и обнажил лезвие. То, которым больше никогда не сможет орудовать. ………Не замечая этого, Вэй Усянь сжал жёсткий металл слишком сильно, и материал врезался ему в ладони, от чего кровь стала стекать на футон. Он словно в шоке разжал пальцы и уставился на свои окровавленные руки. «Раны… жжётся… но… но, по крайней мере, я могу что-то чувствовать………»***
Не Хуайсан… Не Хуайсан… понимал это чувство. Он никогда никому не рассказывал, но он тоже обдумывал и даже исполнял эту задумку. Многие думали, что он не против того, чтоб на него смотрели свысока или считали неудачником, ни на что не годным. Но на деле он прекрасно понимал это чувство. Он понимал. Но… у него был кто-то, помогавший справиться с этим. У Вэй Усяня… У Вэй Усяня не было ничего. Никого. Никто не видел его боли. Вэй Усянь был человеком, как и все здесь.***
Меч парил над его запястьями, колеблясь, как и его хозяин, сделать что-то. В итоге, впрочем, Вэй Усянь опустил лезвие вниз, вонзая его в свою кожу. Он знал, что не должен был делать этого снова. Это было неправильно, и он нуждался в помощи. Однако… Он не мог остановиться. Было приятно чувствовать хоть что-то за столь долгий срок. . . Прежде, чем он осознал это, его руки были покрыты порезами. Они не были глубокими, но их было так, так много.***
Они почувствовали, как порезы поползли вверх по рукам. Это больно, но так же пришло чувство, что Вэй Усянь был удовлетворён жжением, возможностью чувствовать что-то. Потому с ходом войны они замечали, как пустота в Вэй Усяне разрасталась всё больше и заползла глубже, почти поглощая чувства человека.***
Они были растеряны. Вэнь Жохань недавно отдал приказ великой армии, вероятно, из десяти тысяч заклинателей, атаковать их. Они действительно не имели способа прорваться. Напряжение достигло своего пика и собрание воины покинули с негативными мыслями. Вэй Ин расхаживал по своей комнате, кисточка Чэнь Цин неистово раскачивалась. Он недавно дал имя своей флейте не без вклада Шицзе. Он раздумывал над многими именами, но только Чэнь Цин подходило*. В конце концов, он и правда выражал свои чувства флейтой. Хорошие, плохие… все свои эмоции он вложил в флейту. В конечном счёте он уснул, в голове был беспорядок. ……И сны его были наполнены воспоминаниями о пещере, белых одеяниях и золотых глазах, о черепахе Сюань-У, о мече, и… Вэй Усянь проснулся, лишь когда схватился за этот самый меч. «Меч… Меч!!»***
Все только восстановились в некое подобие стабильности благодаря запоминающемуся и слегка сладкому сну, когда услышали это. Не мог же он думать о…***
Вэй Усянь тут же выскочил из своей палатки и побежал к сонному Цзян Чэну. - Вэй Усянь, что у тебя случилось? - Цзян Чэн, у меня есть решение нашей проблемы. Все следы сна тут же исчезли. - Ох? И какое? - Ты помнишь, несколько лет назад, меч из пещеры черепахи? - Тот, что погрузился на дно? - Именно – Вэй Усянь желал никогда больше не прикасаться к этому мечу снова, но… у того было достаточно тёмной энергии, чтоб помочь им. – Этот меч был пропитан грехом убийств. Потом убийством Сюань-У. Он обильно поглощал тёмную энергию. ……И мы можем использовать его. Мы могли бы пробить осаду. Цзян Чэн дал своё согласие, и Вэй Усянь ушёл, не проронив более ни слова. Пешком это займёт какое-то время, но он действительно не имел другого выхода. Он не мог взять кого-то с собой. Не знал, пострадает ли тот от тёмной энергии, которая хлынет наружу, когда он будет укрощать эту вещь.***
Это… Может ли так быть, что это и есть Стигийская Тигриная печать? И… И даже сейчас… Вэй Усянь всё ещё думал о других.***
На место он прибыл достаточно быстро и, отбросив свои одежды в сторону, нырнул в воды.***
Ничто не могло описать то чувство, которое ощущаешь, погружаясь в кровавую, мутную воду. Вкус, зловоние, то, как она, казалось бы, прилипала к твоему телу…***
Вскоре после этого он вынырнул, понимая, что меч погрузился слишком глубоко. «А что, если… А если я позову его к себе? Сильно ли это похоже на мой призыв тёмной энергии? Может быть, оно будет выглядеть так же?» Вэй Усянь прикрыл глаза и позвал его, маня меч прийти к нему. Это сработало и меч выплыл из кровавого озера. Не говоря ни слова, он попытался укротить меч, но тот сопротивлялся ему с удивительным рвением. «Это… нет… слушайся!! Что же мне делать? – он ломал голову, пока не появилась дельная мысль. – Сработает ли, если я изменю его форму на что-то более простое, что-то, что легче контролировать?» Он стиснул зубы, а глаза ярко запылали. «Всё или ничего!» Он сосредоточился на сплаве меча во что-то меньшее, что-то, что легко нести с собой… да… как печать… Меч трескался, металл принимал форму, желаемую Вэй Усянем. Когда он оказался внизу, то повалился наземь, словно не имел костей, но его шедевр был завершён. Голоса, ещё более свирепые, чем когда-либо, затуманили его разум, едва гранича с одержимостью, но Вэй Усянь пробирался сквозь них, с трудом отправляя голоса глубоко в себя, в тёмную часть своего сознания. Сила этой печати… Ох, поднебесные… её было куда больше, чем он думал. У неё было достаточно энергии, чтоб поднять сотни тысяч мертвецов в одно мгновение. «С этим… Я смогу помочь всем…»***
Многим пришлось сконцентрироваться, закрыв глаза, чтоб не поддаться чужим воспоминаниям и голосам. Это оказалось не так то просто, ведь голоса были довольно настойчивы, а количество их потрясало. Стихли они лишь когда Вэй Усянь загнал их далеко вниз, и всем удалось вздохнуть спокойно. Но они могли ещё чувствовать покалывание и мурашки на задворках сознания.***
Он не знал, как вернулся назад. Но, сделав это, он не сдержал победоносной улыбки в сторону своих товарищей, сообщая, что всё будет хорошо. А стоило только остаться одному, Вэй Усянь рухнул. В конце концов, он был человеком. Не сверхъестественное существо, каким воспринимают его окружающие. И, естественно, он тоже устаёт от напряжения, витающего повсюду.***
Человек. Ох. Верно. Вэй Усянь – человек. Естественно, человек устаёт, желает отдохнуть. И они сделали из него нечто иное. Чудов-- монстра, который может сделать что угодно. Но они ошибались. Он был человеком. И они поняли это слишком поздно.***
Прошли месяцы с тех пор, как он в последний раз мирно спал, месяцы с тех пор, как его руки были целы, месяцы с тех пор, как он не был в тепле, месяцы с тех пор, как он не чувствовал ничего, кроме боли. Это продолжалось слишком долго. Он устал. Вэй Усянь постепенно начал дремать, не замечая, как его тело становилось холоднее и холоднее. Слабо он услышал, как кто-то зовёт его. Но это не имеет значения. Он устал…… устал… ус… та… л………***
Цзян Чэн ощущал, как тело его брата становилось всё холоднее и холоднее, как пульс его замедлялся, почти останавливаясь. Он умирал. Слёзы подступили к глазам, когда он осознал, что тот чуть не умер, а он даже не заметил этого. Он даже не заметил.***
- А-Сянь! Вэй Усянь устало прищурился, виделось всё словно сквозь густой туман, но он всё равно мог разглядеть лиловую ханьфу, которую носит его Шицзе. «Шицзе…? Шицзе… здесь?» Последнее, что он заметил, были его рукава, павшие вниз, открывая спрятанные от чужих глаз раны. . . Когда он пришёл в себя, ему не было больно, лишь тепло. Пальцы гладили его по волосам, практически заставляя урчать от того, как комфортно ему было. Даже мысли о том, что это был враг, не было, потому что кто ещё, кроме его сест… Шицзе, мог проявить столь семейную привязанность. - Шицзе… Поглаживания остановились, после чего раздался взволнованный голос над ним. - Сянь-Сянь? Ты проснулся? - Мгм, - он попытался подняться, понимая, что лежит у неё на коленях, но его всё равно удержали, от чего непроизвольно вырвалось фырканье. – «Шицзе такая сильная…» - Сянь-Сянь, не двигайся. - Но, Шицзе… - несерьёзно надувая губы, начал Вэй Усянь, но был перебит. - Не «Шицкай» мне! – её серьёзный тон буквально заставил его вздрогнуть. – А-Сянь, когда ты снова начал резаться?***
Снова!? Когда…? – они не могли вспомнить, чтоб видели подобное, пока кто-то не осмелился напомнить, что они пропустили большую часть воспоминаний демонического заклинателя, включая его детство и подростковые годы. Снова…… Депрессия, тревожность, алкоголизм, самоповреждение, низкая самооценка, занижение собственных достоинств… Этот список складывался слишком легко. Вэй Усянь был болен. Сильно болен. Те, у кого были родственники с хроническими заболеваниями, знали об опасности таких ситуаций. Не распознать всех признаков этого и даже приписать их чему-то ещё… как они могли быть так глупы? Особенно после того, как многие из них были спасены Вэй Усянем в той или иной степени во время Аннигиляции Солнца!***
Вэй Усянь смущённо отвернулся. Он не хотел, чтоб Шицзе узнала, что он начал всё сначала. Он и сам думал, что это уже давно в прошлом. Впервые он начал резать себя, когда был подростком. Тогда он начал слышать жестокие, оскорбительные слова, бросаемые в него. «Сын слуги», «Сын блудницы», «Ты должен был умереть в Илине!», «Почему ты считаешь, что можешь находиться здесь?!», «Никчёмный, бесполезный мальчишка! Ничего не можешь сделать правильно!!».***
Эти слова били по Цзян Чэну не слабее, чем хлыст Цзы Дяня. Он опустил голову, зная, что большую часть этих слов произносила его мать. Пусть он понимал, что его мать произнесла эти слова в гневе и на самом деле не имела в виду именно это, Вэй Усянь явно этого не понимал. Принимал эти слова близко к сердцу, хотя, казалось бы, отмахивался от них. Он слышал разговоры слуг о том же, и пусть оскорбления и стихли, когда Вэй Ин подружился с ними, он, видимо, всегда воспринимал их близко к сердцу. Но, несмотря на это, он никогда не злился на брошенные в него оскорбления. Только когда это касалось его брата или сестры, Вэй Усянь приходил в ярость. Никогда из-за себя. Никогда.***
Всем казалось, что он отмахнулся от этих слов с улыбкой и весёлой болтовнёй, но что им было неизвестно, так это то, что он скрывал все эти чувства в себе, пряча их глубоко в подсознании. Это заставляло его чувствовать себя опустошённым, таким опустошённым, таким пустым. Когда он больше не мог выносить ощущений пустоты, он начал резаться. Это был всего лишь несчастный случай, его меч соскользнул и слегка поранил кончик пальца. Но он снова мог чувствовать, и это самое главное. Он делал это снова и снова, но только на бёдрах или в местах, которые не так легко заметить. В конце концов, он играл в водах Юньмэнь в одних штанах, а это не годилось для обозрения другими людьми.***
Вот почему Вэй Усянь всегда носил штаны, даже если я просил его снять их? – Цзян Чэн беспомощно смотрел на него, пребывая в шоке. – Я всегда был близок к тому, чтоб выяснить это? …И А-Ли знала? Знала и не сказала мне? Я… Неужели я действительно игнорировал тяжёлое состояние Вэй Усяня так долго?***
Его Шицзе узнала обо всём довольно скоро, поймав блуждающим по палате целителя поздно ночью. Тогда она спросила его о том, что он делает, и пусть он старался уклониться от вопросов, кровь, стекающая с его рук, была красноречивым ответом. Он боялся, что та станет смотреть на него иначе после этого, но такого не было, а девушка помогла перевязать ему раны, обещая держать всё в секрете. С того дня Шицзе продолжала помогать ему, подбадривала, воодушевляла, заставляя чувство пустоты медленно исчезать, мало-по-малу, и к своему семнадцатилетию он смог полностью остановиться. Сейчас всё началось снова, и он не мог не почувствовать, что подвёл её. - А-Сянь… мой драгоценный маленький Сянь-Сянь… - слёзы покатились по её лицу и Вэй Усянь ощутил подступающую панику. - Шицзе, не плачь. Мне жаль… Мне так жаль, что я подвёл тебя! - Нет… нет… - она слегка покачала головой. – Мой драгоценный Сянь-Сянь, почему ты не сказал своей Шицзе? Я бы могла… как и во все те времена… помочь тебе. Я бы могла защитить тебя от этого. Тот факт, что я не заметила признаков, что это произойдёт снова… - вздох. – Я подвела тебя, как твоя сестра! - Нет! Нет, Шицзе, ты ни в чём не виновата! Это я! Это я снова это начал и… и… - он сбился, когда его шиц-- сестра обняла его. - А-Сянь… Она ласково погладила его по волосам. - Мой милый шиди… позволь мне защитить тебя ещё раз. И в этот раз Вэй Усянь позволил своим эмоциям вырваться, рыдая, словно маленький ребёнок, в её нежных объятиях.***
Она действительно была похожа на мать. Умела заставить внушающего страх своим несгибаемым характером Вэй Усяня сломаться от таких немногочисленных слов. Все чувствовали эмоции, сдерживаемые Вэй Усянем, и это почти угнетало, так как их количество и сила были слишком велики. Но после они почувствовали тепло. Это тепло обволакивало и успокаивало неистовые эмоции, пока те не утихомирились, как пруд в безветренный день.***
- Шицзе… Шицзе… я… я-я ничего не чувствую… Шицзе, со мной что-то не так? - Тсс… с тобой всё в порядке, А-Сянь, - она продолжала успокаивающе шептать. – И помни, А-Сянь, ты не слабый. Ты сильный. Ты сильный. - Нет! Я… я начал снова, потому что я был слаб! - Нет. – тут же отвергнула она. – А-Сянь, когда ты был подростком, ты перерезал свои вены в опасной близости с артериями. Ты хотел умереть.***
На это никто не смог сказать ни слова. Ни один.***
- Теперь смотри, - она закатала ему рукава, обнажая многочисленные ужасающие раны, что заставляло его съёжиться от стыда. – Смотри, А-Сянь, смотри. Ты резал в несмертельных местах. Ты хочешь жить. Посмотри на это, А-Сянь. Посмотри на доказательство своей силы воли. Ты мог резать себя в жизненно важных местах, но не стал. Я горжусь тобой. - Но… сейчас разгар войны, я ещё не могу умереть! - А-Сянь, - упрёк проскользнул в её тоне. – Не используй войну, как предлог желания жить. Я знаю тебя, А-Сянь, и я знаю, что ты сделал бы это, если бы захотел, - она с нежностью погладила едва заметные шрамы. – Ты сильный, А-Сянь. Верь в это… Или ты не доверяешь моим словам? - Нет! Доверяю! Доверяю всему, что говорит Шицзе! Взгляд её сразу смягчился. - Хорошо… Да, А-Сянь. Приходи ко мне, даже если я буду занята. - Но ты ведь… - Если ты увидишь, что я ухаживаю за ранеными, подожди, пока я закончу, хорошо? У меня всегда будет время на моего маленького Сянь-Сяня. Пообещай мне, что ты сделаешь это. Вэй Усяню было сложно поверить в это. Он снова потерпел поражение перед своей Шицзе всего лишь за короткий разговор. И так, не произнося ни слова, он поклялся сделать именно это. . . . Печать… Стигийская тигриная печать… была сильнее, чем он думал. Он пытался взять под контроль определённые цели, но тут же его почти поглотила ненависть. Он мог только с ужасом наблюдать за тем, как союзники наравне с врагами были разорваны в клочья. Мертвецы не стали слушаться его, даже когда Вэй Ин использовал флейту. В итоге, он смог вызвать исключительно контролируемые им трупы, чтобы увести выживших союзников подальше от опасности. . . Сражение было катастрофическим. Ему удалось разобраться с их безвыходным положением, но… цена… В свою комнату Вэй Усянь вернулся без лишних слов. Он вновь посмотрел на Суйбянь, но воздержался от этого. Он обещал своей Шицзе не делать этого. Вместо этого он обратился к алкоголю, топя в нём свои мысли, голоса – что внутри, то и снаружи – и просто всё, что происходило вокруг него. Он больше не желал воевать, он желал освободиться от этой силы……но…но… у него больше не было выбора в этой войне.***
Те, кто был до сих пор обижен, возмущён на Вэй Усяня за его – первое – использование Стигийской Тигровой Печати – спровоцированное в дальнейшем Цзинь Гуаньшанем – больше не могли найти в себе злости, всё это тлело в едва разожжённом пламени. У него не было выбора… Разве не так происходило после каждого акта «зла», в котором его обвиняли? У него не было выбора… В конце концов, кто же напал первым?***
Сражения продолжались, но Вэй Усянь не чувствовал себя лучше. Каждый раз, когда он ранил себя, это не облегчало ни боли, ни горя, ни вины, ни сожалений. Это не помогало ему чувствовать себя удовлетворённым. Даже контролируя мертвецов, он не мог прекратить чувствовать себя одним из них. Он не делал ничего кроме преследования и убийства Вэней. Ему нужна была помощь. «Помогите… помогите…» Он ходил к своей Шицзе в надежде найти утешение, но она всегда была занята уходом за ранеными, и он не хотел беспокоить её. Он не желал полагаться на кого-то ещё – и тот поход к Лань Чжаню был исключением – и из-за этого он остался только с самим собой и водоворотом мыслей. «Как же больно… помогите мне… кто-нибудь…»***
Не Хуайсан протянул было руку, но тут же вернул её на место, сжимая кулаки. Он хотел помочь своему другу. Блеск в глазах Цзинь Гуанъшаня был взволнованным. А у Цзинь Гуанъяо, напротив… кипел от какого-то сожаления. Но это хорошо. Это может заставить его совершить ошибки. И тогда… он сделал свой выбор. Позвав нескольких слуг, он попросил их выполнить пару задач для него. Те поклонились, тут же уходя. Он не позволит клану Цзинь уйти так легко. Он знал, что те не оставят своих попыток подменить шар памяти.***
Так Вэй Усянь и продолжал бесцельно дрейфовать в сражениях, ни туда, ни сюда. Просто… плыл сквозь кровопролитную битву, которую учинил. (Он не прикасался к печати с того дня. Он не желает больше никогда пользоваться этой вещью!) . . Прошло уже несколько месяцев с тех пор, как началась Аннигиляция Солнца. Вэй Усянь невозмутимо шёл через лагерь Ланьлин Цзинь, когда услышал знакомый голос. «Шицзе?» Когда он добрался до места происшествия, он был ошеломлён, увидев слёзы на лице своей сестры. - Шицзе?! Шицзе, что такое? Что случилось? - А-Сянь… - через всхлипывания проговорила она. – это ничего. Я в порядке! Пойдём… пойдём отсюда! – Цзян Яньли взяла его за руку и потянула прочь. Вэй Ин всё ещё не понимал, что происходит, пока не увидел потрясённое лицо Павлина. - Ты…! – не прошло и мгновения, как он пришёл в ярость – «Этот ублюдок… снова заставил мою Шицзе плакать! Как он смеет!!!!» Он вырвался из хватки девушки, подбегая к подонку, что довёл его сестру до слёз, и врезал ему, не обращая внимания на крики сестры, что просила его остановиться. Цзян Чэн, что тоже находился здесь неподалёку и заметил их, сразу бросился к брату, оттаскивая его. - Что ты творишь?! Ситуацию разъяснила девушка, которая и стала причиной всего происшествия, и лицо Цзинь Цзысюаня становилось бледнее в процессе рассказа. Он, казалось, сожалел о своих действиях. Но никакие сожаления не вернут слёз, пролитых его любимой Шицзе. - Никогда не позволяй мне видеть тебя вновь, - буквально сплюнув, сказал Вэй Усянь.***
Толпа тотчас встала на сторону Вэй Усяня. Неудивительно, что он ненавидел Цзинь Цзысюаня так сильно! Цзян Яньли была добрейшей, бесценной душой, и Цзинь Цзысюань не ценил этого, заставляя Вэй Усяня вспыхнуть от ярости.***
С того дня Цзян Яньли игнорировала Цзинь Цзысюаня. И даже не стала оглядываться, когда уезжала с братом обратно в Юньмэн. - Эта чёртова принцесса, высокомерный павлин! Слепой человек, смотрящий только на внешность! Самовлюблённый мальчишка! – бормотал Вэй Усянь, сердито пронзая ножом землю. После этого он в действительности ненавидел Цзинь Цзысюаня, ненавидел до крайней степени. Но это не имеет значения, пусть он ненавидит, ради своей Шицзе он готов избегать его, чтоб предотвратить возможную драку. . . Время шло, как поток реки, неся с собой вестников… Вэнь Жохань был мёртв. . . Остальные Вэни пали легко, так как их неукротимый предводитель был повержен. «Всё закончилось? Окончательно…?» - Вэй Усянь хотел упасть где стоял, когда Цзян Чэн сообщил ему эту новость, но он держался. Он не мог упасть здесь. Он до сих пор нуждался в помощи. ……… Лишь спустя несколько недель его, наконец, оставили в покое. И он потерял сознание в объятиях своей Шицзе. . . . Он обнаружил, что три дня находился в коме. Его Шицзе удалось обмануть Цзян Чэна, что его в это время не было дома и он просто блуждал вокруг, и он был благодарен ей за это. У Цзян Чэна и без того было достаточно забот. Необходимость беспокоиться о нём увеличила бы его бремя.***
Даже сейчас… снова… у него хватает ума заботиться обо мне…… Я... - Цзян Чэн рассмеялся. – Я действительно был слаб тогда… Хахаха……***
Вэй Усянь долго и упорно готовился выйти на улицу… ……только затем, чтоб услышать перешёптывание сплетничающих земледельцев. - Эй, как ты думаешь, что они сделают с Вэй Усянем? - Хах? Что ты имеешь в виду? Вэй Усянь – герой войны! Он очень помог нам на поле сражения! - Но угроза от Вэней уже давно миновала. И он такой могущественный! Тем более, у него есть Тигриная печать! Разве это не заставляет задуматься, что может сделать такой дикий человек? Он ещё и демонический заклинатель! В конечном итоге он будет поглощён своим путём и начнёт нападать на нас! - Но действительно ли? Разве клан Юньмэн Цзян не держит его под контролем? Особенно его Шицзе! Она способна за мгновение успокоить его! - Тьфу! Не важно, как сильно он заботится о своей Шицзе, всё придёт к концу, когда он начнёт жаждать большей власти! Ты разве не видел, как высокомерен он был, когда…… Голоса затихли, но Вэй Усянь услышал достаточно. Он сжал кулаки. «Тигриная печать преисподней… вообще не должна была существовать в этом мире».