Ни дня без маргаритки

Ваня психовал. Светло сидел рядом, громко и искренне недоумевая, почему он обязан тратить своё драгоценное время на какое-то дерьмо вроде чужой работы. Но Евстигнеев, видимо, высказался слишком резко, потому что Ванечка заткнулся мгновенно. Его вызвали по работе — подписать какие-то там бумажки. В этот самый момент он вёз Светло в кофейню, где они планировали обсудить дело. Светло отказывался впускать его к себе, и у него точно были на это причины, как и полное право, а больше общаться им было негде. Ваня позвал бы его к себе, да Светло как-то в принципе нехотя собирался и требовал накормить себя пироженками, что у Вани попросту не осталось выбора. До участка добрались быстро, но Ване все равно не нравилась эта идея. Он не планировал заводить Светло внутрь, понимал, что никто не знает, что это за хлопчик, но подозревал, что даже так эта история могла закончиться непредсказуемо. Он сразу попросил Ванечку посидеть в машине, а тот вроде бы даже согласился. Евстигнееву было достаточно нескольких минут, потому что у него был выходной, но его могла задержать любая тупая мелочь. В итоге его задержала секретарша босса, — видимо, Хинтер снова выгнал Сонечку из кабинета за то что она принесла остывший кофе. Соня смотрела на него огромными глазами и едва ли не положила сиськи ему на плечо, пока он сидел за своим столом. Он ненавидел бумажную работу, но она составляла приличную часть всей его деятельности. Грезе, чьё дыхание он ощущал бритым затылком, больше напрягала. — Ты же на машине? — спросила вдруг она. Кто её вообще в кабинет пустил? Ваня взглянул на Эрика, но тот лишь рассмеялся. Соня обладала определённой репутацией, скорее всего, надуманной, потому что в основном они работали в мужском коллективе, но осадочек имелся. Ваня вежливо попросил отъебаться, дописал отчёт, помня про Светло в его машине. — Не подкинешь до Добролюбова? — попросила Соня. — У меня дела вообще, — ответил Ваня. Не хватало ему, чтобы кто-то увидел его со Светло. Он по-прежнему планировал использовать Ванечку как двойного агента, потому что его собственную ментовскую рожу знали все его подозреваемые. Особенно тот, кого Ваня сейчас считал главным. — Да тут недалеко же! — Да, Вань, отвези даму, — ухмыльнулся Эрик. Евстигнеев обязательно задумался бы, насколько ему важно одобрение Сони, но действительно был занят. Он мило улыбнулся ей, повторил что не может, предложил заказать такси, коль уж недалеко. Ваня сильно спешил. Он хотел обсудить дальнейший план с Ванечкой, понимал, что это выглядит нелепо, ведь по сути они даже не были напарниками. Да как-то проще с ним было. Евстигнеев двое суток мариновал себя, считая ничтожеством, не способным помочь другу, хуевым следователем, неспособным связать одно с другим, ещё и всей подноготной не знал. Светло же успокаивал его одним присутствием, словно они дополняли друг друга. Он больше троллил, конечно, но сильно помогал, и, что удивительно, Ване становилось легче. Возможно, он просто искал поддержки. Светло как-то возмутился, что ему не платят за его работу, и тогда Евстигнеев предложил покормить его, а потом напомнил про все его делишки. Светло заметно подобрел после веганской шавермы. — Мне к маме надо, — пояснила Соня, преследуя Ваню в коридоре. — Начальник отпустил пораньше, сказал, что сейчас один хрен работы нет почти. — Работы до жопы, — ответил Ваня, — но не для тебя, возможно. Он не хотел обидеть её, но тупо не понимал, чем она тут занималась, помимо бесцельного перекладывания бумажек. Он видел работу каждого, но Соня больше вертела жопой. — Я всегда хотела стать полицейским, пока не попала в наш отдел, — сказала она и рассмеялась. Как же Ваня её понимал. Ваня всё вспоминал Голикова, который ушёл из отдела с грустью в глазах, а сейчас имел приличный бизнес. Они никогда тесно не общались, но Ваня даже восхищался им. Так красиво уйти нужно было суметь. В итоге Серёге все завидовали, но, прочитав ленту диалогов в телеге Локи, Ваня понял, что Голиков мог и схитрить, имея определённые знания и опыт, встать на скользкую дорожку криминала. Больно легко он развивался, разрастаясь вширь своей сетью салонов, да и Ваня бы уверен, что номер Ванечки скинули именно ему. Ванечка тогда не понял, кому именно скинули его номер. Он пожал плечами, спросил, есть ли у Евстигнеева какие-то догадки. «Пох» в имени выглядело достаточно загадочно, но Ваня сразу же подумал на Голикова. Светло он сказал, что вариант есть, но решил не спешить с выводами. Серёга не был тем, на кого Ваня мог подумать, но Ванечка сразу пояснил, что по времени всё очень даже сходится: ему никто не звонил с тех времён, как Локи отправил сообщение — лишь та неизвестная тёлка. Серёга был крутым следаком. Ваня посоветовался с Мироном, спросил, были ли у них конфликты. Фёдоров вспомнил, как увел у него дело много лет назад, но предположил, что полиция могла мешать какому-нибудь его нелегальному бизнесу. Звучало правдоподобно. Однако они не знали, чем Голиков занимался, не могли сопоставить его деятельности с работой их отдела и лично Мирона. Насчёт этого он и хотел поговорить, пока не появилась работа, а затем — Сонечка. Евстигнеев пытался отвязаться, но было сложно. Общаться со Светло оказалось куда проще и приятнее, но ему нужно было спровадить девушку. Он хотел было рассказать душещипательную историю о неожиданно пропавшем человеке и паре маленьких переносных холодильников с органами, но вспомнил об этом сам, как стало тошно. Он доложил о Плюшевом Мирону, а тот сказал, что непременно разберётся, подключит информаторов, раз уж дело проверенное. Показания Романа они записать не могли, потому что им занялись люди Ванечки. Но они перестали думать о Плюшевом как о подозреваемом по делу Фёдорова. Ваня честно не знал, чем таким запугать Соню. Рявкнуть тоже не мог, хотя надо было. — Ко мне… братан приехал, — соврал он, — я обещал ему город показать, и у нас бронь в заведение, которое находится в противоположной стороне. Попроси Костю лучше. — Не хочу с Костей ехать. У него в тачке травой воняет. И то верно — воняло изрядно. Соня надула губы, и Ваня был готов сдаться, лишь бы она отстала, но быстро придумал историю про друга, который недавно расстался с дамой, из-за чего теперь не переносит девушек в принципе, а она сильно была похожа на его бывшую. Соня скривилась и быстро заткнулась, но продолжала идти следом. Так они и дошли до его машины. Ваня пожалел, что не может передать Ванечке мысль невербально — с помощью мимики или той же телепатии. — Мы реально торопимся, — в сотый раз повторил Ваня. Они уже стояли у машины. День выдался тёплый — Светло аж из машины выполз и томно дымил Ваниными сигаретами, практически усевшись жопой на капот. Во сука! — Ла-адно, — протянула она, поправила волосы, всё смотрела на Светло. Тот улыбался ей, как идиот, помахал даже. — Но в следующий раз ты мне будешь должен. Ваня часто закивал. В какой такой следующий раз? Он отвернулся, про себя радуясь, что таки отвязался, решил, что сейчас сгонит Светло с капота, посадит в машину и увезёт куда-нибудь подальше, как Ванечка зачем-то шагнул к ним ближе. — Иван, — улыбнулся он, протягивая Соне руку. Девушка пожала её, и он мгновенно поднёс её пальчики к своим губам. Какого хрена? Светло часто улыбался, но обычно либо насмешливо, либо плотоядно. Ваня вдруг осознал, что не помнил ни одной его искренней улыбки. Сейчас он выглядел непривычно милым — словно Соня ему понравилась. Ваня так и не сел в машину, остался наблюдать за новым цирковым номером Ванечки Светло. — Соня, — ответила Грезе. Ваня скривился, подумал, что хотя бы про него она забыла. Он не понимал, что происходит, но был бы рад уехать прямо сейчас, причём уже стало всё равно, сидел бы Светло рядом или остался здесь. Но как-то слишком подозрительно он себя вёл, словно что-то задумал. — Мне кажется, что я вас где-то видел, — начал Ванечка. — Или слышал... Он сощурился, пару раз облизнулся. Соня внимательно смотрела на него, ждала продолжения этого отвратительного подката. — Да что вы? — О, точно, слышал! — сказал Светло громче, чем нужно было. Ваня не удержался и цокнул. — Вы случайно не какая-нибудь известная радиоведущая? — Он повернулся к Ване, восторженно рассмеялся. — Ты знаком с девушкой с таким чарующим голосом и до сих пор не рассказал мне об этом? Евстигнеева едва не стошнило. У Сони был обычный голос — временами даже раздражающе-противный. Она особенно бесила всякий раз, когда начинала доебываться в неподходящий момент. Ваня обычно старался прятаться, но выходило так себе. — Нет, но мне очень приятно! — расхохоталась Соня. Как же ужасно. — Ваня сказал мне, что у вас проблемы с дамами. Опять наврал! — Он ревнует! — ответил Светло. — А к такой красивой девушке невозможно не ревновать! Ваня хотел возмутиться, но вдруг понял, что эти двое смотрят на него как на конченого идиота. Грезе мотала головой, пока Светло ухмылялся. Евстигнеев ощутил себя ещё хуже. Ему казалось, что до него что-то не доходит, что Светло не просто так решил сыграть героя-любовника. Ванечка дёрнул руками, а затем снова улыбнулся Соне. — Ох, Сонечка, с радостью послушал бы вас ещё раз, — может, сходим куда-нибудь? Можно сегодня вечером. — Вы же с Ваней куда-то торопились, — вспомнила она. — Да пошел он нахуй! — отмахнулся Светло. — Ванька никуда не денется, а такая дама... Они обменялись контактами, и Ванечка обещал обязательно написать. Соня наконец-то уехала на такси, обняла Светло на прощание. Тот всё смотрел ей вслед, подошёл к Ване ближе, не отводя от неё взгляда. — Ты ебанулся? — спросил Евстигнеев. Светло ответил тихо-тихо, почти шепнул ему на ухо. — Это ты дегенерат последний, — он говорил с улыбкой, подмигнул обернувшейся Соне. Каков пиздец. — Ты вообще намёков не понимаешь? Что именно он должен был понять? Что у Светло хуёвый вкус на женщин? Он прямо-таки облизывал Соню своим хищным взглядом, отчего Ваню неслабо подташнивало. Голос ему её нравился... Ваня сразу задумался, как звучит его голос. Ему никогда не говорили, что у него он приятный. Возможно, он просто не общался с такими лютыми извращенцами? — Её голос! — повторил Светло. — Да понял я, что он тебе понравился! Светло тяжело вздохнул. Ване действительно так сильно нужно было знать, что у Ванечки фетиш на странных баб? Он же её ещё на свидание позвал, забив на их планы. Ваня понимал, что Светло его дело не было важно, знал, что тот просто прикрывал свою жопу, соглашаясь видеться с ним. Для Евстигнеева их встречи оказались куда важнее, чем для Светло. — Ты реально подумал, что она может мне понравиться? Я, конечно, ношу очки, но не настолько слепой! — ответил Ванечка уже громче. — Мне знаком её голос, Ваня! Ты, дебила кусок, так и не понял этого? Серьёзно? По дороге в кафе Светло в красках расписывал, какой Ваня дебил, параллельно написывал Грезе, в итоге договорившись о встрече в восемь вечера. Евстигнеев впервые в жизни почувствовал облегчение от того, что он такой тупой. Светло решил, что Соня могла быть той самой звонившей, и это многое меняло. Проскочила мысль, что Ванечке не насрать. — Значит, так, — сказал Светло, когда они заняли столик в углу. — Я веду эту ебанутую в ресторан, и, если мои подозрения верны, то ты отъебёшься от меня и думаешь дальше сам. У меня дела, работа. Я посрать нормально не могу сходить — ты в любой момент можешь нарисоваться без предупреждения и вытащить меня по каким-то своим делам! Ване эта идея не нравилась с самого начала. Он предлагал Светло поработать двойным агентом, помочь ему, выудив информацию, потому что он был своим парнем практически везде. Но вот свидание с Грезе?.. А вдруг ему понравится? Если они сойдутся, и тогда Ване регулярно придётся выслушивать, как Сонечка благодарна ему за друга? Он сразу зачем-то представил, как гуляет на их свадьбе. Женщины были опасными существами — куда серьёзнее любого киллера или продавца органов. Они были способны на многое, и Евстигнеев лично видел, как далеко иногда заходила Соня. Порой казалось, что её странным чарам не поддались лишь он и Мирон, но Ваня, например, в принципе её недолюбливал, а Мирон никогда не встречался с дамами, хоть как-то связанными с работой. Ваня не хотел думать, что в этом деле действительно завязан кто-то с работы. Ему уже каждый казался подозрительным, а Соня умудрялась общаться со всеми. Она была та ещё шлюха. Однако, если это реально она, Ване было бы в разы проще. Конечно, подозреваемый не обязательно должен оказаться её хорошим другом или любовником — попросить позвонить в доставку мог кто угодно, — но ему было бы проще. Светло жадно поглощал тортик, довольно отхлёбывая кофе. С этим парнем Ване тоже было во многом проще, и это было глупо отрицать. Ванечка больше издевался, но продолжал помогать, и это было понятно. Ваня не понимал, как ему быть дальше без него. — Здесь не ты ставишь условия, — грозно ответил Евстигнеев. Ванечка удивлённо глянул на него, замерев с ложкой у рта. Прекрасная картина. — Капитан отрастил яйца? — спросил он и тихо присвистнул. — Я отпущу тебя, когда посчитаю нужным, — сказал он, ещё немного понизив голос. — И пока ты идёшь на свидание с Грезе, а я тем временем буду следить за вами. — Ебучий ты извращенец! Ваня не мог согласиться на его условия, но был готов смягчить обстоятельства и подавить свою глупую привычку появляться неожиданно. Ванечка был рад и этому. Светло признался, что подумывал переехать или спрятаться у кого-нибудь, чтобы господин мент побегал без него. Сказал, что ждёт, что его застрелят, и это было даже обидно. — Ничего личного, — пояснил Ванечка, — дело не в тебе. Просто мы из разных миров, понимаешь? — Понимаю, но ты мог выражать свою неприязнь не так резко? — Какие мы нежные. Светло хихикнул, но мягко улыбнулся. В этот раз это не выглядело натянуто или наигранно, не было насмешкой над ним. Ваня всегда пытался уловить эту грань между правдой и шуткой, не понимал, где ему смеяться. Возможно, он оказался настолько тупым, что до уровня гениального Светло было далеко, но никогда не оскорблял его, признавал, что он ценный напарник. — Да расслабься! — ответил Светло. Он уничтожал тортик с такой нежной жестокостью, что Ваня успел остыть. — Ты не обязан мне нравиться, но с тобой хотя бы не скучно. — Это комплимент? — Ещё какой! Они обсуждали положительные черты капитана Евстигнеева, и это по-прежнему звучало как что-то обидное, но после этого Ваня словно научился его понимать. Светло никогда не пошёл бы с ним, если бы ему не нравилось: он бы сопротивлялся, кусался, дрался, но не пошёл бы. От осознания этого на душе стало ощутимо теплее. Светло наконец-то доел и выглядел вполне довольным, когда Сонечка ответила ему согласием. Ваня тут же принялся курировать все его действия, сам выбрал ресторан, даже был готов заказать столик. — Ой, а может со мной пойдешь? На коленочках у меня посидишь, — предложил Ванечка. — Заманчивое предложение, но посижу в машине, — решил Ваня. — Я бы и вместо Сони с тобой сходил, но, боюсь, у нас немного другая цель. — Два свидания с тобой в один день я не выдержу. Даже если ты платишь. — Аналогично. С выбором ресторана Светло не спорил и легко согласился на время. Сказал, что наденет свой любимый свитер, если станет прохладно. — Свитер? На свидание? — удивился Ваня. — А чё такого? Люблю свитера — в них тепло. А я постоянно мёрзну! Сильно! Хочешь, чтобы я заболел и помер? Что бы ты тогда делал? Ваня уже не знал, что и ответить. Он бы ещё мерч любимого репера надел, в самом деле. Им не было важно продолжение свидания, но нужно было собрать побольше информации, а значит Светло должен выглядеть не просто шикарно, а как лучший мужчина на свете. — Сейчас мы едем к тебе, — решительно сказал Ваня, понимая, что пока что их план катится в беспросветную пизду, — и я прослежу за тем, что именно ты наденешь. Ванечка тут же схватился за сердце, громко ахнул. Евстигнеев опять звучал как извращенец, а Светло вёл себя как клоун. Хоть что-то было стабильно. Перед квартирой Светло им пришлось-таки сделать по городу немаленький крюк, заехав на Обводный к Мирону за оборудованием для прослушки. Ванечка снова остался ждать Ваню в машине, а Фёдоров подозрительно не спешил открывать дверь. Мирон сегодня выглядел каким-то непривычно суетливым, но необычайно счастливым для человека, которого пытались убить неделю назад. Вообще, раскрывать его дело решил сам Ваня. Фёдоров всё беспокоился, постоянно извинялся и благодарил. Евстигнеев был бы плохим другом, если бы бросил его сейчас, не мог позволить себе вот так просто позволить передать столь важное расследование кому-то ещё. Он доверял своим парням, но Мирону нужно было сидеть тихо, а Эрик и Илья помогали из офиса. Ваня и Храмова привлек из другого отдела. Они работали тихо, и что-то даже получалось. Главное, что другие, казалось, ничего не подозревали, думая, что они продолжают шушукаться между собой. Ванька сказал, что он моложе и шустрее этих дедов, но за советом обязательно обратится к опытным следакам. Парни возмутились, но не обиделись. Ему так было спокойнее. Но про Светло знал лишь Мирон, из-за чего переживал сильнее. Ванечка ему не нравился, и это было понятно, но Евстигнеев тоже не был идиотом, чтобы открыто доверять тому, кто помогал лил из-за давления и угроз. Мирон удивился, что Ванечка сам предложил проверить Соню, сказал, что прослушка — неплохой вариант, чтобы успеть проконтролировать его на тот случай, если что-то пойдёт не так. Он выдал Евстигнееву нужные гаджеты, взяв с того обещание не проебать ни в коем случае и сказал, что куда-то там торопится, поэтому полноценно поболтать они смогут лишь завтра. Ваня не расстроился, напоследок обнял друга и пообещал раскрыть его дело поскорее. Ванечка снова взял его сигареты, ещё и зажигалку прикарманил. Евстигнеев тактично промолчал, быстро запрыгнул в машину и дал по газам в известном направлении. На Бестужевскую к Светло они приехали почти что в шесть, и времени на сборы оставалось катастрофически мало. Ваня не знал, как Грезе планировала так быстро собраться, если они почти совсем не успевали. Снова женская магия. Евстигнеев вспомнил, как мог часами ждать свою бывшую, которая по три часа рисовала ебаные стрелки. С тех пор Ваня их просто ненавидел. Светло, к счастью, не нужно было краситься, а лишь одеться, однако им нужно было проверить и нацепить на него аппаратуру, что тоже довольно проблематично. В прихожей у самой двери в ноги Ванечке бросился пушистый светло-рыжий кот, который тут же стал тереться об его ноги и тоненько мяукать. Он вспомнил про некого Гришу, про которого Светло частенько вспоминал. Сразу захотелось погладить его, нежно запустить пальцы в такую мягкую с виду шёрстку. Ваня котов обожал, поэтому даже завидовал Светло. Он давно хотел взять себе кого-нибудь, но то работа мешала, то у сожительницы аллергия. Приходилось мучить чужих хвостатых. — Какой офигенный кот! — восхитился Ваня и сел на корточки. Кот погладить себя не дал, ловко увернувшись от руки, и, смерив его долгим немигающим взглядом, куда-то спешно ушёл. Стало чуточку обидно. Ваня же со всей душой хотел познакомиться, поздороваться, а его так жёстко опрокинули. — Гриша у нас своенравный, — пояснил Ванечка и протянул Ване тапки. Размер был даже больше его собственного, и Евстигнеев успел восхититься. — Весь в тебя, — ответил он. Светло фыркнул и жестом указал Евстигнееву следовать за ним в его комнату. Первым, что увидел Ваня в Ванечкиной спальне, оказалось кашпо с пышненьким кустиком конопли прямо за балконной дверью. — Теперь понимаю, почему ты не горел желанием звать меня сюда, — медленно сказал Евстигнеев, всё ещё гипнотизируя взглядом растение. Вообще, он почему-то не удивился, вспоминая, как приехал к Ванечке посреди ночи. Да он и сам иногда баловался, но строго на выходных. Однако, как строгий полицейский, он был обязан держать лицо. — Ты его не видел, — спокойно и как-то нараспев проговорил Светло и широко улыбнулся ему. — Кот его не жрёт? — хохотнул Ваня. — Да кто ж ему даст! — усмехнулся Ванечка, потом посмотрел на Евстигнеева, который продолжал полировать кустик взглядом. — Будешь хорошим мальчиком, так и быть, угощу вкусненьким. Ваня был бы не против — вот вообще. Голова гудела из-за работы и его внеклассной деятельности. Светло как-то назвал его ходячим мертвецом, спросил, когда душный полицейский в последний раз отдыхал. Евстигнеев не мог вспомнить — реально, когда? Он две недели спал часа по четыре, в свои выходные, вон, таскался со Светло. Он был бы очень рад дунуть, и можно даже с Ванечкой. Они бы взяли по пиву, поговорили, как простые люди. Может, после этого Светло перестал бы так брыкаться? Ваня все чаще ощущал стойкое желание познакомиться с Ванечкой ближе. У него было досье, но это все холодные факты, которые можно было использовать как рычаг давления. Ванечка же был интересным парнем, с которым Ване было о чём поговорить, но что-то ему подсказывало, что Светло не очень-то захочет контактировать с ним как-то помимо дела. — А если буду плохим? — спросил Евстигнеев. — Да какой из тебя плохой? Ты себя видел вообще? — фыркнул Ванечка и отвернулся к широкому гардеробу с раздвижными дверцами, открыл его нараспашку. Ваня хотел было возмутиться, но ему не дали. — Ну, давай, Ванюш, одень меня! Ваню передёрнуло от такого обращения, от Ванечкиного игривого тона и его странной еле сдерживаемой улыбки. Он внимательнее вгляделся в одежду: здесь было ощутимо больше цветов, чем у Вани в гардеробе, да и самих вещей было больше. Спустя пару минут разглядываний Евстигнеев выудил из шкафа по очереди непонятно как затесавшийся туда чёрный костюм, — «Вань, ты чё, убери, он похоронный», — серый худос — «Ну да, давай палить, что мне действительно похуй» — и белую рубашку — «Нет, не в школу, а в уник, вообще-то!». Затем он спохватился, вспомнив про прослушку, и притащил из прихожей рюкзак. Пришлось выбирать шмотки заново, отталкиваясь от того факта, что под ними будет микрофон. Поэтому худос отметался, как и всё многослойное. — Рубашка. Желательно тёмная и свободная, — описал Ваня идеально подходящую для такого дела вещь. — Есть у тебя что-то такое? Светло молча подошёл к гардеробу и вытащил из плотного ряда рубашек и толстовок одну плотную тёмно-синюю с милым кармашком слева. Затем он порылся на полке со штанами и выбрал антрацитовые спортивки с красными лампасами, долго смотрел на них и тихо вздохнул. — Ну, подходит? — спросил он у Вани. Тот быстро кивнул. А ведь раньше не догадывался даже, какой Светло шмоточник. Ванечка с каждым днём не перестаёт его удивлять. Ваня и сам был любителем накупить одежды, захламить шкаф, чтобы туда потом ничего не залезло, однако проблема была в том, что он был или на работе, где такое не надеть, либо отвисал дома. Прошли те дни, когда Евстигнеев не вылезал из баров и клубов, когда посыпался на незнакомой трэп-хате. Сейчас он жил иначе и позволял себе сходить куда-нибудь крайне редко. Сразу как-то тоскливо стало. После всех этих дел ему непременно нужно позвать кого-нибудь на свидание, красиво одеться, выпить и хорошенько натрахаться. Он улыбнулся своим мыслям, подумал, кто бы мог составить ему компанию, но его снова вернулись в работу. — Цепляй давай тогда на меня провода свои, — нетерпеливо сказал Светло. Ваня посмотрел на него, завидуя, что у кого-то сейчас будет свидание. Да, это было по работе, но Светло мог развлекаться, мог выпить, а у Вани была лишь машина и прослушка. Потом он вспомнил, с кем у Светло свидание, решил, что сам пока не настолько отчаялся. Куда приятнее было бы посидеть с самим Ванечкой. У Вани на личном фронте все было настолько плохо, что единственным нормальным вариантом казался Светло. Евстигнеев поразился сам себе, мотнул головой, подумал, что найдёт кого-то получше, а если нет, то, похуй, позовёт в какой-нибудь калик Ванечку — они не люди что ли? Светло так быстро стянул футболку, обнажая худую грудь и плоский живот, что Ваня даже на секунду растерялся и невольно залип на него, удивившись этой странной прыти. У Светло была мраморно-бледная кожа, украшенная россыпью тёмных родинок: казалось, если в определённом порядке соединить их все линиями, то выйдет какой-то осмысленный силуэт. Кожа была чистой, казалась мягкой. Такую не хотелось портить чем-либо. Ванька в своё время забил себе грудь, потому что кто-то сказал ему, что так не возьмут в армию, а ещё ему безумно нравилось, как смотрятся татуировки на светлой коже. К счастью ли, к несчастью, но он не трогал шею и руки, поэтому сперва он отслужил — оказалось, что в армию и не таких берут, — а потом подумал, что он нихуя не умеет, поэтому пошёл в полицию, где к тату относились строже, но его взяли. Сейчас Евстигнеев начал забивать спину, и было забавно, что полицейский ходил забитый, пока киллер его же возраста имел идеально чистую кожу. И Ванечке шло быть именно таким. Ваня не видел его без штанов, но подозревал, что и ноги у него без единого рисунка. Возможно, там будет шрам-два на какой-нибудь острой левой коленке, но единственные яркие пятна на его коже — родинки, которых было не сосчитать. К его торсу так и тянуло прикоснуться, провести пальцами по бархатистой коже просто чтобы понять, какая она на ощупь. В подобные моменты Ваня как никогда жалел, что не стал фотографом. Ванечку хотелось бесконечно снимать, в любом жанре и антураже, с любых ракурсов и при любом свете. — Ну? — отвлёк его Ванечка. Ваня потянулся за рюкзаком. — Эм, эээ…— протянул он почему-то почти севшим голосом — и когда в горле успело так пересохнуть? — Там радиомодуль на штаны цепляется… сзади. Светло понял его и послушно скинул джинсы, на пару секунд оставшись в одних нежно-розовых боксерах. Ваня постеснялся так прямо разглядывать Ванечку, хоть и интерес испытывал сугубо эстетический. Спортивки с лампасами лучше не сделали: они сели чётко по фигуре, ненавязчиво облегая стройные ноги и — весьма интригующе — небольшой зад. — Это Славка заставил купить, потому что какая-то акция была, — пояснил Светло с каким-то непонятным смущением. Ваня удивленно вскинул брови, одновременно с этим благодаря всех существующих богов за то, что у Светло есть такой друг как Машнов — эти штаны ему нереально шли. Лепить провода решили на лейкопластырь, и, пока Ванечка бегал за ним в ванную, в комнату вошёл Гриша. Кот глянул на Ваню как на кусок говна, будто говоря «Какого хрена ты спиздил себе всё внимание моего хозяина?», снова увернулся от Ваниного касания и, высокомерно вздёрнув хвост, исчез в неизвестном направлении. Вот ведь наглый кот! И он действительно чем-то напоминал хозяина. Ваня хохотнул, понимая, что Светло ровно так же сопротивлялся ему, но постепенно привыкал. Может, и Гриша смирится с его присутствием и наконец-то позволит погладить себя? Микрофон решено было прицепить Ванечке чуть ниже впадинки между острых ключиц. Едва Ваня коснулся бледной кожи, на поверку оказавшейся действительно бархатной, как тот вздрогнул всем телом и неловко хихикнул. — У тебя руки такие холодные, — признался он смущённо. Ваня заметил, как тут же встали розовые соски, а по коже под пальцами побежали крупные мурашки. Красиво. Ваня аккуратно приклеивал провод на плоскую Ванечкину грудь и любовался им украдкой, стараясь поменьше касаться его напряжённого тела, чтобы не смущать. Повезло хоть, что Ванечка не был обладателем пышных зарослей на всём торсе, а то Ване бы до кучи пришлось уговаривать его сбрить свои меха ради общего дела. Между ними возникла неуместная напряжённость, как будто они не были двумя здоровыми парнями, занятыми сугубо рабочим процессом. Ваня слишком долго возился с аппаратурой, хотя отлично знал что как и куда. Он несколько раз всё перепроверил, а Светло почти не дышал всё это время, вздыхая тихо, едва заметно. — У людей с холодными руками горячее сердце, — не в тему сказал Евстигнеев, чтобы как-то разрядить обстановку, заглянул Ванечке в лицо. Тот еле сдерживался, чтобы не рассмеяться. Сработало. Провод плавно огибал чуть выпирающие рёбра и вёл за спину. Ване пришлось слегка приобнять Ванечку одной рукой, чтобы приделать радиомодуль на пояс его джоггеров, а затем аккуратно развернуть к себе полубоком, фиксируя провода на лейкопластырь. Светло начал бурчать что-то себе под нос, но покорно поворачивался. Ване показалось, что ему и самому начинает нравиться вот так вертеть Светло. Он был гибким и наверняка очень ловким в рукопашном бою. Ваня провёл ладонью вдоль его позвоночника напоследок, приглаживая пластырь, который всё норовил отклеиться, и заметил, как Светло шикнул, но прогнулся. Интересно. — Кажется, всё, — протянул Евстигнеев, отступив от Светло на пару шагов и придирчиво разглядывая свою работу. — Нигде не сковывает? — Да не, заебись, — быстро кивнул Ванечка, уже натягивая рубашку. Ване показалось, что он у станка отработал часов двенадцать — тяжело. Он уселся обратно, и задница Светло оказалась почти у его лица. Он сжал ладонь у себя на бедре, постучал, кое-как отвёл взгляд. Он понимал, на что это похоже, но не мог ничего с собой поделать. — А, и ещё, — решил бросить вдогонку Ваня, вспомнив, — причешись хоть, а? Светло зыркнул на него злобно и скрылся в ванной. Ваня остался один. Он продолжил сидеть на месте, осматриваясь. Гриша приземлился рядом с ним, понюхал ногу, а затем заглянул в глаза. Ваня решил сменить тактику, не обращать на него внимания, надеясь, что тогда кот сам запрыгнет ему на колени, но Гриша оказался хитрым и просто двинул дальше. Светло не появлялся, а Ваня решил не мешать ему. Он прошёл по квартире, выпил воды, вернулся обратно в спальню. Светло крикнул ему, что он может сварить себе кофе, но Ваня понимал, что времени у них нет, поэтому залип в телефон. Спустя почти сорок минут Ваниного томительного ожидания, Ванечка вышел из ванной с идеальной укладкой, залитой не пойми откуда вообще взявшимся у него лаком для волос, и вдобавок благоухающий чем-то древесно-свежим. Будто действительно там к свиданию готовился всё это время, а не просто сидел и настраивался морально. Ваня покачал головой — они почти опаздывали. Суббота щадила их в плане пробок, и до «Соловьёв» на Большом они добрались минут за двадцать пять. Оставалось ещё около десяти на то, чтобы отдышаться. Ваня припарковался за углом на соседней к ресторану линии. Ванечка скромно улыбался ему и без конца поправлял волосы, явно нервничая. Хоть потеть усиленно вроде не начал, — передатчик с микрофоном бы обязательно отклеился. Ваня не думал, что будет так сложно, но решил его подбодрить. — Вань, не трясись ты так, — сказал он, — это всего лишь девушка. — Да не о девушке я трясусь, боже, — огрызнулся Ванечка. Сейчас он наверняка начнёт свой пространный монолог о девушках, о том, какой он на самом деле дикий самец, перетрахал тысячу их и вообще каждую пятницу оргии устраивает, но уж точно не боится их, женщин этих. Но он лишь вздохнул и отвёл хмурый взгляд. — Видел я, на что они способны. Неожиданно холодный ответ не в Ванечкином стиле. У Евстигнеева даже закралась шальная мысль, что Светло и не по девушкам вовсе. Он быстро отмёл эту догадку как безосновательную и мешающую; глянул на часы, — без пяти восемь, — ещё чуть-чуть и Светло опоздает. Ваня достал из рюкзака айпад и гарнитуру, затем выудил небольшую коробочку с микронаушником, протянул её Ванечке. — Тебе бежать пора, а мы ещё связь не проверили, — покачал головой Ваня и натянул гарнитуру, затем подключил к планшету по очереди все необходимые модули и переходники. — Наушник наденешь? — Чтобы ты мне прямо в ушко шептал? — скептически протянул Ванечка, взвешивая на пальце микронаушник, похожий на зёрнышко чечевицы. — Именно так, — улыбнулся Ваня. Светло фыркнул и нехотя затолкал наушник в ухо и на всякий случай прикрыл его волосами, чуть подпортив свою идеальную укладку. — Раз-два, раз-два, — еле слышно шепнул Ваня в самую гарнитуру, отвернувшись к окну. — Бля, — отозвался Ванечка и тряхнул головой. — Всё, я опаздываю уже, работает вроде. Покедова. Он выкатился из машины под недоумевающим взглядом Вани. — Эй, куда? Я так и не понял, ты меня слышишь? — сказал он в микрофон, когда Светло уже скрылся за углом. Затем наконец додумался включить звук с нательного микрофона. Уши тут же разрезало громким шуршанием, сопровождающимся каким-то низкочастотным битом. Евстигнеев сделал потише. — Слышу-слышу, — проворчал Ванечка. Его приятный высокий голос искажался микрофоном и звучал мягче и чуть ниже. Ваня пообещал себе не отвлекаться на него, хотя уже заслушался и не понял, что ещё сказал ему Ванечка. Странный еле различимый бит немного замедлился через полминуты. Потом было шуршание и стук, за которыми последовали ровный шум приглушённых голосов и лёгкая ненавязчивая музыка. Ага, Светло уже в ресторане. Затем Ванечка пообщался с писклявой, но очень доброжелательной хостес, радостно усадившей его за столик у окна, и с манерным официантом, сходу пытавшимся уговорить его взять блюдо дня от шефа. Светло же, едва услышав, что блюдо в основном состоит из мяса, поспешно отказался и заказал лишь бутылку белого вина. — Так ты веган, или я не понял? — спросил Евстигнеев, когда официант с шуршанием отошёл. — Вроде того, по настроению, — ответил Ванечка тихо и немного невнятно. — Когда эта Грезе уже подвалит? Не хочу сидеть здесь и пить один как какой-то лох. Ваня едва удержался от того, чтобы сказать, что если она так и не придет, он сам может составить Ванечке компанию. Ване нравился этот ресторан, потому он его и выбрал. — Скоро. Официант принёс вино, чпокнул штопором и с характерным бульканьем разлил его по двум бокалам. Светло поблагодарил его и тут же отхлебнул из своего. Ваня вдруг очень сильно захотел пива, решил взять себе по дороге домой пару баночек. Пить в одиночестве было даже грустно как-то. Может, реально Светло с собой потащить? — Мм, вкусненькое даже. Я рандомное взял, — поделился Ванечка впечатлениями, а затем странно затих, будто приготовился пред чем-то, шумно поправил рубашку. — О, идёт наконец. На пятнадцать минут опоздала, курица. — Да ты сам опоздал так-то, — напомнил Евстигнеев. Светло не ответил, снова зашуршал чем-то и тихонько выдохнул. — Здравствуй, Сонечка! — слишком радостно поприветствовал он девушку. Он говорил так сладко, что уже тошнило, но Ваня искренне верил ему — уже неплохо. — Привет, Ванечка! — отзеркалила Грезе и, судя по Ванечкиному оху и гулкому шуршанию его рубашки, приобняла его. — Распиваешь уже без меня? Плохой мальчик. — Какой есть, — ухмыльнулся Светло, шумно подвинул стул, усаживая Грезе за столик. Слушать чужое свидание, пусть и частично подставное, было так странно. Ваня потёр глаза. Мимо проходили люди, спешили куда-то. А вот он никуда не торопился, сидел и слушал чужие любезности, надеясь, что всё пройдёт хорошо. — Из еды взял уже что-нибудь? — деловито поинтересовалась Соня. — Нет, тебя дожидался, — Ванечка разгонял свою флирт-машину потихоньку. Евстигнеев раскинулся на сидении и вздохнул как можно тише. Сейчас начинается самая тяжёлая часть его «наблюдения». Всё-таки надо было нацепить какую-нибудь шпионскую камеру на Светло, чтобы видеть лицо Грезе, но таких у них в отделе отродясь не было, а заказать за свой счёт он просто не успел бы. Ванечка с Соней обсудили меню, обменялись еще парой дежурных фраз — разговор потихоньку завязывался всё более раскованный, а Ваня даже чутка приуныл, завидуя этим двоим — те довольно таки хорошо проводили время, пока он вынужден был работать. В итоге Светло заказал себе какой-то салат с кускусом, а Грезе — незнакомое Ване блюдо французской кухни и один шоколадный фондан на десерт. Евстигнеев слушал их в пол уха, погрузившись в свои мысли. Если Ванечка не ошибся, и звонила действительно Грезе, то кто вообще мог попросить её помимо Голикова? Какова вероятность, что это кто-то из отдела? Ване по-прежнему не нравилась мысль о том, что это кто-то из его парней. В таком случае они должны быть ещё осторожнее. Мирон вообще никого из своих не подозревал, а если он не знал, кто это мог быть, то дело в разы сложнее. — Вань, спроси её, общается ли она с кем-то с работы, — предложил Ваня. — Очень важно знать. Только ты аккуратно как-нибудь. — Сонь, ты ведь в полицейском участке работаешь? — осторожно начал Ванечка. — Мне Ванька ещё говорил… — Ну да, — ответила Грезе и звякнула бокалом. — Только я не полицейская, если что. Так, секретарша у одного из них. Боже упаси ментом работать, — хохотнула она и Ванечка поддержал. Ваня даже слегка оскорбился. — А тебе такой красивой и незамужней не тяжело там среди всех этих мужланов? — поинтересовался Светло даже с каким-то сочувствием в голосе. — Я бы на твоём месте вряд ли больше месяца продержался. — Ой, да ну, они не все ведь такие ужасные, — тут же взялась переубеждать его Грезе. — Вон, Ванька твой хороший, Костенька еще есть у нас. Костик мне постоянно эклеры носит, будто не знает, что я их не ем, милый такой. И начальник мой тоже неплохой… — Близко общаетесь? — протянул Ванечка. Соня хихикнула. — Очень близко, хоть и извращуга он редкостный. — Мм, — протянул Светло то ли понимающе, то ли намекая на что-то. Евстигнеев сразу попытался вспомнить всех знакомых Константинов, работающих ныне в отделе. После ухода Иванова четыре года назад, ещё до того, как Грезе взяли секретаршей, у них остался только один Костя — Лопатин. На него Евстигнеев бы в жизни не подумал, поскольку Костя всегда был с Мироном в хороших отношениях. А вот с начальником было интереснее. У Димы с Мироном отношения были теснее, и, возможно, Ваня чего-то не знал. Однако он не казался преступником, был простым мужиком, женился, вот, не так давно. Евстигнеев даже жену его знал. Дима был крутым парнем, опытным следаком, получившим свое место не просто так. Что-то тут не сходилось. Голиков же казался реальным вариантом. Ваня и мотив мог найти, и связь с Ромой Худяковым. Барбершоп Голикова слишком легко развивался, но как-то поспешно сделался сетью из трёх. Ваня не верил, что так сильно вкладываясь в бизнес, можно заработать на пару хороших квартир. Ванечке с Соней наконец принесли еду, и в беседу вмешался стук приборов и прочий шум неторопливой трапезы. Ваня тоже захотел есть и понял, что сегодня вечером одним пивом дело не закончится. — А ты чем занимаешься? Ну, по жизни? — кокетливо перевела с себя тему Соня. Наверняка ведь сейчас облизывала взглядом Ванечку — Ваня по тону понял. — Я писатель, — неожиданно сказал Светло. Евстигнеев сел ровнее и вслушался. Они не обсуждали, какое прикрытие придумает себе Ванечка, да и Ваня думал, что тот честно скажет, что обычный флорист. А сейчас стало интересно. Действительно, стоило идти до конца. Ванечка вполне мог быть писателем: он так искусно вешал всем лапшу на уши, такие сказки придумывал. — Да? — в голосе Сони слышалось искреннее удивление. — Не похож! — Ванечка хохотнул. — И что пишешь? — Рассказы, повести всякие, — перечислял Ванечка так уверенно, что Ваня даже не понял, врет он или действительно что-то пишет. — В основном философию и фантастику, иногда фэнтези. — Как интересно! — восхищалась Грезе и зашуршала чем-то. — Ты реально пишешь? — не выдержал Ваня, но потом спохватился — Ванечка не сможет ответить ему напрямую. Но стало интересно. Он не знал ни одного писателя, за исключением Мирона, который писал стихи от нечего делать. Писал так себе, кстати. Полицейский из него был лучше. — Ага. Правда, пока не публиковался нигде, — продолжал Светло, — в стол всё. Статьями всякими зарабатываю. Соня что-то понимающе промычала. Видимо, развесила уши и конкретно заинтересовалась Ванечкой. Ване всё казалось, что она явно задумала что-то недоброе — слишком уж кокетливо хихикала. Евстигнеев лишь сейчас понял, что для неё это обычное свидание. Он попросил Ванечку быть активнее, на что тот, конечно же, не ответил. Дальше они трепались про что-то отвлечённое: про писательство, Питер и Москву, про тонкую творческую личность, интерпретацию художественных произведений и прочую абстрактную хрень. Евстигнеев порадовался, что можно не слушать каждое слово — запись шла сразу в память планшета, а оттуда в облако. Ваня любил технологии. Он поймал себя на мысли, что и сам не прочь как-нибудь вот так посидеть с Ванечкой в уютной обстановочке и потрепаться за бокальчиком, — красного, правда, — Ваня терпеть не мог белое вино. Подобные свои желания он хоть и считал странными, но понимал, что они вполне закономерны: Ванечке как-то удалось заинтересовать его собой, своими улыбочками и грубыми фразочками, отбитым чувством юмора, и, чего уж тут, интересной внешностью. Странности для Вани начинались не с того, что Светло был парнем, а с того, что он зарабатывал на жизнь отнюдь не статьями в интернете, а заказными убийствами людей, причём, судя по немногочисленным фото, совершенными с особой жестокостью. С этой частью жизни милого Ванечки Ваня смириться никак не мог. Ваня не рассматривал Ванечку как партнёра для отношений, но и не знал, как может дружить с ним. Полицейский и преступник, по сути, должны быть врагами, но этот мир начал открываться для него с разных сторон. Он вполне ладил со Светло, и они были неплохими напарниками. Из мыслей его выдернул странный приглушённый цокающий звук, через пару секунд повторившийся. Ванечка с Соней подозрительно затихли. Могла ли Грезе что-то заметить? Их свидание длилось с час, но они вполне мило болтали всё это время. Ваня не успел толком навострить уши, как в наушниках раздался Ванечкин тихий удивлённый ох, затем шумный выдох. Евстигнеев напрягся. — Что ты?..— пискнул Светло, но резко замолчал, будто ему заткнули рот ладонью. — Вань, что происходит? — всполошился Ваня. Ответом ему стало лишь какое-то неопознанное шуршание и чуть более громкое, чем обычно дыхание Светло. Ваня вспомнил, что эти двое находились в ресторане, но не исключал тот факт, что Грезе была в край ебанутой. А что если заказчик понял их план? Вдруг Соня хитрее, чем кажется, и на Ванечку наставили ствол где-нибудь под столом? Евстигнеев приготовился бежать прямо в эту секунду, но не делал поспешных выводов. Светло бы закричал или сказал прямо, если бы произошло что-то непредвиденное, а пока он лишь шуршал и сдавленно… стонал? — У меня давно не было, — растягивая слова, мурлыкала Грезе, — кого-то столь… ми-илого. И интересного, Ванечка. — Мм, окей, — ответил Ванечка хрипловато и тихо. Ваня все ещё не расслабился, но примерно прикинул, что там могло происходить. Однако он не был в этом до конца уверен, предпочитая дождаться слов, подтверждающих, что Светло там не убивают. — Я бы хотела, ну, продолжить общение. Более тесно. Ты понял, — напирала Соня и тихонько хихикнула, звякнув посудой. — Мы и сейчас… ох… общаемся весьма тесно, — с трудом проговорил Светло. Евстигнееву показалось, что его голос стал немного ниже. — Я же вижу, как тебе нравится такое, хм, общение, — кокетничала Соня. — Так что предлагаю перейти к более активному обмену репликами. Светло всё ещё тяжело дышал, и это напрягало с каждой секундой только больше. И вместе с тем интриговало. Евстигнеев ужаснулся самому себе. У него пылали уши, а сердце бешено колотилось. Он перестал следить за тем, что происходило за окнами машины, насторожился. Ваня не даст Ванечку в обиду, и дело было не в том, что тот оказался таким ценным кадром. — У вас там всё в порядке, мне вмешаться? — Ваня даже приподнялся с места, когда услышал, как Ванечка со свистом вдыхает сквозь зубы и снова едва слышно охает. С другой стороны, его едва ли там пытали, правда? Скорее наоборот. Щёки Вани тут же покрылись румянцем. Он испугался своей казавшейся единственно верной догадки — Грезе соблазняла Ванечку, причём, судя по всему, перешла к активным действиям и начала как-то лапать. Плохо дело. — Мм… блять, — приглушенно простонал Ванечка на грани слышимости. Ваню всего будто обдало жаром. Значит, вот как он звучал, когда его трогали в чувствительных местах? Не то чтобы Ваня прям тянулся к нему руками, но совсем недавно ему стало интересно, как Светло отреагирует, если он, вот чисто теоретически, поправит ему прядку за ухо, погладив нежное место. Ванечка постоянно ходил растрёпанный аки Роберт Смит, и ему это, как ни странно, шло. Так он казался по-домашнему уютным, но Ваню пару раз так и тянуло поправить ему волосы . Пока Ваня что-то там хотел, Соня его уже обрабатывала. Конечно, ей было проще! Перед ней сидел писатель Ванечка Светло, а не человек, кромсающий людей ножами за деньги. Только Ваню, кажется, и это уже не волновало. Если бы Грезе знала, кто перед ним, она давно бы сбежала и непременно сообщила об этом в полицию. Евстигнеев же думал, как аккуратно позвать Светло куда-нибудь, где они не будут говорить о том, кто они в реальной жизни. Соня, судя по звукам, продолжала своё наступление. Ванечка мог и послать её, но почему-то молча сидел. Ваня подумал бы, что ему это все действительно нравится, но Светло не отвечал ей. Он еле слышно стонал, пока его сердце отдавалось безумным стуком в ваниных ушах. Неуместное возбуждение мешалось с неловким сочувствием, и Евстигнеев чувствовал себя абсолютно беспомощным. Прекращать операцию сейчас не было никакой возможности, и приходилось ждать действий от Грезе. — Можно мне… мм.. подумать? — протянул Светло хрипло. От такого его сексуального голоса у Вани начинала нешуточно болеть голова. — Ну, Ванечка, — вкрадчиво сказала Соня, — я уже вижу, чу-увствую, что ты полностью согласен. Твёрдо решил. Тут Ваню резанул по ушам еще один резкий шорох, а дальше, скорее всего, — он всей душой надеялся, что ему показалось, — тихое Ванечкино «Сука!» на выдохе. Конец стрёмного диалога Евстигнеев не расслышал из-за шума в ушах и собственного осознания — в джинсах стало неиронично тесно. Пиздец. Не это он себе представлял, отправляясь на дело с хладнокровными убийцами и глуповатыми навязчивыми секретаршами. Он глубоко задышал, надеясь, что его отпустит. Ваня выглядел лютым извращенцем и с опозданием понял, что совершенно не контролировал себя и тоже мог пыхтеть прямо в микрофон. Каков пиздец! Грезе тем временем щебетала про продолжение вечера и про дамскую комнату и действительно куда-то пропала, — Ваня не верил, что она способна молчать больше десяти секунд подряд даже за едой. Пока Ванечка дышал, Евстигнеев достал бутылку воды и выпил больше половины разом. В голову лезли непрошеные картинки, от которых он старался избавиться всеми силами. — Я в порядке, — прохрипел Ванечка в микрофон, — кажется. — Что это было? — спросил Ваня, прочистив горло. Звучал вполне ровно. — Она меня лапала, — признался Светло, — очень настойчиво. Ногой под столом. — Блять, — Евстигнеев потер лицо руками, — я себя виноватым почему-то чувствую, Вань. Но ты хорошо поработал, много новой информации для обработки. — Вань, можно мне домой, я помыться хочу…— как-то жалобно выдохнул Ванечка, что Ване мгновенно стало не по себе. Он, вроде, ничего не сделал, а было неудобно. Ваня подумал, что, возможно, ему стыдно не за Соню, а за самого себя. Стало ощутимо легче, когда он понял, что Ванечке это все было не в кайф. — Да, конечно, беги оттуда как можно скорее! Ты молодец! Судя по шуму, Светло тут же сорвался с места и действительно убегал. Всё-таки что с ним такого сделала Грезе? Евстигнеев волновался не на шутку, одновременно с этим пытаясь успокоиться сам. Напряжение постепенно отступало, но потом Ваня осознал, что им со Светло ещё рядом сидеть и, как минимум, ехать до его дома. Ванечка наконец показался из-за угла — весь красный, растрёпанный и ошарашенный он бежал к машине, не оглядываясь. — Пиздец! — прохрипел он, бухнувшись на пассажирское место, и закашлялся. Евстигнеев и не подозревал, насколько все плохо. — Трогай давай, вдруг она за мной погонится? Евстигнеев тут же тронулся с места, боясь, что Грезе в любой момент может их увидеть. Он уже предвкушал, как она заебёт его на работе. Они же и счёт на неё оставили! Ваня горько усмехнулся, увидел, как дрожат его пальцы на руле. — Ты ок? — зачем-то ещё раз спросил он. — Да иди ты, — огрызнулся Ванечка, откинул голову на подголовник, тяжело дыша. — Меня, блять, будто трахнули. В плохом смысле... Ваня отвлёкся от дороги и, не удержавшись, перевёл взгляд на его ширинку, где всё совершенно однозначно топорщилось, и тут же отвернулся, чувствуя, как к щекам снова приливает кровь. Нет, никакого пива с убийцами. Возможно, и встречи со Светло лучше прекратить. Ване не хотелось расставаться с ним вот так, но ведь Ванечка сам об этом просил. С другой стороны, от чего именно бежал Ваня? Ему совершенно точно нужно поговорить с Мироном, причём как можно скорее. — Нахуй выкину эти штаны. Пиздец они тесные, — жаловался Светло и повернулся к нему. Ваня вздрогнул. — Много полезного узнал? — Кое-что узнал, — уклончиво ответил Ваня, стараясь не отвлекаться от дороги. Ванечка тем временем уже расстёгивал рубашку, чтобы содрать с себя мешающие провода. Евстигнеев обеими руками вцепился в руль, стараясь полностью сконцентрироваться на вождении. — Это что-то может серьёзно нам помочь. Мне кажется, что тот Пох реально связан с Соней. Я даже знаю как. — Заебись. Значит, я всё-таки не зря страдал, — кинул Ванечка. Он обращался с аппаратурой так неаккуратно, что хотелось дать ему леща за такое, но Ваня был слишком занят тем, что смотрел на дорогу. Красивый широкий проспект, бульвар, приятный вечер, да. Евстигнеев все ещё думал, бежать ли ему, почти склонился в сторону одиноких посиделок за работой, как Ванечка его окончательно в этом убедил. — Вези меня домой и вали куда хочешь, — сказал он, — разбирайся с этой сумасшедшей сам. Я в душ и спать. И не напоминай мне о ней никогда. — Да просто девчонка же, — рассмеялся Ваня. — С такими девчонками я лучше с концами на тёмную сторону перейду!